Приготовь чаю. Мне надо слегка подкрепиться.
Эбигейл принялась готовить чай, обдумывая, как сообщить Харли, что Мальборо и Годолфин пытаются лишить его должности.
Возвратясь с чаем, она села на скамеечку у ног королевы.
– Отлично, – сказала Анна. – Сахару как раз столько, сколько нужно. Конечно, я сказала герцогу, что не могу обходиться без мистера Харли. Я во всем полагаюсь на него. Созову совет, им придется явиться. Может, они захотят высказать все жалобы в лицо мистеру Харли.
– Но ваше величество не предложит ему подать в отставку?
– Ни в коем случае, – ответила королева.
Эбигейл отправилась на Эбмарл-стрит; ее впустили безо всяких вопросов и проводили в кабинет хозяина.
Харли взял ее за руки и поцеловал в лоб, он часто жаловал свою кузину этим целомудренным приветствием.
– Мальборо был у королевы.
Харли кивнул.
– Я знаю, он решил выжить меня из правительства.
– У него ничего не выйдет. Королева твердо стоит за вас.
– Благодаря вам, дорогая кузина.
– Она не позволит вам уйти в отставку.
– Боюсь, я буду вынужден.
– Вынуждены? – переспросила ошеломленная Эбигейл.
– Дорогая кузина, вы очень этим обеспокоены?
– Но все наши труды…
– Не пропадут. Можете поверить, в конце концов мы сгоним Мальборо и его фурию-герцогиню с их должностей. Но время для этого пока не настало.
– Что-нибудь случилось?
Харли кивнул.
– Скверное… для нас?
Он кивнул снова.
Эбигейл, обычно очень спокойная, внезапно вышла из себя и топнула ногой.
– Наши враги неглупы, – сказал Харли. – Пожалуй, мы их недооценили. Мы радовались безрассудствам Сары, но друзья ее изобретательны и сильны.
– Скажите, что стряслось, – нетерпеливо попросила Эбигейл.
– Арестовали клерка из моей конторы.
– Как это может повлиять на нас?
– Самым серьезным образом. Послание, которое он отправил Шамийяру, перехватили в Голландии.
– Кто такой Шамийяр?
– Государственный секретарь Франции.
– Господи! – воскликнула Эбигейл. – Вот-вот. Клерка будут судить за государственную измену.
– А разве это касается вас?
– Вы не догадываетесь, что говорят наши враги?
– Что вы повинны… в измене?
– На большую удачу они и рассчитывать не могли. – А вы…
– А я ничего не знал, но этот клерк служит в моей конторе. Сведения, проходящие через мои руки, отправлены противнику. Можете представить, как злорадствует Сара. Я могу лишиться не только должности, но и головы.
Эбигейл побледнела.
– До этого не дойдет.
– Этого всеми силами стараются добиться влиятельные люди.
– Мы одолеем их.
– Как вы воинственны, кузина!
– Но вашей отставки допускать нельзя. Все наши труды…
Харли подошел к ней вплотную, на лице его появилась загадочная улыбка, которая всегда так волновала Эбигейл.
– Вы ничуть не встревожены, – сказала она. – Словно ничего не случилось.
– Зато тревожитесь вы, кузина, – сказал он, улыбаясь. – Странно, правда… что вы беспокоитесь больше, чем я?
Мальборо и Годолфин не явились на заседание совета, и хотя Харли пытался его открыть, ему не позволили. Герцог Сомерсет указал, что нельзя вести заседание, раз отсутствуют лорд-казначей и главнокомандующий. Королева рассердилась, так как хотела показать Мальборо и Годолфину, что вполне могла бы обойтись без них.
Эбигейл пережила страшный день, когда было доказано, что Уильям Грегг, клерк из конторы Харли, собирался продать Франции секретные сведения за сто гиней.
Писатели-виги восстанавливали людей против Харли. Он предатель, утверждали они, он прячется за спину Грегга, а клика Мальборо вожделенно ждала, что Грегг предаст своего начальника.
Эбигейл привела Харли в зеленый кабинет.
– Дорогой друг! – воскликнула Анна со слезами на глазах. – Я прекрасно понимаю, чего добиваются ваши враги. И не допущу этого. Вы знаете, что я доверяю вам.
– Доброта вашего величества поразительна, – ответил Харли. – Теперь мне ничего не страшно.
– Какая неприятность! – вздохнула королева. – И в такое время!
Она глянула на принца, откинувшегося на спинку кресла. Он дышал тяжело, было видно, что мучается он больше, чем обычно.
– Мэшем провела со мной всю ночь, – сказала королева. – Моему бедному ангелу нужно неусыпное внимание. Он не слышит, что мы говорим. Боюсь, ему очень плохо. И все эти беспокойства…
– Мадам, – сказал Харли, – я подам в отставку. Думаю, это избавит вас от беспокойства в такое время.
– Мистер Харли, я ее не приму.
– Мадам, вашего внимания требует его высочество. Сейчас вам не до министерских склок.
– Дорогой друг, не знаю, что буду делать без вас.
– Я не предлагаю вам обходиться без моих советов. Я всегда к вашим услугам. Единственная цель моей жизни – служить вашему величеству. Моя кузина, вернейшая ваша служанка, будет приводить меня сюда, как и раньше. Мы будем обсуждать все вопросы, которые вас беспокоят, и если мои взгляды представляют для вашего величества какую-то ценность, я буду высказывать их. От моей отставки, мадам, ничего не изменится. Я выйду из правительства, но буду по-прежнему всеми силами служить вам.
– То есть станете приходить сюда, как раньше? Давать мне советы… и вместе с тем прекратите эти ужасные склоки?
– Я оставлю вам Мальборо и Годолфина, мадам. И буду оказывать услуги… пока вы нуждаетесь в них.
– Кажется, нужно позвать Мэшем. Мэшем, дорогая моя, вызови врачей принца.
На другой день Георгу стало получше. Анна вызвала герцога и сообщила ему об отставке Харли.
Фракция Мальборо пришла в восторг, но герцог первый усомнился в том, что победа эта полная. Друзья Харли – Сент-Джон, сэр Саймон Харкур и сэр Томас Мэнселл – ушли в отставку вместе с ним, и места их заняли виги.
Главной темой для сплетен стало дело Грегга и связанный с этим уход из правительства Харли. Харли посоветовали не появляться на улицах, чтобы не подвергнуться нападению. Сара могла поздравить себя с тем, что этот небольшой бунт скоро окончится, а маленькая бесцеремонная горничная и ее учитель – как она называла Харли – будут изгнаны. Харли окажется в забвении – для честолюбивого политика это сущий ад, а Эбигейл снова в грязи.
Королева сильно огорчалась, но все ее чувства заглушались нарастающим беспокойством за мужа. Было ясно, что конец его близится.
И она, и Эбигейл не знали покоя по ночам. Анна спала очень чутко, услышав, что принц начинает задыхаться, она звала Эбигейл, они вдвоем приподнимали его, поддерживали, а Сэмюэл мчался за кем-нибудь из врачей. Арбетнот говорил, что принц жив лишь благодаря любви и заботе королевы и миссис Мэшем.
Зачастую, когда принц вел жестокие сражения за жизнь, глаза женщин встречались, взгляд Анны выражал благодарность, Эбигейл – безграничную преданность.
Обе понимали, что такую дружбу, как у них, может оборвать только смерть, и эти ночные бдения связывали их такими крепкими узами, на которые Сара с ее вызывающей красотой не могла надеяться.
Эбигейл была молода, и бессонные ночи, казалось, не сказывались на ней, но Анна выглядела очень усталой, и болезнь глаз, беспокоившая ее с детства, усилилась.
В довершение всего людей будоражило это ужасное дело Грегга.
Однажды ночью, потягивая принесенное Эбигейл бренди, когда Георг наконец уснул, Анна сказала:
– Ужасно видеть такие страдания, Мэшем, особенно страдания любимого человека… Я размышляла об этом бедняге Грегге.
– Мистер Харли не имеет к этому никакого отношения, ваше величество, – сказала Эбигейл с большей горячностью, чем обычно.
– Знаю, знаю. Бедняга, пусть он виновен, но ведь явно был очень беден и совершил этот ужасный поступок из-за денег. А теперь сидит в тюрьме. Говорят, он смертельно болен.
– Если он умрет, мадам, это избавит от трудов палача.
– Оно так, – вздохнула Анна. – Грегг изменник, и я как королева должна вынести ему смертный приговор. Это огорчает меня, Мэшем.
– Но этот человек преступник. Он действовал во вред вашему величеству. Во вред мистеру Харли… отдал его врагам.
– Однако он сейчас в тюрьме, больной, голодный. И знает, что его ждет смертная казнь. Это один из моих подданных, а я когда-то говорила тебе, что чувствую себя матерью всем подданным… даже тем, кто приносит мне зло. Завтра я отправлю к нему Арбетнота, пусть передаст гостинцы с кухни.
– Доброта вашего величества не перестает меня удивлять, – сказала Эбигейл, и подумала, что Мальборо, узнав о гостинцах, посланных Анной Греггу, сочтут ее твердой сторонницей Харли… что ж, тем лучше.
Когда Арбетнот посетил Грегга, враги Харли запротестовали. Годолфин явился к Анне, и та с самым невозмутимым видом сказала ему, что у нее есть обычай заботиться о том, дабы приговоренный к смерти прожил последние дни в наилучших условиях, какие возможны. Другие дела не бывали столь шумными, но приговоренных она никогда не оставляла без внимания.
С этим пришлось смириться, а Уильям Грегг перед казнью отдал собрату-клерку письмо, в котором полностью оправдывал своего начальника Роберта Харли.
Победа уже не казалась бесспорной. Мальборо прекрасно знал, что без жертв ничего нельзя достичь. Харли изгнали из правительства, однако Годолфин, с которым он сотрудничал, оказался в затруднении. Лорд-казначей чувствовал, что стареет, слабеет, что здоровье его портится. Герцог был единственным человеком, которому он мог доверять, но Мальборо больше военный, нежели политик.
Людей начало раздражать засилье вигов. Вокруг говорили, что виги – сторонники войны. А что несла народу война, которую вел Мальборо… помимо славы побед?
Тем временем Харли выжидал. Он стал надеждой тори, а его дорогая кузина Эбигейл Мэшем старалась, чтобы он почаще бывал у королевы.
Теперь, когда Харли лишился должности, Сара добивалась выдворения Эбигейл. Она не могла отогнать мысли об этой бледнорожей твари, как окрестила ее, и тратила много времени, придумывая ей новые прозвища. Всякий раз, осыпая Эбигейл бранью, задавалась вопросом, как она, Сара, могла быть такой дурой, что позволила этой особе возвыситься до нынешнего положения.
Герцогиня терпеть не могла оказываться в дурах – а люди повсюду обсуждали ее падение и возвышение Эбигейл Мэшем.
Она взывала к герцогу, Годолфину, Сандерленду и другим членам правительства, имевшим отношение к семейству Мальборо. Неужели они допустят, чтобы эта горничная сохраняла свое положение при королеве? – вопрошала она. Была даже предпринята попытка, правда неудачная, возбудить против миссис Мэшем судебное дело. Члены правительства не могли не понимать, что выглядят смешно, разбирая на заседаниях дела какой-то горничной.
К тому же Анна могла держаться по-королевски величественно и, приняв решение, непреклонно. Она согласилась с отставкой Харли, но лишь поскольку он сам убедил ее, что ему лучше уйти из правительства… на время. От Эбигейл она не откажется ни за что! Как обходиться без нее, когда Георг очень болен? Эбигейл не только ее личная помощница, она еще и сиделка принца. Доктор Арбетнот сказал, что лучшей нет во всем королевстве. Она – компаньонка, наперсница и утешительница своей госпожи в это ужасное время.
Однако хотя друзья Сары в правительстве прекратили нападки на Эбигейл, сама Сара продолжала борьбу.
По-прежнему занимая свои должности, она заявила, что, пока эта горничная находится при дворе, ноги ее там не будет, и отправилась сказать об этом Анне.
Анна приняла ее со словами преданности на устах, и это обмануло Сару. Герцог предупреждал ее, что она недооценивает королеву, прекрасно умеющую скрывать свои чувства и избегать неприятных сцен, однако Сара пренебрегала изучением характера других. Во всех людях она видела бледные, уменьшенные копии себя самой и потому, хотя и знала Анну очень давно, не заметила перемены в их отношениях.
– Кажется, – сурово сказала она, – миссис Морли рада меня видеть.
– Миссис Фримен много раз слышала, что я всегда рада ей.
– Миссис Морли могла бы чаще видеть меня в этих апартаментах, не будь они осквернены присутствием некоей горничной.
– Осквернены? – переспросила Анна. – Вот уж не пойму, о чем вы.
– Мэшем торчит здесь денно и нощно.
– Какая замечательная сиделка! Доктор Арбетнот говорит – лучшей в жизни не видел. Не представляю, что делали б мы без Мэшем. Я только сегодня утром говорила это Георгу. Я крайне обеспокоена его состоянием.
– У вас усталый вид. Позвольте мне позаботиться, чтобы возле принца постоянно дежурили сиделки.
– Я уверена, что на моем месте миссис Фримен никому не позволила бы ходить за мистером Фрименом. Нет, без моего присутствия мистер Морли будет очень несчастен. Он так и говорит. Во время одного из ужасных приступов он увидел меня, улыбнулся и сказал: «Анна… ангел мой… ты здесь». Это было так трогательно.
– Не плачьте. От слез вашим глазам станет еще хуже.
– Иногда я думаю, что страдаю за прежние грехи.
«Господи, – подумала Сара, – ну, сейчас начнется. Этого нельзя допускать».
– Чепуха, миссис Морли. Вы вели добродетельную жизнь. А с прошлым покончено.
– Я часто думаю о своем брате за Ла-Маншем.
– Французский король помалкивает о том, что признает его королем Англии, с тех пор как мистер Фримен задал ему… пищу для размышлений.
– Дорогой мистер Фримен! Что бы мы без него делали?
– А вы могли очень легко лишиться его услуг, до этого чуть не дошло… совсем недавно.
– Ох уж мне эти склоки!
– Склоки, миссис Морли? Заботу министров о благе страны вы называете склоками? Да, и двор, и миссис Морли так переменились, что я и не знаю, требуется ли мое присутствие.
– Разумеется, вы будете всегда нужны мне здесь.
– Разве присутствия Мэшем не достаточно вашему величеству?
– Мэшем прекрасно справляется со своими обязанностями, но мне было бы жаль терять мою дражайшую миссис Фримен.
– Не будь здесь Мэшем, миссис Фримен постоянно служила бы миссис Морли.
– Доктор Арбетнот говорит, – сказала королева, – что Мэшем лучшая сиделка в стране.
«Вот и ответ, – подумала Сара. – Прекрасно. Значит, она выбирает Мэшем».
– Все мои дочери замужем за представителями знатнейших семейств. Я сочла бы за благо, если б миссис Морли дозволила им занять те должности, которые некогда с такой радостью пожаловала мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53