Нукта недоумевал – разве можно спутать? Маленькая женщина ему как дочь, не как подруга, и это всякому видно.
Когда первый не в меру любопытный малыш перевалился через бордюр и потрогал дельтин хвост, Лилен задохнулась от испуга. Приказывать мужу Итии она не могла, а взрослый дракон, нечасто беседовавший с людьми, из малышей знавшийся только с Улянкой, мог отреагировать по-всякому…
Дельта подумал о ней укоризненно.
Смертоносный хвост мягко обхватил карапуза поперек груди и приподнял. Текучим движением живое оружие изогнулось в кольцо и потянуло морду к ребенку.
Ополоумевшая от страха мать, спотыкаясь, бежала к ним через пляж, не зная, что и кому кричать – то ли своему Нику, чтоб не трогал дракона, то ли оператору – чтобы убрала страшную тварь.
Ник вовсю гладил нукту по губам и носу. Мысли Дельты искрились от смеха.
Лилен, наконец, очнулась.
– Шейку ему почеши, – указала она и засмеялась: Ник с энтузиазмом последовал совету.
Теперь на них смотрело, кажется, пол-Города. Мать дружелюбного Ника не могла оправиться от страха; стала рядом, следить за сыном. Тот, отпущенный, разочарованно хлюпал носом: гладить четырехметровую громадину рванулся чуть не весь пляж, и Нику не осталось ни внимания, ни места.
Облепленный крохотными мягкокожими существами Дельта урчал, свистел и блаженствовал, объясняя Лилен, что все дети одинаковы, а его грядущее отцовство сверх меры волнительно и желанно. И маленьких нукт он так же бережно станет катать на спине, обнимать хвостом и думать им ласковые мысли… ты прав, будущий мужчина, вафли со сгущенкой – самое то, что едят боевые драконы. Помню, когда-то и я угощал отцов прайда первой добычей…
Таис, наклонившая голову к плечу, вся превратилась в улыбку. Север смеялся, – а Лилен нервничала. Невесть отчего. Кажется, все складывалось неплохо, картина перед глазами нарисовалась умильная до невозможности, и расследование шло…
– Сегодня суббота, – где-то далеко с недоброй усмешкой шептал под нос себе Синий Птиц, – выходной. Есть вероятность, что рабочие завода отдыхают… и парни с Земли решили отдышаться немного… солнце, воздух и оперативная работа укрепляют организм.
Наконец, Лилен оторвала взгляд от сентиментальной сценки «дети и биологическое оружие» и обернулась.
Димочка уходил по набережной. Походкой мартовского кота, сунув большие пальцы за пояс, встряхивая длинными перьями стрижки. Кажется, что-то насвистывал. Птиц шел среди людей и витрин, небрежный, сияющий, льдисто-белый среди жаркого Города, многокрасочного, как цветник. «Он работает»: мысль показалась чужой и странной. Лилен по-прежнему не понимала, что он делает, но видела, как от этого что-то меняется.
Рядом был нукта, державший с нею телепатическую связь постоянно, хоть и в фоновом режиме. Может, поэтому она начала различать.
У Homo sapience в целом крайне слаба способность к телепатии.
Но если очень упорно учиться двигать ушами, в конце концов начнешь ими двигать.
Сознание еще не освоило новый рецептор, и поэтому информация требовала перевода в привычную форму. Лилен ВИДЕЛА. Синий Птиц ступал по гранитным плитам, и мир кругом него словно терял глубину, становился очень качественной, подробно выписанной локацией, вещи превращались в объекты, люди делались персонажами… виртуальное пространство не менее реально, чем любое другое, просто свойства его иные. И оно подвластно программированию… редактуре… коррекции…
Девушка смотрела, как загипнотизированная, забыв обо всем. Лишь пронзительно высокий свист Дельты, сопровождавшийся ощутимым пиханием башкой пониже спины, вернул ее к реальности. Лилен растерянно обернулась. Чигракова и Север улыбались ей – одинаково понимающе и тепло.
Птиц, красуясь, шел-шел по локации и вдруг выхватил из толпы дистрофичного парня, облаченного лишь в плавки, браслетник и мокрое полотенце.
Таисия и Шеверинский синхронно метнулись к Птицу, оставив растерянную Лилен с ее живым оружием. Она почувствовала, как напрягся Дельта; он никогда не участвовал в боях, но Малыш много порассказал, и нукта приготовился выполнять приказы.
– Когда платить собираемся? – во всеуслышание, раздраженно и нагло рявкнул Димочка.
– Ч-чего? – обалдело выдохнул худосочный.
– Деньги где?
– Ты… вообще…
Лилен пришла к выводу, что дистрофичный в чем-то замешан. В долг у Птица явно не брал. Она собралась позвать Дельту, отвлечь оружие от милых его сердцам ребятишек: пусть постережет этого типа или испугает для разговорчивости. Но Север едва заметно покачал головой.
Дельта играл, изображая то качели, то лошадку. Малолетняя публика стояла кругом и дико визжала просто от сознания крутости происходящего. Кто-то из родителей принес большой яркий мяч. Сначала получилась куча мала, а потом из нее потихоньку начал собираться волейбольный матч с поправкой на возраст одних и биологический вид других участников.
Вся улица пялилась на дракона. Весь пляж.
Лилен поняла.
– Вы чего… – из последних сил лепетал парень, – я… это… ошиблись…
– Да-да, вы серьезно ошиблись, – проворковал Синий Птиц, сладко жмурясь. – Обсудим этот вопрос в спокойной обстановке? – и пошел на шугающуюся жертву, вынуждая ее отступать в темный проулок.
И лишнего внимания это не привлекло. Где дешевизна, там бедность, где бедность, там невыплаченные долги. В паре взглядов, брошенных следом, мелькнуло подобие одобрения.
Экстрим-оператор остановилась за спинами семитерран в самом начале проулка. Связь с Дельтой она удерживала и на большем расстоянии, но так ее могли видеть люди и знать, что дракон управляем.
Злосчастный парень дрожал коленками и сползал по стене, к которой его притиснул Синий Птиц. Лилен и представить не могла, что в женоподобном Димочке окажется столько правильной армейской агрессии.
– Имя?
– Ф-фрэнк… Фрэнк Лоу.
– Место работы?
– Су… с-су…
– Этого трудно не заметить, – ласково сказал Птиц. – Где впахиваешь, Фрэнни?
– С-судоремонт… ный.
– Тасик, Север, уличные камеры, – сухо напомнил Птиц.
– Обижаешь, – сказал Шеверинский совсем не так, как говорил обычно. Тоном уверенного в себе – и жестокого – человека. Лилен сглотнула. – Уже сгорели.
– Свидетелей беру на себя.
Лилен не поняла, каким образом Птиц собирается их брать, но зато поняла, как можно Димочкой очароваться.
Он был прекрасен.
Птиц вздернул костлявого за шиворот.
– Земляне, – сказал коротко. – Они здесь?
– Да. – Фрэнк сознавал, что строить дурачка неразумно.
– Экраноплан.
– В доке.
– «Крыса»?
– Они свою «крысу» привезли, на гипере привезли, прямо с Земли, – зачастил парень, – она сначала в гараже стояла, я метку видел, когда по гаражу дежурил, потом на э-план завели, я подумал, чего это они свою машину черт-те куда везут, чем тут в прокат взять, обыкновенная машина, уральская, «Зоря Купава»… я номера не помню, правда не помню!
– Ящики. Железные ящики.
Местер Лоу покорно кивнул и добавил:
– Они их называли «Скепсис».
– Умница.
– Значит, эта хрень до сих пор здесь… – пробормотал Шеверинский.
– Значит, они не добили программу. Догадываешься, что дальше по списку? – саркастически поинтересовался Димочка.
То ли заводчанин со страху не понял, к кому обращается Птиц, то ли решил поднабрать баллов, помогая следствию.
– Они говорили, что уральцы прилетят… скоро…
Уральцы обменялись взглядами понимающими и мрачными.
Таис Чигракова поджала губы.
– Сколько их? – с нажимом продолжил Птиц.
– На заводе было человек пять… шесть. Но они говорили. Их больше. Я не знаю, сколько. Пожалуйста, я просто…
– Что за люди?
В браслетниках троих особистов работали камеры. Фрэнк заикался и мямлил. Похоже было, что он насмотрелся триллеров с детективами и пытается говорить как следует – ясно, по существу, не зля допросчиков. Только нервы сдавали, и вместо четкой розыскной ориентировки выходила путаная полумольба.
– Пожалуйста, я тут ни при чем, я просто…
– Ты умница, – утешил Димочка. – Не бойся, мы тебя отпустим.
– Правда? – всхлипнул парень.
– Конечно, – Синий Птиц расцвел улыбкой. – Вот уже отпустили. Свободен.
Тот не двинулся с места, только челюсть уронил.
– Свободен, – наставительно повторил Димочка. – Иди-иди. Шагай. Я Синий Птиц, приношу счастье. Так что будь.
Семитерране долго смотрели вслед уходящему. Молчали. Лилен не решалась подавать голос. Наконец, Шеверинский, глядя в землю, спросил:
– Что ты ему спел?
– Ничего особенного, – брови Димочки поползли вверх. – Он не пойдет в полицию, и докладывать хозяевам, из-за которых так попал, тоже повременит. Он захочет отпраздновать то, что остался жив, нажрется как свинья и полезет купаться…
– Ты видишь будущее?.. – потрясенно прошептала Лилен.
– Ути, деточка, – мерзко умилился Птиц. – Лучше. Я корректор.

– То есть, – хмуро сказала Таисия, – они ждут, когда сюда прилетят БББ? И тогда…
Лилен молчала, пытаясь переварить услышанное и увиденное. Все это смахивало на мистику. Железные ящики под нелепым названием «Скепсис». Агенты Древней Земли со своей программой. Синий Птиц. Откровенно говоря, больше всего Лили Марлен интересовала собственная роль в происходящем. Таисия сказала, что они команда. Значит, она необходима. Значит, имеет право знать. И они ей расскажут – неторопливо и обстоятельно. Непременно.
Все это было значительно интересней, чем Макферсон и тридцать дублей взгляда в камеру.
– Надо что-то делать, – Птиц цеплял браслетник на руку. Его черты заострились, из облика пропало всякое жеманство, остались уверенность и сарказм.
– Нас мало, – тихо сказала Чигракова. – Все серьезнее, чем казалось. Нужно доложить координаторам. Может, БББ отменят прилет.
– Не отменят, – покачал головой Север. – Это не визит вежливости.
Таисия моргнула.
– Нда… Но все равно…
– Тасик, здесь я, – мягко сказал Димочка.
После всего произошедшего птичье самомнение уже не казалось таким возмутительным.
– Вы не полная команда, – отрезала та. – Лили молодец, но она действует сейчас на чистом инстинкте. Понадобится что-то сложнее – и все.
«Я – действую?» – изумилась Лилен. Она, кажется, только присутствовала.
…И тут Шеверинскому пришел вызов.
Первые же звуки мелодии заставили Таис и Димочку прервать спор и уставиться на Севера так, будто от него должна была изойти благодать. «Наши?..» – успел удивиться Синий Птиц, пока налаживался визуальный контакт.
В голограмме дружески заухмылялся патлатый блондин, богатырским сложением напоминавший самого Севера.
– Елки-палки, Солнце! – радостно возопил Шеверинский.
Птиц тихо, шизофренически захихикал.
– А-ах, гребаный фонарь… Так и знал, что увижу эту рожу…
Красивое славянское лицо Солнца потемнело.
– Да он как всегда, – махнул рукой на спутника Шеверинский. – А ты тут? В Городе? Какими судьбами?
– Да вот занесло.
– В отпуск, что ли? Вы ж на Третьей Терре…
– Ну не то чтобы в отпуск, – погрустнел Солнце.
– Больших «Б» охранять? – понимающе улыбался Север.
– Да ты что, – с коварным видом отнекался Солнце. – Рядом ошиваться.
– Понял, – отрапортовал Шеверинский и выразительно подвигал бровью. Солнце хохотнул.
– А Таська-Тройняшка не знаешь где?
– Тут, тут я! – Чигракова сунулась в область съемки.
– И ты тут! – просиял патлатый. – Ну все, собираемся.
– Костя, – поморщилась она, – у нас вообще-то дела…
– У нас тоже дела, – сообщил тот. – Вот и сверим часы. Езжайте в центр. Собираемся в «Пелагиали». А вы вообще знаете, чего в Эрэс сейчас творится?
– Нет. Откуда?
– Мы тут одичали вконец, – встряла Таисия, – даже новостей не смотрим.
– Новостей? – потрясенно мотнул головой Солнце. – Ну хоть про Анкай-то слышали?
– Нет.
– Ютить вашу мать… – Полетаев уставился на них как на экспонатов. – Не слышали? Вообще?
Лица семитерран стали тревожными. Солнце растерянно заозирался, набрал воздуху в грудь, и наконец, выпалил:
– В БББ стреляли!

Глава девятая. Тянутся минуты

Начальник Порта, склоненный над Л’тхарной, не видит, как отходит в сторону триумвир, слегка побледневший, но по-прежнему ироничный. Над анкайским садом мчится «крыса» людской модели, семитерранская «Зоря»: Ценкович вызвал в помощь своих медиков. Появляются носилки, маска, гравитационная «ромашка» для удобной перевязки. Деловая суета немного успокаивает Люнеманна. Здесь компетентные, ответственные, высокооплачиваемые – с них можно требовать и спрашивать. И все же на сердце горит и ширится лучевой ожог: Рихард понимает, что человеческая медицина мало чем способна помочь ррит.
Будь Л’тхарна человеком, первую, возможно, единственно необходимую помощь ему бы смог оказать сам Рихард. Секунды не колебался бы. Снять биопластиковый костюм и отправить на тело раненого. Умело управляемое, чудодейственное вещество стало бы и бинтом, и бактерицидной мазью, и стимулятором регенерации, и анестетиком; даже безопасно и безболезненно извлечь пули ему под силу. Но биопластик «заточен», модифицирован под людей. У ррит другая химия тела, другой код ДНК и другая структура мышления…
Для Л’тхарны здесь и сейчас – почти средневековье.
Да, будет стерильность, будет кислородная маска и щадящая хирургия с псевдоживым, пластичным, как осьминожье щупальце, биопластиковым скальпелем. Но никаких лекарственных средств.
У ррит высокий болевой порог.
Ррит чудовищно живучи.
Уже ясно, что использовались пули типа D+ с двойной оболочкой: максимальная поражающая сила в этом классе. Остается вопросом, почему предпочтение не было отдано более совершенному типу боеприпасов, к примеру, мини-иглам. Внешний эффект? Акция устрашения? Авторская роспись профессионала?
Это выяснят.
Надежда сейчас – только на мощь и жизненную силу нечеловеческого тела.
Люнеманн стоит неподвижно, смотрит на кровавые черные пятна, расплывающиеся по его белому костюму. Пульс замедляется, мыслям вновь дарована ясность. Он, Начальник Порта, многим обязан Л’тхарне. Пиратам незнакомо понятие долга, но слово «долги» понимает каждый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67