Значимо
и "слышимо" лишь то, что говорится своими устами, и ника-
кой критике, никакому обжалованию оно не подлежит. Иска-
женно проявляет здесь себя и экзистенциальная переменная:
старик как ребенок апеллирует к бытию как акциденции,
представляя себя исключительно субстанцией. Этим объясня-
ются "детские" притязания и капризы на данной стадии ста-
рения. Так обнаруживает себя деформация субъектного психи-
ческого механима самоопределения, неспособность жить в вир-
туальном мире.
Если старику, решившему реализовать свою нереаль-
ную "мечту-идею" никто и ничто не помешает, он приступи
к ее воплощению. Чтобы добиться задуманного, он может
пускаться на хитрости, проявляя в этом нередко большую
изобретательность, которая, однако, скорее напоминает дет-
ские ухищрения - притворство, обман и т.п.
Активность старого человека на этой стадии определя-
ет сохранившая свою силу волевая функция и еще не дефор-
мированный субъектный механизм самоактуализации. Однако,
следует учесть, что данный механизм и соответствующая ему
психическая функция здесь оказываются как бы "свободными
от" влияния субъектных механизмов самополагания и само-
опосредствования, от функций переживания и мышления.
Потому-то основной характеристикой процесса самоактуали-
зации в данном случае выступает упрямая, ничем не обуслов-
ленная и никому не подчиняющаяся произвольность. Тем
более, что старого человека не устрашишь, как младшего
школьника, плохой отметкой за нерадивое поведение.
Старики со временем прекращают попытки подобной
самоактуализации, по не потому, что устают от неудач их
осуществления, а в связи с постепенной утратой произволь-
ности. Это часто начинает обнаруживаться в неспособности

306

регулировать свои физические отправления, ухаживать за
собой. До тех пор, пока эта неспособность как-то осознается,
поддается рефлексии, можно говорить о сохранности субъект-
ного механизма самооценивания. Старый человек какое-то
время переживает свою неловкость, неумелость, сожалеет о
том, что простые действия ему не удаются. Разбитая чашка,
пролитый чай вызывают у него чувство вины, огорчения. Од-
нако со временем самооценочные реакции исчезают, уступая
место полному безразличию по поводу сделанного, сказанного,
услышанного в свой адрес. Связано это с разрушением функ-
ции воображения, способности представить себя независимо
от ситуации, сравнить с другими. 1} результате утрачивается
Я-образ, происходит как бы его растворение в психическом
поле. Знакомые люди могут восприниматься как "свои", а не
"чужие", по не идентифицируются, не различаются, не узна-
ются. Самондеитифнкацня определенное время сохраняется
лишь на уровне все более смутной "памяти о себе" и удосто-
веряется самоапперцепцией существования в прошлой жизни.
Разрушение механилш саиоаппс.рцепции происходит
вследствие окончательного нарушения деятельности памяти
как хранителя целостного психического опыта жизнедеятель-
ности. 1) результате происходит постепенное расслоение пси-
хики до уровня ощущений, как формы примитивного для
человека "ани-мания" жизни, существованию, бытию, достиг-
нувшему своего закономерного предела.
Представленная модель отражает необходимую, зако-
номерную лотку инволюции субъекта психической актив-
ности. Аналогом для нее может служить модель "ортобиоза",
описанная в свое время II.И.Мечниковым в его "Этюдах оп-
тимизма", как модель жи.иш, разворачивающейся в соот-
ветствии со своей внутренний логикой, жизни не отягощенной
всякого рода отрицательными воздействиями как внешними,
так и внутренними.
Можно, конечно, выразить сомнение по поводу целе-
сообразности построения подобных "идеальных" моделей. Од-
нако без таких моделей теряют смысл для науки и самые
"реальные" модели, удовлетворяющие критерию индивидуаль-
ного сиосЬбразия, но не "ухватывающие" сущностную сторону
процесса развития, его имманентную лотку. В итоге оказы-
вается невозможным оцепить эти инди1)ндуа.лизпрованные
построения с точки зрения их HCIIIHIIOCTH и значимости:
"истинным", "хорошим", "приемлемым" оказывается то, что
есть. lro не нужно объяснять, но следует лишь описывать как

307
39

данность. Истинность при этом отступает на задний план, а
на передний выступает полезность, позитивность, прагматиче-
ские соображения, рано или поздно вступающие в противоре-
чие с гуманистической традицией в психологии.
В зависимости от того, как складывалась психическая
жизнь человека, представленная логика инволюции субъекта
психической деятельности (и активности) может видоизме-
няться вплоть до противоположного. Так, если по каким-либо
причинам к наступлению старости, а возможно еще раньше,
начинает отказывать память, внимание или мышление, чело-
век, естественно, обретает соответствующий психологический
статус в нарушение всякой онтогенетической логики. Однако
все его психокомпенсаторные усилия так или иначе будут
направлены на то, чтобы эт; логику восстановить и выдер-
жать. Ведь естественный, обще-природный процесс субъектно-
го умирания наиболее "оптимален", психологически наиболее
"экономичен", наименее "травматичен" для любого человека,
как бы ни сложилась его индивидуальная психическая жизнь.
Живут люди по-разному, но смерть всех уравнивает в
их индивидуальных жизненных правах. Однако с прекраще-
нием существования сущностная связь человека с миром не
прерывается. Небытие не выдерживает под натиском его субъ-
ектной мощи, освобождая путь в инобытие всеобщего куль-
турно-исторического опыта человечества, памяти поколений,
"архетипов", "коллективного бессознательного" и т.д. При
этом конкретная жизнь начинает существовать в абстракт-
ной форме, индивидуальная в общественной, реальная в
идеальной.
Речь, конечно, идет не о мистических трансформациях
сущего, а о специфическом для человеческого существа как
субъекта инициативном процессе передачи опыта жизни, со
всеми его плюсами и минусами, в общую копилку интенций и
потенций развития человечества, человеческой культуры, че-
ловеческого духа как синтетического субъекта психической
активности и деятельности, как "мыслящей материи".
В этом смысле смерть не властна над человеком. Па-
мять и история есть первое преодоление смерти и времени,
отмечал Б.П.Вышеславцев. Отрезок нашей жизни, нашего
сознательного бытия вставлен и вплетен во всю историю ми-
ра, как и во все пространство вселенной. В нем мы имеем
узел, фокус бесконечных воздействий, "акций" и реакций,
которые идут от всех веков и миров во все века и миры [См.
64; 314].

308

Как и всякая другая составляющая универсума, кон-
кретный человек входит в его историю, а следовательно, так
или иначе влияет на все его бесконечные будущие изменения,
приобретая тем самым статус бессмертного, вечного. Однако,
в отличие от всего иного, человек обладает наибольшими воз-
можностями целенаправленного преобразующего воздействия
на мир материальный и духовный.
С появлением человека мир становится рефлексирую-
щим, самоосознающим, самопознающим, самосозерцающим и
самопреобразующим себя бытием. Потому и правомерно ввес-
ти представление об уровне бессмертия сущего, как уровне его
влияния на протекание процессов, событий, которые происхо-
дили, происходят и еще только будут происходить во вселен-
ной. Человек с его субъектными возможностями пока не
имеет конкурентов по этому критерию. Ведь даже мир и себя
в этом мире, свое бытие он противополагает себе в качестве
объекта познания и преобразования, совершая тем самым
сознательный и целенаправленный субъектный "прорыв" в
бессмертие.
Таким образом, зарождение субъектности психической
жизни человека не имеет смысла пытаться выводить из внеш-
них причин, из фактов метафизической или социальной обус-
ловленности его бытия. В онтогенезе субъектное не рождается,
а эволюционирует через инобытие в возможном, обретая свою
действительность через самоактивность. Это же можно сказать
и о генезисе субъектных способностей, который, согласно
С.Л>Рубинштейну, совершается по спирали так, что реализа-
ция возможности, которая представляет субъектную способ-
ность одного уровня, открывает новые возможности для даль-
нейшего развития способностей более высокого уровня.
Онтогенетические превращения субьектности имеют
"этапный" характер и могут быть адекватно интерпретирова-
ны на основе системного принципа единства структуры,
функций и развития.
Так, последовательность этапов генезиса (становления)
субъекта психической активности рассматривается как изна-
чально заданная имманентной логикой "пробуждения" суб-
станциалЬных интуиций субъектного ядра, логикой включе-
ния в развитие субъектных механизмов психической актив-
ности и соответствующих им ведущих, доминирующих пси-
хических функций как новообразований онтогенеза.
При переходе от "детской" к "взрослой" субъектности
в возрасте совершеннолетня происходит трансформация логи-

309
40 -6-4329

ки ее становления в логику функционального развития инди-
вида как субъекта сознательной психической деятельности.
Взрослый человек через последовательное стадиальное
совершение поступков самополагания, самопотенциирования,
самоопределения, самоактуализации, самооценивания, самоап-
перцепции и самовопрошания достигает уровня зрелого субъ-
екта психической деятельности, сознательно и целенаправлен-
но сущностно утверждая себя в этом качестве.
Инволюция субъектности на завершающем этапе онто-
генеза происходит в соответствии с логикой, обратной про-
цессу ее становления. Так замыкается "герменевтический
круг" толкования жизни человека как субъекта психической
активности.

IV. ПРЕДМЕТ И МЕТОД ПСИХОЛОГИИ С
ПОЗИЦИЙ СУБЪЕКТНОГО ПОДХОДА

"Предмет психологии - самый трудный
из всего, что есть в мире, наименее под-
дающийся изучению."
(Л.С.Выготский)

Если, тщательно взвесив все "за" и "против", признать
существование психической действительности, то психология
есть наука, изучающая эту самую психическую действитель-
ность.Что же такое особенное увидел Л.С.Выготский в пред-
мете психологии, полагая его самым трудным из всего, что
есть в мире, и наименее поддающимся изучению? Почему
способ познания психологии, как отмечал он, "... должен быть
полон особых ухищрений и предосторожностей, чтобы дать
то, чего от него ждут"? [См. 63; 1; 417). Возможно у классика
советской психологии были особые причины для такого рода
суждений. Однако оспаривать их истинность вряд ли возьмет-
ся кто-либо из современных профессиональных психологов,
проявляющих интерес к проблемам теории и методологии
психологической науки. Суть дела состоит в том, что субъект
и объект психологического познания представляет одно и то
же сущее - человек. С одной стороны, он не может быть не-
заинтересованным лицом в познавательном акте, ибо изучает
самое себя, а с другой, - должен удерживаться от субъекти-
визма.
Много важного и существенного сокрыто в мире психики,
но человек избирает предметом изучения лишь то, что субъ-
ективно значимо для него. При заостренной форме такого
психологического заболевания, как "объективизм", психолог-
исследователь, как иногда оказывается, может вообще отказать
психическому в существовании и с чувством выполненного
научного долга изучать "поведение".
Одно дело - предмет и метод конкретного психологиче-
ского исследования, другое дело - предмет и метод психоло-
гической науки. Во втором случае предполагается не просто
суммирование частных исследовательских интересов в обще-
научшлй интерес, но определение некоторого свойства, внут-
ренне присущего психической действительности и представ-
ляющего ее со стороны сущности. Поскольку представления о

311
40

сущности того, что издавна известно как "психическое", ме-
няются, предмет и метод психологии должны постоянно кон-
кретизироваться, уточняться, доопределяться. Этот вопрос
никогда не снимается с "повестки дня", однако он обретает
особую актуальность, когда психологическая наука получает
возможность более свободного самоопределения в том, что и
как исследовать, в каком направлении устремлять свое раз-
читие.

4. 1. Предмет психологии: основания и критерии
определения

Предмет психологии в его наиболее распространенной
и проверенной временем тра стовке описывается категориями
"душа", "психика", "душевное", "психическое", "внутреннее",
"субъективное" и т.д., а также производными от них понятия-
ми "душевная жизнь", "психическая реальность", "внутренний
мир", "субъективная действительность" и т.п. Значение и
смысл подобного предельно широкого определения предмета
психологии состоит в том, чтобы обозначить, очертить, ут-
вердить в качестве реально существующего, действительного
все то, чем может и должна заниматься эта наука, и что дает
основание считать ее наукой самостоятельной.
Так, А.Лфендер, определяя психологию как опытную
науку о "психической действительности", отстаивал мысль о
реальности и объективности психического как такового. Если
нет психической действительности, полагал он, то отсутству-
ет сам предмет психологии. Если такая действительность
хотя и существует, но м может быть научно познана челове-
ком, то психология как наука невозможна. Поэтому задача
психологии как науки состоит в познании качества и законо-
мерности психической действительности, в определении всех
различимых в психической действительности элементов и сто-
рон в их отношениях и переплетениях [См. 209).
В этом смысле можно говорить о качественном своеоб-
разии психического как первой критериальной диспозиции в
определении предмета психологии, согласно которой в этом
предмете должно найти себе место основание, позволяющее
отличать психическое от всего другого, а также устанавли-
вающее наиболее общее, фундаментальное, принципиальное
отношение предмета психологии к предметам Других наук,
занимающихся исследованием иного рода действительности,
чем действительность психическая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69