Достаточно определенно по вопросу об отношении
индивида как субъекта к собственной психике высказывается
Л.В.Брушлннский. Субъектом, по его мнению, является не
психика человека, а человек, обладающий психикой, деятель-
183

ный, общающийся и т.д. При этом анти-субъектНой остается
издавна и до сих пор широко представленная точка зрения,
согласно которой "...деятельность носит безличный характер,
т.е. по существу является бессубъектной или даже сама ста-
новится субъектом, как бы "захватывая" отдельных индивидов
и заставляя ил вести себя определенным образом" [49;35).
"Субъект, - пишет он в другом месте, - представляет собой
общее единое основание для развития (в частности, для диф-
ференциации через интеграцию ) всех психических процессов,
состояний и свойств, сознания и бессознательного. Многооб-
разие и единство различных, противоречивых психических
явлений объективно выступают, и потому изучаются, наукой
как система качеств определенного субъекта. Тем самым це-
лостность субъекта есть обт активное основание для целост-
ности, системности всех его психических процессов, состоя-
ний и свойств [48; 27].
Исходя из этих положений, А.В.Брушлинский кон-
струирует следующее общее определение человека как субъ-
екта: "Человек как субъект - это высшая системная целост-
ность всех его сложнейших и противоречивых качеств, в пер-
вую очередь психических процессов, состояний и свойств, его
сознания и бессознательного. Такая целостность формируется
в ходе исторического и индивидуального развития людей.
Будучи изначально активным, человеческий индивид однако
не рождается, а становится субъектом в процессе общения,
деятельности и других видов своей активности. Например, на
определенном этапе жизненного пути всякий ребенок стано-
вится личностью, а каждая личность есть субъект (хотя по-
следний, как мы видели, не сводится к личности)" [49;31].
Данное определение раскрывает одну из наиболее су-
щественных черт человека как субъекта. А.В.Брушлинский,
как можно видеть, не склонен субстантивировать субъектность
в виде какой-то душевной или духовно-психической инстан-
ции. Действительно, человек может выступить и в роли объ-
екта внешнего воздействия или, например, самопознания. Од-
нако при этом он не перестает быть субъектом в онтологи-
ческом отношении, а именно как реальная живая целостность,
создающая человеку, как ее носителю, не только возможность
бытия, но бытия определенного качества, сущностно пред-
ставленного интенцией свободно-творческого жизнеосущест-
вления.
Вместе с тем приглашает к полемике положение о том,
что "индивид не рождается, а становится субъектом". Так,
ec.iii исходить из представления о субъекте как "высший си-

стемной целостности", то такого рода "целостность" должна
рассматриваться с точки зрения становления и развития. При
этом не вызывает сомнений, что по своим структурно-
функциональным и содержательным параметрам качество
этой "целостности" у взрослого индивида будет существенно
богаче и сложнее, чем у ребенка. В этом смысле она може1
называться "высшей". Но тогда у ребенка следует обнаружи-
вать пусть низшую и системно не организованную так, как у
взрослого, но все же целостность, соответствующую уровню
его возрастных возможностей. Отсюда следует, что человече-
ский индивид на любом этапе своего онтогенеза является
субъектом - существом, самоинтегрирующимся "по восходя-
щей" вокруг своей сущности, самостоятельно свободно и
творчески осущес1 ВАЯЮЩИМ свою жизнедеятельность и разви-
вающимся в этом качестве на протяжении всей жизни в фор-
ме личности, индивидуальности как специфически человече-
ских образований. Иное, конечно, будет толкование, если он-
тологически ориентированному подходу предпочесть гносео-
логнчески ориентированный, или субъектность соотносить,
например, с "окультуреиностью натурального", с общественно
полезной деятельностью и т.п., с чем А.В.Брушлинский вряд
ли согласится.
К идее субъектной интеграции различных форм и
уровней психической жизни приходили не только ближайшие
сподвижники СЛ.Рубинштейна, но и другие известные отече-
ственные психологи, разделяющие его взгляды. К их числу
принадлежал выдающийся грузинский психолог Д.Н.Узнад-
зе. "... Исходные пути традиционной психологии, убеждение в
том, что существуют лишь сознательные формы психической
активности, что нет никакой психики вне познания, чувства и
воли, - писал он, - привели традиционных представителей
нашей науки к фактическому отрицанию существования це-
лостного активного субъекта психической жизни и к сведению
понятия личности к совокупности ее психических пережива-
ний" [273; 170].
Здесь имеет смысл вспомнить позицию Д.Н.Узнадзе
в вопросе о внутренних источниках активности, в частности, о
его понятии "функциональной тенденции", которое осво-
бождает индивида от всякого рода внешних зависимостей и
первотолчков, утверждая его изначально в качестве подлин-
ного субъекта своей жизни. "Понятие функциональной тен-
денции... делает понятным, - писал он, - что функция, внут-
ренняя сила может активизироваться не только под даилени-

185

ем потребности, но и самостоятельно, автономно..." И далее:
"... если же оно (удовольствие) возникает только в результате
активации функции, принципиально невозможно рассматри-
вать его как мотор-активность: ведь должен же быть когда-то
в жизни организма случай такой активации моторной функ-
ции, когда ему еще было незнакомо удовольствие функции.
Но что же тогда определяло факт активации этой функции?
Несомненно, что функция движения сама по себе содержит
импульс активации: функция, так сказать, сама по себе стре-
мится к деятельности, сама имеет тенденцию функционирова-
ния" [272; 350).
Активное освоение и дальнейшая разработка субъ-
ектной парадигмы стимулировались общественными процес-
сами, известными под названием "перестройка". Распад
СССР позволил Украине в 1991 г. самоопределиться в ка-
честве суверенного государства. Начиная с этого периода,
определение "отечественная психология" обретает новое
значение, становится тождественным определению "украин-
ская психология". Вместе с тем, психология, разрабатыва-
емая в странах бывшего Союза обретает по отношению к
украинской психологии определение "зарубежная". В ре-
зультате возникают вполне понятные проблемы, связанные с
представлением работ одних и тех же авторов - ранее как
"отечественных", а теперь как "зарубежных", или "ближ-
незарубежных". Потому в последующем изложении истори-
ко-критический анализ предполагается осуществлять диф-
ференцированно, с учетом выше указанных изменений. При-
чем, сначала представляется целесообразным осветить наи-
более существенные результаты разработки проблемы субъ-
екта, полученные коллегами в странах "ближнего зарубе-
жья" и, прежде всего, российскими психологами в постсо-
встский период их творчества, а завершить обзор анализом
достижений украинских психологов в течение этого же пе-
риода по этой же проблематике.
Наиболее ярко постсоветская научная психология об-
наруживает себя в стремлении к теоретико-методологической
свободе, что, находит свое выражение, прежде всего, в интен-
сивной разработке "субъектной" тематики, в появлении боль-
шого числа соответствующих публикаций, диссертационных
исследований и др. При этом наиболее мощное движение
вперед совершают те исследователи, которые прониклись по-
ниманием ее актуальности и перспективности еще до
"перестройки".

86

Оригинальный подход к исследованию "феномена
субъектности" разработал В-А.Петровский [197]. "... Суще-
ствуют такие формы проявления активности человека, - от-
мечает он, - в которых его субъектпость выступает непосред-
ственно (явным образом), обнаруживаясь в качестве самодей-
ствующей причины его бытия в мире" [199; 5]. Такого рода
субъектпость характеризует человека как "актмио-неадаптив-
ное" существо, свободно и вместе с тем ответственно выходя-
щее за границы предустановленного. Речь идет о таких
"формах" проявления субъектности ("активной неадаптив-
ности"), как "бескорыстный риск", "презумпция существова-
ния решения", "выход за границы прогнозируемого" и т.п.
[См. там же[.
Полагая, что основным признаком субъектности яв-
ляется активность, В.А.Петровский устанавливает "прямую" ее
зависимость от субъекта. "... Активным, - отмечает он, - мо-
жет быть назван не всякий процесс объективно представлен-
ный в деятельности, а лишь такой, само существование кото-
рого находится в прямой зависимости от субъекта. Это про-
цессы инициации ("запуска") деятельности, ее осуществления,
контроля над ее динамикой и т.д. Активность, следовательно,
может быть определена как совокупность обусловленных ин-
дивидом моментов движения деятельности" [198; 37].
Такое утверждение может вызывать возражение уже
хотя бы потому, что автор несколько "нестрого" пользуется
понятиями "активность" и "деятельность". Кроме того, может
возникнуть вопрос относительно субъектной природы явле-
ний "неадаптивной активности" и "активной неадаптивности".
"Неадаптивная активность", действительно, согласно
В.А.Петровскому, должна пониматься как неосознаваемое
стремление к "избыточной, падситуатнвной активности", к
"достижению результата, противоположного поставленной це-
ли", как стремление выйти за пределы прагматических, гедо-
нистических и гомеостатичсских мотиваций в мир самотвор-
чества. Откуда, однако, произрастает такое стремление?
В.Л.Петровский говорит о так называемых "субьектно
ориентированных внутренне обусловленных задачах" как "имп-
лицитных", которые отличаются "первоначальной нераскры-
тостью для личности" [См. 198; III.]. "Теперь еще раз задума-
емся, - продолжает он, - над тем, что есть общего у всех
внутренних задач, решаемых индивидом в ходе выполнения
исходной внешней задачи: не скрывается ли за ними какая-
либо единая потребность, и при том потребность совершенно

особая, выделяющаяся среди всех прочих потребностей инди-
вида? Думается, что такая потребность есть и может быть
обозначена как потребность самополагания, то есть производ-
стпа индивидом своего Я, себя как субъекта деятельности...
Кроме того, полагая себя, индивид утверждает свое бьп не в
мире, свою субъектность; источником происходящего является
сам индивид" [Там же; 136). Что же мыслится, при этом, под
"самонолаганием"? Оказывается то, что альтернативно сооб-
разности, и, прежде всего, - "активная неадаптивность", с ко-
торой связывается представление о саморазвитии, самосози-
дании и пр.
Как можно отнестись к данному теоретическому кон-
структу?
Если общая канва рассуждений явно свидетельствует
о стремлении автора работать в русле онтологически ориен-
тированного субъектного подхода, то в отдельных вопросах
четкость позиции порой утрачивается. Так, представляется,
что "активная неадаптивность" не может противополагаться
постулату сообразности, поскольку именно прагматическая,
гомеостатическая и гедонистическая мотивации несообразны с
человеческой природой. Кроме того, даже самое активное пре-
одоление адаптивности позволяет индивиду в принципе ре-
шать лишь проблему освобождения от всякого рода зависи-
мости. U том числе, зависимости от изначально "вмонти-ро-
ванных" в человеческое нутро "субъектно-ориентированных
внутренне обусловленных задач".
Саморазвитие психики, вероятно, не может понимать-
ся лишь как побочный, надцелевой продукт функционирова-
ния, только как автоматическое саморазвертывание програм-
мы ее генезиса, без участия субъектных сил индивида, его
заинтересованного ценностно-целевого, жизнетворческого от-
ношения. "Первоначальная нераскрытость" чего-то "для лич-
ности" не означает его "первоначальной нсраскрытости" для
субъекта. Неосознаваемость саморазвития также не исключает
субъекта. Нечто подтверждающее эту мысль находим у
НА.Бердяева. "Истинная жизнь, - писал он, - есть творче-
ство, а не развитие, есть свобода творческих актов, т.е. творче-
ский огонь, а не необходимость и тяжесть охлаждающегося
разворачивания и усовершенствования " 135; 130]. Потому,
если быть последовательным, то считать субъектом следует
человека, который изначально ведает, что творит", а "ак-
тивную нсадаптивность", которой В.А.Петровскии приписы-
вает статус "двигателя прогресса" в развитии индивида, следу-

ет считать не более чем одним из вспомогательных механиз-
мов его природной свободно-творческой деятельности ввиду
его принципиальной нецслеполагаемости, непредсказуемости,
случайности и потому "внешности" для субъекта.
Это критическое замечание представляется тем более
справедливым, что В.А.Петровский, похоже, признает прио-
ритет субъектного начала по отношению к личностному в
плане генезиса: "Личность как идеальный субъект в движении
человеческой жизни не изначален по отношению к деятель-
ности, общению, самосознанию, не предшествует их эмпири-
ческим субъектам, а как бы вырастает из них. Совершенная
личность - не трансцендентальный, но трансцендентный
субъект. Это в свою очередь означает, что в проявлениях дея-
тельности, общении, самосознании их эмпирические субъекты
выходят за пределы себя, - трансцендируют. В психологи-
ческом плане происходящее может быть описано как неадап-
тивность" [199; 21].
Почему, однако, изначально субъектная природа ин-
дивида представляется в виде отдельных, автономных, неинте-
грированных эмпирических субъектов? Вероятно, автору так
удобнее было складывать личность, которая, одновременно,
оставалась бы "идеальным субъектом". Но такое отождествле-
ние совершенно необязательно, а в некотором смысле и не-
возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69