Доставка с сайт Wodolei
Сам же процесс такого
воспроизведения объявляется необходимым, а следова тельно,
несущим в себе внутреннюю логику индивидуального суще-
ствования и развития человека.
Лишенный подобным образом собственной сущности,
"диаматсвский я истматовский" человек в принципе не отли-
чается от "гегелевского" человека, "подведомственного" Абсо-
лютной идее: и в том, и в другом случае подрывается в самой
своей основе его субъектная полноценность. Быть субъектом
здесь означает - быть заинтересованным и способным испол-
нителем программы исторического самовоспроизводства об-
щества или "сознательным средством" самореализадии неко-
торой исторической Идеи или Логики исторического разви-
тия. Против такого растворения эмпирического "я" (и.мрек) в
"соборном" сознании, как известно, выступил Г.Г.Шнет: "В
конце концов, хитро не "собор со всеми" держать, а себя иантн
мимо собора, найти себя в своей, имярековой свободе, а не со-
борной" {6, 116j.
Одним из первых развернуто представил проблему че-
ловека как субъекта в советской философии В.Копним, кото-
рый полагал, что изменение формы диалектического материа-
лизма следует связывать, прежде всего, с тенденцией возрас-
тания активности субъекта в ходе постижения им объек-
тивной реальности: человек не только познает предметы ре-
альности, но в своей практике создает новые, совершенно не
существующие в природе. В своих трудах он делал особое
ударение на том, что человек является не чем-то законченным,
созданным, а непрерывно самосозидающим себя в процессе
труда. Его история не запрограммирована, он сам ставит и
меняет цели своего бытия. Человек универсален и бесконечен,
он включает в себя, таким образом, всеобщие законы бытия,
делает их принципами своей деятельности [См. 212; 27].
Казалось бы онто-гносеологические акценты, расстав-
ленные П.В.Копниным, существенно расширяют границы
представления о человеческой субъектности как субстанциаль-
ном свойстве. При этом подчеркивается роль практики как
воплощенного единства субстанции и субъекта. Практическая
деятельность человека, по его мнению, является "...подлинным
выражением активности и самодеятельности субъекта, его
действительной связи с явлениями и процессами объективно-
го мира. В ней, в человеческой практике, воплощено единство
субстанции и субъекта, она и субстанция, поскольку в ней
дана ппирода во всей ее объективности и конкретности, и
субъект, ведущий к реальным изменениям форм природы"
(120; 981.
Следует, между тем, обратить внимание на опасность
делегирования самой практике роли субстанции-субъекта,
подчиняющего себе реального, действительного, конкретного
индивида и использующего его в качестве средства самораз-
вертывания. Такого рода практика вполне может конкуриро-
вать с гегелевской Абсолютной идеей или марксовым истори-
чески необходимым в их детерминирующей мощи по отноше-
нию к индивиду.
Это опасение усиливается, если принять во внимание
следующее утверждение П.В.Копнина: "В единстве субъекта
и объекта в практике активной стороной выступает субъект,
а определяющей - объект. Сама деятельность субъекта и его
активность содержательно обусловлены ceoucmea.mi и законо-
мерностями объекта, ранее постшнутьши человеком. Послед-
11- 83
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВЛ.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его сознании [См. 128; 5-10].
Однако, отождествление объекта с. объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе эту необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осутцест-
84
вима только вопрет
тественной, всщио- Необходимости в ее непосредственно ес-
оставляет в мире 06., иудительной форме (в которой она не
ме объектов), а те (тов места для чего бы то ни было, кро-
мечается проблему лее в ее отчужденной форме. Этим на-
нципиально новых орчества как процесса созидания при-
Цитируемы южностей в мире 1<ультуры"[27; 77-78].
гиномий, творческ йтор стремиться, используя прием ан-
философии. Он крь Развить основные положения советской
ка как "самопричщ ески относится к определению челове-
причины или оснощего", "полагающего" себя в качестве
способности принц Ия, как "изначально свободного центра
рять их в бытие". Гь решения, выдвигать цели и претво-
служит почвой Дя определение человека, по его мнению, -
идеи о такой чнссубьективистского активиста", т-е. для
предметна (См. та активности, которая сама по себе не-
Не менее ке; 79]
шеиию к "объекту чно
ti4HO Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к идее об пскому субстанциалиму", т.е. по отно-
активности лишь еченности человека быть даже в своей
лютного могущестсивным продуктом перед лицом абсо-
альных сил и отно езлично-аноннмиых природных и соци-
"постижении субсц 1ий. При этом истину он усматривает в
"Субъект несцой11\,циальности человека в деятельности":
субъект деятельно. ,Ишь к субъекту сознания и воли, но есть
ный мир обществе которая образует собой весь культур-
ность. Деятельное- го человека, человеческую действитель-
тельности, а никоц есть "способ бытия" всей этой действи-
лишь сознательно образом не процесс, замкнутый в одних
аспектах, в одни\ Предусмотренных и воле адекватных ее
(Там же; 80-81]. Ишь формах "дурной" субъективности"
В представ
тельно новую для Ных положениях можно увидеть относи-
ского высвобожд детской философии форму онтологиче-
(субъективной) идя человека от только внутренней
циализации его Только внешней (объективной) субстан-
его философия п Явности. Однако, "независимую свободу"
Потому и возница Ставить себе принципиально не может.
деятельность, в KQ в качестве "независимой переменной"
возможность, своб Рой сливаются воедино необходимость и
циальное. И таки и необходимость, субъектное и субстан-
ет его сознание, HQ разом, уже не бытие человека определя-
ло деятельность.
12-64329
85
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВА.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его создании [См. 128; 5-10).
Однако, отождествление объекта с .объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе Э1у необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осущест-
вима только вопреки необходимости в ее непосредственно ес-
тественной, вещно-принудительной форме (в которой она не
оставляет в мире объектов места для чего бы то ни было, кро-
ме объектов), а тем более в ее отчужденной форме. Этим на-
мечается проблема творчества как процесса созидания при-
нципиально новых возможностей в мире культуры"[27; 77-78).
Цитируемый автор стремиться, используя прием ан-
тиномий, творчески развить основные положения советской
философии. Он критически относится к определению челове-
ка как "самопричиняющего", "полагающего" себя в качестве
причины или основания, как "изначально свободного центра
способности принимать решения, выдвигать цели и претво-
рять их в бытие". Это определение человека, по его мнению, -
служит почвой для "субъективистского активиша", т.е. для
идеи о такой чистой активности, которая сама по себе не-
предметна 1См. там же; 79].
Не менее критично Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к "объективистскому субстанциалилму", т.е. по отно-
шению к идее об обреченности человека быть даже в своей
активности лишь пассивным продуктом перед лицом абсо-
лютного могущества безлично-анонимных природных и соци-
альных сил и отношений. При этом истину он усматривает в
"постижении субстанциальности человека в деятельности"-.
"Субъект несводим лишь к субъекту сознания и поли, но есть
субъект деятельности, которая образует собой весь культур-
ный мир общественного человека, человеческую действитель-
ность. Деятельность и есть "способ бытия" всей этой действи-
тельности, а никоим образом не процесс, замкнутый в одних
лишь сознательно предусмотренных и воле адекватных ее
аспектах, в одних лишь формах "дурной" субъективности"
{Там же; 80-811.
В представленных положениях можно увидеть относи-
тельно новую для советской философии форму онтологиче-
ского высвобождения человека от только внутренней
(субъективной) или только внешней (объективной) субстан-
циализации его активности. Однако, "независимую свободу"
его философия представить себе принципиально не может.
Потому ti возникает в качестве "независимой переменной"
деятельность, в которой сливаются воедино необходимость и
возможность, свобода и необходимость, субъектное и субстан-
циальное. И таким образом, уже не бытие человека определя-
ет его сознание, но его деятельность.
12 -64329
85
По кто выступает в роли субъекта этой деятельности,
если вынести за скобки сознание и волю, как пытается пред-
ставить это себе Г.С.Батищев? Останется, по сути, то что
оставалось и раньше в советской философии, а именно: чело-
век "вообще" в своей сущностной характеристике историче-
ского деятеля.
Противопоставляя человека как субъекта сознания и
воли человеку как субъекту деятельности, Г.С.Батищев, по
сути, выстраивает традиционную для советской философии
иерархию соподчинения субъектов: психический субъект (об-
ладающий сознанием и волей конкретный эмпирический ин-
дивид) "низводится" до роли подчиненного субъекту социаль-
ному, чего не позволяет устранить даже антиномия, к которой
прибегает автор. "Культурно-исторические деятельные субъек-
ты - это только сами конкретные индивиды и никто кроме
них и вместо них, - утверждает он. - Но одновременно
культурно-исторический субъект отнюдь не может быть од-
ним индивидом, взятым в его непосредственном бытии, а рав-
ным образом не может быгь и множеством таких, взятых в их
конечном непосредственном бытии индивидов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
воспроизведения объявляется необходимым, а следова тельно,
несущим в себе внутреннюю логику индивидуального суще-
ствования и развития человека.
Лишенный подобным образом собственной сущности,
"диаматсвский я истматовский" человек в принципе не отли-
чается от "гегелевского" человека, "подведомственного" Абсо-
лютной идее: и в том, и в другом случае подрывается в самой
своей основе его субъектная полноценность. Быть субъектом
здесь означает - быть заинтересованным и способным испол-
нителем программы исторического самовоспроизводства об-
щества или "сознательным средством" самореализадии неко-
торой исторической Идеи или Логики исторического разви-
тия. Против такого растворения эмпирического "я" (и.мрек) в
"соборном" сознании, как известно, выступил Г.Г.Шнет: "В
конце концов, хитро не "собор со всеми" держать, а себя иантн
мимо собора, найти себя в своей, имярековой свободе, а не со-
борной" {6, 116j.
Одним из первых развернуто представил проблему че-
ловека как субъекта в советской философии В.Копним, кото-
рый полагал, что изменение формы диалектического материа-
лизма следует связывать, прежде всего, с тенденцией возрас-
тания активности субъекта в ходе постижения им объек-
тивной реальности: человек не только познает предметы ре-
альности, но в своей практике создает новые, совершенно не
существующие в природе. В своих трудах он делал особое
ударение на том, что человек является не чем-то законченным,
созданным, а непрерывно самосозидающим себя в процессе
труда. Его история не запрограммирована, он сам ставит и
меняет цели своего бытия. Человек универсален и бесконечен,
он включает в себя, таким образом, всеобщие законы бытия,
делает их принципами своей деятельности [См. 212; 27].
Казалось бы онто-гносеологические акценты, расстав-
ленные П.В.Копниным, существенно расширяют границы
представления о человеческой субъектности как субстанциаль-
ном свойстве. При этом подчеркивается роль практики как
воплощенного единства субстанции и субъекта. Практическая
деятельность человека, по его мнению, является "...подлинным
выражением активности и самодеятельности субъекта, его
действительной связи с явлениями и процессами объективно-
го мира. В ней, в человеческой практике, воплощено единство
субстанции и субъекта, она и субстанция, поскольку в ней
дана ппирода во всей ее объективности и конкретности, и
субъект, ведущий к реальным изменениям форм природы"
(120; 981.
Следует, между тем, обратить внимание на опасность
делегирования самой практике роли субстанции-субъекта,
подчиняющего себе реального, действительного, конкретного
индивида и использующего его в качестве средства самораз-
вертывания. Такого рода практика вполне может конкуриро-
вать с гегелевской Абсолютной идеей или марксовым истори-
чески необходимым в их детерминирующей мощи по отноше-
нию к индивиду.
Это опасение усиливается, если принять во внимание
следующее утверждение П.В.Копнина: "В единстве субъекта
и объекта в практике активной стороной выступает субъект,
а определяющей - объект. Сама деятельность субъекта и его
активность содержательно обусловлены ceoucmea.mi и законо-
мерностями объекта, ранее постшнутьши человеком. Послед-
11- 83
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВЛ.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его сознании [См. 128; 5-10].
Однако, отождествление объекта с. объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе эту необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осутцест-
84
вима только вопрет
тественной, всщио- Необходимости в ее непосредственно ес-
оставляет в мире 06., иудительной форме (в которой она не
ме объектов), а те (тов места для чего бы то ни было, кро-
мечается проблему лее в ее отчужденной форме. Этим на-
нципиально новых орчества как процесса созидания при-
Цитируемы южностей в мире 1<ультуры"[27; 77-78].
гиномий, творческ йтор стремиться, используя прием ан-
философии. Он крь Развить основные положения советской
ка как "самопричщ ески относится к определению челове-
причины или оснощего", "полагающего" себя в качестве
способности принц Ия, как "изначально свободного центра
рять их в бытие". Гь решения, выдвигать цели и претво-
служит почвой Дя определение человека, по его мнению, -
идеи о такой чнссубьективистского активиста", т-е. для
предметна (См. та активности, которая сама по себе не-
Не менее ке; 79]
шеиию к "объекту чно
ti4HO Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к идее об пскому субстанциалиму", т.е. по отно-
активности лишь еченности человека быть даже в своей
лютного могущестсивным продуктом перед лицом абсо-
альных сил и отно езлично-аноннмиых природных и соци-
"постижении субсц 1ий. При этом истину он усматривает в
"Субъект несцой11\,циальности человека в деятельности":
субъект деятельно. ,Ишь к субъекту сознания и воли, но есть
ный мир обществе которая образует собой весь культур-
ность. Деятельное- го человека, человеческую действитель-
тельности, а никоц есть "способ бытия" всей этой действи-
лишь сознательно образом не процесс, замкнутый в одних
аспектах, в одни\ Предусмотренных и воле адекватных ее
(Там же; 80-81]. Ишь формах "дурной" субъективности"
В представ
тельно новую для Ных положениях можно увидеть относи-
ского высвобожд детской философии форму онтологиче-
(субъективной) идя человека от только внутренней
циализации его Только внешней (объективной) субстан-
его философия п Явности. Однако, "независимую свободу"
Потому и возница Ставить себе принципиально не может.
деятельность, в KQ в качестве "независимой переменной"
возможность, своб Рой сливаются воедино необходимость и
циальное. И таки и необходимость, субъектное и субстан-
ет его сознание, HQ разом, уже не бытие человека определя-
ло деятельность.
12-64329
85
ний действует и в мысли и в практике по законам объективной
реальности" [Там же; 98-99].
Как же соотнести утверждение о человеке, который
"сам ставит и меняет цели своего бытия", с утверждением о
том, что активность субъекта определяется объектом?
Во-первых, не следует, отождествлять категорию объ-
екта с категорией материи. Объект есть порождение субъекта,
а не наоборот. Объект есть та часть бытия, которая субъек-
тивно значима для человека. Исчезает значимость - исчезает
и объект. Подобную точку зрения разделяют В.Ф.Кузьмин,
ВА.Лекторский, А.П.Шептулин, и др. современные фило-
софы, подчеркивая при этом, что понятие объекта может
иметь смысл только в отношении субъекта, хотя существова-
ние действительности в фор"е объекта не зависит от субъек-
та. Другие же исследовали полагают необходимым отождест-
влять категории объекта и объективной реальности, ссылаясь
при этом на высказывание В.И.Ленина о том, что "объект
существует независимо от субъекта" и отражается более или
менее правильно в его создании [См. 128; 5-10).
Однако, отождествление объекта с .объективной реаль-
ностью означает, по сути, отрицание активности субъекта
(Ф.М.Канак). Человек как субъект не просто отражает объ-
ект, а делает это "зачем-то". Через "объективацию" (и "опред-
мечивание") независимо от него существующей действитель-
ности он утверждает и развивает свои сущностные силы, свои
субъектные потенции. И в этом смысле он соединяет в себе
субстанцию и субъекта, несущее и творящее начала.
Во-вторых, сознание не тождественно субъекту. Субъ-
ект есть носитель сознания. Это он противопоставляет свое
сознание своему бытию, но может их и интегрировать, на-
пример, в виде единства противоположностей. В своих мыс-
лях и в практике человек может выступить субъектом, стре-
мящимся и способным к творению новых форм бытия именно
потому, что к своей "свободе для" он приходит через завое-
ванную им же "свободу от" материи, объективной действи-
тельности. И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе Э1у необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осущест-
вима только вопреки необходимости в ее непосредственно ес-
тественной, вещно-принудительной форме (в которой она не
оставляет в мире объектов места для чего бы то ни было, кро-
ме объектов), а тем более в ее отчужденной форме. Этим на-
мечается проблема творчества как процесса созидания при-
нципиально новых возможностей в мире культуры"[27; 77-78).
Цитируемый автор стремиться, используя прием ан-
тиномий, творчески развить основные положения советской
философии. Он критически относится к определению челове-
ка как "самопричиняющего", "полагающего" себя в качестве
причины или основания, как "изначально свободного центра
способности принимать решения, выдвигать цели и претво-
рять их в бытие". Это определение человека, по его мнению, -
служит почвой для "субъективистского активиша", т.е. для
идеи о такой чистой активности, которая сама по себе не-
предметна 1См. там же; 79].
Не менее критично Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к "объективистскому субстанциалилму", т.е. по отно-
шению к идее об обреченности человека быть даже в своей
активности лишь пассивным продуктом перед лицом абсо-
лютного могущества безлично-анонимных природных и соци-
альных сил и отношений. При этом истину он усматривает в
"постижении субстанциальности человека в деятельности"-.
"Субъект несводим лишь к субъекту сознания и поли, но есть
субъект деятельности, которая образует собой весь культур-
ный мир общественного человека, человеческую действитель-
ность. Деятельность и есть "способ бытия" всей этой действи-
тельности, а никоим образом не процесс, замкнутый в одних
лишь сознательно предусмотренных и воле адекватных ее
аспектах, в одних лишь формах "дурной" субъективности"
{Там же; 80-811.
В представленных положениях можно увидеть относи-
тельно новую для советской философии форму онтологиче-
ского высвобождения человека от только внутренней
(субъективной) или только внешней (объективной) субстан-
циализации его активности. Однако, "независимую свободу"
его философия представить себе принципиально не может.
Потому ti возникает в качестве "независимой переменной"
деятельность, в которой сливаются воедино необходимость и
возможность, свобода и необходимость, субъектное и субстан-
циальное. И таким образом, уже не бытие человека определя-
ет его сознание, но его деятельность.
12 -64329
85
По кто выступает в роли субъекта этой деятельности,
если вынести за скобки сознание и волю, как пытается пред-
ставить это себе Г.С.Батищев? Останется, по сути, то что
оставалось и раньше в советской философии, а именно: чело-
век "вообще" в своей сущностной характеристике историче-
ского деятеля.
Противопоставляя человека как субъекта сознания и
воли человеку как субъекту деятельности, Г.С.Батищев, по
сути, выстраивает традиционную для советской философии
иерархию соподчинения субъектов: психический субъект (об-
ладающий сознанием и волей конкретный эмпирический ин-
дивид) "низводится" до роли подчиненного субъекту социаль-
ному, чего не позволяет устранить даже антиномия, к которой
прибегает автор. "Культурно-исторические деятельные субъек-
ты - это только сами конкретные индивиды и никто кроме
них и вместо них, - утверждает он. - Но одновременно
культурно-исторический субъект отнюдь не может быть од-
ним индивидом, взятым в его непосредственном бытии, а рав-
ным образом не может быгь и множеством таких, взятых в их
конечном непосредственном бытии индивидов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69