Спасти Россию должно, однако, само русское войско. Сильными руками самого русского народа, повинующеюся голосу своего сердца, должна главным образом вестись борьба против большевизма» . Речь Черчиля во дворце лорда-мэра Лондона (Manison House) 19 февраля 1919 г.



Обязательства, взятые на себя во время перемирия. – Меморандум лорда Бальфура от 29 ноября. – Сферы английской и французской интервенции. – Французы в Одессе. – В военном министерстве. – Принцевы острова и Парижская конференция. – Мои предложения. – Переписка с премьер-министром. – Миссия Буллитта. – Положение ухудшается. – Колчак. – Сибирская армия. – Пять великих держав обращаются к Колчаку с запросом. – Нота Колчаку. – Его ответ. – Решение великих держав оказать ему поддержку. – Слишком поздно.

Отъезд президента Вильсона и последовавший затем перерыв в парижских переговорах дают мне повод вернуться к изложению событий во внешнем мире, характерных для суровой действительности тех дней.
Перемирие и крах могущества Германии повлекли за собой полную переоценку ценностей в русском вопросе. Союзники вступали в Россию неохотно и рассматривали русский поход как необходимую военную операцию. Но война была кончена. Со стороны союзников потребовалось немало усилий для того, чтобы громадные запасы, имевшиеся в России, не достались германским войскам. Но этих войск больше уже не существовало. Союзники стремились спасти чехов, но чехи уже успели сами себя спасти. В силу этого все аргументы в пользу интервенции в России исчезли.
С другой стороны, союзники и в материальном, и в моральном отношении были еще связаны обязательствами в России. Британские обязательства в некоторых отношениях были наиболее серьезными. Двенадцать тысяч британцев и одиннадцатитысячное войско союзников были фактически заперты льдами на севере России – в Мурмане и Архангельске, и какое бы ни последовало решение держав, они вынуждены были оставаться там до весны. Естественно, что положение этих армий, против которых большевики имели возможность сконцентрировать очень большие силы, не могло не возбуждать тревоги. Два британских батальона во главе с членом парламента полковником Джоном Уордом вместе с матросами с английского крейсера «Суффольк» оказались в центре Сибири и сыграли здесь важную роль в поддержке Омского правительства, помогая последнему и оружием, и советами. Поспешно создавалась новая сибирская армия. Из одних только британских источников она получила 100 тысяч ружей и 20 пулеметов. Большинство солдат были одеты в мундиры британской армии. Во Владивостоке были основаны под управлением английских офицеров военные школы, которые выпустили к этому времени 3000 русских офицеров, весьма, впрочем, посредственных. На юге союзники обещали Деникину, заместившему собой умершего Алексеева, всякую поддержку при первой возможности. С открытием Дарданелл и появлением британского флота в Черном море создалась возможность послать британскую военную комиссию в Новороссийск. На основании отчетов этой комиссии Военный кабинет 14 ноября 1918 г. решил: 1) помогать Деникину оружием и военным снаряжением; 2) отправить в Сибирь дополнительные кадры офицеров и дополнительное военное оборудование и 3) признать Омское правительство de facto.
Министр иностранных дел лорд Бальфур в меморандуме от 29 ноября изложил кабинету основы своей политики в отношении России. «Англия, – пишет он, – без сомнения не останется равнодушной к тому, чтобы английские войска после четырех с лишком лет упорных боев оставались рассеяны по всему громадному пространству России, и не захочет, чтобы все эти жертвы приносились для введения политических реформ в государстве, которое уже больше не является нашим союзником в войне.
Мы постоянно заявляли, что русским надлежит самим выбрать себе ту или другую форму правительства, что мы не имеем никакого желания вмешиваться в их внутренние дела и что если в течение военных действий, направленных главным образом против центральных держав, нам придется иметь дело с такими русскими политическими и военными организациями, которые благожелательно относятся к Антанте, то это еще не значит, что мы считаем своей миссией установить или устранить для русского народа ту или иную форму правления.
Этой точки зрения правительство его величества по-прежнему придерживается, и эти принципы положены в основу британской военной политики в России. Недавние события создали обязательства, которые остаются в силе после того, как исчезли причины, вызвавшие их к жизни. Чехословаки – наши союзники, и мы должны делать все, что в наших силах для того, чтобы им помочь. В юго-восточном углу России, в Европе, в Сибири, в Закавказье и Закаспийской области, на территориях, примыкающих к Белому морю и Ледовитому океану, создались и выросли новые антибольшевистские правительства, охраняемые войсками союзников. На нас лежит ответственность за их существование, и мы должны стараться всячески их поддерживать. В какой степени мы можем это исполнить и как будет развиваться в дальнейшем наша политика, в настоящий момент мы сказать не можем. Эта политика будет находиться в зависимости от той политической линии, которую примут державы союзной коалиции, располагающие гораздо большими средствами, чем мы. Нам же ничего другого не остается сейчас делать, как только использовать те армии, которые у нас в России уже имеются; там же, где их нет, помогать оружием и деньгами. Что касается прибалтийских провинций, то мы должны оказывать возможное покровительство пробуждающимся народам этих областей с помощью нашего флота. Такая политика, несомненно, покажется далеко несовершенной тем, кто на месте отражает наступление воинствующего большевизма, но это все, что при существующих в данное время условиях мы можем и что должны стремиться исполнить».
30 ноября нашим представителям в Архангельске и Владивостоке было сообщено, что наше правительство намерено придерживаться в отношении России следующей политики:

«Продолжать занимать Мурманск и Архангельск; продолжать сибирскую экспедицию; попытаться убедить чехов остаться в Западной Сибири; занять (с помощью пяти британских бригад) железнодорожную линию Батум – Баку; оказать генералу Деникину в Новороссийске всякую возможную помощь в смысле снабжения военными материалами; снабдить прибалтийские государства военным снаряжением».

Программа эта была весьма обширна. Она охватывала не только уже существовавшие обстоятельства, но прибавляла к ним новые, еще большие, заставляла Англию предпринимать новые шаги интервенции на Кавказе и на юге России. Об этом следует хотя бы вкратце рассказать здесь.
За год перед тем, а именно 23 декабря 1917 г., между Англией и Францией была заключена конвенция, которую выработали Клемансо, Пишон и Фош, с одной стороны, и лорд Мильнер, лорд Роберт Сесиль и представители английских военных кругов, с другой; эта конвенция имела целью установить дальнейшую политику обеих держав на юге России. Конвенция предусматривала оказание помощи генералу Алексееву, находившемуся тогда в Новочеркасске, и географическое разделение сферы действий этих двух держав на всем том протяжении, какое они были в состоянии охватить. Французам предоставлялось развить свои действия на территории, лежащей к северу от Черного моря, направив их «против врагов», т. е. германцев и враждебных русских войск; англичанам – на востоке от Черного моря, против Турции. Таким образом, как это указано в 3-й статье договора, французская зона должна была состоять из Украины и Крыма, а английская – из территорий казаков, Кавказа, Армении, Грузии и Курдистана. На заседании военного кабинета 13 ноября 1918 г. намеченное в конвенции и указанное выше разграничение сфер действия было подтверждено вновь.
В результате британские войска высадились в Батуме и быстро заняли Кавказскую железную дорогу от Черного моря до Каспийского, другими словами, – до Баку. Наши войска встретили здесь дружелюбное отношение со стороны населения, хотя и взволнованного приходом британских войск, но готового их приветствовать. Они заняли полосу в 40 миль по линии железной дороги; по отношению к местным жителям и их неустойчивым правительствам английские войска действовали покровительственно, подобно «старшим братьям», они организовали флотилию судов, которая вскоре обеспечила им превосходство на Каспийском море. Море это больше, чем площадь, занимаемая Британскими островами. Британские войска численностью в 20 тыс. чел. к концу января 1919 г. оказались обладателями одной из самых больших стратегических линий в мире, причем оба фланга были защищены морским могуществом Англии на двух внутренних морях. Как именно намеревалось британское правительство использовать это положение, остается неясным и по сей день. Под этим прикрытием народы Грузии, Армении и Азербайджана должны были пользоваться полной независимостью, и вторжения большевиков в Турцию (в то время вполне покорную), в Курдистан или в Персию были предотвращены. Никаких боев не происходило, и потому потери в людях не было, но удержать нетронутой всю эту защитную линию, как это нам удавалось почти в течение целого года, было все же делом весьма нелегким.
Трагическая судьба ожидала французов в назначенной им для военных действий области. Одним из условий перемирия была немедленная эвакуация Украины немцами. Это казалось в достаточной степени благоразумным с точки зрения всех тех, чьи умы находились под впечатлением борьбы с центральными державами, да и сами германцы охотно этому подчинились, радуясь своему возвращению домой. На деле, однако, это условие перемирия способствовало удалению из южной России единственного сильного, здорового и действенного элемента, служившего опорой самого существования 20–30 млн. Едва только все эти «стальные каски», когда-то возбуждавшие ненависть и страх, поспешно эвакуировали города и деревни южной России, на смену им явились красногвардейцы и, восстановив подонки общества против буржуазии и всех тех, кто дружески относился или к германским завоевателям, или к союзникам, отпраздновали свою власть ужасающей резней и продолжительным ненасытным террором.
В то время как совершались эти печальные события, 20 декабря в Одессе высадились французы в составе двух дивизий при поддержке сильного флота. Десант был усилен двумя греческими дивизиями, присланными Венизелосом по требованию Верховного совета союзников. В результате последовало первое серьезное столкновение победителей с большевиками. Решилось оно не при помощи обычных в таких случаях орудий войны. Местное население было оскорблено вторжением иностранцев, и большевики этим недовольством воспользовались. Их пропаганда, в которой странным образом были объединены элементы патриотизма и коммунизма, быстро распространилась по всей Украине. 6 февраля 1919 г. большевики снова заняли Киев, и население окружающих Киев областей восстало против иностранцев и капиталистов. Сами французские войска были затронуты коммунистической пропагандой, и вскоре возмущение охватило почти весь французский флот. Для чего им нужно еще сражаться теперь, когда война уже кончилась? Почему им не позволяют вернуться домой? Почему им не оказать поддержку русскому движению, которое стремится к всеобщему уравнению и мирному государству, управляемому солдатами, матросами и рабочими? Послушное орудие, действовавшее почти без осечки во всех самых напряженных схватках воюющих друг с другом наций, теперь неожиданно сломилось в руках тех, кто направил его на новое дело. Восстание во французском флоте было подавлено, и его лидеры уже давно находились в тюрьме. Но для правительства в Париже это было неожиданным ударом, который заставил быстро ликвидировать все предприятие. 6 апреля французы эвакуировали Одессу; одновременно были отозваны греческие дивизии, не затронутые этими событиями. В город вошли большевики, и началась их вторичная жестокая месть.
Этот краткий пересказ наиболее выдающихся событий, разумеется, весьма неполон. Те же картины смятения и напряженных боев повторялись с теми или другими изменениями повсюду, где только сталкивались большевистские и антибольшевистские войска. Смена убийств и анархии, грабежей и репрессий, восстаний и подавления бунтов, измен и резни, слабых попыток вмешаться в неслыханные кровопролития – происходила на обширной территории от Белого до Черного моря. Во всей стране никто не знал, что делать, за кем идти. Никакие организации не в силах были противостоять этому всеобщему разложению, жестокость и страх господствовали над стомиллионным русским народом в создавшемся хаосе.
12 января маршал Фош в Верховном военном совете сделал сообщение о русско-польских делах. Он предложил прибавить к условиям перемирия, нуждавшихся тогда в обновлении, еще одно, а именно чтобы железнодорожная линия Данциг – Торн была приведена в порядок германцами и вместе с данцигским портом обслуживала передвижение войск союзников. Он имел в виду создание сильной армии, главным образом из американских войск, которая вместе с польским отрядом и сочувствующими этому русскими военнопленными могла бы оказать защиту Польше и противодействие большевикам. Но американцы вовсе не желали быть использованными для этой цели, какой бы желанной она ни казалась. Не подлежало сомнению, что британские войска для этой цели также предоставлены не будут. В силу этого маршалу пришлось обратиться к менее действительным средствам, а государственным деятелям – искать утешения в пошлости.
Я принял управление военным министерством в качестве государственного секретаря Иначе – министра. – Ред .

14 января 1919 г.; я получил в наследство все прежние обязательства; мне приходилось находить выход из создавшегося трагического положения вещей, а равным образом и разрешать все те «домашние» затруднения, о которых говорил в одной из предшествующих глав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77