большевиков. Таковы были поразительные перемены, происшедшие в России после подписания Брест-Литовского мирного договора. Во время зимней кампании 5/6 красной России перешло под власть белых, но весной, после заключения мира, бывшего величайшим благом для всех прочих наций, территории эти начали опять переходить к красным.
События эти, причинившие столько хлопот союзникам, поставили на очередь другой ряд проблем. Брест-Литовский договор формально отрезал от Русской империи все ее западные провинции. Немцы, очевидно, намеревались создать цепь буферных государств из провинций бывшей Русской империи, которые должны были охранять восточные подступы к Германии. В XX в. на востоке Европы повторилось то же самое, что в свое время на Рейне делал Наполеон, мечтавший создать конфедерацию Рейнских государств. Право самоопределения предоставлялось Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, русской Польше, Украине, Бессарабии и Кавказу; все эти новосозданные государства должны были вести самостоятельную национальную жизнь под руководством победоносной Германии и совершенно независимо от разбитой коммунистической России. Своей свободой, если не своей независимостью, они были обязаны Германии, и таким образом сабельный удар, разрезавший европейскую карту, сразу лишал русскую империю всех завоеваний Петра Первого и Екатерины Великой, начиная с Гельсингфорса и кончая Батумом и Баку. Ленин и Троцкий выразили на это согласие.
Императорская Германия исчезла, и вместе с нею был уничтожен могущественный центр всей этой новой системы. Обезоруженная и беспомощная Германия сдалась на милость победителей, и на ближайшее время роль ее ограничивалась пунктуальным исполнением даваемых ей приказаний. Все новосозданные государства сразу освобождались как от своих старых, так и от своих новых повелителей. Предстоявшие события с каждым месяцем обрисовывались все яснее и яснее. С августа 1918 г. поражение центральных держав стало несомненным, и единственный вопрос заключался в том, насколько оно будет полно и насколько его удастся оттянуть. Все хотели во что бы то ни стало выбраться из большевистской России; помимо желания воспользоваться расовой или национальной независимостью, все хотели во что бы то ни стало уйти от страшного варварства и террора, господствовавших в этой стране. Общественное мнение в каждом из новообразованных государств проявило себя весьма решительно. 28 ноября 1917 г. Эстония объявила себя независимой; Финляндия провозгласила свою независимость 6 декабря, Украина – 18 декабря, Латвия – 12 января 1918 г., Литва – 16 февраля 1918 г. 9 апреля 1918 г. Бессарабия заключила унию с Румынией на основаниях местной автономии; 22 апреля Закавказский Совет провозгласил полную независимость Закавказской Федерации и потребовал, чтобы вся территория последней была изъята из-под действия Брест-Литовского трактата. В конце мая Закавказское федеральное правительство разложилось на свои составные элементы: Грузия образовала независимое национальное правительство, армянский национальный совет взял на себя управление Арменией, а татарский национальный совет провозгласил независимость Азербайджана. Все эти движения основывались на ожидании, что в результате войны Германия станет величайшей державой Европы. Боязнь большевистского вторжения сообщила им теперь новую силу, ибо вряд ли можно бы думать, что Германия будет противодействовать большевикам.
Но когда Германия стала слабеть, а затем потерпела полное крушение, каждое из новообразованных государств возложило все свои надежды на лигу победоносных демократических держав, которые из-за Атлантического океана в Па-де-Кале и через линию фронта во Франции и в Италии неудержимым потоком пламени и стали сокрушали свертывавшийся австро-германский фронт. А когда в конце концов всякое сопротивление кончилось и центральные державы вдруг рухнули, все эти новые народы и их зачаточные правительства с радостью обратились к победоносным западным союзникам.
Но переход этот произошел не без борьбы. 4 января большевики вместе с французским и шведским правительствами признали независимость Финляндии, а 28 января 1918 г. они вторглись в Финляндию и захватили Гельсингфорс. Это не было обычной войной, где действовали пушки и регулярные отряды. Советские красногвардейцы наступали беспорядочной толпой, а в авангарде шли только что образовавшиеся местные коммунистические организации, проповедывавшие бунт и действовавшие более смертоносно, чем орудия истребления. Финская история пополнилась двумя страшными страницами: 1 марта между Финской республикой и Петроградским Советом был заключен договор о мире и дружбе, и в Финляндии началось царство красного террора. Но тут пришли на помощь немцы. 3 апреля в Финляндии высадилась германская дивизия под начальством генерала Фон-дер-Гольца, к которой присоединились многочисленные отряды финнов-антикоммунистов, находившиеся под командой генерала Маннергейма, бывшего офицера русской императорской гвардии. Советские отряды и местные коммунисты были рассеяны, и 13 апреля генералы Фон-дер-Гольц и Маннергейм вновь заняли Гельсингфорс.
Менее чем трехмесячный коммунистический режим произвел на общественное мнение такое впечатление, которое не будет забыто на протяжении целого поколения. Коммунисты поспешно бежали из финской столицы, трупы казненных буржуа загромождали дворы и коридоры общественных зданий. Этот сумрачный северный народ, дошедший до бешенства, безжалостно отомстил своим угнетателям. Нужно было, чтобы урок, данный большевикам, так же прочно запечатлелся в памяти этих последних, как урок, данный самим финнам. За красным террором последовал белый террор, не менее кровавый. 7 мая считается концом финляндской гражданской войны. Однако и после этого безудержная месть раздраженных и ни с чем не считавшихся победителей далеко не кончилась: они мстили не только финляндским коммунистам, но и многим безобидным социалистам и радикалам. На этом мы можем закончить изложение событий в Финляндии.
Три балтийских государства – Эстония, Латвия и Литва, образовавшиеся к югу от Финляндии, оказались в чрезвычайно опасном положении. На востоке они были ближайшими соседями Петрограда и Кронштадта, колыбелей большевизма. На западе они граничили с родовой вотчиной тех самых прусских землевладельцев, которые оказались наиболее крепким и страшным элементом всей германской государственной системы. В течение зимы 1918 г. и первой половины лета 1919 г. балтийские государства поочередно переходили от строгостей прусского владычества к ужасам большевистской власти. Немедленно после перемирия отступавшие немцы сдали все свое военное снаряжение большевикам, которые быстро наводнили Эстонию и значительную часть Латвии и Литвы. С помощью финляндских добровольцев и британского военного снаряжения в начале февраля 1919 г. эстонцы прогнали большевиков, но латыши и литовцы оказались не столь удачливыми. Пока происходили эти события, Немцы под начальством Фон-дер-Гольца организовали партизанский отряд приблизительно в 20 тысяч человек, который должен был вытеснить русских и, вопреки всем решениям мирной конференции, создать место убежища для разорившейся знати восточной Пруссии. Некоторое время действия его были успешны, и германские отряды, действовавшие подобно кондотьерам старого времени, предавались грабежам и разгулу вплоть до прибытия союзной военной миссии в июле этого года. Неудивительно поэтому, что независимая Эстония, Латвия и Литва пока что существовали лишь в мечтах своих обитателей, несмотря на все симпатии к ним держав союзной коалиции.
Обратимся теперь к Польше. Как мы уже видели, в марте 1917 г. русское Временное правительство объявило, что Польша должна стать «независимым государством, связанным с Россией свободным военным союзом». В Брест-Литовске Троцкий предложил объявить независимость Польши, которая и была подтверждена в трактате. Но польские отряды в русской армии были настроены антибольшевистски, и польский легион на Украине вскоре возмутился, протестуя против вмешательства советского комиссариата в национальные польские дела. Московский представитель польского регентского совета также был в самых плохих отношениях с советским правительством. Вскоре на сцене появился один из тех непреклонных людей, которые обычно приходят на помощь застигнутым бедствием народам – Иосиф Пилсудский.
Пилсудский родился в Литве в октябре 1867 г. Он был воспитан среди крестьян, непосредственно переживших жестокости, совершившиеся после восстания 1863 г. 22-летним юношей он вступил в связь с русскими революционерами и был присужден к 5-летней ссылке в Сибирь. В 1892 г. он вернулся в Вильно, но через 4 года опять был арестован за революционную деятельность. На этот раз ему удалось бежать. В эти годы он был тесно связан с Борисом Савинковым, и между ними обоими образовалась дружба, продолжавшаяся всю жизнь. Под влиянием этих воспоминаний Пилсудский, естественно, смотрел на Россию, как на главного врага своей страны. В начале войны 1914 г. он набрал добровольческий отряд для борьбы с Россией и сделал Галицию базой своих операций. Но он не связал себя никакими обязательствами по отношению к Германии или Австрии. Он не питал никаких иллюзий насчет той судьбы, которая постигла бы Польшу, если бы война кончилась победой центральных держав. Сражаясь под их знаменем против России и ее союзников, он всегда помнил древнее греческое изречение: «Любите так, как если бы вам пришлось после этого ненавидеть, и ненавидьте так, как если бы вам пришлось после этого любить». Русская революция изменила всю обстановку, царизм исчез, и наступил разрыв между Пилсудским и центральными державами. В конце июля 1917 г. он отказался принести им присягу на верность. Его посадили в Магдебургскую крепость. Немедленно после заключения перемирия в ноябре 1918 г. Пилсудский был выпущен на свободу и был провозглашен вождем не только теми патриотическими военными объединениями, которые создались в эпоху германской оккупации, но и всей польской нацией в целом. Он приехал в Варшаву, обезоружил находившихся там германских солдат и с согласия всей нации принял пост председателя регентского совета. В конце января 1918 г. Пилсудский, сохраняя за собою диктаторскую власть, поручил образование правительства знаменитому пианисту Падеревскому. Польская нация снова поднялась на ноги. Древнее государство, разделенное на три части Австрией, Пруссией и Россией, освободилось, наконец, от своих угнетателей и было восстановлено в своей целости после полутораста лет рабства и разделов. На Украине большевики с самого начала повели борьбу против отделения. Немцы подписали сепаратный мирный трактат с украинским правительством, заседавшим в Харькове. Но другое украинское правительство, образовавшееся в Киеве и симпатизировавшее большевикам, организовало вооруженное сопротивление как харьковским контрреволюционерам, так и немцам, стремившимся забрать нефть и хлеб. Украинское население должно было одновременно выдерживать борьбу и с немцами, и с коммунистами, и с иностранным завоевателем, и с внутренней заразой. Эти неумолимые внутренние конфликты разыгрывались в каждом городе, на каждой улице, в каждой деревне, в каждой семье, и даже отдельные люди часто затруднялись бы сказать, кого из своих меняющихся друзей они больше всего ненавидели.
Но германская выдержка и дисциплина справлялись со всеми этими противоположными течениями, которые, несмотря на всю свою страстность, были все же слабы. Они быстро заняли необходимые в продовольственном отношении области небольшими отрядами надежных солдат 13 марта 1918 г. они заняли Одессу, 17 марта – Николаев, 8 апреля – Херсон, 28 апреля установили на Украине диктатуру под главенством выставленного ими кандидата гетмана Скоропадского. 1 мая они заняли Севастополь и захватили часть русского Черноморского флота, а 8 мая взяли Ростов-на-Дону. Во всех этих операциях, в результате которых немцам досталась богатая плодородная область величиной с большое государство, участвовало не более 5 запасных дивизий германской армии. Все на свете относительно. Каждый из нас помнит (и старается забыть) германскую оккупацию Бельгии. Здесь, на Украине, немцы пришли в качестве освободителей и были сразу же признаны за таковых не только массой населения, но и теми националистическими элементами, которые были наиболее враждебно настроены по отношению к германским завоевателям. Достаточно угостить любое население дозой коммунизма, чтобы оно приветствовало любую форму цивилизованной власти, хотя бы и самую суровую. После прибытия германских «стальных шлемов» жизнь опять стала сносной. Надо было только подчиниться, жить спокойно и повиноваться: после этого все шло гладко и как следует. Население считало, что под железной пятой иностранных солдат живется лучше, чем при неустанных преследованиях, организуемых жрецами негодяев и фанатиков. Мы сохраняем в неприкосновенности «зоологический» Стиль Черчиля, способного говорить о большевиках лишь с пеной у рта. Мы также не оговариваем все те многочисленные легенды, апокрифы и гнусную ложь, которыми пестрит у Черчиля изложение всего, что касается нашей революции. Иного ждать от Черчиля мы не можем, а легенды уже давно разоблачены.


Положение в Бессарабии было тоже сложно и трудно, хотя оно и отличалось от положения на Украине. Остатки румынской армии и руководящие элементы румынского народа нашли себе убежище на русской территории после завоевания неприятелем их родины. Их приютил царь. После революции и Брест-Литовского мира положение их стало отчаянным. Сразу ожили старые связи между Румынией и Бессарабией, и одновременно возобновились бесконечные споры, которые вели из-за этой провинции Россия и Румыния после русско-турецкой войны 1878 г. В тот же самый день (28 января), когда красногвардейцы вошли в Гельсингфорс, большевики объявили войну Румынии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77