— И все-таки почему мы считаем, что происшедшее непременно носило сексуальный характер? — спросила Синтия.
— Потому что все совпадает. Как говорится, око за око...
— И связано с отцом... Может быть, он заставил ее сойтись с каким-нибудь старшим офицером или...
— Теплее, теплее... Но не будем пока делать окончательных выводов. — Я отдал Синтии историю болезни: — Там в конце есть заключение психиатра, прочти.
Вошла специалист Бейкер. Я представил ее Синтии, но оказалось, что они уже знакомы.
— Ну, и что вы думаете? — спросил я у Бейкер.
— Простите, сэр?
— Я спрашиваю: кто, по-вашему, это сделал?
Она пожала плечами. Синтия подняла голову.
— Друг или незнакомый?
Бейкер, почти не колеблясь, ответила:
— Друг... Правда, хахалей у нее было навалом.
— Вот как? Скажите, в управлении вас расспрашивали об этом деле? В управлении или где-нибудь еще?
— Да, сэр.
— Кто?
— Вам обоим звонили вчера весь день и сегодня утром, и каждый спрашивал. Какой-то полковник Мур, который представился начальником потерпевшей, потом полковник Фаулер, адъютант генерала, затем руководитель группы из УРП майор Боуз, шеф полиции Ярдли из Мидленда и многие другие. Я все звонки записала.
— И все вас пытали?
— Так точно, сэр. Но я всем отвечала, что лучше поговорить с кем-нибудь из вас.
— Скажите, в управлении говорят о чем-нибудь таком, что полезно знать и нам?
Бейкер поняла мой вопрос и, подумав, ответила:
— Говорят много. Но я не знаю, что правда, а что слухи и сплетни.
— Я так и понял, Бейкер. Все, что вы скажете, не подлежит огласке. Я гарантирую вам не только полную анонимность, но и перевод в любое место Вселенной. Гавайи, Япония, Германия, Калифорния — только назовите. Идет?
— Да, сэр...
— Расскажите прежде всего, что говорят здесь о полковнике Кенте.
Бейкер откашлялась.
— М-м... У нас давно говорили, что полковник Кент и капитан Кемпбелл...
— ...трахаются. Нам это известно. Что еще?
— Да все, пожалуй...
— Как давно вы в Хадли?
— Всего несколько месяцев.
— Как вы думаете — Кент был влюблен в нее?
Бейкер пожала плечами:
— Об этом никто не говорил. Виду они не показывали, но все равно между ними что-то было.
— Кемпбелл приходила к нему сюда, в управление?
— Иногда приходила днем. Вечером он сам ездил к ней в Учебный центр. Патрульные полицейские сколько раз видели это и начинали переговариваться по рации как будто по службе: «Рэнди-шестой прибывает к Хони-первой». Полковник Кент из радиоперехвата усек, что это над ним и капитаном Кемпбелл подшучивают, но ничего сделать не мог. Чтобы не попасться, патрульные говорят не своими голосами. Даже если в мог, сам не стал бы, потому как от этого слухов еще больше... База у нас небольшая, тут все всё видят, особенно полицейские. Но шума они не поднимают, раз ничего нет против закона и устава и в деле замешан старший офицер, тем более их собственный начальник.
Я был рад ее пространному ответу.
— В ту ночь, когда капитана Кемпбелл убили, она была дежурным по базе. Вы это знаете?
— Да, знаю.
— Долго ли засиживался у себя полковник Кент, когда у нее было ночное дежурство?
— Да... так говорили.
— Вы не знаете, был полковник Кент в управлении вечером перед убийством?
— Был. Я сама не видела, но говорят, что в восемнадцать ноль-ноль он уехал, а в двадцать один ноль-ноль приехал и работал до полуночи. Потом опять уехал. Постовые видели, как его служебная машина проезжала мимо штаба и двинулась по направлению к Бетани-Хилл, где он живет.
— Многие ли знали, что миссис Кент в отъезде?
— Все знали.
— На Бетани-Хилл патрульные машины курсируют ночью?
— Да, сэр, каждую ночь хотя бы один экипаж.
— Что же говорили о «Рэнди-шестом» в ту ночь?
Специалист Бейкер едва сдержала улыбку.
— М-м... «Посетителей нет. Служебная машина на месте. Может, уехал незамеченным на собственной».
Или на жениной, подумал я, хотя, проезжая утром мимо его дома, никакой машины не заметил. Да, но в глубине двора есть гараж.
— Бейкер, вы понимаете характер моих вопросов?
— Конечно, сэр.
— Надеюсь, они не станут предметом разговоров в управлении?
— Никак нет, сэр.
— Хорошо, спасибо. Скажите, чтобы нам принесли кофе и пончики или что там у вас.
— Будет сделано, сэр.
Она повернулась и вышла.
— Ты хорошо сделал, что расспросил ее, — после недолгой паузы сказала Синтия.
— Спасибо, хотя я не очень склонен доверять конторским сплетням.
— Это не просто контора, а полицейское управление.
— Теперь видишь, почему меня раздражает Кент. Над этим недоумком собственные подчиненные смеются.
— Понимаю.
— Бог с ней, с моралью. Главное — не заводить шашни на службе.
— Держу пари, в Брюсселе и Фоллз-Черч над нами тоже смеялись.
— Как пить дать.
— Как неудобно...
— Неудобно. Надеюсь, ты извлекла урок.
Синтия улыбнулась.
— Что еще ты хотел узнать от специалиста Бейкер? Ведь не только то, что Кент стал мишенью для насмешек?
Я пожал плечами.
— От Бетани-Хилл до стрельбищ — пять-шесть миль, — сказала Синтия. — Их можно одолеть за десять минут, даже если к концу поездки выключишь фары. Ночь тогда была лунная.
— Я думал об этом. И от дома Бомонов до шестого стрельбища можно добраться минут за десять с небольшим. Если дать газу.
— Да, это факты существенные, их нельзя упустить. — Она кивнула на лежавшую перед ней историю болезни Энн Кемпбелл. — Что ты вычитал в заключении психиатра?
— Что Энн Кемпбелл переживала тяжелую душевную травму и не хотела ни с кем ею делиться. А ты?
— То же самое. Заключение малосодержательное, но можно с уверенностью сказать, что все вытекает не из переутомления или стрессов, а из какого-то события, которое и нанесло Кемпбелл травму. Папочка при нем не присутствовал. Все как будто совпадает.
— Вроде совпадает... Меня не покидает мысль, что событие это сексуального характера и связано с мужчиной, у которого больше звезд на погонах, чем у папочки. Папочка поддался нажиму и заставил уступить дочь.
— Похоже на то.
— Хорошо бы раздобыть ее личное дело по академии, хотя не удивлюсь, если в нем нет ничего того, о чем говорил Мур.
Принесли кофе в какой-то тюремной емкости из нержавейки и пончики на пластиковом подносе — холодные, зачерствевшие, сальные. Я набросился на них как оглашенный.
За дверью постоянно звонил телефон. Трубку брала специалист Бейкер или кто-то еще. Вдруг зажужжал сигнал внутреннего переговорного устройства, и специалист Бейкер объявила:
— Вам звонит полковник Хеллман.
— Бреннер и Санхилл слушают, сэр.
— Мы сегодня только о вас и говорим!
Тон у Карла был какой-то легкомысленный, это сбивало с толку.
— Это действительно так?
— Действительно. Как вам там дышится?
— Чувствуем себя как нельзя лучше, — вклинилась Синтия.
— Это хорошо... Тут на вас жалобы поступают.
— Тогда вы знаете, что мы стараемся.
— Я знаю: если люди раздражаются, значит, вы стараетесь. Вам известно, что вы отстраняетесь от дела?
— Да, известно, сэр.
— Я сделал все, чтобы оно не уплыло от нас, но у ФБР больше веса, чем у меня.
— Думаю, мы быстро закончим дело, — заверил я Карла.
— Вот как? Рассчитываю, что вы закончите его за пятнадцать минут. ФБР поднято как по тревоге. Оперативная группа уже в Хадли.
— Они не должны вмешиваться до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня.
— Мало ли что не должны! Ждите подножек.
— У меня складывается впечатление, что все рады избавиться от этого дела.
— Откуда у вас такое впечатление, мистер Бреннер?
— Сужу по вашему радостному голосу.
Хеллман помолчал.
— Тебе бы тоже следовало радоваться, от такого дела ни нам всем, ни тебе лично никакой пользы.
— Польза не главный аргумент при выборе предлагаемых заданий. Нередко приходится руководствоваться именно пользой, но чаще я берусь за дело из чувства долга, по личной склонности или просто потому, что хочется поймать особо опасного преступника. Я на пороге завершения дела, которое принесет нам всем честь и славу!
— Ценю твое стремление, Пол. Только учти: шансы на провал и бесчестье тоже велики... ФБР попросило нас вон. Эти слабоумные хотят сами закончить расследование.
— Того же хотят двое слабоумных в Форт-Хадли.
— Эксперты докладывают, что у вас есть подозреваемый, — переменил тему Карл. — Полковник Мур.
— Мы установили человека, который был на месте преступления, и мы его подозреваем.
— Но почему-то не арестовали его.
— Да сэр, не арестовали.
— Они настаивают на аресте.
— Кто — «они»?
— Сами знаете. Ладно, поступай, как считаешь нужным. Я никогда не вмешиваюсь.
— Почти никогда.
— Другие подозреваемые есть?
— Нет, сэр.
— Мисс Санхилл, в вашем отчете говорится, что это было не насилие, а акт обоюдного согласия!
— Да, сэр.
— Не указывает ли это на то, что преступник был ее другом?
— Совершенно верно, сэр, указывает.
— Но это не полковник Мур, который, как вы считаете, был на месте происшествия.
Синтия взглянула на меня.
— Тут все довольно сложно, полковник... У капитана Кемпбелл было много... очень много друзей.
— Да, я слышал, — сказал Карл и добавил, словно в озарении: — Паскудная история, верно?
— Так точно, сэр.
— Пол, ты еще не встречался с майором Боузом?
— Нет, не встречался, полковник. Майор Боуз как будто замешан в эту грязную историю. Это только слухи, но, может быть, вам стоит подумать о том, чтобы вызвать его в Фоллз-Черч для задушевной беседы?
— Понятно... УРП лишние неприятности ни к чему.
— И я говорю — ни к чему.
— Хорошо, что ты следишь за тем, чтобы дело кончилось без последствий, Пол.
— Нет, не слежу. У меня другие обязанности, — возразил я и не без удовольствия добавил: — Я, кажется, докладывал, что дельце щекотливое.
— Я забочусь только о репутации моих сотрудников.
— Тогда отзовите майора Боуза.
— Подумаю. Можешь до восемнадцати ноль-ноль передать по факсу отчет?
— Нет, полковник, больше отчетов не будет. Мы целиком заняты поисками убийцы и обо всем доложим вам лично, как только нас выметут отсюда.
— Приятно. Чем еще можем вам помочь?
— Сэр, — сказала Синтия, — мы располагаем информацией, что когда капитан Кемпбелл была еще на втором курсе Уэст-Пойнта, между ней и отцом произошла серьезная ссора. Думаю, что она имеет отношение к делу. То, что тогда случилось, вероятно, получило огласку в академии и у гражданского населения в окрестностях.
— Хорошо, я займусь этим. Поднимем документы в академии, местные газеты, порасспрашиваем людей, и я сделаю запрос в Центральный войсковой архив в Балтиморе — устраивает?
— Важно сделать это как можно скорее, сэр, — добавила Синтия.
— Мы пока кружим вокруг нескольких болезненных точек, но в конце концов нам придется дойти до сердцевины, я имею в виду генерала.
— Действуй по обстоятельствам, Пол. Я — за тобой.
— Может быть, захотите встать впереди?
Он молчал, потом заявил:
— Если нужно, я прилечу.
Мы с Синтией обменялись взглядами.
— Признательны вам, полковник. Вы только не поддавайтесь нажиму из Пентагона, а здесь мы сами управимся.
— Сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо.
— Как вам там работается вдвоем?
Мы с Синтией помолчали, потом она ответила:
— Хорошо работается.
— Замечательно. Чем горячее, тем закаленнее команда.
— Скажи ему, что попросила у меня прощения за Брюссель, — сказал я Синтии, но так, чтобы Карл тоже слышал. — Скажи, что во всем виновата ты.
Она улыбнулась в микрофон.
— Это так, полковник.
— Заметано. Я свяжусь с вами, как только получу информацию по Уэст-Пойнту. Если, конечно, нам повезет.
— Будем ждать.
— Вот еще что, Пол. Я недоволен тем, как ты проворачиваешь дело о продаже оружия.
— Тогда передайте его ФБР. Последовало долгое молчание.
— Передо мной лежит твое личное дело, Пол. Двадцать с лишним годков оттрубил.
— Мне моего жалованья не хватает. Как же я буду жить на половину?
— Я о тебе же забочусь. Не люблю терять хороших работников, но чувствую, что ты устал. Хочешь управленческую работу здесь, в Фоллз-Черч?
— В одном помещении с вами?
— Подумай. Я буду на месте, если что.
Хеллман повесил трубку. Я сказал Синтии:
— Почти по-человечески разговаривал.
— Он боится.
— Есть чего.
Глава 24
Следующий час мы с Синтией занимались канцелярщиной: отвечали на звонки и сами звонили, пытаясь, в частности, поймать полковника Фаулера и разузнать насчет встречи с его женой, с миссис Кемпбелл и с генералом.
Позвонил я и Грейс Диксон, специалисту по компьютерам, прилетевшей из Фоллз-Черч. Она была на Джордан-Филдз, билась над персональным компьютером Энн Кемпбелл, стараясь раскрыть файлы.
— Как дела, Грейс?
— Сейчас уже хорошо. Некоторые файлы были закодированы, но мы в конце концов нашли список паролей. И где бы вы думали? В ее поваренной книге. В данный момент я вытягиваю из компьютера разные вещи.
Я кивнул Синтии, чтобы она взяла отводную трубку.
— Что именно?
— Письма, перечни имен и телефонов и, главное, ее дневник. Жареного здесь хоть отбавляй. Где, когда, с кем, как... Вы, наверное, это и ищете, Пол?
— Наверное... Кто там фигурирует? Дайте несколько имен для примера.
— Секундочку... вот... Лейтенант Питер Элби... полковник Уильям Кент... майор Тед Боуз...
Грейс зачитала еще два десятка имен. Некоторые мне были знакомы: полковник Майкл Уимс, главный прокурор части, капитан Фрэнк Суик, врач, и — ни в жизнь не догадаетесь — главный капеллан майор Арнольд Имз. С некоторыми я не был знаком, но все это были люди военные, более или менее близкие к генералу.
— Уэс Ярдли, Берт Ярдли... — зачитывала Грейс.
— Погодите... Вы сказали — Берт?
— Да, Берт. Видно, полюбилась ей семейка.
Мы с Синтией переглянулись.
— Да... Скажите, Грейс, имя Фаулер не попадалось?
— Пока нет.
— А Чарлз Мур?
— Есть такой... Но с этим человеком у нее были только собеседования. Психиатр, как я понимаю. Дневник начат около двух лет назад и начинается со слов: «Прибыла для прохождения службы к отцу. Операция „Троянский конь“ начинается». Прямо сумасшествие какое-то, Пол.
— Примерчик, примерчик сумасшествия!
— Ну, хотя бы этот, последний... Читаю с монитора: «14 августа. Пригласила полковника Сэма Дэвиса, нового папиного помощника по оперативным вопросам, зайти ко мне выпить за знакомство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57