Этот человек привык расшифровывать невозможное. Любопытство и склонно
сть к анализу стали движущей силой в его карьере. И всегда был ответ, всегд
а. Именно такого рода решимость принесла ему Нобелевскую премию.
Он достал портфель из единственного шкафа в комнате. Кусок картона закры
вал разбитое окно. Дин проверил, заперты ли все остальные окна, окинул ком
нату прощальным взглядом, выключил свет и вышел, заперев дверь.
Какое-то время он шарил рукой в кармане при тусклом свете одного ряда лам
п, стараясь нащупать ключ от двери в здание, как вдруг услышал звук.
Странный, но какой-то смутно знакомый звук Ц скрип или царапанье.
Дин остановился, зажав ключи в руке. Волосы у него на затылке поднялись, ка
к иглы дикобраза.
Скрип, скрип, скрип…
По рукам и ногам пробежало покалывание, словно в них вонзились тысячи бу
лавок.
Скрип, скрип, скрип…
Он прислушивался, пытаясь определить, откуда шел звук. Такой знакомый. Ка
жется, из классной комнаты? Дин повернулся и уставился на только что запе
ртый замок с величайшим недоверием.
Внутри?
Скрип, скрип…
Звук замер. Удары собственного сердца отдавались у Трумэна в ушах. Жужжа
ние ламп стало угрожающим, зловещим, напоминающим роение прожорливых на
секомых, спускающихся по стропилам.
Насекомые?
Скрип…
Его рука непроизвольно задвигалась, плавно и бесшумно, опытные пальцы мо
ментально на ощупь выбрали нужный ключ. Взявшись за ручку двери и резко п
овернув ключ, Дин рывком толкнул дверь, но сам остался на пороге, вглядыва
ясь из полуосвещенного коридора в непроглядный мрак своего класса.
Все было спокойно. Ни одного звука. Казалось, даже воздух недвижим.
И именно ученый шагнул вперед, ученый, который понимал всю абсурдность с
итуации. Взрослый человек, трепещущий в коридоре из-за чего? Какого-то шу
ма? Звука? Непонятного шуршания в пустой комнате?
Ц Смешно, Ц вслух сказал Дин, чтобы продемонстрировать свое презрение.

Но даже иррациональные страхи можно было объяснить рациональной мысль
ю. Все лишь несколько минут назад он стоял над искромсанным трупом женщи
ны Ц хорошей знакомой. Его нервы обнажились, эмоции обострились. Эти всп
ышки безрассудства сполна объяснялись, но для ученого они были неприемл
емы.
А он был ученый.
С этой мыслью Дин направился вдоль стены и одновременно нажал все три вы
ключателя. Ослепительный момент не принес ничего нового.
Пустая комната.
Такая же, какой он оставил ее минуту назад. А звук? Царапанье? Должно быть, к
рысы. Хотя он не заметил никаких характерных признаков Ц изгрызенной бу
маги или мелкого черного крысиного помета, все же это был возможный вари
ант. Черт, даже вероятный, ведь школа обветшала.
Только…
Не похоже было, чтобы так скреблись крысы. Шум был слабым, но знакомым.
Его ум наконец нащупал источник. Классная доска. Звук пишущего мела Ц не
т, не мела, чего-то другого Ц по доске.
Он резко повернулся.
И во рту у него сразу же пересохло, а горло сжалось.
Он смотрел, моргал и снова смотрел.
На черной поверхности доски, которая за минуту до этого хранила только с
леды белой пыли, были вырезаны четыре незатейливых слова.
Невозможных слова.
Как клеится, Джимми Дин?

глава 10

Пайпер Блэкмор проснулась от внутреннего толчка. Она была вся в поту. Пиж
ама прилипла к коже. Пайпер била дрожь, и она задыхалась, как после быстрог
о бега. Мягкие волны электрических бликов лизали ее тело, отчего тонкие в
олоски на руках и шее слегка вставали дыбом. Пайпер щелкнула выключателе
м, прогоняя тени. Ступни и кисти горели, и на какой-то момент ее сердце затр
епетало, как у птички-колибри. Тогда Пайпер показалось, что она растворил
ась. Что, если она посмотрит на свои руки и ничего не увидит на их месте?
Ничего.
Тихий сигнал времени по радио вернул ее к реальности. Было начало первог
о. Почему прервался ее сон? Гром? Ей вспомнилось, что в ночи она слышала зву
к грома. Гром в октябре?
Встав с постели, она раздвинула портьеры. Грязновато-серый размытый све
т проник через залитое дождем окно. Земля проседала под тяжелыми потокам
и дождя. Капли размером с человеческий палец ударялись о землю, выбрасыв
ая на несколько сантиметров вверх фонтанчики грязи и воды. Тяжелые тучи
предвестниками недоброго нависли над вершиной холма Хокинса.
Большой открытый термометр, примостившийся за дверью веранды, показыва
л температуру Ц плюс один. Почти мороз. Слишком холодно для грома. На трин
адцать градусов ниже, чем прошлой ночью.
Холодно.
Вздрагивая, Пайпер обхватила себя руками. Что сказал студент за кассой к
афетерия?
Кто-то прошел по твоей могиле.
Она направилась в душ, включила воду на полную мощность, и ванная комната
наполнилась теплым паром. Стянув влажную от пота пижаму, Пайпер вступила
в объятия горячего, напористого душа.
Струи воды барабанили по коже, смывая беспокойство и тревогу. Но не в полн
ой мере. Вода не могла проникнуть под кожу. Пайпер Блэкмор привыкла к стра
нным ощущениям Ц они были ее давними приятелями. Можно даже сказать, сок
ровенными. Она не могла припомнить момента в своей жизни, когда бы она ни ч
увствовала того, что другим было недоступно.
Но сейчас ее беспокоило совсем другое.
Пайпер подставила голову под брызги воды, наслаждаясь теплой пульсацие
й.
Другое?
Когда сердечный ритм выровнялся, дыхание успокоилось, она смогла оценит
ь ситуацию с более выгодной позиции. Научно, как сказал бы доктор Трумэн. Д
ин. Она засмеялась, впитывая от своего голоса тепло не меньшее, чем от душа
. Дин был одновременно очаровательным и неожиданным мужчиной. Сконцентр
ированный, как лазер, точный, как калькулятор, но ему не было чуждо и легко
мыслие, позволявшее периодически отрываться от абстрактного мира физи
ки и улавливать запах цветов, замечать старинную брошь или даже модное т
рико «Найк», которое Пайпер купила, повинуясь своему капризу Ц ее забав
ляло неоново-зеленое свечение.
Пайпер подпустила эту теплую мысль ближе.
Дин Трумэн. Они были явные противоположности. Он Ц ученый, она…
А что такое она?
Чрезвычайно восприимчивая? Интуитивная? Способная распознавать и дове
рять вещам, которые невозможно ни вычислить, ни определить. И все же они на
слаждались своими отношениями. Ее тянуло к нему, несмотря на тринадцатил
етнюю разницу в возрасте.
Пайпер выключила душ и вытерлась большим пушистым полотенцем. Она ярост
но потрепала свои короткие черные волосы и потрясла головой. О сне не мог
ло быть и речи.
Прошлепав по деревянному полу к шкафу, Пайпер облачилась в джинсы, белую
блузку и рыжевато-белый жакет Весткрофтского колледжа.
В кухне она занялась приготовлением яйца-пашот и тоста, поставила в чайн
ике воду для кофе. Пайпер жила в этом старом фермерском доме всю жизнь. Зде
сь она родилась, здесь умерла ее мать. Дом хранил тревожные воспоминания.

Кто-то прошел по твоей могиле.
Когда чайник свистнул, она вскочила.
Беспокойство, охватившее ее во сне, все еще владело мыслями. Пайпер откин
ула волосы с лица и отхлебнула растворимый кофе из кружки с эмблемой Мик
ки-Мауса.
Ц Ты просто разваливаешься на части, Ц укоряла она себя, Ц как боязлив
ая старуха.
Комната ответила молчанием.
Гром.
Пайпер точно помнила этот звук. Раскаты грома. Только это не мог быть гром
. Не в октябре. Не сегодня, когда температура приближалась к точке замерза
ния.
Удар.
Сначала ей показалось, что она наступила на электрический провод. Сковыв
ающий, неожиданный удар. Руки покрылись гусиной кожей.
Что-то происходило.
Ей нужно было идти.
Куда?
Она точно не знала, но была уверена, что разберется на месте.
Дин Трумэн резко дернул.
Ничего.
Он дернул сильнее, вкладывая импульс спины, как говорил его отец. Но доска
осталась неприступной, неподвижной. Прибитая более двадцати лет назад, о
на одержала над ним победу, перекрывая вход в маленький подвал. Другой во
зможности попасть в него не было.
Значит, не отсюда. Нет, не отсюда.
Руки саднили. От досок остались глубокие следы на коже. Дин потер ладонью
о ладонь, потом задвинул шкаф на место, снова скрыв заблокированный вход
от глаз. Потом пошел на кухню и подставил руки под теплую струю воды. Кожа
медленно вернулась к нормальному состоянию. Если бы разум можно было так
же легко вернуть в привычное русло. Но страх и смятение прилипли к нему, ка
к запах мертвечины.
«Господи, какая отвратительная мысль. Когда, черт подери, она появилась?»

«После сегодняшнего вечера, Ц услужливо подсказала ему память, Ц заби
тая насмерть женщина, отрезанная рука… Больше чем достаточно, чтобы нерв
ы расшалились, однако не это его беспокоило. Мысли с бешеной скоростью ве
ртелись вокруг другого.
Как клеится, Джимми Дин?
Дин по очереди открыл три шкафчика, пытаясь найти то, что ему потребовало
сь. Бутылку канадского лимонного виски, подаренную на прошлое Рождество
. Он не был предрасположен к выпивке, поэтому бутылка оставалась нераспе
чатанной. Дин вскрыл бутылку, налил виски на два пальца в стакан для сока,
разбавил в два с лишним раза диетической кокой, потом выпил эту смесь одн
им глотком.
Организм среагировал молниеносно. Сначала алкоголь ударил в голову, пот
ом быстро помчался к конечностям.
Надпись на классной доске завтра уйдет в прошлое. Он позаботился об этом,
позвонив и оставив сообщение для службы уборки. Приобретя новый статус п
очетного гражданина города, Дин мог получить очень многое, если бы захот
ел. Но он никогда не пользовался этими привилегиями. До сегодняшнего дня.

Хулиганы, как объяснил он. Те же самые хулиганы, которые ранее разбили его
окно кирпичом.
Только сам он больше не верил в правдивость этого.
Не было похоже на случайный акт. Слишком направленный. Слишком точный. Уд
ар в самое сердце, быстрый, как скальпель хирурга. Эта фраза Ц давнишняя н
асмешка. Кто мог знать? Лишь небольшая горстка людей. Горстка Ц их можно б
ыло пересчитать по пальцам. Или… мертвец.
Дин схватил бутылку за горлышко и перенес на обеденный стол. Он налил себ
е еще выпить, только добавил меньше содовой.
ДЖУДИ.
Это случилось… Сколько? Двадцать, двадцать один год назад? Неужели уже ст
олько времени прошло? Иногда ему казалось, что гораздо больше, иногда он п
очти ждал, что она выйдет из спальни в этих огромных, смешных шлепанцах с у
шами, в длинном ярко-красном хлопковом халате с пушистым белым воротник
ом.
Ц Ты в нем выглядишь, как десятилетняя девочка, Ц подшутил бы он над ней.

Ц Я и есть десятилетняя девочка, Ц ответила бы она. Ц По крайней мере, х
отела бы быть.
Хотела бы быть.
Если не считать Нобелевской премии, женитьба на Джуди являлась кульмина
ционным моментом его жизни. Сколько Дин себя помнил, он всегда любил ее. Сн
ачала детской щенячьей любовью, потом с вожделением подростка, которое в
конце развилось в зрелое чувство, продолжавшееся годами, и даже за преде
лами их жизни.
Но та Джуди, на которой женился Дин, уже не была девушкой, по которой он взд
ыхал. Она изменилась, стала другой. «Униженная богиня», Ц как провозглас
ила сама Джуди.
Как клеится, Джимми Дин?
Они никогда не говорили об изнасиловании или вообще о той ночи, но каким-т
о образом это отразилось в том, что произошло позже. Несмотря на его любов
ь к ней, Джуди всегда витала в облаках, вызывающие и мечтательные глаза см
отрели вдаль, как будто их взгляд был обращен в прошлое время.
До изнасилования.
Она никогда не стала прежней. Вместо приключений ей понадобилась защита
. Вместо вызова она искала стабильности. Дин Трумэн превратился в мужа-за
щитника-кормильца.
Скромная, но счастливая жизнь длилась до рождения ребенка. Нет Ц это неп
равда. Он был счастлив, но не Джуди; ее взгляд уже никогда не выражал той ме
чтательности, как до…
До Уайти Доббса.
Но это был не Уайти Доббс. Это было черт знает что. Дин Трумэн видел Уайти Д
оббса как раз в момент совершения греховного акта, и, несмотря на свое пре
зрение к наглому обидчику, Дин знал, что Доббс был невиновен в преступлен
ии, за которое Джон и остальные придумали ему такое изощренное наказание
.
Но если не Доббс, то кто?
Что-то случилось. Это стало очевидным, когда в последующие несколько нед
ель выяснилось, что Джуди беременна.
Дин поступил по-джентльменски. Он предложил ей выйти за него замуж, и она
согласилась. Такой опрометчивый союз означал жертву с его стороны. Он бо
льше не мечтал о поступлении в один из старейших университетов, даже со с
типендией. Деньги, накопленные на обучение, теперь пошли на визиты враче
й, оплату жилья, продукты. Дин никогда не забудет разочарованные глаза от
ца, когда он впервые объявил ему о своем решении.
Но вскоре родители пришли в себя, увидев его решимость добиться чего-то с
амостоятельно, помимо учебной ссылки, поняв его неподдельную любовь к св
оей юной невесте.
Дин окинул взглядом стареющий обшитый дом. Боже, он ненавидел это место.

Ц Так зачем ты купил это проклятое жилище? Ц спрашивал его Натан. Ц Нед
остаточно разве было того, что ты снимал его? Зачем же было покупать? Черт.
Переезжай. Выбирайся из этого дома, дважды видевшего привидения.
Но Дин не мог. Останки младенца.
И в те времена дом заваливался на сторону, сейчас стало еще хуже, несмотря
на тысячи долларов, вложенных в ремонт.
Ц Я мог бы построить тебе новый дом, черт меня подери, великолепный дом н
а те деньги, что ты тратишь на поддержание этого старичка, Ц витийствова
л Мейсон Эванс.
Дин мечтал о новом доме. Он даже одно время носился с идеей купить второй д
ом, но оставить и этот. Просто так, оставить пустовать. Но не мог.
Останки младенца.
Всегда существовала вероятность того, что дети или какие-нибудь бездель
ники проникнут внутрь. И обнаружат…
Дин покончил со вторым стаканом. Пьяное сонное ощущение охватило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43