Захлопнув дверцу экипажа, Ру велел кучеру отвезти девушек домой.
— Боги, как я ненавижу похороны! — воскликнул Луи, когда они вышли из храма и направились к складу.
— Не думаю, что даже жрецы богини смерти их любят, — заметил Дункан.
— Я целую неделю буду вонять древесным дымом, — заявил Ру.
— И смертью, — сказал один из работников.
Ру кивнул. Над храмом богини смерти неизменно висел дым. В пламя бросали травы и благовония, но под Махартой Ру нанюхался горящего мяса, чтобы распознать этот запах везде.
Возчики и остальные работники уже приготовились к поминкам. На скамье выстроилось несколько бутылок крепкого пива. Их немедленно откупорили. Когда у каждого в руках оказалась бутылка, Ру сказал:
— Гельмут Гриндаль. Нелегкий, но честный, хороший партнер, любящий отец, заслуживший доброе к себе отношение.
— Пусть Лимс-Крагма будет к нему милостива, — сказал Луи.
Они пили в память Гельмута и говорили о нем. Ру проработал с ним дольше всех и меньше чем за год утроил доходы Гриндаля. Теперь на фирму «Гриндаль и Эйвери» трудились семь человек, не считая Дункана и Луи.
Поскольку у них было немного общих воспоминаний, разговор быстро превратился в обсуждение вопроса о том, кто убил старика. Ру какое-то время слушал, а потом отослал всех по домам.
Когда работники ушли, Ру сообщил Луи и Дункану то, что сказал ему Гельмут. Они обсудили меры, которые нужно было принять, и, когда план был составлен, Ру отправился к Карли.
Гнев и жажда мести бурлили в нем, и Ру едва не прошел мимо дома. Он постучал в дверь. Мэри открыла и сразу отступила в сторону, чтобы Ру мог войти.
Карли сменила черное траурное одеяние на отделанное кружевами яркое голубое платье, смахивающее на праздничное. Увидев на столе ужин, Ру удивился, но внезапно почувствовал, что отчаянно голоден.
Ели они почти в полном молчании.
— Вы кажетесь таким далеким, — сказала наконец Карли.
Ру покраснел.
— Я так переполнен гневом, вызванным убийством вашего отца, что даже не подумал о том, что чувствуете вы, — сказал он. Перегнувшись через стол, он взял ее за руку. — Простите.
Она легонько сжала его пальцы.
— Не нужно. Я понимаю.
После ужина они перешли в гостиную, а Мэри принялась убирать со стола. Карли предложила Ру бренди — значительно более высокого качества, чем то, каким его когда-либо угощал Гриндаль. Охваченный странным чувством, он произнес: «Гельмут», поднял в знак приветствия кубок и в один глоток его осушил.
— Я все время представляю себе, что вот сейчас он войдет в эту дверь, — сказала Карли.
— Понимаю, — кивнул Ру, взглянув на дверь. Он чувствовал то же самое.
— Что мне делать? — неожиданно спросила Карли.
— Что вы имеете в виду? — удивился Ру.
— Когда отца не стало… — Внезапно из глаз у нее полились слезы. Ру обнял ее за плечи, а она рыдала, уткнувшись ему в грудь.
— Я дал слово вашему отцу заботиться о вас, — сказал Ру наконец.
— Я понимаю, что вами движут добрые побуждения, но не надо говорить ничего, о чем бы вы позже могли пожалеть.
— Не понимаю, — сказал Ру.
Карли заставила себя успокоиться.
— Я знаю, что отец собирался нас поженить, Руперт, — сказала она. — Из всех, кто просил его помощи, вы были первым, кто ему понравился. Но я знаю и то, что он очень переживал по поводу нашей… женитьбы. Он никогда не говорил со мной об этом, но я видела, что он надеется, что через какое-то время мы сами решим… пожениться. Но теперь все зависит от вас. И вы не должны считать, что… чем-то обязаны.
Ру показалось, что комната накренилась. Он не знал, что тому причиной: бренди, бессонница, гнев или разговор с этой странной девушкой.
— Карли, — медленно произнес он. — Я знаю о планах, что имел ваш отец относительно нас. — Он опустил глаза. — И по правде говоря, впервые придя сюда, я был готов ухаживать за вами, но не думал тогда о ваших чувствах. — Он сделал короткую паузу и продолжал:
— Не знаю, смогу ли я объяснить это, но я начал… ценить вас. Я обнаружил, что… наслаждаюсь временем, которое мы проводим вместе. Я чувствую определенные обязательства перед вашим отцом, но мое чувство к вам
— нечто гораздо большее.
Карли пристально посмотрела на него.
— Не лгите мне, Руперт, — сказала она.
Он обнял ее за талию.
— Я не стал бы вам лгать. Вы мне дороги. Позвольте мне доказать вам это.
Карли посмотрела ему прямо в глаза и взяла его за руку.
— Идемте со мной.
Она привела его наверх, в свою комнату, и заперла дверь. Положив руку ему на грудь, она подтолкнула его к кровати, заставив сесть. Быстро расстегнув пуговицы, она уронила платье на пол, затем распустила на плечах завязки сорочки и осталась перед ним обнаженная в свете единственной свечи, горевшей на ночном столике.
У нее была юная, крепкая грудь, но даже ни намека на талию. И в ее лице не было ничего, что мужчина мог бы назвать красивым, если не считать сияющих глаз.
— Вот какая я, — сказала она дрожащим голосом. — Я некрасивая. И толстая. И теперь у меня нет богатого отца. Разве кто-то может меня полюбить?
Ру встал и, чувствуя, что на глаза у него наворачиваются слезы, обнял ее.
— Никто еще не обвинял меня в том, что я кому-то понравился. Я привык, что меня обзывают «крысиной мордой» или даже похуже. — По его щеке прокатилась слеза. — Внешность — это еще не все.
— Перестань, — сказала она и положила голову ему на грудь.
Потом она уснула в его объятиях, а Ру не спал и смотрел в темноту. Они любили друг друга неуклюже, но страстно, хотя эта страсть была несвободной. Карли была слишком неопытна, а Ру приходилось заставлять себя быть более бережным, чем он привык.
Он помнил, что в какое-то мгновение обещал жениться на ней, и понимал, что, когда время траура закончится, ему придется сдержать свое слово. Но сейчас мысли Ру вернулись к планам, которые разработали они с Дунканом и Луи. Ибо единственной вещью, о которой он не сказал Карли, было то, что ее отец прошептал ему перед смертью.
Это было имя. Джекоби.
ГЛАВА 10. ПЛАНЫ
Ру поднял руку.
— Я хотел бы обсудить с вами три вещи, — сказал он. Карли разрешила ему пригласить в дом Дункана и Луи. Она даже ухитрилась не обидеться, когда он попросил оставить их одних.
Луи взглянул на Дункана. Тот пожал плечами, как бы говоря, что не знает, в чем дело.
— Мы собрались не на складе, а здесь, потому что я хотел быть уверен, что нас никто не подслушает.
— Ты подозреваешь наших работников? — спросил Луи.
Ру покачал головой:
— Нет, но чем меньше людей будет знать о наших планах, тем меньше опасность, что враги нас опередят.
— Враги? — сказал Дункан. — С кем мы воюем теперь?
Ру понизил голос почти до шепота:
— Гельмута убил мерзавец по имени Тим Джекоби.
— Джекоби? — переспросил Луи.
Дункан кивнул:
— Сын торговца Фредерика Джекоби. «Джекоби и Сыновья».
— Я о них не слышал, — заметил Луи.
— Проведешь в Крондоре еще несколько месяцев, занимаясь грузовыми перевозками, и узнаешь, — сказал Ру. — Это не главный наш конкурент, но серьезный. — Он откинулся назад, и лицо его помрачнело. — Гельмут сказал мне, что его фургон ограбили братья Джекоби.
— Может, обратиться в Городскую стражу? — спросил Луи.
— С чем? — всплеснул руками Дункан. — У нас нет доказательств.
— А слова умирающего? — возразил Луи.
— Если бы Ру был нобилем, еще можно было бы попробовать, — сказал Дункан.
— А так — не стоит и пытаться.
— У его отца огромные связи, — кивнул Ру. — Его фирма работает на крупные торговые концерны Западного Княжества, и стоит мне только кому-нибудь шепнуть об этом деле, как меня тут же обвинят в клевете и попытке нанести ущерб их деловым интересам.
Луи пожал плечами:
— У кого больше денег, тот всегда прав.
— Я думаю, не нанести ли сегодня ночью визит Тиму Джекоби, — сказал Ру.
Луи еще раз пожал плечами.
— Это сделать никогда не поздно, юный Ру. — Он наклонился вперед, уставив на него указательный палец левой руки. — Но спроси себя: что из этого выйдет, не считая того, что тебя снова отправят на виселицу?
— Но должен же я отомстить!
Луи кивнул:
— Придет время, и ты получишь такую возможность. — На мгновение он задумался. — Ты сказал — «Джекоби и Сыновья», Дункан? Значит, у него есть брат?
— Да, — ответил Дункан. — Тим старший. Другой, Рандольф, по общему мнению, вполне приличный молодой человек, но слишком предан своему семейству.
— В Родезе, — наставительно сказал Луи, — когда один человек причиняет другому зло, мы деремся на дуэли. Но если одна семья причиняет зло другой семье, мы начинаем войну. Это может быть тихая война, она может длиться несколько поколении, но в конце концов одна из семей погибает.
— Я намерен покончить с этим при жизни, Луи, — сказал Ру. — Вести войну чересчур разорительно.
Луи пожал плечами:
— Она уже началась. Вероятно, ее нельзя будет остановить, пока ты не победишь или не проиграешь, кто сказал, что следующее сражение должно произойти непременно сегодня ночью? Выжидай. Копи силы. Ослабляй позицию врага. А когда подвернется удобный момент, не упусти его. — Он сделал здоровой рукой рубящий жест. — Нередко говорят, что месть — это блюдо, которое надо подавать холодным. Это ошибка: ты никогда не должен терять жара гнева. — Он пристально посмотрел Ру в глаза. — Прощение — это добродетель, которую проповедуют в храмах. Но если ты не обладаешь ею, изучай своего врага. — Он шлепнул себя по голове:
— Думай. Думай о том, что руководит им, узнай его сильные и слабые стороны. Не теряй хладнокровия, а когда все будет готово, спускай собаку с поводка и наслаждайся местью.
Ру медленно выдохнул воздух, словно выпуская вместе с ним свою ярость.
— Прекрасно. Будем ждать. Но пусть наши люди ловят все слухи, что касаются фирмы «Джекоби и Сыновья».
— А вторая вещь? — спросил Дункан и пояснил:
— У меня назначено свидание с дамой.
Ру улыбнулся:
— Гельмут вел наши книги и документацию. Я немного разбираюсь в этом, но я не специалист. Умеет кто-нибудь из вас это делать?
Луи покачал головой, а Дункан засмеялся:
— Я всегда был не ладах с арифметикой. Ты это знаешь.
— Тогда нам придется кого-нибудь нанять.
— Кого? — спросил Дункан.
— Не знаю, — ответил Ру. — Может быть, Джейсона, который служит у Баррета. Помнится, он хорошо разбирался в цифрах; Мак-Келлер чаще всего поручал ему проводить инвентаризацию. У него хорошая память… он легко запоминал стоимость и номера мешков с кофе и детали, которые я не в состоянии как следует объяснить. Спрошу у него. Он честолюбив и, возможно, согласится на нас работать.
— А платить мы ему сможем? — со смехом спросил Дункан.
— У нас контракт с дворцом, — напомнил Ру. — Если де Лонгвиль сдержит свое обещание платить вовремя, мы перебьемся.
— Ну, и осталась третья вещь, — сказал Луи.
Гнев и тревога у Ру на лице уступили место застенчивости.
— Я собираюсь жениться.
— Поздравляю, — сказал Луи. Он протянул руку, и Ру ее пожал.
— Карли? — спросил Дункан.
— Кто же еще? — ответил вопросом на вопрос Ру.
Дункан пожал плечами:
— Когда?
— В ближайший Шестой день. Придете?
— Конечно, — сказал Дункан и поднялся. — Мы закончили?
— Беги, — буркнул Ру, разочарованный таким равнодушием.
— Теперь ты принимаешь на себя совсем иную ответственность, Ру, — сказал Луи, когда Дункан ушел.
— Что ты имеешь в виду?
— Это не мое дело, — нахмурился Луи. — Забудь об этих словах.
— Что у тебя на уме? — спросил Ру.
— Похоже, ты нравишься девушке, — не сразу ответил Луи. — Но… ты хочешь жениться на Карли, так как чувствуешь, что кто-то должен о ней заботиться и, кроме тебя, это некому сделать?
Ру хотел возразить, но понял, что это правда.
— Не знаю. Мне она нравится, а жена… ну, жена и есть жена, верно? Мне нужны жена и дети.
— Зачем?
Ру совершенно смутился.
— Ну… просто нужны, и все. Я имею в виду, что хочу стать в городе важной персоной, а такому человеку нужны жена и дети.
Луи внимательно посмотрел на него.
— Как скажешь. Я сообщу всем в конторе, что в Шестой день состоится свадьба.
— А я завтра сообщу Эрику и Джедоу, — сказал Ру. — Может быть, и капитан придет, если он еще в городе.
Луи кивнул. Он обошел стол и, встав позади Ру, положил руку ему на плечо.
— Желаю счастья, мой друг. Искренне.
— Спасибо, — сказал Ру.
Луи удалился.
И тотчас же в комнату вошла Карли.
— Я слышала, как он ушел.
Ру кивнул:
— Я им сказал, что в Шестой день мы собираемся пожениться.
Карли села на стул, на котором сидел Дункан.
— Ты решил окончательно?
Ру выдавил из себя улыбку.
— Конечно, — похлопав ее по руке, сказал он, хотя на самом деле ему больше всего на свете хотелось во весь дух бежать из этого дома. — Конечно,
— повторил он.
Ру взглянул на занавешенное окно, и его воображению представилось бледное лицо Гельмута на смертном одре. Кожа его была серебристо-белой, словно шелк, украденный Ру, и в глубине души Ру чувствовал, что смерть отца Карли лежит на его совести. Ру понимал, что даже если бы он ненавидел Карли, ему пришлось бы на ней жениться, чтобы исправить ошибку, которую он допустил.
Кэлис встал и подошел к окну.
— У меня плохое предчувствие, — сказал он, глядя на двор.
Принц Никлас бросил на своего племянника быстрый взгляд и откинулся на спинку кресла; потом он посмотрел на Уильяма, и тот согласно кивнул.
— Это отчаянная игра, — сказал рыцарь-маршал.
— Вы сами видели это, — сказал Патрик, возглавлявший совет. — Вы не раз бывали в этой стране. — Он обвел взглядом комнату. — Готов согласиться, что мои возражения отчасти объясняются отсутствием… непосредственного опыта общения, если можно так выразиться, с этими пантатианами.
— Я видел, на что они способны, Патрик, — сказал Никлас, — и мне не внушает доверия то, о чем мы говорим. — Он махнул рукой в сторону кипы бумаг на столе. Это были депеши, передаваемые курьерами и эстафетой судов, курсировавших между Крондором, Дальним Берегом, Закатными Островами и континентом Новиндус. Донесения, полученные в это утро, были отправлены с Новиндуса меньше чем через месяц после отъезда Грейлока и Луи. И новости были неважные.
— Теперь ясно, что наши предположения были слишком оптимистичны, — сказал герцог Джеймс, сидевший рядом с Уильямом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55