Ру в раздумье покачал головой.
— Пожалуй, лучше купить пять фургонов. — Произведя в уме вычисления, он понял, что у него не хватит денег. — Но для этого мне нужно золото.
— Сколько? — спросил де Лонгвиль.
— Сто соверенов. Этого хватит на фургоны, на мулов, на то, чтобы нанять нескольких возчиков, но я должен быть уверен, что вы действительно заплатите сразу, так как у меня нет резерва.
— Поступим иначе, — сказал де Лонгвиль. — Я не могу позволить тебе обанкротиться, ведь ты был не готов. — Он вынул из-за пазухи кошелек и протянул его Ру. Потом положил ему руки на плечи и наклонился вплотную. — Ты нам нужен больше, чем тебе самому представляется, Эйвери. Оправдай наше доверие — и станешь очень богат. Армии нужны не только сержанты и генералы, но интенданты и казначеи. Только не испорти дело, понял?
Ру кивнул, хотя его грызли сомнения, а де Лонгвиль продолжал:
— Теперь позволь изложить тебе другой вариант: если ты оступишься, причем не важно, где и как, то ссылка на то, что ты больше не являешься солдатом нашего отряда, не избавит тебя от наказания. У тебя будет столько же прав, сколько было в тот день, когда ты упал с виселицы. Ясно?
Ру помрачнел.
— До сих пор я не боялся угроз, сержант.
— О, это не угрозы, мои милый. Это факт. — Де Лонгвиль улыбнулся. — Кстати, если хочешь, можешь звать меня Бобби.
Ру пробормотал что-то себе под нос, затем произнес:
— Очень приятно, Бобби.
— Как твоя личная жизнь? В ближайшее время не собираешься обзавестись семьей?
Ру пожал плечами:
— Я спрашивал у ее отца, и он сказал, что подумает; если он скажет «да», я спрошу у нее.
— Из того, что ты говорил месяц назад, я сделал вывод, что он уже согласился, — сказал де Лонгвиль и поскреб щетину у себя на подбородке.
Ру снова пожал плечами:
— Гельмут сделал меня партнером, и дважды в неделю я обедаю вместе с ним и с Карли. Я провожаю ее на рынок или на площадь в Шестой день, но…
— Будь понастойчивее, — посоветовал де Лонгвиль.
— Я ей не нравлюсь.
— Не нравишься ты, или не нравится мысль о том, что ты собираешься на ней жениться из-за денег ее папаши?
Ру в третий раз пожал плечами:
— Луи говорит, что я должен ее завоевать, но…
— Что «но»?
— Она мне не интересна, — произнес Ру.
Де Лонгвиль помолчал, а потом спросил:
— Когда ты пытаешься за ней ухаживать, о чем ты говоришь?
— Стараюсь ее развлечь, рассказываю о том, чем мы занимаемся с ее отцом, или о войне… — Де Лонгвиль нахмурился, и он поспешно добавил:
— Ничего лишнего, сержант. Я достаточно осторожен.
— Вот тебе предложение, — сказал де Лонгвиль. — Задай ей вопрос.
— Какой вопрос?
— Любой. Только о чем-нибудь, что связано с ней самой. Спроси ее мнение о том или ином предмете. — Де Лонгвиль ухмыльнулся. — Ты увидишь, что представляешь собой не такую уж занимательную тему для разговора, как тебе кажется.
Ру вздохнул:
— Попробую. — Он проводил де Лонгвиля до выхода и сказал:
— Фургоны будут в порту, как только рассветет. Постарайтесь, чтобы ваши пять возчиков были там за час до рассвета.
— Они там будут, — кивнул де Лонгвиль и вышел на улицу. Когда дверь за ним захлопнулась, Ру развернул список грузов и углубился в подсчеты.
Через час на склад пришел Гельмут Гриндаль и подозвал к себе Ру, который как раз руководил установкой железных ворот в бывшей конюшне.
— Как дела? — спросил Ру, подходя к своему партнеру и, как он надеялся, будущему тестю.
— Драгоценности в Равенсбург повезу сам, — сказал Гельмут. — Кое-что надо будет показать матери барона, и, вспомнив о ваших прежних отношениях, я подумал, что будет лучше, если ты посидишь дома.
Ру кивнул:
— Хорошая мысль, — и, поглядев вокруг, добавил:
— Да и здесь еще за многим надо бы присмотреть.
— Пообедаешь с нами? — спросил Гриндаль.
Ру на мгновение задумался.
— Пожалуй, я лучше останусь, прослежу за качеством работы, — ответил он.
— Не будете ли вы так добры сказать Карли, что я зайду к ней завтра.
Гриндаль прищурился, и у него стало скучное лицо.
— Хорошо, — сказал он, помолчав.
Не сказав больше ни слова, Гельмут ушел, а Ру вернулся к прежнему занятию. За это время он хорошо узнал своего старшего партнера, но когда речь шла о Карли, Ру терялся, не понимая, что у старика на уме. Вот и сегодня он весь вечер терзался вопросом, что же за мысли бродят в эту минуту в голове этого хитреца.
Ру ждал Карли. До этого Гельмут еще ни разу не оставлял их вдвоем, и даже на рынок ходил вместе с ними. Но сегодня он уехал в Даркмур, и большую часть вечера Ру пребывал в одиночестве, так как Карли пожелала заняться стряпней. У Гриндаля были и повариха, и служанка, которые жили в его же доме, но Карли предпочитала сама заботиться об отце.
Наконец ужин был подан в комнате, где Гельмут обычно принимал деловых гостей и которую называл «гостиной». Ру сел на маленькую тахту, а Карли — рядом на стул.
— Что-нибудь не так? — тихим, как всегда, голосом спросила Карли.
Ру очнулся от задумчивости.
— Нет-нет, все в порядке. Я просто думал о том, как странно иметь отдельную комнату только для того, чтобы в ней разговаривать. У нас в Равенсбурге возможность поговорить бывала только после того, как трактир, где работала мать Эрика, покидал последний посетитель или когда была работа на свежем воздухе.
Карли кивнула и опустила глаза. Наступила тишина.
— Когда возвращается ваш отец? — после короткой паузы спросил Ру.
— Если все пойдет, как он предполагал, то через две недели, — ответила она. Руки ее спокойно лежали на коленях, а сама она держалась прямо, но без напряжения. Поскольку она не поднимала на него глаз, Ру мог без помех еще раз взглянуть в ее лицо. Что-то в этом лице волновало его с того дня, когда он впервые ее увидел. В свое время он холодно разработал план, как начнет ухаживать за этой девушкой и покорит ее, как, воспользовавшись опытом, приобретенным на службе у ее отца, станет богатым купцом, но каждый раз, когда появлялась возможность поухаживать за Карли, он не мог выдавить из себя ни слова. В конце концов он решил, что она его совершенно не привлекает.
Ему доводилось спать со шлюхами куда более уродливыми, чем Карли, с гнилозубыми шлюхами, от которых несло прокисшим вином, но то было в походе, во время войны, когда в отдалении маячила смерть и такие свидания были просто необходимы.
Но сейчас совсем другое дело. Сейчас он должен был взять на себя обязательство на всю жизнь и выполнять его с величайшей ответственностью. Он думал о женитьбе и о детях, которых родит ему эта женщина, хотя сейчас он почти ничего о ней не знает.
Луи говорил ему, что нужно оказывать ей знаки внимания, а де Лонгвиль советовал Ру не говорить о себе. Наконец Ру произнес:
— Карли!
— Да? — взглянула она на него.
— А… — начал он и вдруг бросился напролом:
— Что вы думаете о новом контракте с дворцом?
Слова еще не успели растаять в воздухе, а Ру уже мысленно назвал себя идиотом. Он только что хотел убедить эту девушку, что будет ей хорошим любовником и мужем, и первый же его вопрос был о делах!
Но она только улыбнулась.
— Вам интересно знать, что я думаю? — застенчиво спросила она.
— Ну, вы ведь знаете своего отца, — поспешно сказал он. — Вы в курсе его дел… чуть ли не с самого рождения. — С каждой секундой он чувствовал себя все большим идиотом. — Я хочу сказать, что у вас наверняка есть собственное мнение по этому поводу. Что вы об этом думаете?
Ее улыбка стала еще чуточку шире.
— Я считаю, что иметь постоянный доход, пусть даже скромный, куда менее рискованно, чем зависеть от продажи предметов роскоши.
Ру кивнул:
— Я тоже так считаю.
Он решил, что не стоит ей говорить, что он — единственный перевозчик, которому принц доверил транспортировку таких ответственных грузов.
— Отец всегда твердит о необходимости получать максимальную прибыль, но, следуя этому принципу, он идет на огромный риск. — Она понизила голос, поняв, что позволила себе критиковать отца. — Он склонен помнить хорошие времена и забывать о плохих.
Ру покачал головой:
— У меня иной взгляд на вещи. Я, пожалуй, слишком долго помню плохое. — Тут он вдруг увидел какую-то новую сторону своего характера. — Сказать по правде, в жизни мне выпадало не так уж много хорошего. — Она молчала, и он решил сменить тему разговора:
— Значит, вы думаете, что этот контракт не плох?
— Да, — сказала она и снова замолчала.
Тщетно пытаясь придумать, как бы ее разговорить, Ру сказал:
— Чем же он хорош?
Она улыбнулась. И впервые с тех пор, как он ее встретил, Ру увидел, что она искренне веселится. Кроме того, он с удивлением обнаружил, что у нее на щеках ямочки. И тут же открыл, что когда Карли улыбается, она совсем не такая дурнушка, как ему казалось.
— Я сказал что-то смешное? — внезапно покраснев, спросил он.
— Да. — Она снова опустила глаза. — Вы мне ничего не рассказали об этом контракте, так откуда же мне знать, что в нем хорошего?
Ру рассмеялся. Естественно, она знала лишь основной смысл контракта, и если учесть, как мало он рассказал Гельмуту, станет ясно, что она знает еще меньше.
— Ну, дело обстоит так, — начал он.
Они разговорились, и Ру с изумлением обнаружил, что Карли знает о делах отца намного больше, чем можно было предположить. Более того, она отлично в них разбиралась.
Где-то среди ночи Ру откупорил бутылку вина, и они выпили. Ру раньше никогда не видел, чтобы Карли пила вино, и со стыдом вспомнил, что, в сущности, никогда не обращал на нее внимания. Несколько недель подряд он старался произвести на нее впечатление, вместо того чтобы постараться ее узнать.
В какую-то минуту он заметил, что она встала, чтобы подрезать фитиль лампы, но прежде чем понял это, услышал крик петуха. Посмотрев в окно, он увидел, что небо стало светлеть.
— Боже! — воскликнул он. — Мы с вами проговорили всю ночь.
— Мне было приятно, — засмеялась она и покраснела.
— Клянусь Сунг, — Ру воззвал к богине истины, — мне тоже. Давным-давно я ни с кем не говорил о… — Он остановился. Теперь она пристально смотрела на него — и улыбалась.
Он импульсивно наклонился и поцеловал ее. До этого он ни разу не пытался это сделать и сейчас едва не отпрянул от нее, испугавшись, что позволил себе лишнее.
Она не сопротивлялась, и поцелуй их был нежным и ласковым. Ру, донельзя смущенный, медленно отошел от нее.
— Ах… — сказал он. — Я приду к вам завтра — вечером, если вы не возражаете. Мы сможем сходить на вечерний рынок. Если не возражаете! — Последние слова вырвались у него сами собой.
Она смущенно потупилась.
— Буду рада.
Он направился к двери, продолжая на нее смотреть, словно боялся повернуться к ней спиной.
— И мы сможем поговорить, — сказал он.
— Да, — ответила она, вставая, чтобы проводить его до дверей. — Мне это будет приятно, очень.
Ру был так смущен, что чуть не убежал. Когда дверь за ним тихо закрылась, он остановился и вытер лоб. Он был весь в поту. Что произошло? — спрашивал он себя. Он решил, что надо основательно обдумать возможные последствия кампании по завоеванию сердца дочери Гельмута Гриндаля.
Когда город проснулся, Ру был уже в конторе и приступил к работе.
К воротам подкатили шесть фургонов, и стражник взмахом руки приказал Ру остановиться. На стражнике поверх доспехов был обычный плащ с эмблемой принца Крондорского: желтым контуром орла, парящего над горным пиком, в темно-синем кругу. Единственное отличие состояло в том, что серый плащ у него был оторочен кантом королевских цветов — пурпурного и желтого. Дело в том, что впервые за всю историю Королевства кронпринц, наследник престола, правил Западным Княжеством.
Ру попытался вспомнить, что это значит; вроде бы по традиции принц должен был править Крондором до своего восшествия на престол, и до недавнего времени этот пост занимал Арута, отец нынешнего короля, но он не был наследником престола. Ру решил, что лучше спросить об этом кого-нибудь сведущего.
— Что за груз? — спросил стражник.
— Товары для сержанта де Лонгвиля, — ответил Ру в соответствии с инструкцией.
Стоило ему произнести это имя, как откуда-то возник Джедоу Шати. На нем был черный мундир специального отряда Кэлиса с малиновым орлом на груди.
— Пропусти его, — произнес он своим низким голосом и с усмешкой взглянул на Ру. — Они привыкнут к твоему лицу, Эйвери.
Ру улыбнулся в ответ:
— Если уж к твоему привыкли, то со мной им будет легче.
Джедоу рассмеялся:
— В конце концов, ты ведь такой красивый парень.
Только теперь Ру обратил внимание на рукав куртки своего старого товарища:
— Ты получил третью нашивку! Ты сержант?
Улыбка Джедоу стала еще шире.
— Верно, дружище. И Эрик тоже.
— А как же де Лонгвиль? — спросил Ру, когда ворота распахнулись. Он хлестнул своих мулов.
— Он по-прежнему наш господин и начальник, — сказал Джедоу. — Но теперь его именуют майор-сержант или сержант-майор, никак не могу запомнить. — Когда первый фургон, которым Ру правил сам, проехал через ворота, он сказал:
— Эрик тебе все расскажет. Он собирался проследить за разгрузкой.
Ру махнул рукой, показывая возчикам, куда править. Он уже не раз доставлял грузы во дворец, но эта партия была самой большой. С юга пришел караван с товарами из Кеша и Долины Грез, и с ним прибыли грузы, предназначенные лично рыцарь-маршалу Уильяму. Согласно новым распоряжениям, все товары, предназначенные для специального отряда Кэлиса, должны быть доставлены рыцарь-маршалу. Таможенникам, следившим за ввозом и вывозом товаров, было сказано, что все подобные грузы должны быть доставлены во дворец в фургонах, принадлежащих компании «Гриндаль и Эйвери».
Новый склад, возвышавшийся вдоль внешней стены дворца, рассекал на две части весь хозяйственный двор. Ру давно ломал голову над тем, для чего понадобилась этакая громадина, но ни о чем не спрашивал. Он подвел свой караван ко въезду, где его уже ждали.
Эрик махнул ему рукой, и Грейлок, бывший мечмастер барона фон Даркмура, тоже поднял руку. Рядом с ними стоял сам рыцарь-маршал, а позади него к земле припал его любимец, зелено-чешуйчатый летающий ящер, как его мысленно называл Ру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55