Русь православная без немецких сосисок…
Вяземский . Нет ее! Кончили Русь православную! Хоть в Литву, хоть в Польшу без оглядки беги…
Алексей (рукой коснулся его волос). Какой ты горячий, Вяземский, какой глупый…
Вяземский . Алексей Петрович, уж дальше поганить – некуда… В Грановитую палату, на седьмое-то небо – чернь влезла… Входят, гляди, как смело, купчишки, аршинники…
Таратутин . Не верит нам государь Петр Алексеевич, аршинникам стал более верить.
Буйносов . Ох ти!..
Алексей . Государь не милостив, да бог милостив. Государь делает свое, а бог свое… У гишторика Барония сказано: король французский Хильперик …король французский Хильперик… – Имеется в виду король Нейстрии (одного из трех государств франков) Хильперик I (561–584), который убил жену по требованию любовницы, за что впоследствии был убит родственниками жены.

повреждал уставы церковные и отымал имения, а бог его и убил.
Вяземский . Убил?
Таратутин (засопев). По-стариковски дозволь, Алексей Петрович, в плечико тебя… (Целует.)
Буйносов . Сядем, царевич, сядем, бояре, – князь Ромодановский шествует… Князь-кесарь, ох ти!
Вяземский . Монстра преужасная…

Алексей отходит от бояр, кланяется Ромодановскому, садится.

Ромодановский (входит в царском облачении). Садитесь, бояре, садитесь, иеромонахи, садитесь, торговые люди. (Садится на стул рядом с троном.) Государь Петр Алексеевич изволил собрать вас для думы и совета о великом и неотложном государском деле. Все ли в сборе?

Входит П е т р в царском облачении – в ризе, в бармах, в мономаховой шапке, – поверх голландского платья, в руках – скипетр и держава. Садится на трон.

Петр (Ромодановскому). Читай, князь-кесарь.
Ромодановский (поднявшись, читает). Известно, сколько положено несносных трудов для устроения государства нашего. Вернули мы наши древние вотчины на балтийском побережье. Укрепили Азов и Таганрог. Построены флоты в трех морях. В заботах о процветании торговли и разных мануфактур повелено торговым людям для ведения своих дел учредить Бурмистерскую палату и городские ратуши. Начало положено и тому, чтобы русское государство не одной византийской спесью было сильно, но стало могучим и преуспевающим в ратном деле, в мануфактурах и в горном промысле, в науках и в искусствах. И более того преуспели бы мы, кабы не разорительная война со шведами, коим помогают европейские государства, ненавидящие нас. Восемь лет бьемся мы со шведами… Ныне кровожаждущий Карл со всем своим войском вторгся на Украину. Гетман Мазепа, ища отторжения Украины, воровски изменил нам. На Дону атаман Кондратий Булавин поднял великую смуту. Король Карл идет на Москву. В сей грозный час надлежит каждому отложить попечение о себе. О спасении государства думайте, русские люди. Казна государева пуста…

Среди сидящих волнение.

Таратутин . Казна пуста, а у нас и подавно в кармане – блоха на аркане.
Вяземский . Все, все отдали на корабли да на Преображенские мундиры.
Буйносов . Пшеницу – весь урожай в казну отдал, солонины десять бочек – в казну отдал… Холопов одним толокном кормлю. А у меня две девки на выданье, платья немецкие им шей, кофием пой, а кофей – восемь гривенничков… Щеки брить каждый раз цирульнику два алтына плати… Откуда у нас деньги?
Петр . Деньги нужны немедля, бояре. Давайте любовно… Князь Таратутин…
Таратутин . Слышу плохо, государь.
Петр (отдавая скипетр и державу Ромодановскому). Сядь на мое место. (Сходит с трона, на который садится Ромодановский, достает из кармана записку.) По фискальной сказке Фискальная сказка – стряпчий список о доходах.

у тебя в чулане зарыло дедовского серебра и золота на сорок тысяч рублей.
Таратутин . Лгут! По злобе обнесли, ей-богу.
Петр . У тебя, князь Вяземский, золотой и серебряной посуды на двадцать тысяч рублей сказано, и ты ее спрятал и ешь на деревянной и глиняной.
Вяземский . Бери! Снимай рубашку!
Петр . И сниму. Ты, князь Роман Борисович, взял на откуп за десять тысяч рублев кабаки в Новгороде и Пскове, а прибыли с тех кабаков получил пятьдесят тысяч.
Буйносов . Да где они, где эти деньги? Государь, оговорили меня.
Петр (поворачивается к монахам). Вы что нам скажете, божьи заступники?
Иеромонах . Государь, с нас взять нечего, одной милостыней живем Христа ради. Не дай вконец запустеть храмам божиим.
Петр . Монастырям и приходам лишние колокола снять и везти на пушечный двор. И без того на Москве колокольного звона довольно. Помолчи, отец. Кроме того, московским монастырям сообща внести в государеву казну двести тысяч рублей… Помолчи, отец, я не кончил. Да всем же монастырям и приходам выйти на крепостные работы – копать землю. И выходить не одним послушникам, – выходить всем монахам вплоть до ангельского чина… Я один за всех помолюсь, на сей случай меня константинопольский патриарх помазал… Сядь, велю… Ну, а вы, именитые купцы, что хорошего скажете?
Президент Бурмистерской палаты. Государь, дела-то наши плохи, народишко-то от войны обеднел, товаришки-то у нас залеживаются, хлебец-то, льняная кудель, кожи-то в амбаришках гниют.
Петр . Ах вы, убогие…
Президент . Изубожили, государь…
Петр . На сей случай я из Питербурха англичанина привез. (Показывает на Блека, появившегося вместе с Шафировым в глубине.) Вон он – ясный сокол. Такие у него прожекты – рот разинешь. Хочет взять на откуп и леса, и промыслы рудные, и торговлю. Купец – широкий. И деньги дает наличные, сколько нам нужно… Вот, подумаю, пожалуй, да все ему и отдам… А то вы – люди бедные…
Свешников . Мы – люди бедные?
Президент . Мы – люди бедные?
Свешников . Сколько тебе надо денег?
Петр . Миллион, завтра же.
Свешников . Два миллиона даем… Не русские мы люди? Купцы! Отечеству два миллиона – даем?
Купцы . Даем.
Свешников . Прикажи позвать дьяка, государь, пусть пишет расписки… Без англичанина, своими силами справимся.
Петр . Спасибо, купцы… Мой залог – вот он. Алексей, встань. Я умру – он отдаст.

Картина пятая

Полтава. Холм. Палатка Петра.
У палатки – Петр, Меншиков и Шереметев с подзорными трубами. Под холмом – преображенцы в боевом строю. Гром пушечной стрельбы. Реплики Петра и Меншикова отрывисты, приподняты.

Меншиков . Короля на руках поднимают. Раненый. Нога обвязана.
Петр . Непобедимый Карл! Коль ты славен, Карл, Карл…
Меншиков . Короля выносят вперед войска.

Труба.

Шереметев . Двинулись конные полки. Помогай нам бог…
Петр . Вот они, непобедимые в свете шведские рейтары! Рейтары – конные войска.


Меншиков . Как несутся, дьяволы… Прямо на наши середние рогатки… В лоб бьют, сволочи…

Трубы. Грохот пушек.

Шереметев . Прорвут рогатки, государь. Надо подсобить.
Петр . Нет… Еще не время… Пускай сия страшная кавалерия захлебнется кровью на наших рогатках.
Меншиков . Наши-то, наши… Как снопы, кидают шведов… Ох, шведы напирают здорово… Ох, и драка!
Шереметев . Прорвали первую линию… Помогай нам бог…
Петр . Дым, – ничего не видно. Дым!

Вбегает Я г у ж и н с к и й.

Ягужинский. Восемь рейтарских полков атакуют наш центр… Ингерманландский, Псковский и Новгородский полки бьются насмерть… Более половины наших порублено…
Петр . Сколь глубоко пробились шведы?
Ягужинский. Проломили рогаток все три ряда… Бьемся у самых редутов.
Петр . Редуты не отдавать!.. Редуты держать до последнего. Сие важней всего… Ступай в бой.
Ягужинский. Есть, государь. (Уходит.)
Петр . Фельдмаршал, ступай – держи оба фланга несокрушимо. Пусть шведы нажимают на центр. Пусть дойдут до редутов. Тогда – общее наступление. Окружай. Центр буду держать я… Ступай.
Шереметев . Будет исполнено, государь. (Уходит.)
Меншиков . Мин херц… Сил нет больше глядеть… Дозволь ударить…
Петр . Вся шведская кавалерия на рогатках… Заносчив ты, Карл! Замысел ясен его – пробиться сквозь центр к нашим главным силам… (Меншикову.) Ступай… Заходи всеми конными полками со стороны Полтавы в тыл… Бейся, не щадя живота…
Меншиков . Будет сделано… Трубачи! (Уходит.)

Вбегает Поспелов.

Поспелов . Король с пешими полками идет в прорыв рогаток на редуты… Нужна подмога…
Петр (швыряет трубку, вынимает шпагу, сходит с пригорка). Сыны России, сей час должен решить судьбу отечества. Не помышляйте, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество… Порадейте, товарищи. Отечество вас не забудет…
Федька (из строя). Порадеем, Петр Алексеевич. Не выдавали и теперь не выдадим.
Петр . Не отдадим редутов. Вперед!

Трубы. Крики «ура». Петр с солдатами уходит в бой. Шум боя. Входит раненый Шереметев.

Шереметев . Люди! Кто здесь живой? Солдаты… Бегите ж… Удержите государя… Берите под уздцы его коня… (Садится на разбитый лафет.) Корпии мне, корпии… Корпия – перевязочный материал.



Подбегают санитары.

Рви кафтан, прикладывай… Солдаты! (Встает.) Выручайте Петра Алексеевича, – на нем кафтан прострелен и шляпа сбита, рубится как простой солдат… За мной… (Уходит.) Шум боя. Поспелов и Федька ведут пленных генералов.
Федька . Идите расторопнее, дьяволы криворылые, к палатке идите, по-русски вам говорят.
Поспелов . Ты с ними человечнее говори, – чай, прославленные во всем свете генералы.
Федька . Человечнее! А наших они сколько по-клали…
Ягужинский (с поднятой шпагой). Победа! Победа! Шведы бегут! Король бежит! Победа!..

Преображенец вносит знамена.

Преображенец. Куда знамена класть? Сюда, что ли?
Трубы . Крики. Входят Петр и Шереметев.
Петр (солдатам). Победа! Победа! Воины России… Сыны отечества… Чады мои возлюбленные… Без вас государству, как телу без души, жить невозможно. Вы, любя отечество, не щадили живота своего и на тысячи смертей устремлялись безбоязненно. Воины России, храбрые ваши дела никогда не забудут потомки!

Крики, трубы. Входит Меншиков, разгоряченный, с обвязанной головой.

Меншиков . Виктория, виктория! Армии шведской более нет. Порублена! Сволочи, упустили короля. Король ушел за реку…
Петр . Черт с ним, догоним… Победа, победа, Данилыч! Вот они, превеликие в свете, прославленные генералы: граф Реншельд, граф Пипер, принц Вюртембергский, генерал Шлиппенбах, генерал Гамильтон… Плакать будете завтра, нынче празднуем викторию. Данилыч, отдай им шпаги. Зови в шатер… Трубачи, труби победу!.. (Выхватывает у трубача трубу, трубит.)

Картина шестая

Палаты Буйносова в Москве. Сидит Мишка в нарядном европейском платье. Около него – Авдотья. У дверей – Абдурахман.

Авдотья . Какой ты стал щепетный, Щепетный – нарядный, щегольской.

будто стал длиннее, поджарый стал.
Мишка (зевает). Зёр шмуциг хир, ин Москау. Очень грязно здесь, в Москве ( нем. Sehr schmutzig hier, in Moskau).


Авдотья . Чего, сынок?
Мишка . Скука, грязища у вас в Москве. Тараканы в щелях, хоть бы вы на стенку зеркало, что ли, повесили.
Авдотья . Да ты отдохнул ли с дороги-то, сокол ясный? Сколько же ты ехал от Амстердама-то? Чай, месяц, а то и более?
Мишка . Зехс вохен.
Авдотья . Чего?
Мишка . Фу ты, ну, зехс вохен… Шесть недель. Ну, разучился я по-вашему – русиш шпрехен. (Абдурахману.) Не скаль зубы, дурак.
Авдотья . Вот и сестры твои, Антонида с Ольгой, тоже все по-заграничному стараются, да чего-то плохо выходит, язык у них, что ли, не повинуется.
Мишка . Где им, кобылам московским. В Ганновере с неделю отдыхал в трактире да в Берлине отдыхал.
Авдотья . В трактире?
Мишка . Ку, а где же еще!.. Там любой трактир почище ваших палат. Всякие фрейлены, в чепчиках, – бите, бите, такие любезные, и тебе нальют и тебя уложат.
Авдотья . Кто же это – фрейлены, Миша?
Мишка . Ну, девки ихние. (Зевает.)
Авдотья . Миша, чадо родное, да ты там не спутался ли с кем?
Мишка . Этого я еще не понимаю, мамаша.

Абдурахман ухмыляется.

Абдурахман, по затылку наложу…
Авдотья . А у нас такая жизнь стала тяжелая, Миша. Ни тишины, ни покою. Люди стали как бешеные. Где это видано, чтобы русский человек торопился? Да столько бы работал… К антихристу торопимся, – все это говорят.
Мишка . Пустое… Просто оттого, что варвары.
Авдотья . Варвары, варвары, Миша… Опять приказано святки Святки – от 25 декабря ст. стиля до 6 января ст. стиля.

справлять в Москве… На пяти тысячах подвод всем Питербурхом сюда приехали. Святки! С одного конца по Москве царь ездит с машкерами, Машкера – маска.

с другого царевич ездит – пьяный. И такая эта потеха происходит трудная – многие приуготовляются, как бы к смерти, особливо знатные персоны… В прошлые святки князя Лыкова напоили и давай протаскивать сквозь стул, а ведь князь какой тучный… На князе Гагарине оборвали платье и сажали его, Миша, в лукошко с сырыми яйцами… А князя Коркодинова надували кузнечным мехом.
Мишка . Как это – мехом надували?
Авдотья . Обыкновенно, – бедный, вот так раздулся – едва отходили. Нынче – еще страшнее ожидаем – будут эти шалости…
Мишка . Вот бы посмотреть, Абдурахман!

Вбегают Антонида и Ольга.

Ольга . Мишка, а мы тебя еще толком и не видали… Ну, как мы против заграничных мамзелей?
Антонида . Вровень или чересчур?
Мишка (оглядывая). Ну нет, вам до них далеко еще.
Ольга . То есть как это нам еще далеко?
Антонида . Свои – так уж надо хаять.
Мишка . Платья наверчены на вас без толку, ногами стучите. Да и жирны чересчур.
Ольга . Что ты… Нас по четыре девки засупонивают, дышать нечем.
Антонида . У нас полнота легкая, приятная, мы девы здоровые. Да ну его, Ольга.
Ольга . Миша, что ж там носят?
Мишка . Днем одно, вечером – другое. А вы с утра в робы со шлепами выкатились, – эх, варварки!..
Ольга . Ну, это у нас – ошибка. Говорят, в Париже полосатые юбки стали носить?
Антонида . Нижние.
Мишка . У француженок нижних юбок не видал.
Авдотья . Замолчите, бесстыдницы, – боярышни вы али из Лоскутного ряда шлюшки?
Ольга . Миша, значит, вот ко мне подходит кавалер, – о чем я, дева, начинаю разговор?
Антонида .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74