Садятся на качели, покачиваются, не глядя друг на друга.

Княгиня . После ужина государыня отъедет от нас?
Завалишин . Так точно. Еще до ужина уедет.
Княгиня . Недолго погостили.
Завалишин . И то придется заморить тройки две, покуда догоним поезд.
Княгиня . К нам гости редко заезжают. Живем – на сто верст дикие и страшные леса. Грибы да брусника – вот и все счастье.
Завалишин (тихо). Княгиня, почему столь жестокий поворот чувств ваших?
Княгиня . Какой поворот? Какая была, такая и осталась.
Завалишин . Государыня сказала, что вы Психея… (Со страстью.) Нет! бог мой!.. Глаза слепит красота! Глядеть невозможно! (Хватает за руку.) Хочешь, сейчас заколюсь? У ног твоих…
Княгиня . Пустите, не верю вам, что заколетесь. (Вырывает руку.)
Завалишин . Не пущу руку, поколе не скажешь, что веришь.
Княгин я (с внезапным гневом). Вы любите другую, сударь, не меня!
Завалишин . Неправда.
Княгиня (вспыхнув). Как вы можете лгать? Я видела. В орешнике.
Завалишин . Что, что видела в орешнике?
Княгиня . Целовались!.. О, как вы жестоко насмеялись надо мной!
Завалишин . Не я целовал! А если и целовал когда – и помнить не хочу… (Вновь схватив ее за руки.) В первый раз бог любви Эрот жестокий сердце мое насквозь пронзил… Умираю от любви… (Поднимает княгиню с качелей.) Веришь мне?
Княгиня . Что вы делаете со мной?
Завалишин . Оберни ко мне лицо.
Княгиня . Не хочу.
Завалишин . Зачем зажмурилась? Раскрой глаза! Гляди на меня.
Княгиня . Вовек глаз не раскрою.
Завалишин . Слышишь, сердца наши бьются рядом?
Княгиня . Понапрасну бьются. Пустите меня.
Завалишин . Скажи, что простила…
Княгиня . Не знаю еще…
Завалишин . Скажи, что любишь…
Княгиня . Не знаю…
Завалишин . Ведь любишь? Ты не можешь лукавить сейчас… Ну, говори же.
Княгиня (тихо, глядя в лицо). Люблю… Видите сами… Доныне никогда не любила, и полюбить пришлось на один часок.
Завалишин . Клянись мне, что любишь до гробовой доски.
Княгиня . Клянусь.
Завалишин . Подожди… Клянись на сей книжке…
Княгиня . Клянусь сей книгой золотой: люблю вас до гробовой доски.
Завалишин . Моя, моя, отрада жизни!
Княгиня (внезапно освобождается). Но ведь я же замужем!.. Валерьян!..
Завалишин (делает жест, как бы выпадая шпагой). Не суть важно.
Княгиня . Заколете его? Нет, я так не хочу!..

Молчание.

Что же нам делать?
Завалишин . Есть преткновение пострашнее.
Княгиня . Она?
Завалишин . Да. Гнев государыни немногие способны выдержать.
Княгиня . Валерьян, значит вы должны отказаться от меня.
Завалишин . Как? Ты столь легко уступаешь?
Княгиня (с нежным упреком). О нет. Лучше мне одной погибнуть в слезах, в чахотке, но ты будь здоров.
Завалишин . В сколь плачевный час мы встретились. Ты – замужем, я связан присягой. Только что государыня произвела меня в майоры. Душа моя, любовь моя несказанная, лучше смерть, чем хотя бы короткий час не видеть глаз твоих.
Княгиня . Друг мой, нам нужно умереть.
Завалишин . Как! Умереть? Не видеть этого света? Не чувствовать твоих поцелуев?
Княгиня . В книге «Любовь – книга золотая» сказано: «Любви сопутствует меланхолия, как дню темная ночь».
Завалишин (повесив голову). Увы, ты права.
Княгиня . Над прудом есть обрыв, обнимем друг друга и кинемся… И так, в объятиях, «вместе навеки». И над бедным прахом нашим поставят мавзолей и надпись на нем: «Здесь сладостно и печально окончилась любовь Валерьяна и Дарий».
Завалишин . Жаль только, что не сможем уже сидеть с тобою в тени того мавзолея…
Княгиня . Так как же быть-то? И жить нельзя, и умереть жалко…
Завалишин . Горестный случай…

Из-за угла появляется Санька в слезах.

Санька . Ваше сиятельство…
Княгиня . Ну, чего тебе опять? Как ты всегда не вовремя!
Санька . Сударыня, сил моих нет с Микиткой… Он уж не одну Наташку, – всех нинф стал хватать… Извините, реву, реву, не переставая…
Княгиня . Ты его любишь, Саня?
Санька . Сама не знаю, сударыня… Уж очень досадно… Такой был смирный парень, а как произвели его в сатиры, на меня и смотреть не хочет. Ты, говорит, горничная, тебе – тряпки считать, а мы, говорит, грецкие – лесные – вроде ангелов, нас, говорит, и пороть нельзя…
Княгиня . Перед вечной разлукой надо оставить добрую память. Не плачь, Саня, велю ему на тебе жениться и еще пригрожу как нужно. Хочешь?
Санька . Очень вами довольна, сударыня… Микитка, э-эй!.. Барыня зовет… Скорее…
Княгиня (Завалишину). Пусть наши сердца бьются в их груди, наши поцелуи горят на их устах… Не правда ли, Валерьян?
Завалишин . Конечно, сие весьма утешительно…

Никита входит с балалайкой.

Никита (поет).

Полюбила одного,
Он не хочет ничего…

Княгиня . Прелестный.
Никита . Чего?
Княгиня . Хочешь взять замуж Саню?
Санька . Отвечай, окаянный.
Никита . Мы – лесные, нам это ни к чему.
Санька . Видите, сударыня, как он отвечает. Это Наташка, змея, так его научила. Давеча распознала у Анны Александровны про греческих богов, про их проказы. И не распознала она хорошее, а распознала все плохое. Дозвольте ее позвать? Наташка, барыня зовет. Скорее.

Наташа входит вместе с другими нимфами.

Наташа . Кто зовет, тот и подождет, – мы купаться идем…
Санька . Видите, сударыня.
Нимфы (поют).

Нимфа лен брала,
Нимфа холст ткала,
Рубашонку себе шила,
Да по самые колена –
Коротеньку.

Никита (подпевая, с балалайкой).

Рубашонку по колена,
По колена – ничего.

Нимфы.

На румяной заре
Она мылася,
Надевала рубашонку
На свое на бело тело –
Коротеньку…

Никита.

Рубашонку по колена,
По колена – ничего.

Санька . Сударыня, велите ему барской властью…
Нимфы.

Нимфа улицей идет,
И смеется весь народ
Да над этой рубашонкой –
Коротенькой…

Никита.

Рубашонка по колена,
По колена – ничего…

Санька . Об землю расшибусь, ни пить мне, ни есть на этом свете. Сударыня, отправьте Микитку на конюшню, постылого, отправьте девок на скотный двор…
Княгиня . Ах, Саня, Саня, мне не до строгостей сейчас… Не слушаются – ну и пусть живут как хотят… Спасибо вам за веселые песни, нимфы прелестные… Вспоминайте и вы обо мне с добром. Даю вам всем вольную, резвитесь вволю на лугах и в лесах.
Наташа . Чего это она?
Никита . Да так, блажит.
Завалишин . Сие разумно. Девки все равно перченые.
Княгиня . А ты, Саня, не убивайся, – тебе оставлю все мои платьица, чулочки, башмачки, ленточки. (Плачет.)
Санька . Ой-ой-ой!
Завалишин . Дарья Дмитриевна, а не подумать ли еще?
Княгиня . Нет, нет, – пусть будет мавзолей над нами и на нем два голубка мраморных.
Завалишин . Ну, разве что два голубка…

Незаметно входит Екатерина, закрывает руками глаза княгине.

Княгиня . Ай!

Санька, Никита и девушки скрываются.

Екатерина . Как видно – шел дождь. Мои пальцы мокры. Что это означает?
Княгиня . Ваше величество, я плакала.
Екатерина (Завалишину). Сие бросает тень на вашу любезность.
Завалишин . Так точно, я был причиной слез.
Екатерина (весело). Не делает вам чести, господин майор. Надеюсь, вы искупите вину и за каждую женскую слезинку заплатите геройским подвигом на поле брани.
Княгиня . Ваше величество, не горьких слез он был причиной, но слез счастья.
Екатерина . Что ты сказала? Объяснитесь вразумительно.
Завалишин . По причине злой судьбы, в сей жизни, не дающей нам счастья, приняли решение броситься в воду с ужасной и превысокой кручи.
Княгиня . Мы поклялись…
Екатерина . В самом деле, вы оба спятили с ума.
Завалишин . Так точно.
Княгиня . Мы полюбили друг друга.
Екатерина . Не что иное, как бредни от чтения глупых книг… (Княгине.) Поди подай мне скверную книжонку.

Княгиня бежит и подает книжку.

Про мавзолей говорили?
Княгиня . Говорили.
Екатерина . Про надпись: «Здесь сладостно и печально почиет любовь» – говорили?
Княгиня . Говорили.
Екатерина . Все понятно. Господин майор, вы тоже собираетесь объясниться?
Завалишин . Никак нет.
Екатерина (с гневом). Собираетесь мне объяснить, что воспользовались моим советом и отдаете голову за один поцелуй?
Завалишин . Да, ваше величество, я поклялся отдать жизнь за одно мгновение любви, страстной и чистой, как глаза этой дамы.

Пауза. Входит Федор, одетый лешим.

Федор . Хохотать-то еще потребуется, что ли? А то я бы пошел. Лошаденка в поле непоеная, это во внимание надо принять? Сделайте милость…
Екатерина . Пошел прочь, дурак!
Федор (обрадованно). Иду, иду, матушка… Не угодил – виноват. Да ведь наше дело такое – пора горячая, работешка не ждет. Осенью, после Покрова, Покров – церковный праздник, отмечавшийся 1 октября ст. ст.

уберемся, – тогда сделай милость: хохотать али плясать… Новые надену лапти… Мужику, знаешь, дай волю, – он тебе спляшет…
Екатерина . Прочь! (Швыряет книжку.)
Федор . Извините. (Ушел.)
Екатерина (Завалишину). Приказываю вам немедленно собираться в путь. Шпагу и шляпу положите в мою карету, сами станете на запятки. Ступайте.
Завалишин . Повинуюсь. (Уходит.)

Появляются князь и Полокучи.

Князь . Ваше величество, виноват кругом, – мошку из глаза хотел достать у дамы.
Екатерина . Что ж из того, – не резон даме лазить языком в глаз. Уголок платка имеется на сей случай.
Князь . Платок-то у меня весь в табаке.
Екатерина . Затем, – что это за вспышки необузданного нрава? Бросаться на гостя со шпагой – сие варварства гнусный обычай. Вы, слава богу, русский дворянин…
Князь . Попугать хотел.
Екатерина . А пошлая склонность к неумеренному сну за столом!
Князь . Шутил, шутил и носом гудел смеха ради.
Полокучи . Ваше величество, могу быть свидетельницей, что князь большой шалун.
Князь . Истинно преогромный шалун… И деды и прадеды мои…
Екатерина . Довольно, сударь… Извольте собираться в путь, – я беру вас в Крым… Аннет по дороге займется вашим воспитанием.
Полокучи . Приложу все старания…
Князь . В Крым? Батюшки светы!..
Полокучи . Благодарите ее величество…
Князь . Как же тут все так и бросить?.. Все разворуют. А как же насчет супруги моей?
Полокучи . Тссс! Государыня окончила аудиенцию, и далее разговаривать не по этикету.

Екатерина отходит и садится в беседке.

Князь . Когда же ехать-то? Полокучи. Да сей час.
Князь . Как же, в чем есть – так и поеду? Ведь две тысячи верст…
Полокучи . В пути нам неплохо будет служить бог любви.
Князь . Так-то оно так… Решето!

Решето входит с деревянной чашкой.

Решето . Квас, дядюшка, с хреном.
Князь . Какой там к черту квас! Хватай бельишка какого-нибудь да халат старый, суй в мешок… В Крым с тобой едем.
Решето . Светопреставление!
Князь . Приказано мне быть шалуном…
Решето . Да ведь года не те, дядюшка…
Князь . Сам знаю. Скажи там кому-нибудь, чтоб велели попу денно и нощно молебен служить за мое здравие…

Решето убегает.

Полокучи . Любезный князь, ведите меня.
Князь . С княгиней бы все-таки проститься…
Полокучи . Видите, государыня перчаткой играет: она раздражена. Лучше удалимся скорее. А с княгиней проститесь, садясь в мою карету.
Князь . Ладно. Служить – так служить.

Полокучи и князь уходят.

Екатерина (княгине). Подойди.

Княгиня торопливо подходит.

Покажись . Вытри глаза. Подними их к небу. Да… (Отвернулась.) Ты глупа – вот твое извинение. Разрешаю тебе клясть свою судьбу. Утешишься скоро, – на зиму приедешь в Петербург, там утешители найдутся. Разрешаю считать меня тиранкой.
Княгиня . О, ваше величество…
Екатерина . Молчи. Мне лгать не смей. Ведь я одним дыханием могла испепелить тебя. Но сие было бы подобно гневу на мошку, попавшую в глаз, то есть смешно. Зимою в Петербурге снова увидишь меня приветливой. Запрещаю тебе одно: полагать, что сегодняшние мои поступки руководились страстью стареющей женщины. Гляди мне в глаза. Так. Свет полон низостей. Люди низменны. И лицо женщины в пятьдесят лет окружено сиянием неземной красоты, если она – расточительница земных благ. Я удержала твоего возлюбленного от глупостей. О, как бы он жалел впоследствии, что за один поцелуй твоего кукольного ротика отдал всю удачу жизни. Он глуп так же, как и ты, но он красив, смел, – зачем губить его? Видишь, я уже не такое чудовище. Князя твоего беру в Крым. Ты спросишь – зачем? Никогда не будь смешной, – вот закон света. Через неделю весь мой двор будет знать о приключениях в этой злосчастной усадьбе. Так пусть смеются над твоим князем, а не хихикают в носовые платки над любовными неудачами женщины, имеющей одну лишь неудачу – время, проклятое время за плечами. Прощай. Все же вам всем, общими усилиями, не удалось мне испортить сегодняшнего дня… Взгляни еще раз мне в глаза… Я счастлива…

Входит Завалишин.

Завалишин . Карета подана.
Екатерина . Проститесь с княгиней. Когда мы расстаемся с человеком, благоразумнее думать, что расстаемся навсегда.
Княгиня . Навсегда?
Завалишин . Простите…
Екатерина (княгине). Прощай. (Завалишину.) Идите же, мой друг, становитесь на запятки.

Екатерина, Завалишин и княгиня уходят. Слышно пение девушек:


Это разве не беда, не беда –
Уродилась лебеда, лебеда…
Не берет ее ни град, ни мороз,
Накосили лебеды целый воз.
Вся деревня весела, весела,
Наварила киселя, киселя…


Появляются девушки, Никита и Санька.

Никита.

Уехали господа, господа,–
Это разве не беда, не беда…

Наташа . Девоньки, на столе-то у них, на столе, глядите, навалено – и пряники, и изюм, и орехи, и бобы турецкие.
Санька . Не дам растаскивать барское добро!
Никита. Мы – лесные – нам все можно.

Все со смехом выносят из столовой сласти и вино.

Санька . Скажу, ей-богу скажу, нажалуюсь…
Наташа . Изюм, девочки…
Никита . Бобы турецкие…
Девушки.

Уехали господа, господа,–
Это разве не беда, не беда…


Входит заплаканная княгиня.

Санька . Ваше сиятельство, нинфы без спросу добро растаскивают…
Княгиня . Пусть делают что хотят… Подай мне книжку… Он на прощанье мне шепнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74