— Ну что, глупая рабыня? — приветствовал я ее.Расширенными от ужаса глазами она пыталась дать понять мне, что вокруг были враги, выжидавшие только момент, чтобы на меня наброситься.— Что же ты молчишь? — продолжал глумиться я, разглядывая кляп у нее во рту.Бедная девушка могла только глухо протестующе сопеть в свое оправдание.Кляп был сделан на совесть. Плотно скатанную репсовую материю во рту удерживали широкие кожаные ремни, туго завязанные на затылке. Во всем чувствовалась рука специалиста. Не думаю, что сидение с таким кляпом во рту могло доставить кому-нибудь большое удовольствие.— Наконец-то хоть кто-то нашел способ заставить замолчать девчонку-ренсоводку, — выразил я свое сочувствие.На глаза Телимы навернулись слезы. Она яростно извивалась, давая выход переполнявшим ее страху и обиде.Я снисходительно похлопал ее по плечу.В глазах девушки ярость боролась с отчаянием.Я отвернулся от девушек, но продолжал стоять рядом.— Ну что ж, — говорил я, словно размышляя вслух, — пожалуй, стоит вас освободить.В это мгновение я услышал, как где-то за дверью раздался громкий свист, вслед за которым по коридорам загрохотали десятки бегущих ног. В зал вломились люди; в руках у многих были факелы.— Взять его!В человеке со шлемом на голове, украшенным капитанским гребнем из шерсти слина, я по голосу узнал Лисьяка. Сам он, однако, не спешил броситься ко мне.Вместо него это сделали его приспешники.В зале к этому времени собралось уже, наверное, человек сорок.Я встретил их с мечом в руке, двигаясь быстро, постоянно меняя позицию, стараясь держаться как можно ближе к обеим девушкам, чтоб нападавшие на меня спиной были повернуты к двери.В отличие от своих противников, я видел быстро перемещающуюся среди них тень, так же старательно взмахивающую мечом, как и они сами, но старавшуюся не приближаться к свету факелов. Видел я, как тень надела на себя шлем, сделавший ее совершенно неотличимой от всех остальных. Те, у кого за спиной тень на мгновение появлялась, тоже не успевали ее заметить и беззвучно сползали на пол с перерезанным горлом, не в силах даже понять, что произошло.Нападавшие же были слишком увлечены схваткой, чтобы заметить, как быстро тают ряды их товарищей у них за спиной.У них не было времени вертеть головой по сторонам; я им его не давал.Вокруг меня уже лежали на полу девять воинов.Тут в коридорах снова раздались чьи-то голоса, и зал осветился множеством факелов. Темнота отступила.Обнаруженный противником, Фиш дрался уже рядом со мной, и мы могли прикрывать друг друга.— Ну, раб, теперь-то ты понимаешь, что тебе следовало остаться на корабле? — поинтересовался я.— Все в порядке, — ответил Фиш и, помедлив, добавил: — Хозяин.Я рассмеялся.Юноша, отбив направленный в него меч противника, моментально сделал ответный выпад, дюйма на четыре вонзив в грудь нападавшего свой клинок и выдернув его прежде, чем человек успел осознать, что произошло.В таком сражении, где противников вокруг тебя несколько, наносить глубокие ранения нельзя, иначе не успеешь выдернуть из тела меч.— Уроки пошли тебе на пользу, — заметил я.— Спасибо, хозяин, — ответил он, отправляя на пол следующего противника.Отставать мне было не к лицу, и двое нападавших на меня воинов один за другим последовали примеру противника мальчишки.Но коридорам снова загрохотали шаги.Дверь, идущая на кухни, распахнулась, и в зале появилась новая группа людей с обнаженными мечами и с факелами в руках.«Вот теперь-то нам конец», — промелькнуло у меня в голове.Особую ярость во мне вызвало то, что людей, как я заметил, привел Самос.— Значит, я все же был прав, — закричал я ему, — полагая, что ты поддерживаешь связь с врагами Порт-Кара!Однако, к моему изумлению, люди Самоса набросились на одолевавшего нас неприятеля.Я заметил, что некоторые из пришедших с Самосом были моими собственными людьми, которых я оставил охранять свое имение. Другие были мне незнакомы.— Отступаем! — закричал Лисьяк.Его люди, отбиваясь, стали медленно отходить к двери центрального входа в зал, но пришедшие с Самосом продолжали теснить их, даже когда те оказались в коридоре. После этого они одновременно вернулись в зал н закрыли за собой двери. Мы с Самосом заперли их, задвинув в прочные металлические кронштейны толстий брус.Самос, мокрый от пота, тяжело дышал. Рукава его туники были оторваны, а на лице виднелись следы засохшей крови.— Что с флотилией? — спросил он.— Победа за нами, — отоетил я.— Это хорошо, — сказал он, убирая меч в ножны. — Мы удерживаем за собой крепостную башню и примыкающую к ней часть стены, ту, что огораживает твои владения от дельты реки. Пошли с нами.Возле связанных девушек мы остановились.— Так вот вы где, — хмуро заметил Самос и повернулся ко мне. — Они удрали из башни, чтобы отыскать тебя.— Им это удалось, — кивнул я.Я развязал конец веревки, пропущенный сквозь вделанное в стену кольцо для привязывания рабов. Девушки с трудом поднялись на ноги. Их руки, хотя и не связанные теперь вместе, продолжали оставаться стянутыми за спиной. Изо рта у обеих все еще торчали кляпы.Вина, со слезами на глазах, подбежала к Фишу и уткнулась ему в плечо. Он обнял ее за плечи.Телима робко, с низко опущенной головой, подошла ко мне и, неожиданно подняв на меня свои смеющиеся глаза, положила голову мне на плечо. Я притянул ее к себе.— Значит, ты убежала оттуда, где тебя оставили, — сурово заметил Фиш, обращаясь к Вине.Та ответила ему удивленным взглядом.Он покачал головой, взял ее за плечи и развернул лицом к кухне. Затем быстрым движением звучно хлопнул ее по едва прикрытому заду плоской стороной меча. Девушка юркнула в коридор.— Ты, кажется, тоже самовольно оставила свое место, — бросил я на Телиму не менее суровый взгляд.Она испуганно попятилась.— Ты хочешь что-то сказать в свое оправдание? — поинтересовался я.— М-мгу-ммуу-у… — протестующе замотала она головой.— Все ясно, сказать тебе нечего, — подвел я итог услышанному и шагнул к ней.«Только попробуй ко мне притронуться!» — казалось, кричали ее глаза.Я оставил этот красноречивый взгляд без внимания.В ту же секунду Телима развернулась и опрометью бросилась к выходу. Быстротой своих движений она могла бы соперничать с ветром. Но не со мной. Двух шагов не успела сделать она, как я отвесил ей по заду два звучных, полновесных удара плоской стороной меча.Ярдов двадцать она пролетела как на крыльях. Затем ей хватило выдержки остановиться и сквозь слезы бросить на меня дерзкий, полный негодования взгляд.Я сделал к ней еще шаг, и она, не дожидаясь развития событий, благоразумно скрылась в коридоре.Я не стал ее догонять.Еще одного такого удара, я знал, гордой Телиме просто не вынести.— Нужно уметь обращаться с женщинами, — степенно заметил Фиш, мальчишка-раб.— Ты абсолютно прав, — не менее вдумчиво согласился я.— Нужно уметь показать им, кто здесь хозяин, — продолжал делиться опытом Фиш.— Совершенно с тобой согласен, — со знанием дела кивнул я.Мужчины поддержали нас дружным смехом, и мы, все вместе, плечом к плечу, товарищи по оружию, вышли в коридор, миновали кухни, несколько залов и, оказавшись на улице, направились к крепостной стене.
На следующий вечер мы с Самосом стояли на широком парапете крепостной стены, огибающей мои владения. Высоко над головой у нас на двух брусьях были натянуты толстые проволоки, на которых уложили деревянные щиты, достаточно прочные, чтобы под ними можно было укрыться от арбалетных стрел тарнсменов.Под рукой у меня лежал длинный лук из гибкой желтой древесины ка-ла-на с натянутой между двумя его роговыми навершиями тугой тетивой, сплетенной из пеньки и прочных шелковых волокон. Надежное оружие позволяло держать осаждающих на приличном расстоянии. Только вот стрел у меня оказалось мало.Люди наши находились на нижних этажах примыкающей к стене башни. Все устали до предела. Каждый пользовался любой минутой, чтобы хоть немного отдохнуть.Сейчас только мы с Самосом стояли на посту.До моего возвращения Самосу со своими людьми пришлось выдержать одиннадцать приступов на крепостных стенах моих владений, произведенных как с воздуха, так и осаждающими с земли. Только за вчерашний вечер, после того, как я вернулся, мы отбили еще четыре атаки. Теперь у нас оставалось только тридцать пять человек: восемнадцать тех, кого привел с совой Самос, и семнадцать моих собственных. — А что тебя заставило прийпи сюда и защищать мои владения? — спросил я.— А разве ты не знаешь? — удивился он.— Нет, — пожал я плечами.— Ну, впрочем, сейчас это не имеет значения, — ответил Самос.— Если бы не ты и не твои люди, — сказал я, — от моего имения уже давно бы ничего не осталось.Самос махнул рукой.Мы выглянули из-за зубчатого парапета, ограждающего проходную часть стены. Отсюда хорошо была видны болога, протянувшиеся, насколько хватало глаз, те самые, откуда я, казалось, так давно пришел в Порт-Кар.Люди, измотанные до предела, отдыхали на нижних этажах башни. Сейчас каждая минута сна для них была бесценна. Они, как и мы c Самосом, буквально валились с ног от усталости. Ожидание атаки, сражение, снова ожидание и снова сражение, и так без конца, в течение суток! Не каждый способен такое выдержать.Здесь же находилисъ и женщины, все четыре: Вина с Телимой, Лума, старший учетчик моею домаа, не оставившая его в трудную минуту, и Сандра, танцовщица, побоявшаяся выйти за пределы моего имения, когда началась вся эта неразбериха. Большинство других — мужчины и женщины, рабы и люди свободные — убежали. Убежали даже Турнок с Турой и Клинтус с Улой, на кого я, признаться, очень надеялся! Но я не винил их, не таил зла даже в глубине своего сердца. Просто они оказались мудрее. Оставаться здесь было безумием. В конце концов, решил я, это именно я, а не они, вел себя в этой истории как последний глупец. И все же я не хотел бы находиться сейчас нигде в другом месте, только здесь, на высокой стене, окружающей то, что принадлежало мне на этом клочке земли.Мы с Самосом стояли на посту.Я искоса посмотрел на него.Не мог я понять этого рабовладельца. Почему он пришел защищать мои владения? Чтобы на это решиться, нужно быть не просто безрассудным, а сумасшедшим, нужно и в медную монету не ценить собственную жизнь.Ведь здесь все чужое для него.Здесь все принадлежит мне, мне!— Ты устал, — сказал Самос. — Иди вниз. Я подежурю один.Я кивнул. Не то было время и место, чтобы хоть в чем-то не доверять Самосу. Сейчас он был на моей стороне. На карту была поставлена не только моя жизнь, но и его. А если он служит убарам, или Клаудиусу, регенту Генриса Севариуса, или этим, с Тироса и Коса, или Царствующим Жрецам, или Другим, — это его дело. Мне на это уже наплевать. Мне вообще все безразлично. Главное — я вернулся домой. К себе домой. И чувствовал себя при этом бесконечно уставшим.С широкой проходной части крепостной стены я перешел в башню и спустился по ступеням этажом ниже. Запасов воды и провизии здесь хватило бы, наверное, еще на неделю осады, но, боюсь, они нам уже не понадобятся. До наступления темноты наверняка последуют еще атаки, и нам их уже не выдержать.Я оглядел помещение. Повсюду спали люди. Грязные, небритые. Некоторые из них — Самоса, другие — мои. Рабы, сражавшиеся молотками или шестами, освобожденные мной, рабы, научившиеся владеть оружием. Матросы, гребцы, двое вольнонаемных, так и оставшихся у меня на службе. А вон и мальчишка, Фиш, спит вместе с Виной, положившей голову ему на плечо. Он сегодня хорошо поработал.— Хозяин, — услышал я приглушенный голос.Я обернулся. В углу комнаты сидела Сандра, танцовщица. Я с удивлением заметил, что она в шелках наслаждений и с наложенной на лицо косметикой. Она была действительно красива.Я направился к ней. Она сидела, склонившись над небольшим бронзовым зеркальцем и щеточкой причесывала брови.Когда я подошел, она подняла на меня испуганный взгляд.— Как думает хозяин, когда они придут, они убьют Сандру? — спросила она дрожащим голосом.— Я думаю, нет. Они найдут Сандру красивой и оставят ей жизнь.Она облегченно вздохнула и снова вернулась к своему зеркальцу, придирчиво рассматривая свою внешность.Я поднял ее на ноги и заглянул в лицо.— Пожалуйста, хозяин, не размажьте мне тени под глазами, — взмолилась Сандра.— Не беспокойся, не размажу, — усмехнулся я. — Да, они найдут тебя очень красивой.Я поцеловал ее в шею, за ухом, и отпустил.Походив по комнате, я спустился еще на этаж.Здесь в полутемном углу я заметил Луму. Она сидела, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к подбородку.Я остановился рядом с ней.Она поднялась на ноги и прикоснулась ладонью к моей щеке. В глазах у нее блестели слезы.— Я бы освободил тебя, но, боюсь, они могут убить всех свободных женщин, которых им удастся обнаружить. — Я пощелкал пальцем по ее ошейнику. — Думаю, он поможет тебе остаться в живых.Она всхлипнула и уткнулась мне в плечо. Я обнял ее за плечи.— Ты моя храбрая Лума, — говорил я, гладя ее по голове. — Храбрая, верная Лума.Я притронулся губами к ее щеке и легонько освободился от ее объятий. Затем направился в следующую комнату.Здесь я увидел Телиму, ухаживающую за двумя ранеными.Я добрался до дальней стены и опустился на разложенный здесь плащ.Девушка подошла ко мне и присела рядом, сделав это на манер всех горианских женщин, опустившись на колени и сев на пятки.— Я думаю, — помолчав, сказала она, — что через несколько часов флотилия вернется, и мы будем спасены.Она, конечно, знала, — так же, как и я, — что флотилию штормом отнесло далеко на юг, и она не сможет добраться до гавани Порт-Кара еще по крайней мере в течение двух-трех следующих суток.— Да, — сказал я. — Через несколько часов корабли вернутся, и мы будем спасены.Она положила руку мне на голову и приблизила ко мне лицо.— Не плачь, все будет в порядке, — попытался я ее успокоить, прижимая к себе.— Я тоже причинила тебе боль, я знаю, — сказала она.— Нет, — покачал я головой. Она помолчала.— Все это очень странно, — наконец снова заговорила она.— Что именно?— То, что Самос оказался здесь.— А что здесь странного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47