Она подняла руку над головой.Я сел на скамью у кормы баркаса.На одном из весел я заметил мальчишку-раба, Фиша.— Это занятие для мужчины, Фиш, а нe для мальчишки.— А я мужчина, капитан, — ответил он, старательно налегая на весло.Я увидел, как девушка Вина вышла ьз дома и остановилась рядом с Телимой.Фиш не обернулся.Баркас несся по каналам Порт-Кара к зданию Совета капитанов.Повсюду на улицах виднелось множество факелов, в окнах горел свет.Над ночным городом стоял гул, среди которого можно было разобрать только два слова — «Домашний Камень».Известие распространялось среди жителей Порт-Кара, как пламя по сухому хворосту, и, как ласковый огонь, согревало им сердца.На узких мостках, проложенных вдоль канала, в нерешительности стоял какой-то человек с узелком, надетым на переброшенное через плечо копье.— Это правда, адмирал? — закричал он, увидев меня. — Правда, что у Порт-Кара есть теперь Камень?— Если ты хочешь, чтобы это было правдой, — ответил я, — значит, это правда.Человек проводил изумленным, недоверчивым взглядом проплывающий мимо него баркас.Когда через некоторое время я оглянулся, то увидел, что этот человек, уже сбросивший со своего копья узелок, шагает за нами. На пути ему попадались другие горожане, с которыми он, размахивая руками, говорил о чем-то, и которые, я видел, разворачивались и шли следом за ним.Ближе к центру города каналы были запружены лодками, в основном баркасами с вырезанными на носу тарларионами. Все они были доверху завалены вещами и беспорядочно сновали во всех направлениях. Каждый, кто мог, казалось, старался поскорее выбраться из обреченного города.Я слышал, что сотни владельцев кораблей покрупнее уже оставили город и что пристани забиты людьми, горящими стремлением убраться отсюда подальше и предлагающими за это капитанам кораблей баснословные деньги. Да, ловкому человеку такая ночь может принести целое состояние.— Плывите за адмиралом! — призывал матрос, стоящий на носу моего баркаса. — Плывите за адмиралом!В окнах домов мелькали испуганные лица. Люди торопливо шагали по узким проходам вдоль каналов. В свете факелов в черной воде то и дело мелькали сверкающие бусинки глаз переполошившихся уртов, суетящихся нисколько не меньше людей.— Плывите за адмиралом! — старался перекричать охваченных паникой людей матрос на носу моего баркаса.Мы сцепились веслами с какой-то подошедшей слишком близко лодкой и долго оттаскивали наши суденышки, принося друг другу взаимные извинения.Над водой стоял детский плач, нарушаемый испуганными голосами женщин и суровыми окриками мужчин.Лодочники и пешеходы, те, мимо кого мы проплывали, старались как можно ближе подойти к нам, чтобы самим спросить:— Это правда, адмирал, что у Порт-Кара есть теперь священный Домашний Камень?Известие это было столь неожиданно для них, столь невероятно, что им необходимо было лично услышать от меня:— Если вы хотите, чтобы это было правдой, значит, это правда!Я видел, как то и дело то один, то другой лодочник разворачивал свой баркас и пристраивался к следующей за ними длинной веренице судов самых различных форм и размеров.— Куда вы направляетесь? — донесся до меня голос человека, высунувшегося из окна.— Наверное, к зданию городского Совета, — ответили ему из толпы. — Говорят, теперь у Порт-Кара есть свой священный Домашний Камень!Я видел, как вытянулось от удивления лицо человека в окне. Какое-то мгновение он оторопело провожал глазами текущую мимо стен его дома толпу, затем исчез, и через минуту из освещенного окна нам вослед понесся его прокатившийся по залам дома изумленный и радостный вопль:— Камень! У Порг-Кара есть свой Домашний Камень!Едва нос нашего баркаса коснулся берега у площади перед зданием городского Совета, я, нe дожидаясь пока матросы отдадут шнартовы, спрыгнул на мостовую и направился ко входу в зал.У дверей под навесом стояли четверо охранников, салютовавших мне ударом древка своих пик о плиты мостовой.Я прошагал мимо них и вошел в зал Совята.На столах стояли светильники. Повсюду были в беспорядке разбросаны бумаги. Из семидесяти-восьмидесяти человек, обычно присутствующих на заседании городского Совета, представленного ста двадцатью капитанами, в зале сейчас находилось человек тридцать-сорок. И даже когда я входил, еще двое из ниx оставили зал.Согнувшийся над длинный столом ответственный секретарь встретил меня усталым, измученным взглядом.Капитаны сидели молча.Среди них я заметил Самоса, сидящего, обхватив руками свою облепленную седыми редкими волосами голову.Еще двое капитаног поднялись со своих мест и вышли из зала.Уходя, один из них на мгновение задержался у кресла Самоса.— Готовьте свои корабли, капитан. Послушайтесь моего совета. Времени почти не осталось.Самоc жестом попросил оставить его одного.Я занял свое место.— Прошу предоставить мне слово, — обратился я к ответственному секретарю, словно это было обычное заседание.Секретарь озадаченно посмотрел нa меня.Капитаны подняли головы.— Говорите, — разрешил секретарь.— Многие ли из вас, — спросил я у капитанов, — готовы выступить на защиту своего города?— Сейчас не время для шуток, капитан, — сурово заметил темноволосый смуглолицый Бежар. — Большинство из членов Совета уже сбежали. И это не считая сотен младших капитанов. Круглые корабли и галеры десятками отходят от причалов. Люди, все, кто может, бегут отсюда. Все охвачены паникой. Мы не сможем найти кораблей, чтобы выступить на защиту Порт-Кара.— Люди бегут, — согласился Антистен. — Они не хотят сражаться. Они достойны своего города.Самос оторвал руки от лица и посмотрел на меня.— Люди бегут из города, — грустно повторил Бежар.— Да нет же! — воскликнул я. — Они здесь, снаружи, на улицах! Слышите?Капитаны прислушались. Сквозь толстые стены и расположенные высоко под потолком узкие окна в зал заседаний врывался гул тысячеголосой толпы, продолжающей прибывать к зданию городского Совета.Бежар выхватил меч из ножен.— Они пришли убить нас! — испуганно воскликнул он.Самос приподнял руку.— Нет, — сказал он. — Тише! Слушайте!— Что они говорят? — спросил кто-то из капитанов.В зал ворвался один из мальчиков-посыльных.— Там столько людей! — закричал он. — Прямо здесь, на площади! Их тысячи! С факелами!— Что они там кричат? — спросил Бежар.— Они говорят, что у Порт-Кара теперь есть свой Домашний Камень! — радостно сообщил мальчик.— У Порт-Кара нет священного Камня, — отмахнулся Антистен.— Есть, — сказал я.Капитаны удивленно посмотрели на меня. Самос откинул голову назад и громко расхохотался.Остальные капитаны дружно вторили ему.— У Порт-Кара просто не может быть Камня! — произнес сквозь смех Самос.— Есть. Я сам его видел, — сказал голос у меня за спиной.Я был поражен.Я оглянулся и, к своему несказанному удивлению, увидел стоящего рядом мальчишку-раба, Фиша. Рабам не позволялось входить в зал заседаний. Как же ему удалось пробраться следом за мной мимо стоящих у дверей охранников?— Связать этого раба и всыпать ему плетей! — раздраженно бросил секретарь.Самос коротким жестом призвал его к спокойствию.— Ты кто такой? — обратился он к юноше.— Я раб, — ответил тот. — Меня зовут Фиш. Капитаны рассмеялись.— Но я сам видел Домашний Камень Порт-Кара, — настойчиво повторил юноша.— У Порт-Кара нет священного Камня, — проворчал Самос. — И никогда не было.И тогда я медленно вытащил из-под накидки то, что все это время прятал. Присутствующие замолчали. Все глаза были устремлены на меня. На неторопливо разворачиваемый мной клочок шелковой материи.— Вот он, Камень Порт-Кара, — сказал юноша. Капитаны молчали.— У Порт-Кара нет своего Камня, — отмахнулся от него Самос.— Я попрошу всех капитанов пройти к выходу из здания городского Совета, — сказал я.Все последовали за мной, и вскоре мы остановились на мраморных ступенях, выходящих на широкую площадь у здания Совета капитанов. Площадь была запружена людьми, а там, где она подходила к каналам, виднелись плотно стоящие одна к другой, качающиеся на волнах лодки, освещенные бесчисленными факелами.— Это Боcк, — пронеслось над головами людей, — Боcк, адмирал!Я вгляделся в эти тысячи обращенных ко мне лиц.И затем, не говоря ни слова, высоко поднял над головой руку.На ладони у меня лежал небольшой серый с прожилками голыш.— Я видел его! Видел! — закричал стоящий поблизости человек. — Я видел Домашний Камень Порт-Кара! — Он разрыдался.— Домашний Камень! — прокатилось над толпой тысячеголосое эхо и вернулось к стенам здания Совета капитанов диким ревом ликования.Я видел слезы на глазах женщин и мужчин, видел, как отцы семейств повыше поднимали своих детей, чтобы они смогли увидеть Камень.— Да, — услышал я утопающий в гуле толпы голос Самоса, стоящего рядом со мной, — теперь я и сам вижу, что у Порт-Кара есть Камень.— И ведь вы не убежали, — сказал я, — ни вы, ни капитаны, до последней минуты остававшиеся в зале, ни эти люди.Он ответил мне изумленным взглядом.— Думаю, — продолжал я, — у Порт-Кара всегда был священный Камень. Просто до этой ночи никто не мог его отыскать.Мы посмотрели на ликующих людей, толпившихся на площади, обнимавшихся друг с другом, не стесняясь текущих у них по щекам слез.Самос усмехнулся.— Да, капитан, — сказал он, — я думаю, вы правы.Рядом с собой я заметил Фиша, размазывающего по лицу слезы и кричащего от радости ничуть не тише остальных.— Да, капитан, — задумчиво повторил Самос, глядя на охваченных единым порывом горожан, — вы абсолютно правы. Глава семнадцатая. ЗАЩИТА БОСКОМ ПОРТ-КАРА Я стоял на раскачивающейся площадке впередсмотрящего, расположенной у самой верхушки грот-мачты «Дорны», с подзорной трубой в руках.Вид отсюда был изумительный. От одного края горизонта до другого, насколько хватало глаз, выстроились в ряд корабли, тысячи кораблей, желтые и алые паруса которых, словно знамена, реяли в ярких лучах утреннего солнца.Порт-Кар выставил все корабли, какие только смог найти.В той спешке, с которой готовились суда к выходу в море и разрабатывались наши планы защиты города, я даже затруднялся сказать, сколько кораблей находится у нас в распоряжении. По самым приблизительным подсчетам, мы располагали, по-видимому, двумя с половиной тысячами кораблей, тысяча четыреста из которых были круглыми, также выставленными нами против приближающейся сейчас с запада объединенной флотилии Тироса и Коса, насчитывающей до четырех тысяч двухсот судов — боевых кораблей. Мы спустили на воду больше семисот кораблей Арсенала, уже готовившихся к консервации на зиму. Как я уже говорил, судоходными на Горе, по крайней мере для боевых кораблей, считаются весенние и летние месяцы и самое начало осени, поэтому нет ничего неожиданного в том, что значительная часть боевых кораблей сейчас находилась у причалов. Из семисот кораблей Арсенала триста сорок кораблей оказались боевыми галерами, а триста шестьдесят — круглыми. Затем к нашей флотилии добавилась тысяча четыреста судов, в основном небольших торговых кораблей младших капитанов. Флотилия пополнилась и тремястами пятьюдесятью кораблями членов городского Совета, оставивших Порт-Кар до того, как я привез капитанам священный Камень. Большинство из этих кораблей, к счастью, оказались боевыми. Мои собственные корабли пополнились судами, предоставленными капитанами — членами Совета. Позднее я был приятно поражен предложением принять под свое командование еще тридцать пять кораблей, выделенных мне бывшими убарами Порт-Кара: двадцать галер от приземистого, всегда невозмутимого Чанга и пятнадцать от смуглолицего длинноволосого Нигеля, похожего на сурового военачальника откуда-нибудь с Тарвальдсленда. Оказалось, это все, что осталось у них после пожаров на их причалах в месяце ен'кара. Ни единая галера, однако, не была выделена нашей флотилии из числа кораблей Этеокля, Сулиуса Максимуса и Клаудиуса, управлявшего владениями Севариуса.Если бы не обнаружение, если можно так выразиться, Домашнего Камня Порт-Кара, я сомневаюсь, чтобы нам удалось выставить против Тироса и Коса больше четырехсот-пятисот кораблей.Я в последний раз окинул взглядом величественную панораму и по узкой веревочной лестнице спустился на палубу. И тут же увидел рядом с грот-мачтой Фиша.— Я ведь приказал тебе оставаться на берегу! — воскликнул я.— Накажете меня позже, капитан, пожалуйста! — с мольбой в голосе ответил он.Я чертыхнулся и обратился к стоявшему поблизости офицеру.— Дай ему меч, — распорядился я.— Спасибо, капитан! — едва не подпрыгнул юноша от радости.Я зашагал к кормовой палубе.— Рад видеть тебя, — приветствовал я старого знакомого, гребного мастера.— Здравствуйте, капитан, — откликнулся мастер.С кормовой палубы я поднялся на капитанский мостик.За кормой «Дорны» в сотне ярдов одна от другой расположились четыре боевых галеры Порт-Кара, за ними в ряд — еще четыре, и еще. «Дорна», таким образом, возглавляла формирование из шестнадцати довольно близко размещенных кораблей. Это звено было одним из пятидесяти подобных формирований, предназначенных для выполнения особых задач в соответствии с разработанным нами планом и насчитывающих в своем составе восемьсот кораблей.Нападающие, чтобы не дать порткарцам ускользнуть из набрасываемой ими на город сети, выбрали для своей флотилии другой боевой порядок, разместив свои расположенные на большом расстоянии друг от друга корабли в четыре следующие один за другим ряда. При таком построении наши формирования из шестнадцати кораблей, действующие самостоятельно, но способные оказывать друг другу поддержку, могли без особого труда прорвать неприятельские ряды в пятидесяти местах. Как только линия наступающих будет разорвана, нашим формированиям предстоит рассыпаться на заранее предусмотренные пары, которые после этого будут нападать на неприятельские суда с тыла. Каждая пара будет выбирать себе отдельно стоящий вражеский корабль и, разделавшись с ним, переходить к следующему. Корабли противника не смогут реагировать на действия этих автономных пар судов с достаточной скоростью и следить за их маневрированием, поэтому даже столь значительное численное превосходство флотилии Тироса и Коса при данной тактике не будет иметь решающего значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47