Могла ли Румыния избежать катастрофы? Безусловно. Если бы, обнаружив сосредоточение противника, ее войска своевременно отошли из Трансильвании и укрепились на перевалах Трансильванских Альп - горы там не слабые, до 2, 5 км, и даже при технической отсталости на такой позиции можно было остановить врага. А часть дивизий выделить на берег Дуная - тоже исключительный рубеж обороны. Однако румыны и не подумали оставлять то, что удалось захватить. И, остановленные австрийцами, стали ждать, пока русские не помогут одержать новые "победы". А получилось - ждать удара. Он стал сокрушительным. Многие полки побежали сразу после начала артподготовки. В других запаниковали командиры и приказали отступать. Но об организованном отступлении и речи не было, стали откатываться. Части перемешивались и рассыпались. Бросали пушки. Поджигали зарядные ящики и повозки с патронами - и движущиеся следом страдали от рвущихся в огне боеприпасов, что еще более усугубляло панику. Почти сразу австро-германцы отбили Германштадт, 1.10 вошли в Петрошаны. И на плечах отступающих румын двинулись на перевалы Трансильванских Альп.
"Крайней" оказалась, конечно же, Россия. Жоффр снова разразился требованиями послать 200 тыс. солдат в Добруджу. Румынский помол Диаманди обивал пороги царя и Алексеева с планом бухарестского генштаба - чтобы руские сосредоточили 3 - 4 корпуса в Ойтузской долине, прорвались через Восточные Карпаты и ударили во фланг наступающим немцам. Чтобы разобраться в обстановке, в Румынию послали начальника Генштаба Беляева. И ему стали навязывать уже третью идею. Направить 3 - 4 русских корпуса прямо к Бухаресту. Загородить проходы в Трансильванских Альпах, а одновременно форсировать Дунай и вторгнуться в Болгарию. Царь отвечал французам, что послать столько войск в Румынию невозможно, части понесли большие потери и нуждаются в пополнении. И даже если послать, то подобная перегруппировка заняла бы не менее 1,5 месяцев. Поэтому было бы гораздо эффективнее активизировать наступление Салоникского фронта. И Алексеев тоже доказывал, что снимать столько войск - это значит оголить фронт. Ставка изыскала возможность отправить лишь 2 корпуса и севернее, чем просили румыны, в долину Бистрицы, чтобы они примкнули к армии Лечицкого. Но и на это было нужно 15-20 дней.
И Диаманди бежал жаловаться Палеологу, что Алексеев, "кажется, не понимает страшной серьезности положения или, может быть, руководствуется эгоистическими задними мыслями, исключительной заботой о своих собственных операциях... Я заклинал его пойти нам навстречу шире, но я не в состоянии был убедить его в целесообразности идей румынского главного штаба". А Палеолог озлобленно пишет в дневнике: "Отдает ли себе генерал Алексеев точный отчет в высоком преимущественном интересе, какой представляет для нашего общего дела спасение Румынии?" Хотя почему Румыния представляла собой "высокий преимущественный интерес" в ущерб России, остается на совести союзников. Как и то, почему Алексеев должен был исполнять бредовые идеи румынских штабистов - если и британские представители отмечали, что по сравнению с деятельностью румынских военачальников "даже игры школьников выглядят воплощением плана Шлиффена".
Могли ли русские на данном этапе действительно расхлебать последствия французско-румынской авантюры? Нет, уже не могли. На всех наших фронтах оставалось 1,2 млн. активных штыков, а для того, чтобы пополнить части, да еще и перевезти за сотни километров, требовалось время. Ослабив собственный фронт, войска не успевали и на другой. К тому же они оторвались бы от своих тыловых баз, возникали практически неразрешимые проблемы со снабжением. И они просто оказались бы лишней добычей немцев в румынском "мешке". А вдобавок в конце сентября - октябре снова активизировались боевые операции. В одних местах наступления и демонстрации производили русские, предпочитая вместо сомнительных перебросок оттянуть на себя врага. В других местах наседал противник, не позволяя русским снимать части в Румынию. Армии Брусилова 30.9-2.10 снова нанесли удар, 7-я на Бережаны, 11-я на Красне. Прорвали первую полосу укреплений, взяли 3 тыс. пленных. Но силы были уже не те, и на следующих позициях их остановили. А немцы и австрийцы, в свою очередь, ответили сильными контратаками у Станислава и Ковеля, и их пришлось отражать. Особая армия Гурко провела широкомасштабную демонстрацию на Стоходе. 9 дней гремела русская артиллерия, после чего гвардия и 1-й Туркестанский корпус атаковали на плацдарме у дер. Свинюхи. Взяли 2 линии окопов, но немцы зацепились за третью, встретили убийственным огнем. Части понесли большие потери, только офицеров было убито 47, погиб ген. Копыловский. Гурко остановил атаки, начал подготовку к новому удару, подводя на плацдарм части 30-го корпуса. Немцы обнаружили это и опередили своим контрударом. После газовой атаки смяли три батальона 256-го полка и отбили одну линию траншей обратно. Завязались жестокие встречные бои без особых результатов.
На Балтике в сентябре сменился командующий флотом. Вместо нерешительного Канина был назначен уже успевший проявить себя с лучшей стороны контр-адмирал А.И. Непенин. Германский флот в это время предпринял попытку прорваться в Финский залив и нанести внезапный удар по базам Балтфлота. Под покровом ночи миноносная флотилия двинулась по разведанным и, вроде бы, протраленным проходам в заграждениях. Но едва она углубились в зону минных полей, корабли начали подрываться один за другим. Повернули обратно - и продолжали погибать при попытке выбраться. В результате, за одну ночь немцы потеряли 7 новейших эсминцев. По некоторым сведениям, к этому приложила руку русская разведка, подсунувшая неприятелю ложную схему "проходов". Бои шли на Северном фронте - как раз отсюда, с самого спокойного участка, Алексеев снимал соединения в Румынию. И противник, зная это, начал атаки на Ригу. Причем попытался поддержать их с моря, но в Рижском заливе подорвался на минах и затонул германский броненосец. Непенин придавал также важное значение морской авиации и еще на прежнем посту начальника связи по сути курировал ее. По его инициативе впервые в мире был создан Ревельский район ПВО, а 40 самолетов Балтфлота 11 раз наносили бомбовые удары по неприятельским судам, многократно бомбили береговые объекты, осуществляли противовоздушную и противолодочную оборону своих кораблей, сбив при этом 6 немецких аэропланов. Конечно, и Балтфлот нес потери - в 1916 г. они составили 2 эсминца, 1 подлодку и 3 аэроплана.
На Западном фронте немцы нанесли удар у дер. Скроботово на Барановичском направлении. Стянули сюда с нескольких участков огромное количество артиллерии и после артподготовки и обстрела химическими снарядами начали наступление на позиции 35-го корпуса ген. Парчевского. Их отбивали, они лезли снова. За день предприняли 7 атак, чередующихся с артобстрелами. Бросили 2 батальона с огнеметами. Солигаличский полк 81-й дивизии, оборонявшийся на острие прорыва, стоял насмерть, но все же немцы захватили первую линию окопов. Контратаку предпринял соседний, Окский полк, и был отброшен, погиб командир полка Русаковский. Ночью подтянулись части 55-й русской дивизии и контратаковали, захватив неприятельские позиции, на что немцы ответили новыми атаками, доходившими до рукопашных. Положение сторон почти не изменилось - на одном участке передовые русские окопы остались за немцами, а рядом - передовые немецкие окопы за русскими. Потери наших войск составили 1253 чел. В другом месте демонстрацию предпринял Гренадерский корпус, получив сведения, что противостоящие германские части отводятся в Румынию. Смели артогнем проволочные заграждения, Московский гренадерский полк захватил линию окопов. Но удержать ее не смог, а германская артиллерия мешала подвести подкрепления, и пришлось под обстрелом отходить обратно.
На Юго-Западном фронте левофланговая 9-я армия начала сдвигаться на юг, в Румынию, вдоль хребта Восточных Карпат, чтобы помешать германским частям форсировать перевалы. В этих боях получил контузию Г.К. Жуков находясь в разведке на подступах к Сайе-Реген, напоролись на мину. Двоих драгун тяжело ранило, а Георгия Константиновича выбросило из седла и сильно ударило о землю. В Добрудже группировка Зайончковского больше месяца сдерживала противника, зацепившись за древние, невесть с каких времен сохранившиеся пограничные валы. Она постепенно усиливалась, насчитывала уже 5 дивизий. Но положение ее осложнялось тем, что из-за румынского бездорожья и снабжение, и перевозка пополнений были возможны только морем, через Констанцу. И Черноморский флот оказывал ей максимально возможную поддержку. Осуществлял перевозки, обстреливал противника с кораблей. Гидропланы с русских авианосцев осуществляли разведку, бомбежки и штурмовки врага. Несли потери - на минах у румынских берегов погибли миноносец "Беспокойный", 2 тральщика, несколько транспортных судов. Колчаку была подчинена и Дунайская флотилия, и ее канонерки тоже помогали удерживать позиции, не пропустив в русско-румынские тылы австрийские мониторы.
Но румыны своих войск, чтобы поддержать Зайончковского, так и не выделили. Даже по "оптимистичным" оценкам французского Генштаба, у них по всему южному рубежу находилось неопределенное количество в "1-3 дивизии". И Макензен использовал свое двукратное превосходство, перегруппировавшись и начав 16.10 новое наступление на группу Зайончковского, вынужденную прикрывать промежуток в 100 км между Дунаем и морем. И опять наступление было четко согласовано с диверсиями в тылах. Прогремел взрыв в Архангельске на пароходе, стоявшем возле склада взрывчатых веществ - к счастью, более крупной катастрофы здесь удалось избежать. А в Севастополе при загадочных обстоятельствах погиб флагман Черноморского флота линкор "Императрица Мария". Накануне на нем шла погрузка угля, мелкий ремонт, корабль посещали рабочие. А рано утром начался пожар под носовой башней, стал рваться боезапас, столб пламени достигал 300 м. Колчак лично руководил аварийными работами на борту линкора, удалось затопить погреба других башен и локализовать пожар, этим были спасены другие корабли на рейде и город. Но внутри дредноута последовал новый взрыв, он лег на бок и затонул. Погибло и умерло от травм и ожогов около 300 чел. Как уже позже, в 1932 г. выяснило ОГПУ, это была диверсия, осуществленная под руководством немецкого шпиона В.Вермана. Но ведь непосредственными исполнителями и убийцами своих соотечественников уже стал кто-то из своих, российских рабочих...
Таким образом, в критический момент Черноморский флот оказался парализован. А Макензен в трехдневных боях проломил оборону на древних валах и вынудил части Зайончковского отступать. 22.10 немцы взяли Констанцу. Русская группировка лишилась единственной тыловой базы - других портов в Румынии не было. И зацепиться в ровной, как стол, Добрудже, тоже было не за что. Войска отбивались арьергардными боями - например, отличился самоотверженной атакой Смоленский уланский полк. Но под угрозой обходов, теснимые превосходящими силами, откатывались на север, к устью Дуная. Правда, тут наконец-то смогли получить снабжение и встретились с пополнениями, идущими из Одесского округа - к концу октября в Добрудже было уже 8 дивизий (и 9 в Северной Румынии). Зайончковского сместили на должность, более соответствующую его уровню, командовать обычным (18-м) корпусом. А командующим группировкой в Добрудже стал ген. Сахаров. Более опытный, и кроме того, сочли, что во взаимоотношениях с румынами он сможет быть хорошим дипломатом, ведь Сахаров слыл одним из самых вежливых военачальников (например, в одном из докладов он обращался к Брусилову: "Не признаете ли Вы, ваше высокопревосходительство, возможным приказать почтить меня уведомлением о решении вашем по вышеизложенному"). И Макензена сумели остановить у Браилы.
Теперь уже возникла реальная угроза вторжения противника в пределы России - в Молдавию и в направлении Одессы. Поэтому Ставке приходилось идти на риск и принимать более кардинальные меры. Группировка Сахарова преобразовывалась в 6-ю армию, сюда же перебрасывалось управление 4-й армии ген. Рагозы, направлялись дополнительные соединения с других участков и спешно формируемые в тылу. Наступление Юго-Западного фронта, давно уже прекратившееся фактически, 27.10 было прекращено официально. Его войска начали дальнейшую сдвижку на юг. Дело это было тоже не простое, приходилось осуществлять громоздкую "рокировку". 8-я армия выводилась из боевых порядков - на ее участок растягивали фланги 11-я (которую принял ген. Клембовский) и Особая. А 8-я, совершив марш "за спиной" 11-й и 7-й, вводилась там, откуда уходила еще южнее 9-я.
Другие союзники по Антанте тоже пытались помочь Румынии. Или воспользоваться тем, что Центральные Державы увлеклись Румынией. Италия в октябре предприняла восьмое наступление на Изонцо, а в начале ноября девятое. И то, и другое с незначительными продвижениями и значительными жертвами. Салоникский фронт наконец-то добился серьезного успеха - русская бригада Дитерихса и сербы нанесли болгарам крупное поражение и 19.11 взяли г. Монастир (Битола) в Македонии. Но дальнейшего развития эта победа не получила. Саррайль принялся укреплять новую линию позиционного фронта - от Эгейского моря вдоль р. Струмы до оз. Дойрен, через Монастир и Охрид до Адриатики севернее Влоры. На этом театре французы и англичане предпочли вплотную заняться Грецией, опасаясь, как бы она, глядя на положение Румынии, не метнулась на сторону немцев. Воспользовавшись волнениями в стране, предъявили правительству ультиматум о введении своих войск. Греция была вынуждена принять его, союзники высадились в Пирее и разоружили часть греческой армии и флота - вроде как для обеспечения тыла Салоникской армии. После чего, уже не опасаясь противодействия, начали подготовку революции, которая привела бы к власти проантантовские силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142