Не подействует, так сюда возвращайся, дальше думать будем.
— Так и сделаю, матушка боярыня.
— Это все, что узнал?
— Пока да, матушка боярыня.
— Не густо, Радим. К утру надо, чтоб имя было. И не просто имя, а связанное с отравлением. Ежели не оправдаешь доверия, вместо Богдана при мне будешь. Его же пошлю потравителя искать.
— Сделаю, матушка боярыня. Все как велите сделаю, — Радим согнулся в глубоком поклоне.
— Не забудь алый камень в воду погрузить, — подал негромкий голос Богдан.
— Что? — одновременно спросили скоморох и боярыня.
— Подзабыл ты, Радим, как мы — скоморохи — друг другу удачи желаем…
— Ох, подзабыл… — медленно соображая ответил Радим. — Синего камня тебе!
— Аминь!
Настасья открыла дверь, и Радим быстро покинул палату. Хоть и не грозна сегодня была Параскева, но в ее отсутствие дышалось вольнее.
Глава 11
Вечерело. Радим наскоро перекусил пареной репкой и занялся говорящими камнями. В небольшую плошку скоморох налил колодезной водицы, снял с шеи ожерелье и опустил на дно. Алый камень побледнел, но не произнес ни слова. Неужели Радим неправильно понял Богдана? Или тот просто пошутил? Глупые, надо сказать, шуточки, когда речь идет о жизнях людей. Вот обидится Радим, бросит все, уйдет из Ладоги, кто тогда шутника спасать будет? Мысли сермяжные. Никуда он не уйдет, даже если решится на это. Кругом сторожа, и наверняка Грим отдал приказ никого из детинца не выпускать.
Внезапно послышались голоса. Один — низкий мужской, другой — совсем слабый женский. Радим быстро огляделся. Людская шумела прежними заботами, но рядом никто не разговаривал. Взгляд уперся в красный камень. Звуки шли из него.
Сначала разобрать слова было трудно. Речь напоминала невнятное бормотание. Потом звуки стали четче, появилась возможность оценить даже интонации.
— Моя лапушка! — ворковал мужской голос. — Это несчастье, что твой дядюшка умер. Он был моим лучшим другом. Однако теперь у нас стало одним препятствием к счастию меньше. Он бы никогда не одобрил нашей женитьбы.
— Не говори так, прошу! — Девушка плакала.
— Прости меня, прости! Я просто сгораю от любви к тебе. Хочешь, я все брошу, возьму добро и крепкую ладью, погружу на нее тебя и мы уедем за море?
— Нет! Это слишком великая жертва!
— Для тебя, моя лапушка, жизни не жалко. Эх, коли б не боярыня…
— Не ругай ее. Она — добрая.
— Она — добрая. Я ж — злой. Потому как страдаю. Любавушка, лапушка, подскажи, как быть!
— Все образуется. Надо потерпеть.
— Ох, мочи нет терпеть-то!
— Пойдем к гостям, мой господин. Негоже, ежели нас тут наедине увидят.
— Пойдем, моя лапушка.
Голоса затихли. Радим сидел слегка ошарашенный. Волшба сработала. Да еще как! В самую точку. Короткий разговор сказал ему больше, чем тщательный осмотр палат воеводы. Боярыня мешает счастью двух влюбленных. При этом так же мешавший дядюшка только что умер. Несомненно, речь шла о Параскеве и Яне Творимирыче. А говоривший мужчина был один из благородных. Только кто? Остромир, Симон или, может, сам Эйлив? К сожалению, голоса Остромира Радим не запомнил, не до того было ночью в темном углу. Так что любой из троих мог оказаться замешанным в дело.
Как мешает боярыня счастью влюбленных? Если говоривший — Эйлив, то понятно, а если нет? Вообще, интересно, есть ли жены у Остромира и Симона? Не одну ли из них называли боярыней? Очень все туманно. Радим тяжело вздохнул. Трудную задачу поставила перед ним Параскева. Думать приходится много, да и рисковать немало. Следить за боярами опасно. Однако распутывать клубок надо. Тем более теперь есть замечательная зацепка — имя девушки. Боярин называл ее Любавушкой.
Камень приобрел естественный цвет. Радим выудил ожерелье из плошки и нацепил на шею. Ценная вещь. Такие действенные амулеты в его жизни еще не попадались. Теперь самое время заняться блином. Накинув кафтан, Радим отправился во двор.
Рядом с хлевом стояла покосившаяся псарня, оттуда доносились лай и скулеж. Однако трогать хозяйских собак скоморох не решался. Отравишь любимца воеводы — головы не сносить. Неприятностей и так достаточно, неизвестно, как поведут себя Грим и его воины, попадись им сейчас Радим. Может, сразу в по-руб спровадят, на холодную солому бросят. А может, сначала попинают вволю, чтоб размяться. Не радовало и отношение Параскевы. Он тут жизнью рискует, голову выдумками напрягает, а она готова, чуть что с Богданом случится, заменить его на Радима. Поганая доля.
Небольшой лохматый пес вышел из-за угла и отправился к тому месту, куда холопы выплескивали помои. Глаза Радима вспыхнули охотничьим азартом. То, что надо! Скоморох, мягко ступая по слежавшемуся снегу, приблизился к псу. Сначала тот не обратил на человека внимания, потом, когда расстояние уменьшилось до пары саженей, взглянул исподлобья и зарычал.
— Фу! Какой злой псина…
Радим потянулся за пазуху, собака отпрыгнула в сторону и ощетинилась.
— На, скушай, злобная тварь.
Половина блина шлепнулась перед псом. Тот немного порычал, потом осторожно принюхался.
— Кушай, кушай…
Пес отвернулся и затрусил прочь. Блин остался нетронутым.
— У! Чернобог тебя сожри! — Радим жутко расстроился. Мало того, что пес сорвал задуманное, блин, повалявшись на снегу, размок, и теперь совсем не хотелось брать его в руки.
Положение спасла маленькая рыженькая собачонка, выскочившая непонятно откуда. Она прибежала, надеясь обнаружить здесь порцию свежих помоев. Блин стремительно исчез в ее пасти. Собачонка покружила еще немного, вылизывая места, куда сливали отходы, потом засеменила в глубь двора.
— Стой! Ты куда? — Радим поспешил за ней.
Собачонка явно не собиралась умирать. Она слопала целый блин отравы, но будто не заметила этого. Или Радим ошибся? Может, зелень в блине не яд, а просто приправа? Вдруг она никакого отношения к смерти Яна Творимирыча не имеет? Измышленная картина отравлений затрещала по швам. Ох, может, потрава только на людей действует? Недаром боярыня человека на пробу взяла, а не козу какую. Псу, вероятно, тот яд не в тягость, он его съел и забыл. Только как проверить? Неужто кого губить придется?
Убивать Радиму еще не приходилось. Тем более ужасно, потравой. От одной мысли, что он подложит кому-то кусок, а потом будет наблюдать за муками, ему становилось не по себе. Видимо, придется возвращаться к боярыне и снова просить ее совета. Однако вдруг женщина решится сгубить Богдана, а потом вместо него посадить Радима? Скомороху стало совсем нехорошо. Возможно, все обернется и того хуже. Кто принес отраву, того и заставят ее съесть. Умирать Радиму вовсе не хотелось, снова пришли мысли о немедленном бегстве из Ладоги.
Собачонка внезапно заскулила, повалилась на бок и забила всеми четырьмя лапами. Из ее пасти полезла зеленая пена. Радим облегченно вздохнул. Яд подействовал, как он и предполагал. Значит, скоморох на верном пути.
Когда агония прекратилась и собачонка затихла, Радим взял ее за лапы и потащил к забору. Негоже, если во дворе воеводы найдут окоченевшего пса с зеленой пеной на клыках. Сведущих лодей это сразу насторожит. Радим закидал собачонку снегом. Пусть лежит здесь, подальше от людских Глаз.
Стряхнув пот со лба, Радим обратил внимание, что за ним пристально наблюдает какой-то человек. Наблюдающий находился в тени терема,, поэтому понять, кто он, было невозможно. Почему-то Радим сразу подумал на Остромира. Новгородский боярин недавно точно так же стоял в людской, почти не шевелясь, ничем не обозначая свое присутствие. Скоморох не стал играть в гляделки, а отвернулся и медленно побрел по тропинке. Он был готов поклясться, что, когда блин исчез в глотке пса, никто за ним не наблюдал. Вот потом, во время агонии, зритель вполне мог появиться. Тогда Радиму было не до того, чтобы смотреть по сторонам, он следил за собачонкой.
Так кто же так заинтересовался скоморохом? Кто это — друг или враг? В первом случае бояться нечего, во втором пора прятаться. Если отравитель узнает, что скоморох проводит опыты с ядом, — все пропало!
Отравить Радима — как два пальца ополоснуть. А может, это вообще человек случайный? Кто-то из челяди вышел на улицу и увидел странные дела. Разумеется, если не трус, он бы заинтересовался, что там с собакой делают.
Этот вариант очень вероятен. Но хорошего в нем мало. Холоп, скорее всего, поспешит поделиться новостью с хозяевами. Сомнительно, что это окажется боярыня, а не Эйлив или Свирид.
Внезапно взгляд Радима зацепился за нечто, что его остановило посреди тропы. Впереди, у самого хлева, стояла старуха в выцветших одеждах. Она будто чего-то ожидала, бледным пятном замерев на фоне темных стен. Радиму стало нехорошо. Ведьма! Он вспомнил сон, приснившийся в порубе, и поежился. Только чародейства в этом деле не хватало. А ведь старуха была в людской. Значит, очень просто могла оказаться отравительницей. Только зачем ей это? Кто она вообще такая?
Старуха внезапно шевельнулась и как дым растаяла на пороге хлева. Ноги сами собой повели Радима следом. Он решил, что надо разглядеть ведьму получше, может, что в голову и придет.
В хлеву пахло навозом и сырой соломой. В стойлах негромко сопели пятнистые коровы. В небольшом за-гончике блеяли козы. Темнота мешала разглядеть помещение тщательно, потому узнать, куда подевалась старуха, Радим не смог. Аккуратно ступая по жидкой грязи, он двинулся вдоль стойл. Коровы смотрели на человека мутным взором, без малейшей заинтересованности. Козы заблеяли громче, когда Радим проходил мимо.
Где же старуха? Зачем она сюда пошла? К концу хлева тьма сгустилась настолько, что Радиму стало страшновато. Если ведьма притаилась и готовит нападение, то скомороху грозит смертельная опасность. Отразить атаку он вряд ли сумеет.
Сердце бешено застучало в груди. Радим остановился. Хватит, дальше он не пойдет. То, что старуха пропала столь таинственным образом, наводит на подозрения, однако проверять их скоморох пока не будет. Есть и другие объекты для изучения. Та же боярская дочка, так приглянувшаяся ему на пиру. Вот за кем Радим посмотрит с огромным удовольствием!
Скоморох повернулся, чтобы идти обратно к двери, и натолкнулся на неожиданную преграду. Он отпрянул. Преграда взвизгнула. Радим приготовился дорого продать свою жизнь. Однако биться с супостатом не пришлось. Он столкнулся не с ведьмой, а с Настасьей.
— Какой ты неловкий! — в сердцах воскликнула холопка. — Чуть крынку из-за тебя не разбила!
— Прости, красавица. Ты так неожиданно появилась.
— Я тут была все время, корову доила.
— Не заметил, — извиняющимся голосом проговорил Радим, смущаясь своего страха. — Дай молочка хлебнуть.
— Вот еще! Не про твою честь. Госпоже его несу.
Девушка отвернулась и быстро направилась к выходу. Радим посмотрел ей вслед. Мягкий сарафан был достаточно просторен, чтобы скрадывать фигуру Настасьи. Однако когда она подобрала подол, перешагивая через порог, скоморох по достоинству оценил ее белые, стройные ноги. Радим тяжело вздохнул. Не до любви нынче.
Глава 12
События, случившиеся после того, как Радим покинул хлев, он вспоминал потом не раз. Все произошло так быстро и внезапно, что показалось странным сном.
— Доброе молочко! — вытирая усы, сказал Свирид.
— Госпожа боярыня будут недовольны, — тихо проговорила, потупив взор, Настасья.
— Сходи снова в коровник, — ответил на это Свирид. — Набери новую крынку.
Настасья поклонилась и развернулась, чтобы идти обратно. В этот миг Свирид захрипел. Девушка в страхе обернулась. Распорядитель закачался и схватился за горло. Он широко распахнул рот, пытаясь вздохнуть, но сделать этого не смог. Свирид выпучил глаза и рухнул на колени. Его тело задрожало, как осиновый лист, спазмы волнами покатились по горлу. По языку побежала зеленая слюна. Настасья завизжала.
Первым, кто оказался у рухнувшего в сугроб Свирида, был Радим. Увидев зеленую рвоту, изрыгаемую управляющим, он понял, что случилось.
— Потравила?
Девушка ничего не могла ответить. Ее душили слезы, лицо было искажено гримасой ужаса. Крынка вывалилась из рук Настасьи и упала на дорожку. Остатки молока брызнули в разные стороны.
Кто— то ударил в било. Начал сбегаться народ. Однако Свириду помощь уже не требовалась. Он лежал, закатив глаза. Мертвый.
Радим первым очухался и схватил Настасью за Руку:
— Пойдем! Надо во всем разобраться.
Он повел ее сквозь толпу к терему. Девушка продолжала плакать, послушно семеня за скоморохом. Войдя в людскую, Радим сразу направился к двери, ведущей в пристрой. Он должен был немедленно видеть боярыню. Смерть Свирида вызывала больше вопросов, чем ответов, но кое-что можно было прояснить с помощью расспросов Настасьи. Несомненно, в присутствии хозяйки девушка разговорится.
Сторож не стал препятствовать скомороху и служанке, только поинтересовался:
— Что там за гам?
— Убили Свирида, — коротко ответил Радим. — Спешим сказать матушке боярыне.
С Параскевой столкнулись уже на лестнице. Она шла вниз, за нею спешила свита.
— Радим! Что стряслось? — Боярыня была встревожена.
— Дай отдышаться, матушка боярыня. Страшное дело свершилось.
— Отравили кого?
— Свирида. Молоком, что Настасья несла.
— Как так? — Боярыня грозно взглянула на служанку.
Та заплакала громче, неразборчиво причитая.
— Воды б ей дать, — заметил Радим. — А потом расспросить. Я многое видел, но не все.
— Идем. — Параскева направилась в свою светлицу. — Скажешь все как на духу!
Затворив дверь палаты, Антипка подпер косяк могучими плечами. Параскева уселась на свой стул.
— Говори!
Радим без утайки рассказал все, что видел. И про старуху, и про хлев, и про Настасью с молоком. Описал он и ужасную смерть управляющего.
— Свят, свят, свят! — перекрестилась Параскева. — Нечто ужасное поселилось в нашем доме. Ведьма, говоришь?
— Кому ж еще быть? Только вот куда сгинула в хлеву, не ведаю. Настасья должна была видеть.
— Отвечай! — приказала служанке боярыня. Сквозь слезы Настасья начала оправдываться:
— Помилуй, благодетельница! Не видала я… Никого не было там, кроме скомороха этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38