Радим ожидал, что его встретят недоверием и вопросами, однако никто даже не спросил: «Кто там?» Заскрипели деревянные засовы, и дверь распахнулась.
— Заходи, гость ночной, — голос принадлежал женщине, но увидеть хозяйку мешал яркий свет, резавший глаза.
Прищурившись, Радим перешагнул порог. С его губ слетели слова благодарности, замерзшее тело с удовлетворением приняло теплоту хорошо натопленной избы.
— Ставь свое добро сюда. Присаживайся, будь как дома, гость дорогой. — Ласковые слова женщины были приятны, но одновременно необычны. Она будто ждала Радима. Вот и стол был накрыт свежей скатертью, в глиняной плошке дымились свежие щи, кувшин источал медовый аромат.
Скоморох освоился с ярким светом, льющимся из очага и множества лучин. Он смог внимательнее рассмотреть хозяйку. И обмер… Это была та самая старуха, которую он видел в людской и около хлева. Ее морщинистое лицо и крючковатый нос Радим помнил так же хорошо, как собственное имя. Чего он раньше не видел, так это ее глаза. Они были поистине ужасны. Очи ведьмы сочились непроглядным мраком. Их тьма высасывала силы и прижимала к земле.
Первым позывом было — сломя голову броситься прочь из дома. Оказаться в глухом лесу наедине с ведь-лой… Не так мечтал скоморох закончить жизнь. Луч-ще уж замерзнуть в сугробе или сгинуть под копьями охотников, чем испытать злобные чары. Однако дверь была затворена, а на пути стояла ухмыляющаяся хозяйка. Пришлось бы толкнуть ее, а то и за руку потянуть. Это ведьму-то! От одной мысли о таком побеге у Радима начали бегать мурашки по коже.
— Угощайся, гость сердечный. Заждалась я тебя.
Стол ломился от блюд. В каждом вкуснятина, пальчики оближешь. Тут и мясо парное, и пиво пенное, и оладьи со сметаной. Однако хоть и был скоморох голоден, есть в такой обстановке ему совершенно не хотелось.
— Брезгуешь моим угощением? — В голосе хозяйки прозвучала угроза. — Щи кислые, мед сладкий. Не обижай.
— Ты кто? — выдавил с трудом Радим.
— Зови меня Хозяюшкой. Кушай, кушай…
Радим испуганно осмотрелся. Черные стены, черный стол, черная скамья… В красном углу, где, по обычаю, должен стоять домовой, — большой человеческий череп. Вокруг него натыканы иглы, унизанные какой-то живностью. Птички там висели или лягушки, скоморох рассматривать не стал. Ему и без этого стало хуже некуда. Колени подогнулись, Радим плюхнулся на скамью.
— Кушай, гость мой ненаглядный!
Скоморох взял ковшик и зачерпнул щей. Он сделал глоток, но дальше пить не стал. Хозяюшка удовлетворенно улыбнулась и заковыляла к скамье, на которой лежали холщовые мешки. Радим воспользовался моментом, чтобы выплеснуть щи на пол. Жидкость не спеша заструилась в щель между досками. Мед отправился следом.
Старуха повернулась к гостю, жуя какую-то зеленую травку. Она загадочно улыбалась. Все это напомнило Радиму сцену в людской, и он не сдержался спросил:
— Это ты потравила Яна Творимирыча и Свирида?
— С чего ты так подумал, гость мой милый?
— Я видел тебя в Ладоге.
— И я тебя видела. Мало того, пыталась предупредить, чтоб не оставался там, бежал куда глаза глядят. Ан нет, не послушал меня.
Радим вспомнил сон в порубе и поежился:
— Зачем мне бежать? Не виновен я ни в чем! Хозяюшка улыбнулась:
— Так уж и ни в чем…
— Уж, по крайней мере, потравою я не баловался, смертоубийством не занимался.
— Боюсь, с завтрашнего утра все будут думать иначе, гость мой бедный. Так что наслаждайся сытною едою, пока угощают.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— То, что слышал. Отравитель — это ты, гость мой прекрасный.
— Это ложь!
— Не волнуйся. Теперь уже поздно. Изменить что-либо ты не в силах. Так же как не смог избежать участия в охоте, которую я учинила.
Радим ощутил слабость во всем теле, его волю будто парализовали. Он почувствовал, как безразличие овладевает душой, сердце цепенеет, а кровь стынет в жилах.
— Хочешь спать? — мягко прошептали губы Хозяюшки. — Приляг на скамью, растянись в полный рост. Ты проделал дальнюю дорогу, чтобы добраться сюда. Ты заслужил отдых.
Ведьма явно знала, что испытывает Радим, кроме того, она полагала, что его сильно клонит в сон. Вероятно, из-за угощения, которым она его попотчевала. От отравительницы можно ожидать чего-то подобного.
Скоморох решил подыграть Хозяюшке. Он закрыл глаза и сладко потянулся. На скамье появилась пуховая подушка, а костлявые руки старухи уложили гос-тя спать. Потом она запела, убаюкивая Радима:
— Спи, засыпай! Забудь, что с тобою когда-то было. Спи, засыпай! Забудь о том, что тихо сплыло. Спи, засыпай! Помни лишь то, что я велю. Спи, засыпай! Помни слова, что я скажу.
Смерти Радима ведьма не хотела. Иначе бы он уже давно валялся в луже зеленой рвоты или собственной крови. Сопротивляться ей было бесполезно. Радим решил, что надо ее перехитрить.
Скоморох шумно захрапел, изображая сон. Ведьма удовлетворенно хмыкнула и направилась к очагу. В большом медном котле кипел травяной отвар. Она попробовала его и поморщилась. Хозяюшка потянулась за дровами, но в избе осталось лишь два полешка. Бросив оценивающий взгляд на Радима, ведьма направилась к двери. Похоже, она полностью поверила в то, что скоморох крепко спит.
Старуха сняла со стены выцветший плащ и накинула на плечи. Сквозь сомкнутые веки Радим увидел, как внезапно изменилась ее одежда, когда руки застегнули фибулу. Плащ позеленел, заиграл свежей краской. Седые волосы тоже поменяли цвет. Миг — и голову старухи венчали русые локоны. Скоморох зажмурил глаза, отказываясь верить в превращение. Ветер из распахнутой двери колыхнул огонь. Плащ затрепетал в потоках воздуха, играя на свету оттенками зеленого.
Как только старуха скрылась в морозной ночи, Радим вскочил на ноги. Для этого потребовалось собрать остатки воли в кулак. Как только Радим оказался на ногах, сразу стало значительно легче. Дурман покинул голову, мышцы налились силой. Скоморох схватил свои лыжи и одежду. Ведьма ничего не тронула, и к облегчению Радима, «зуб» был на месте. Выставив оружие лезвием вперед, он шагнул во тьму. Дорогу никто не преградил. Ветер усилился, завывая в верхушках сосен, пошел редкий, мокрый снег. Хозяюшки видно не было, и Радим, нацепив лыжи ринулся прочь от избушки.
Глава 16
Как любой путешественник, много дней проведший в дороге, Радим неплохо ориентировался по звездам. Однако тучи плотно заслонили небо, так что понять, где полночь, а где полдень, стало невозможно. Идти сквозь тьму по липнущему к лыжам снегу, да еще в неизвестном направлении, скоморох посчитал верхом безумства. Удалившись от избушки на приличное расстояние, он начал искать дерево для ночлега.
Вокруг росли сосны и ели, ни одного развесистого дуба или ясеня не попадалось. Радим уже начал подумывать о шалаше, благо нож есть и нарубить веток будет не сложно. Но тут он увидел сосну с раздвоенным стволом. Там, где дерево раздваивалось, было удобное место, чтобы свить гнездышко на одну ночь. Радим прикинул высоту ствола до первой ветки и понял, что так просто ему не взобраться. Мысль работала четко. Скоморох скинул кафтан и привязал к одному из рукавов «зуб». Размахнувшись, Радим кинул импровизированную «кошку» в развилку. Первая попытка была неудачной — зацепиться не удалось. Во второй раз бросок был сильнее и точнее. Кафтан повис на расстоянии в пару локтей от вытянутой руки скомороха. Радим довольно улыбнулся. Все пока складывалось удачно.
Подпрыгнув и разодрав кору быстрыми движениями ног, Радим дотянулся до кафтана и пополз по нему на дерево. Под весом скомороха одежда затрещала, но выдержала. Вскоре кафтан снова согревал Радима.
Сон никак не шел. День выдался очень насыщенным на события, а потому внутри Радима все клокотало. Голову распирали разные мысли — и о загадочной ведьме, и об охоте, и даже о Коло скоморохов, которое ныне представляло совсем ничтожную опасность. Уверенность в том, что виновницей убийств была старуха, выросла настолько, что Радим начал обдумывать, как утром найти дорогу к ее избушке. Разумеется, возвращаться он собирался не один. Сначала надо достигнуть Ладоги и рассказать все Параскеве. Потом вместе с вооруженной стражей отправиться в лес.
Сквозь полудрему Радим различил треск веток. Он открыл глаза и присмотрелся. Волки? Бояться нечего, хотя все равно неприятно. Громкий пронзительный лай опроверг догадку. Это были собаки. А значит, где-то за ними шли люди.
Радим догадался, что попался, и ему стало плохо. Внизу кружили разъяренные псы, учуявшие добычу. Спрыгнуть вниз, надеть лыжи и бежать представлялось невозможным. С другой стороны, сидеть на дереве было столь же самоубийственно. Когда здесь появятся люди, спастись станет практически невозможно.
Скоморох обнажил оружие и приготовился к прыжку. Надо завалить одного пса сразу, тогда второй испугается и некоторое время будет держаться в стороне. Недавно скомороху уже удалось проделать это с волками, должно получиться и на этот раз.
Планы нарушили охотники. Их было двое, один высокий, другой совсем коротышка, в руках у каждого — зажженный факел. Они появились у дерева в тот самый миг, когда Радим готовился к прыжку.
— Что у нас тут, песики? — спросил коротышка, и Радим понял, что пропал. Голос принадлежал Лешему.
— Смотри! В развилке! Меж стволов! — указал рукой на скомороха второй охотник. В нем Радим без труда узнал Великана.
— Точно! Радим! Уж не ты ли, старая скотина? Спускайся, мы с тебя шкуру спустим! — Голос Лешего скрежетал и был пропитан издевательскими нот-ками.
Радим промолчал, судорожно соображая, как ему выбраться из создавшегося положения. Ничего умного в голову не приходило, с двумя вооруженными людьми, да еще с собаками, скоморох вряд ли бы справился.
— Слазь, вонючка! — Леший закрепил факел на соседнем дереве, так чтобы свет падал на добычу, медленно вынул из колчана стрелу и положил ее на тетиву. — Аль поиграть охота? Это запросто!
Великан хохотнул и оперся на рогатину, ожидая представления. Леший натянул лук. Радим вовремя отпрянул за ствол. Стрела просвистела около уха и, сорвав кору, умчалась в темноту.
— Вот незадача! — выругавшись, Леший снова выстрелил. В лесной тишине щелчок тетивы прозвучал звонко, как удар по билу. Радим уклонился от смертоносного наконечника в самый последний миг. Охотник начал нервничать.
— Болотная крыса, вертлявая скотина! — выругался Леший. — Но это тебя не спасет. Великан, гони-ка его с той стороны рогатиной. Нечего ему прятаться!
Великан кивнул и двинулся в обход дерева. Рост позволил ему дотянуться до ноги Радима. Затрещали порты. Еще немного, и пролилась бы кровь.
— Э-э! Давайте договоримся! — Как ни было противно Радиму, но он сознавал, что теперь у него вообще не осталось шансов. Приходилось постоянно уворачиваться от рогатины да следить за стрелком.
— С бесами в Хеле договоришься!
Стрела мелькнула в свете факелов. Только чудом она не пронзила Радима, воткнувшись в дерево в каком-то вершке от его головы. Смерть дохнула в лицо скомороха.
С «зубом», привязанным к ладони правой руки, и вырванной из ствола стрелой в левой, Радим спрыгнул с сосны, почти на головы собакам. Внезапность дала ему преимущество и смутила противников. Один из псов, ушибленный сильным ударом, с визгом помчался в кусты, второй получил стрелу в шею. Он заскулил и стал кататься по снегу, пытаясь избавиться от костяного наконечника. Леший увидел несущегося к нему с «зубом» Радима и почел за лучшее ретироваться. Благо охотник был в лыжах, а напавший — без них. Великан не сразу сообразил, что происходит, но когда увидел улепетывающего товарища, принял важное решение. Он бросился на Радима со спины. Рогатина прошла рядом с плечом гонимого, порвав и без того драный тулуп. Радим рухнул в сугроб, спасаясь от разящего оружия. Великан ударил несколько раз, целя в грудь противника. Однако проворный скоморох откатился в сторону и свалил соперника подсечкой. В ближнем бою рогатина стала бесполезна. Радим взмахнул «зубом», пытаясь ранить врага в руку. Железо лязгнуло о железо. Великан прикрылся длинным кинжалом греческой работы. Сцепившись, противники кубарем покатились в темноту ночи.
— Прекратить! А ну, разнимите их! — раздался властный голос. Послышались голоса людей, от множества внезапно вспыхнувших факелов стало ясно, почти как днем.
Радима схватили и силой оттащили от Великана. Из порезанной кисти на снег капала кровь. Великан тоже был ранен, «зуб» отсек ему левое ухо. Преисполненного жажды мести силача держали в два раза больше людей, чем его противника.
Радим увидел, как из мрака с перекошенным от злобы лицом выбежал Леший. Он держал наперевес Рогатину и явно намеревался вогнать ее в живот врага. Радим беспомощно забился в руках охотников.
— Леший! Стоять! — Властный голос ударил как гром.
Леший продолжал бежать, но уже не так уверенно. Что-то мелькнуло в темноте, рассекая воздух. Леший отлетел в сторону, как будто его сдуло ветром. Радим увидел на снегу большой круглый щит и понял, что он спас ему жизнь. Скоморох медленно поднял взгляд на предводителя охотников. Сначала в поле зрения оказались ярко-белые сапожки с золотым змеем, опутывающим хвостом голенище. Потом скоморох разглядел парчовый, отороченный горностаем кафтан и драгоценный франкский меч на поясе. Когда Радим посмотрел в лицо спасителя, он уже знал, что увидит, — перед ним стоял светловолосый боярин — Остромир.
— В следующий раз, Леший, будешь послушнее — или сгинешь навсегда, — Остромир говорил ровно и складно.
— Он сильно обидел нас, господин, — простонал державшийся за ушибленное плечо Леший.
— Не важно. Смерды должны делать то, что я сказал. Он бросился на вас почти с голыми руками, значит, он никакой не шептун. Был бы ведуном, сейчас тут волшбой бы воняло.
— Господин! Может, он и не шептун, но к потраве имеет явное отношение! Ежели и не сам сготовил, то всяко подложил он!
— Это я уже слышал. — Остромир сделал пару шагов в сторону Радима. — Почто Яна Творимирыча и Свирида извел?
— Не делал я такого, — выдавил Радим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38