— С чем? — спросила не до конца проснувшаяся Машка, заинтересованно приподнимаясь в кресле.
Вилигарк помотал головой и кинулся освобождать ее. Бог оказался предусмотрительной сволочью и не понадеялся на честность некроманта. Впрочем, на его месте сам Вилигарк поступил бы точно так же. Он давно не верил в человеческую честность и порядочность.
— С тупостью твоей! — буркнул он, едва обретя способность членораздельно говорить.
Машка обиделась и, не промолвив больше ни слова, гордо вышла из лаборатории. «Вот потому-то у него и нет учеников!» — думала она, спускаясь по лестнице.
Глава 13
СОВЦЫ
Когда случилось это, Машка добросовестно выполняла свои прямые обязанности. В последние несколько дней мессир постоянно был чем-то раздражен и оттого плевался кислотой каждый час, словно это занятие входило в режим дня. Рано или поздно столь активно используемую плевательницу должно было разъесть. Когда кислота закапала на дорогущий инкрустированный пол, а Вилигарк разгневался, увидев такое непотребство, влетело, разумеется, Машке. Она всегда подозревала, что родилась крайней.
— Кто должен за этим следить?! Я, что ли?! — бушевал некромант.
Машка чуть было не ляпнула «да», но вовремя прикусила язык и благонравно опустила глаза. Руки не распускает, и ладно. От крика у нее уши не завянут. Дома она и не такого наслышалась.
— Быстро принеси таз! — немного успокоившись, велел Вилигарк.
Ставки личного психоаналитика некроманта в поместье не предусматривалось, а измученный кот Леонор, чья шерсть уже искрилась, старался обходить лабораторию стороной и вообще поменьше попадаться на глаза. В глубине сада он вырыл убежище и целыми днями прятался в нем, как опытный партизан.
Насвистывая, Машка двинулась искать Айшму, которая точно знала, где в поместье можно найти пустой таз. Экономка отправила ее на склад, там среди мешков с орехами грамба и бочками с мочеными умбиками хранились запасы посуды, инструменты и бутылки с бытовыми магическими зельями. К сожалению, этими простыми вещами список наличествующих в сараюшке предметов не ограничивался.
Водрузив голые ступни на мешок с орехами, между бочкой и граблями лежал покойник.
— Елки-моталки! — поразилась Машка и прикрыла рот рукой.
А поразиться там действительно было чему. Голову покойника покрывали мелкие коричневые перышки, и она сильно смахивала на увеличенную башку обыкновенного московского воробья. На лице трупа даже клюв присутствовал, настоящий, измазанный в чем-то белом. Правда, все остальное у него было совершенно как у человека, если не считать рудиментарных крыльев, свисающих поверх нормальных рук, чего у людей, как правило, не бывает.
— Марья! — недовольно позвала Айшма. — Что случилось? Что ты копаешься?
— Тут кто-то умер, — выдавила из себя Машка. — По-моему, окончательно. Он не дышит.
— Что ты несешь?! — крикнула экономка. — Кто умер?!
— Я его не знаю, — отозвалась Машка. — Но у него птичья голова. Это нормально, или он чем-то болен?
— Ох ты, сохрани меня Правил! — охнула Айшма, появляясь в дверях. — Какое несчастье! Отойди от него немедленно!
— Он что, заразный? — поинтересовалась Машка, резво отскочив от трупа метра на два.
Серьезных способностей к прыжкам в длину у нее никогда не было, но чего не сделаешь ради спасения своей неповторимой жизни! Айшма, не ответив, сжала в ладонях амулет, висевший на цепочке на ее иссохшей шее, и забормотала неразборчиво то ли молитву, то ли заклинание. Труп зашевелился, и Машка громко взвизгнула. Такой подлости от покойника она совершенно не ожидала, возможно, потому, что прочие знакомые ей покойники не отличались особенной активностью. Исключая, конечно, мертвецов, находящихся на работе, и агрессивных обитателей подвалов храма Херона. Она точно помнила, что последних следует опасаться.
— Сейчас же прекрати орать! — хладнокровно велела ей Айшма.
Деятельные покойники экономке были явно не в новинку. Впрочем, работая на некроманта, вероятно, быстро учишься сохранять присутствие духа в любых ситуациях.
— Он двигается! — испуганно сказала Машка.
— Безусловно, — отозвалась экономка. — Если ты не будешь мне мешать, он задвигается еще лучше и наконец уйдет отсюда, к всеобщему удовольствию.
— А он... Он не будет на всех кидаться, грызть, рычать или еще что-нибудь неприятное делать? — с опаской поинтересовалась девочка.
— С чего бы это ему так неприлично себя вести? — удивилась Айшма. — Впрочем, неважно. Помолчи немного, я его разбужу и выгоню.
Она закрыла глаза и начала читать нараспев замогильным голосом, совершенно не соответствующим спокойному выражению ее лица:
— Фыва, а фыва, вон! Гепака фыва, рамма дубина башбаш! Вон, каззява рака, бум!
Покойник открыл глаза и, громко выругавшись на незнакомом Машке языке, вышел из сарая.
— Это столичный посланник совцов, — объяснила Айшма, отряхивая руки, запачканные в какой-то трансцендентальной дряни. — В вашей провинции они наверняка не встречаются. Их народ живет на востоке. Этот совец впал в спячку — с ними такое иногда случается. Они засыпают на несколько лет и лежат себе спокойно, только сильно воняют. Единственное, что мне непонятно, так это чем ему приглянулся наш сарай. До сих пор никто из знакомых мессира не ночевал в нем. Здесь все-таки здорово дует из щелей.
— Понятно. — Машка ошарашенно кивнула, покосившись на дверь, хотя, собственно, понятно ей ничего не было.
— А кроме того, здесь хранятся овощи, — продолжила Айшма. — Это же кем нужно быть, чтобы впасть в спячку возле мешков с овощами на зиму? Этак ко Дню Перевала все провоняло бы! Совершенно необъяснимый поступок!
Разбуженный совец не пытался вернуться и напасть, и вообще, казалось, был вполне приличным господином. Наверное, отправился досыпать в свою посольскую резиденцию, как воспитанный человек. Только почему посла не сопровождали его слуги? У дипломатического работника наверняка должна быть масса слуг. Машка нервно хихикнула.
— Что-то смешное увидела? — поинтересовалась Айшма, вздернув нос.
— Да нет. — Машка с независимым видом пожала плечами. — Просто интересно, где его слуги, свита и все такое?
— Впадение в спячку — интимный процесс. При нем могут присутствовать только близкие родственники, но уж никак не прислуга, — объяснила экономка. — Очевидно, он отослал их.
— А это ничего, что мы его нашли? — испугалась Машка. — В моем генеалогическом древе совцов, кажется, не встречалось. Я вообще это... этого посла не знаю.
— Он уже спал. На спящего совца смотреть дозволяется. Кстати, а что ты стоишь столбиком? — всполошилась экономка. — Я тебя зачем сюда послала? Не за совцом же?
— За тазиком, — подумав немного, ответила Машка.
— Так бери тазик и беги к мессиру, он ждать не любит! — скомандовала Айшма.
Машка обреченно схватила таз и поплелась в дом.
Прошло несколько спокойных и не очень заполненных домашней работой дней. Машка уже начала надеяться, что про случай с совцом все забыли, а в посольстве незадачливого коматозника хватиться не успели. Айшма обеспокоенной не выглядела и про покойника не заговаривала, а хозяин, кажется, про него и вовсе не знал. Снова слышать про уснувшего гуманоидного воробья, а тем более видеть его Машка не хотела. Странный гость ей не понравился. Было в нем что-то неестественное. Да и Вий, с которым девочка поделилась своими переживаниями, сказал, что от полуживых добра ждать не следует и связываться с ними — тоже.
— Живой живого всегда понять может, — обронил он, почесывая нос. — И мертвый мертвого, а те, кто на грани жизни и смерти, непонятны и тем и другим. Знаешь, совцы, они не злые, но только вот представления о том, что хорошо и что плохо, у них сильно отличаются от общепринятых. Человека понять можно, мага, дракона, кого угодно, но не полуживых. Забудь о нем сама и пожелай, чтобы и он тебя не запомнил.
Машка кивнула согласно. Она с удовольствием забыла бы о визите странного гостя, только вот жаль, судьба не всегда поворачивается к нам тем местом, каким нам было бы желательно.
Вскоре работодатель срочно вызвал ее к себе. Не для работы — для выдачи ценных указаний. Обычно язвительная и недобрая Айшма взглянула на нее по-особенному, передавая приказ мессира, и погладила по голове. Потом прошептала заговор на удачу и сунула Машке в карман еще теплую булочку.
— В дороге съешь, — пробормотала она.
— Я уезжаю? — удивилась Машка.
— Посмотрим. — Айшма отвела глаза. — Выходя из дому, не забудь три раза сказать «биста» и сложить пальцы вот так. Может, и протащит мимо...
— Мимо чего? — не поняла девочка.
— Мимо смерти, — серьезно сказала Айшма и, тут же спохватившись, небрежно махнула рукой. — Ладно, чушь какая. Это поговорка. Я думаю, тебе повезет, ты же еще не слишком взрослая. Главное, не забудь. Это так, на всякий случай.
— Хорошо, не забуду, — пообещала распорядительнице ошарашенная Машка и поднялась к мессиру.
Тот взглянул на нее недобро и сразу же протянул скрученную в трубочку бумагу.
— Пойдешь в совецкое посольство, — велел Вилигарк.
— А можно, не я? — заныла Машка. — Я там не была никогда... Можно, я Айшму попрошу?
— Нельзя, — отрубил маг, сердито посмотрев на нее. — Что это за манера отлынивать от работы? Если ты хочешь и дальше на меня работать, будь добра выполнять свои обязанности! Если хочешь учиться, выполняй требования учителя!
— Хочу, — тоскливо вздохнув, подтвердила Машка, хотя уже не была в этом уверена.
— Кроме того, на дипломате отпечатки твоей ауры, а не ее! — безжалостно добавил Вилигарк. — Они не примут Айшму.
Слово «аура» Машка слышала. Одна из ее соседок по хрущобе увлекалась эзотерикой, кармой, энергетикой и прочими непонятными вещами. Квартира у нее была вполне приличная, а гадая на картах, она умудрилась скопить на ремонт. Потому у нее в отличие от большинства жильцов Машкиного дома с потолка не текло, из окон не дуло и даже смесители вели себя так, как полагается смесителям, а не уличным фонтанам. Именно она, Аделаида Всевидящая, в миру тетя Оля Казакова, научила Машку гадать на картах и напускать на себя умный вид, предсказывая судьбу по зеркалам и кофейной гуще. Тетя Оля была темноволоса, худощава и постоянно курила, как и приличествует всякой современной ведьме. Хотя какая из соседки ведьма? Она себе вот уже шестой год ни одного мужика приворожить не может...
— Там будет одна неприятная процедура, — продолжал безжалостный некромант. — Ну да ты девка здоровая, крепкая... Выдержишь. Да тебе и полезно будет.
— А без нее никак нельзя? — поинтересовалась Машка. — Может, я просто им честно расскажу, что видела, и вернусь? Я же его даже пальцем не тронула, он такой и был...
Вилигарк взглянул на нее так, что она сразу поняла: процедура необходима. Машка вздохнула нарочито тяжело и спросила:
— Зачем она хотя бы нужна, эта процедура?
— Дипломаты должны убедиться, что их соплеменнику не было выказано никакого неуважения, — туманно объяснил Вилигарк.
«Так и вижу себя, похабно выражающую неуважение совцу!» — язвительно подумала Машка, однако бумагу покорно взяла.
— Что-нибудь еще? — спросила она.
— Нет, это все, ступай. Сегодня ты мне не понадобишься.
— То есть выходной?! — обрадовалась Машка. — Что ж, это тоже неплохо!
Некромант фальшиво улыбнулся. Она развернулась и выбежала из кабинета. Совцы так совцы, невелика беда. Только странное поведение Айшмы все еще беспокоило ее. Прежде экономка никогда не снисходила до того, чтобы выказывать свою обеспокоенность ее безопасностью. Как она сказала? Биста? Надо бы не забыть... Суеверия суевериями, а в мире, полном магии, и такая ерунда хоть чего-то да стоит.
Песок дорожки скрипел под ногами, и листва еле слышно шуршала, тронутая легким ветерком. Издалека доносился непрерывный шум — пульсировала дневная городская жизнь. Странное дело, Машка только сейчас научилась слышать его, настолько здесь было тише, чем в Москве.
Тускло поблескивали полупрозрачные разноцветные камешки бордюра. С каждым шагом идти дальше хотелось все меньше и меньше. «Кажется, я совсем не готова к переменам, и вообще трушу», — самокритично подумала Машка, заставив себя двигаться быстрее.
Возле открытых настежь — заходи кто хочешь, бери что хочешь, — ворот ее поджидали эльфы. В волосах, обычно не слишком ухоженных, не было ни веточек, ни паутинок — они сверкали золотом. На лицах не осталось и следа грязи, ногти блестели так, словно нелюди только-только покинули элитный маникюрный кабинет. Только между пальцами босых ног по-прежнему виднелись комочки земли. Вид у остроухих был торжественный. Машке стало еще больше не по себе. Она сглотнула и поинтересовалась:
— Что-то случилось?
— Слышал, тебя вызвали к полуживым, — отозвался Вий. — Мы пойдем проводить тебя.
— Удивительно любезно с вашей стороны, — ехидно отозвалась Машка. — А вместо меня туда никто не хочет сходить?
— Есть вещи, — нравоучительно заметил Вий, — которые каждое разумное существо должно уметь делать самостоятельно.
— Например, вытирать задницу, — добавил Май, слегка разрядив общую напряженность обстановки.
Машка нервно хихикнула и кивнула: пошли, мол. Они миновали кучу перед воротами, из которой неподвижно торчала голая волосатая нога отвратника.
В городе уже ощущалась осень. Традиционные веники сухих цветов и веток с мертвыми, скукоженными листьями украшали коньки крыш и заборы. Молодой человек в синем комбинезоне увлеченно рисовал на двери коричневый лист. Пахло старой травой и сыростью. На улицах было немноголюдно, а из открытых окон домов тянуло вкусными запахами. Гладковыбритый мужчина в черном трико, похожий на большую мрачную ласточку, медленно шел по улице им навстречу и изредка звонил в колокольчик. За собой он тащил длинный деревянный ящик на колесах, будто маленький мальчик — игрушечную машинку. Вий шепнул: «Молчи!» — за мгновение до того, как Машка собралась спросить, кто это такой и что он делает. Тем временем мужчина с ящиком дошел до них и, остановившись, медленно повернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73