это было не слишком хорошо. Вот переложить ответственность за избежание риска на старшего — всегда пожалуйста. Это можно. На что, собственно, благоразумный Вий и рассчитывал. Сейчас он весь был как натянутая нить, как сжатая пружина. В любой момент, который покажется ему удачным, он готов был начать действовать. История с талибером серьезно изменила его взгляды на границы допустимого риска. Пучеглазые насекомые — нахарды — размеренно собирали для Херона крупицы силы, рассеянной по замку некроманта. Сам маг на время визита засланца предпочел убраться в одну из дальних комнат, благо тот никогда не считал такое поведение оскорбительным. Тартхака в принципе сложно было оскорбить, будучи представителем презираемого демонами человечества.
Посыльный Херона не впервые появлялся в поместье Вилигарка, и эльфы старались не показываться ему на глаза. Тартхак, как один из высших демонов Ишмиза, вполне мог считаться до некоторой степени разумным существом, только вот логика у него была странной. Спокойный и неторопливый обычно Тартхак старался ни во что не вмешиваться, но даже Вий никогда не брался предсказать, что могущественный ящер выкинет в следующее мгновение. Он легко мог заставить орду насекомых или мелких птиц исполнять свою волю, потому как сам засланец бога смерти был слишком ленив, чтобы делать работу самостоятельно. Такая сила поневоле внушает окружающим уважение. И эльфы не были исключением. Им не сложно было посидеть часик в кустах, не привлекая к себе внимания, если это гарантировало продолжение жизни. Как ни крути, а живой мышью быть гораздо комфортнее, чем мертвым львом.
Машка с недоумением рассматривала цирк, который устроили перед замком нахарды, а Тартхак лениво глядел сверху на всю эту суету, уместив свое длинное блестящее тело на стене, окружающей сад и поместье.
— Черт возьми, куда вы все пропали?! — громко возмутилась Машка, стоя посреди двора.
— Скажи, а кто такой этот черт и почему он должен кого-то взять? — низким, бархатным, приятным голосом осведомился Тартхак.
Машка подняла голову и плавно осела на землю. На стене с комфортом расположился самый настоящий китайский дракон. И он был очень, очень большим. Гораздо более крупным, чем животное, в компании которого можно чувствовать себя в безопасности. Ни один виденный Машкой фантастический фильм, ни одно описание не передавало этих чудовищных размеров. Машка, даже на высоких каблуках, оказалась бы меньше когтя дракона. А этих когтей у него было слишком много. Машка икнула, встала и попятилась.
— Ты мне ответишь или от страха потеряла голос? — капризно осведомился дракон, кажется, начиная раздражаться.
Обвинения в трусости Машка спокойно стерпеть не могла и, здраво рассудив, что, если чудовище с ней разговаривает, значит, пока жрать не будет, заносчиво отозвалась:
— А чего тут бояться? Я что, драконов никогда не видела, что ли? Напугал ежа голой задницей!
— Какой интересный способ охоты... — уважительно пробормотал любознательный дракон. — Ты добываешь ежей?
— Я работаю у Вилигарка, — отозвалась Машка. — А ты что тут делаешь?
— Я его граблю от имени Херона, — вежливо пояснил Тартхак. — Он собрал слишком много силы за последнее время, и Владыка мертвых решил, что нужно ему помочь распорядиться ею с умом.
— Интересная формулировка для определения рэкета, — решила Машка в свою очередь сделать новому знакомцу комплимент.
Слова «рэкет» Тартхак не знал, но решил не вдаваться в подробности. Тем более что это его интересовало меньше, чем загадочный черт.
— Ты собиралась объяснить мне про поборы с помощью черта, — напомнил дракон. — Это касается моей профессиональной деятельности. Граблю здесь я, а потому...
— Нет-нет! Я ничего такого не имела в виду. Не думаю, что черт может быть тебе конкурентом. Это такой сборщик душ, водящийся в той местности, где я раньше жила. Маленький, черненький, с рогами и очень жадный, а в остальном похож на тебя, — объяснила Машка, совсем перестав бояться здоровенной крылатой ящерицы.
Дракон не выглядел голодным и совершенно не собирался ее жрать. Видимо, она была не в его вкусе.
— Все сборщики дани во всех краях одинаковы. — Тартхак философски вздохнул, одним глазом кося в сторону суетящихся нахардов. Кажется, его не слишком устраивала его работа, хотя он и старался относиться к ней с максимальной ответственностью. — Только кому могут понадобиться чужие души?
— Есть у нас один товарищ... — туманно отозвалась Машка. Беседовать с персонажем китайской мифологии на богословские темы казалось ей диким занятием.
— У него нет своей? — сочувственно спросил Тартхак.
— Видимо, нет. — Машка пожала плечами. — Никогда у него не спрашивала, знаешь ли...
— Странно, что тебя до сих пор не сожрали, — задумчиво сказал Тартхак, окинув внимательным взглядом свою собеседницу. Похоже, в пожирании младенцев он знал толк.
Машка вздрогнула и задиристо спросила:
— Почему это странно?
— Ты так легкомысленно относишься ко всему. Разговариваешь с незнакомьгм демоном, знакома с собирателем душ, работающим там, где ты родилась. Обычно такие смелые погибают в первую очередь. В мире много охотников сожрать кого-нибудь не слишком опасного.
— Может быть, уже и сожрали, — буркнула Машка, сразу же помрачнев. — Пожевали и обратно выплюнули. Я невкусная. И, кстати, с чертом я лично не знакома.
— И все равно, — не отставала настырная мифическая рептилия, — каждому голодному чудовищу не объяснишь, что ты невкусная. Ты слишком беззаботна для того, чтобы оставаться живой.
— Это намек на то, что ты собрался меня съесть? — осторожно поинтересовалась Машка, отступая на шаг назад, что в ее положении было поступком совершенно бессмысленным. Вряд ли она могла надеяться убежать от летающей яшерицы. Однако в ее случае логика была еще более непознаваемой, чем у обыкновенной нормальной женщины.
— Когда я собираюсь кого-то съесть, я не намекаю, а ем! — оскорбился Тартхак. — Именно поэтому я всегда сыт. Где же этот некромант? Я не собираюсь ждать его вечно!
— Кажется, он не жаждет с тобой общаться. — Машка нервно хихикнула. — Подозреваю, что твои размеры его пугают.
— Ты думаешь, меня это волнует? — спросил дракон. — Каждый из нас, живущих в этом мире, должен исполнять то, что ему полагается исполнять. Иначе ему незачем жить, он бесполезен.
— Однако ты изрядный демагог. — Машка уважительно присвистнула.
— Будешь обзываться — съем, хотя и не очень хочется, — предупредил Тартхак.
Машка съеденной быть не желала, а пределов драконьей образованности не помнила совершенно, а потому замолчала, задумавшись.
— Почему ты больше не разговариваешь? — с интересом спросил Тартхак, скучающий в ожидании дани.
— Я размышляю, — отозвалась Машка.
— Глупости, — отрезал дракон. — Ты не можешь размышлять. У тебя для этого слишком маленький мозг. Посмотри, какая крохотная у тебя голова!
— Да, у слона больше, — согласилась Машка. — Но я умнее, чем слон. Зато ты не можешь летать.
— Никогда не видел слонов, — признался Тартхак. Потом до него дошла вторая часть ее фразы. — Как это — не могу?! — возмущенно спросил он. — Я же летаю!
— У тебя для этого слишком маленькие крылья, — доходчиво объяснила Машка. — Значит, ты не летаешь, тебя поднимает магическая сила.
На сей раз задумался дракон. С душераздирающим звуком поскреб когтем пузо, поглядев на небо. Чихнул, опалив огненными соплями верхушку ближайшего дерева.
— Какая-то ты не такая, — наконец выдал он. — Неправильная!
— Я как раз правильная! — тут же возмутилась Машка. — А то, что у меня хвоста и крыльев нет, как у тебя, так ведь я же не дракон!
— Я не дракон, — поправил ее Тартхак. — Я высший демон, пользующийся плотью дракона. Это совершенно разные вещи, их нельзя путать, если хочешь жить долго и счастливо.
— Если оно выглядит как дракон, пахнет как дракон, и ведет себя как дракон, значит, оно дракон! — гордо сказала Машка, к месту переиначив известную фразу.
— Откровенно говоря, мне все равно, — хмыкнув, признался Тартхак. — Но если ты заявишь дракону, что он демон, рискуешь стать жареным человеком. Или не человеком, если я не ошибся.
— В каком смысле? — заинтересовалась Машка. Между лопаток сладко закололо от предчувствия.
Сейчас эта мудрая крылатая ящерица поведает ей о ее магических способностях, нечеловеческой природе и уникальной судьбе. А может, даже предложит миссию по спасению мира. В куче романов именно так все и случалось. Машке казалось, что наконец-то и она дождалась своего счастья.
— Ты пахнешь иначе. Не так, как обычно пахнут люди, — туманно сказал Тартхак, с интересом приглядываясь к ней. — Что-то в тебе неправильно, только я не могу понять, что именно. Ты такая же уродливая, как и все они, и говоришь ты так же бессмысленно и суетливо. А пахнешь не так. Странно.
— Я из другого мира, — серьезно объяснила Машка, стараясь ненавязчиво подтолкнуть его к нужной мысли.
— Глупости! Мир один, — сказал Тартхак. — Но он похож на потрескавшуюся от солнца землю, а потому маленькие существа думают, что их много. И с трудом перемещаются между кусками реальности. Для вас трещины между частями мира представляют серьезное препятствие. А нам сверху видно, что мир на самом деле один. Просто на разных частях его живут по-разному.
— А вы, значит, большие существа? — с завистью спросила Машка.
— Нет, — возразил Тартхак. — Мы — летающие существа. Это совсем другое.
— А кто тогда большие? — поинтересовалась она.
— Не знаю. — Демон сбил пролетавшую мимо неудачливую птичку прицельным огненным плевком и лениво шевельнул хвостом. — Наверное, высокие боги. Не те, что в мире, а те, что над ним. Я с ними не знаком. И, откровенно говоря, не горю желанием. Существам с настолько разным весом лучше совсем никогда не встречаться.
— А ты философ, — пробормотала Машка.
— Я просто мудр, — равнодушно отозвался дракон. Для него это, похоже, не имело большого значения: просто констатация очевидного факта.
У Машки же от радости буквально дыханье сперло. Подумать только, как все удачно складывается: почти настоящий дракон, который сам признался в своей мудрости и несет нечто заумное и загадочное. Похоже, что именно сейчас она узнает все, что ей нужно. Главное — вспомнить, как именно герои романов просили такое существо открыть им будущее и рассказать про их избранность. Машка напряглась, пытаясь восстановить в памяти необходимые строчки, но на ум ничего не приходило.
— Кажется, ты опять выпала из реальности, — вежливо заметил Тартхак, лениво шевельнув дистрофичным крылышком. — Симуляция мыслительной деятельности настолько тяжко тебе дается?
— Я хочу спросить тебя о моем предназначении, — откровенно призналась Машка, не надумав ничего лучшего. — Мне кажется, что у меня особенная судьба.
— А почему ты думаешь, что я обязан знать о ней? — удивился сборщик магической дани.
— Ну как же?! Ты же мудрый дракон! — фыркнула Машка возмущенно. — Ну почти дракон. Я думаю, в нашем случае точность не имеет большого значения.
Тартхак посмотрел на нее так, что она тут же поняла, что таки имеет, и смутилась. Смущаться, ляпнув какую-нибудь глупость, ей было совершенно несвойственно. В конце-то концов, она женщина, а настоящим женщинам говорить ерунду даже полагается! Смутившись и поймав себя на этом, Машка немедленно обозлилась. Это позволило ей почувствовать себя немножко увереннее. Будут еше всякие летающие демонические червяки перед ней когти раскидывать! Исходя из Машкиного опыта можно было заключить, что те существа, которые больше всего хвастались своей значимостью, умом или еще чем, как правило, оказывались никуда не годными пустышками. Думать такое про первого встреченного дракона, пусть даже он не был им в полном смысле этого слова, было обидно. Но ощущение собственной независимости того стоило. Машка почесала щеку и с вызовом уставилась на Тартхака: мол, ты отвечать собираешься или как? Наглость Машкина, как ни странно, на чудище подействовала.
— Некоторые думают, что все рождаются с такой судьбой, которая им положена, — сказал Тартхак, немного помолчав и глядя на Машку значительно. — Другие считают, что их судьбу делают их же поступки и мысли. А на самом деле судьба — это я.
— М-да, от скромности ты не помрешь, — восхитилась Машка.
Ей бы такое самомнение тоже не помешало. Иногда оно помогает выпутываться из очень сложных ситуаций. Ведь, если ты свято веришь в свою значимость и могущество, есть шанс, что и другие поверят в них.
— Судьба — это дракон, который падает камнем с небес и настигает свою жертву, если она находится именно в том месте, куда он стремится за добычей, — пояснил смущенно Тартхак. Если бы ящерицы умели краснеть, он бы покраснел непременно. — И любая ваша магия — это лишь способ оказаться на пути нужной судьбы или избежать ее когтей. Вот и все.
— Что ж, выглядит несложно, — признала Машка. — Но это вовсе не та инструкция, которая мне нужна. Я-то хотела как раз магии научиться. Совершить подвиг, спасти мир и стать в результате самой великой магичкой в этом мире. В общем, чтобы все как у людей было.
— Научись сперва выбирать путь и желать, — бросил дракон. — А остальное придет само.
— Но я желаю! Сильно желаю! — воскликнула Машка.
Видимо, желала она как-то неправильно, не так, как положено желать, чтобы мечта сбылась, потому что дракон-демон посмотрел на нее жалостливо и ничего не ответил. Вместо этого он поднял бронированную свою башку и уставился пристально на замок некроманта. Его длинное тело вытянулось еще больше, напряглось и задрожало. В воздухе запахло жгучим перцем пополам с гвоздикой, как на лотке рыночного торговца пряностями. Машка наморщила нос и оглушительно чихнула, зажмурившись. Тартхак, занятый важным делом, недовольно дернул хвостом и снес изящную башенку, украшавшую ограду. «Газы у него, что ли?» — недоуменно подумала Машка, но озвучивать свое предположение не стала. Черт их, демонов, знает, вдруг они — существа скромные и обидчивые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73