Так же оживленно вели себя и остальные посетители. Несколько раз Бакаль нырял с открытыми глазами, и тогда ощущение парения казалось особенно полным. Через полчаса у бассейна появился Тан.
Памела и Хельга приветственно замахали ему руками, а Бакаль выжидательно посмотрел другу в глаза, но по внешнему виду Тана невозможно было определить, удалось ли ему найти что-нибудь в каюте сестер. Мысленный сигнал, посланный Бакалем, также остался без ответа. Приходилось только гадать, как следует себя вести дальше. Впрочем, у самого Тана, похоже, таких сомнений не было. Он шумно присоединился к развлекающейся компании, затем увлек сестер к бару. Потом они все вместе перебрались в небольшую сауну, где Памела и Хельга как истинные скандинавки учили друзей умению расслабляться в горячем воздухе. Потом вновь последовал бассейн.
Улучив момент, Бакаль раздраженно дернул Тана за руку, но получил в ответ такой многозначительный взгляд, что тут же оставил дальнейшие попытки выяснить что-нибудь немедленно.
В сауне сестры сняли купальники, объявив ношение какой-нибудь одежды в этом месте непростительными предрассудками, и продемонстрировали мужчинам свои безукоризненные фигуры, способные украсить страницы любого эротического журнала, но Тан, казалось, не придал этому никакого значения, давая понять Бакалю, что и ему следует оставаться сдержанным.
В баре выпили по коктейлю, а затем Тан предложил угостить сестер шампанским в обзорном зале, куда все и направились сразу после того, как покинули бассейн.
И Памела, и Хельга казались очень возбужденными, резко смеялись каждой незначительной шутке, но сам Тан пил мало и дважды осторожно придерживал руку Бакаля, когда тот пытался допить вино.
Было ясно, что у Тана появилось подтверждение ранее возникших подозрений. С этого момента Бакаль начал контролировать себя и ситуацию с особым вниманием.
То, что Тан старается сестер напоить, не вызывало никакого сомнения. Он вдруг стал очень весел и расточителен, уговорил скандинавок отказаться от дежурного посещения ресторана и заказал ужин к ним в каюту. Причем и предложение, и заказ были сделаны им настолько стремительно и напористо, что у сестер не осталось и минуты на размышление.
- Вы так прелестны, - восклицал он, - что нет сил с вами расстаться ни на мгновение!
Бакаль отметил не свойственный Тану лексикон и старался во всем его поддерживать. Короче, ужин в результате стал напоминать обычную студенческую вечеринку, на которой предпочтение отдается горячительным напиткам, а не закускам.
Когда сестры стали сползать с кресел на пол, стараясь уютнее расположиться на ковре, Тан, с которого Бакаль не спускал теперь глаз, вытащил из кармана какой-то приборчик и сунул его под диванную подушку. Потом попросил у Памелы разрешения отлучиться с другом на одну секунду - он приготовил им сюрприз, а для этого следует сначала кое-что принести.
Сестры захихикали и милостиво отпустили их с обещанием, что это ненадолго. «Мы так будем скучать!»
Бакаль и Тан вышли в коридор.
- Что ты задумал? - спросил Бакаль, едва они остались одни. - Какой сюрприз?
- Тебе возвращаться в каюту необязательно. - Тан, казалось, за дверью начисто стер с лица приклеенную улыбку. - А я зайду через пять минут. Иди к себе, поговорим позже.
- Что ты положил перед уходом на диван?
- Иди, иди, - подтолкнул его в спину Тан.
В своей каюте Бакаль оставался один недолго. Тан пришел почти следом и расслабленно рухнул в кресло, небрежно бросив на стол какой-то приборчик размером с сигаретную пачку.
- Всё, - сказал он незнакомым глухим голосом. - Что всё? - ужаснулся Бакаль. - Ты их убил?
- Этого еще не хватало. Сестры в коме, выйдут из нее примерно через неделю. В это время мы будем уже далеко.
- Давай, рассказывай все подробнее.
- А что тут рассказывать? - Тан сел удобнее, постучал ногтем по приборчику. - Это мнемоаннигилятор. Их собственный, между прочим. Как я понимаю, предназначался для нас. Я его нашел, когда осматривал каюту сестер. Впрочем, они и не сестры вовсе. Вот документы. - Тан вынул из кармана пластиковые карточки агентов Интерпола и положил их рядом с прибором. - Но на дирижабле они зарегистрированы под другими фамилиями. Вот пусть местные детективы и разбираются потом со спецслужбами, это уже не наше дело. А мнемоаннигилятор - довольно противная штучка. Изобретен достаточно недавно. Способен подавлять волю объекта, сильная доза излучения вызывает кому вместе с полной, а если повезет - частичной потерей памяти. Не смертелен, но очень опасен. Пользуются им исключительно агенты спецслужб. Так что сомнений насчет того, кто они такие, едва я нашел прибор, у меня уже не было.
- А как же...
- Никак. Завтра будем в Форталезе. Потом свяжемся с остальными, договоримся, куда двигаться дальше. «Сестер», скорее всего, отправят в местный госпиталь. Уверен, и врачи, и детективы еще долгое время будут гадать, что с ними случилось.
- Но это значит, что от слежки нам избавиться так и не удалось...
- Да, но теперь появилась надежда, что ниточка порвется.

30. Шаки
Всю дорогу до аэропорта Денис гнал машину так, будто испытывал ее на прочность. Шаки вначале испуганно прикрывала глаза, когда стрелка спидометра зашкаливала за двести, потом привыкла, тем более что скорость внутри ярко-желтого «Феррари» почти не чувствовалась. Идеальная трасса привела их к тоннелю под Ла-Маншем, а потом к аэропорту.
Им повезло: нужный рейс до Рио отправлялся через три часа, и были свободные места, так что времени едва хватило, чтобы оформить билеты и быстренько перекусить в одном из многочисленных буфетов. К радости Шаки за обедом Денис не стал пить даже пива - происшествие в Брюсселе заставило его быть собранным и хладнокровным.
Громадный салон «Боинга» оказался заполненным едва на треть, и, присматриваясь к пассажирам, Шаки не заметила ничего подозрительного. Две или три пары молодоженов, отправившиеся в свадебное путешествие; напоминающая стайку пингвинов группа католических священников, то ли возвращающаяся на родину, то ли едущая в Бразилию на очередную конференцию; семейные пары с детьми; не очень состоятельные бизнесмены, путешествующие туристическим классом. Результатом своих наблюдений Шаки осталась довольна - кажется, можно расслабиться.
Вмонтированные в спинки кресел компьютеры позволяли заниматься чем угодно - выбрать любой фильм из обширной фильмотеки, вести телефонные переговоры, общаться в Интернете или играть в электронные игры. Большинство пассажиров еще до взлета уткнулись в персональные дисплеи, но Шаки перспектива провести полет, забивая себе голову электронной чепухой, привлекала мало, она предпочла вздремнуть. Денис, наоборот, прикусив губу, тут же вошел в Интернет, сделал запрос и стал ждать, нервно оглядываясь по сторонам. Шаки осторожно пожала ему руку.
- Ты бы лучше отдохнул, - сказала она. - Неизвестно, что ждет нас в Рио.
- Надеюсь, ничего плохого.
- Мы убежали, - Шаки зевнула, пристраивая под голову полушку. - Как тут говорят, оторвались от хвоста.
- Мне бы твою уверенность, - пробормотал Денис.
Ровное гудение турбин и успокаивающее покачивание подействовали на Шаки гипнотически. Она уснула, когда самолет, закладывая широкий вираж, еще разворачивался над Атлантикой, ложась на нужный курс. Уснула крепко, как в детстве, не отдавая себе отчета, что нужно отдохнуть, а просто погружаясь в небытие, как в одно из своих естественных состояний. Детство ей и приснилось.
Она шла по вельду, и сухая, давно томящаяся по дождю трава щекотала ее голые ноги. Ультрамариновое, каким оно бывает только на туристических открытках, небо провисало над степью, становясь чуть бледнее на горизонте у самой земли. Над вельдом парили грифы - высоко-высоко - напоминая снизу закрученные движением ложки чаинки на дне купоросно-синего стакана.
Куда она шла, Шаки не знала. Но ей было легко и спокойно, как и бывает в детстве.
Она обернулась, чтобы посмотреть на крыши домов, но деревня давно пропала из вида. Шаки это не беспокоило. Она привыкла бродить по вельду одна, иногда забираясь очень далеко. Вот и сейчас она поняла, что идет к старому сухому баобабу, окруженному со всех сторон конусами термитников. Если на дерево залезть, то можно увидеть реку и пойму, истоптанную бегемотами, а еще дальше - дорогу, проложенную белыми пришельцами. По словам бабушки, дорога ведет к морю.
На минуту Шаки остановилась, прислушиваясь к вельду, но опасности не почувствовала. В ложбинке справа, недалеко от тропы, отдыхала стая гиен. Шаки насмешливо свистнула, давая знать, что это идет она, а не кто-нибудь другой, и услышала в ответ беззлобное ворчание старой самки, которая давно возглавляла стаю, и беззаботное повизгивание подрастающих щенков.
Где-то чуть подальше спал прайд львов. Но у львов ночью была удачная охота, и сейчас они лежали вповалку, иногда чуть вздрагивая, когда им особенно досаждали мухи.
Бабушка давно научила Шаки не бояться вельда. «Со всеми можно договориться, - не уставала повторять она. - Только не надо кричать, вельд не любит шума».
У самых ног прошуршала крупная ящерица. Наклоняясь, чтобы ее разглядеть, Шаки перекинула за спину шнурок с клыком кабана. Клык закручивался наподобие спирали и мог поцарапать грудь, если неосторожно и быстро наклониться. Этот амулет бабушка дала Шаки только вчера. «Ты скоро будешь взрослая, - сказала она. - Чем старше человек, тем больше у него врагов. Пусть люди, глядя на этот амулет, знают, что у тебя есть защита».
Защита! Шаки самодовольно усмехнулась. Она не нуждается ни в какой защите. Она умеет разговаривать с животными, она знает заклинания, которые начала произносить раньше, чем поняла их смысл, бабушка научила ее многому. Пусть лучше боятся ее, Шаки, а она не боится никого.
Шаки поднялась с корточек, опять перекинула амулет на грудь и расправила на начавших округляться бедрах маленький передничек - единственную одежду, которая была на ней. Шагов через пятьсот должно показаться и сухое дерево.
Неожиданно впереди и чуть сбоку, словно кто-то двигался наперерез, зашевелилась трава, и Шаки в недоумении остановилась. Раньше она не чувствовала ничего, а между тем стая то ли собак, то еще каких-то животных пробиралась по вельду, придерживаясь примерно того же направления, что и она. Это было странно. Обычно в это время вельд всегда отдыхает. Даже неутомимо жующие антилопы стараются забиться в тень какого-нибудь одинокого дерева или термитника.
Досадливо поморщившись, Шаки напрягла слух и вдруг поняла, кто движется - стая бабуинов.
Это было довольно неожиданно. Шаки знала, что бабуины неохотно покидают скалистые холмы на востоке. Там им легче укрываться от леопардов, да и деревьев вокруг холмов больше, чем в открытом со всех сторон вельде.
Шаки приподнялась на цыпочки, стараясь разглядеть стаю, потом пошла быстрее. Уступать дорогу обезьянам она не собиралась.
Бабуинов она увидела тогда, когда почти вплотную подошла к баобабу. Стая широко разбрелась по вельду и, шурша травой, цепочкой двигалась к реке в поисках то ли корма, то ли нового места обитания.
- Эй! - осторожно крикнула Шаки, хорошо зная непредсказуемый обезьяний характер. - Я не хочу зла ни вам, ни вашим детенышам!
Идущий в середине стаи вожак с пышной серебристой гривой, которой мог бы позавидовать и лев, угрожающе разинул пасть, демонстрируя великолепные белые клыки, но все же остановился. Замерли на месте и остальные обезьяны.
Шаки облегченно вздохнула - связываться со стаей бабуинов, когда они настороже и их нельзя застать врасплох, опасались даже леопарды - и вновь пошла к дереву нарочито спокойно и медленно. Сейчас она заберется на нижнюю ветку, а бабуины продолжат свой путь. Но в это же мгновение раздался пронзительный, полный ярости вопль. На открытое пространство впереди обезьян выскочило странное существо, и Шаки в ужасе отшатнулась.
Неожиданно появившегося врага она узнала сразу. Едва прикрытое истлевающими лохмотьями тело старой шаманки было странно скрючено, словно его изогнула предсмертная судорога, но потом смерть отступила, оставив на память лишь неестественно вывернутые суставы. Космы старухи почти касались земли, так как передвигаться она предпочитала на корточках, как и бабуины, к стае которых она прибилась в своих бесконечных скитаниях по вельду.
Бабушка рассказывала Шаки об этой шаманке - когда-то могущественной и умелой, но потом впавшей в безумие и покинувшей родную деревню. С тех пор она появлялась то здесь, то там, наводя ужас на бывших соплеменников. Говорили, что на ее счету не одно убийство. Она настигала свои одинокие жертвы в вельде, и от нее не мог уйти живым даже самый отважный охотник.
Шаки вскрикнула и, схватив висящий на шее амулет, вытянула его перед собой. В ответ раздался новый злобный вопль. Стая бабуинов угрожающе заворчала и начала медленно приближаться к Шаки. Куда бы она ни посмотрела, всюду видела оскаленные клыки.
Осторожность изменила Шаки. Она была слишком напугана, чтобы оставаться на месте и обратиться к заклинаниям. Сейчас она, казалось, начисто забыла все, чему ее учила бабушка. Девочка отчаянно вскрикнула и побежала к единственному укрытию, на которое она могла сейчас рассчитывать - к дереву.
Она бежала очень быстро. Но по пятам за ней на четвереньках неслась, странно подпрыгивая и подвывая, сумасшедшая шаманка, а за ней и обезьянья стая.
И все же баобаба Шаки достигла, опережая своих преследователей шагов на двадцать. Ужас, который охватил девочку, был настолько силен, что Шаки, не останавливаясь, буквально взбежала по отвесному стволу и ухватилась за горизонтальную толстую ветку, а потом села на нее верхом. Бабуины столпились под деревом, а шаманка в ярости принялась грызть сухую кору.
Немного приходя в себя, Шаки вновь взяла в руки амулет и зашептала оберегающие заклятья, желая только одного - помощи. Бабуины отлично умеют лазить по деревьям. Что мешало им последовать за Шаки и разорвать ее на клочки, оставалось загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43