Но зато другая игрушка, достававшаяся перед Новым Годом, осталась ему в л
ичное пользование! Это была «мельница».
Круг, на котором укреплялись четыре свечи. При горении теплый воздух от с
вечей приводил в движение лопасти вертушки, укрепленной наверху. Вертуш
ка приводила в движение еще два круга в основании: один, в центре Ч круг с
вращающейся елочкой, украшенной красными шариками, серебряными бантик
ами и золотыми шишечками, другой Ч внешний круг Ч на котором были укреп
лены сани Деда Мороза, запряженные северными оленями, а за санями бежала
целая вереница мелких зверушек белочек, зайчиков, барсучков и даже один
ежик, завершавший кавалькаду. Все вращалось, сверкало, звенела какая-то п
ростенькая мелодия… Конечно, новогодняя «мельница» не была такой уж вол
шебной, как рождественский «вертеп», но зато и любоваться ею можно было х
оть всю ночь!
Правда, когда «мельница» оказалась в распоряжении Веника, она утеряла мн
ого от своей прелести: ведь теперь он сам мог заводить ее хоть каждый день
, в любое время года, хоть даже в середине лета!
А о «вертепе» он по-прежнему мечтал. Увидеть его, услышать его Ч еще хоть
раз! И чтобы засияли нимбы над головами Иосифа и Марии, и чтобы засветился
младенец в яслях… Но «вертеп» хранился у Юзефа в Кракове. А Юзеф сына к себ
е не приглашал…
…Но пусть даже без музыкального «вертепа» Ч Веник все равно с детским н
етерпением ждал Рождества!
Я хотела купить искусственную елку Ч хорошую, немецкую искусственную е
лку Ч модный набор маленьких деревянных игрушечек, стилизованных под с
тарину, у нас с Андреем был…
Но Веник говорил, что елка должна быть обязательно живая! Свежая! Пахучая!
Что выбирать елку Ч одна из главных рождественских радостей!
Он все время говорил о предстоящем празднике Оле. И Оля, казалось, заразил
ась от него радостным ожиданием! Она вообще стала гораздо лучше. Не знаю, ч
ья здесь заслуга: Юзефа или Лилии Михайловны.
Оля стала гораздо веселее, разговорчивее, реагировала на происходящие с
обытия более или менее адекватно…
Не знаю только, как она восприняла исчезновение Андрея.
По-моему, совсем никак… Она этого просто не заметила!
Для Оли существовал только Юзеф.
Как и для меня…
В этом мы с ней были соперницами. Причем для меня это соперничество было с
овершенно безнадежным! Потому что Оля его единственная внучка. А я… Всег
о лишь женщина. У него много таких.
Да, шел декабрь…
Кривой не звонил.
Я начала надеяться, что он и вовсе не позвонит, что он забудет о нас! Как пер
еживала я после смерти Андрея, как боялась каждого звука, каждого незнак
омого лица… А теперь совсем немного времени прошло, а на смену страху уже
пришел покой, и так не хочется, чтобы этот покой как-то нарушался!
Ведь у нас такая прекрасная семья Ч Юзеф, Веник, Оля, я… И никому из нас, по-
моему, уже и не нужно мести! Только оставили бы нас в покое… Это Андрей Ч о
н горел желанием мстить, убить Сабнэка, убить того, другого, который Олю по
хитил в Одессе… Но Андрея больше нет, он поплатился за свою храбрость и не
угомонность. А мы, оставшиеся, мы конечно же не простили, но, вместе с тем, дл
я нас главное Ч не месть, не расправа, а счастье и покой! Счастье и покой дл
я Оли! Ее окончательное возвращение в мир нормальных людей! И чтобы она по
шла в школу… И чтобы у нее были друзья…
Я не знаю, конечно, что думали обо всем этом мужчины.
Но, сдается мне, они были бы солидарны со мной… Даже если бы не осмелились
высказать этого вслух, боясь показаться трусами!
И не знаю, как бы все сложилось, если бы не…

Глава 9
НАСТЯ

Однажды, когда мы с Ольгой возвращались от Лилии Михайловны, когда мы уже
подходили к метро, Ольга вдруг попросила меня:
Ч Давай, не поедем! Давай, погуляем…
Погода была не слишком располагающая к прогулкам, но я Оле ни в чем не отка
зывала, потому что она практически никогда ничего не просила.
Мы пошли гулять.
Под промозглым ледяным ветром.
Под колким мелким дождем.
Направление для прогулки выбирала Ольга…
Я была несколько удивлена Ч я не знала этих мест, этих улиц, этих дворов
Ч а ведь Ольга шагала весьма целенаправленно, словно шла куда-то в опред
еленное место.
Заметив мое замешательство, Оля по-детски светло улыбнулась мне и сказа
ла:
Ч Я помню эту улицу… И этот сквер… мы здесь гуляли с мамой. С моей мамой. А
вон в том доме, вон в том дворе жила мамина подруга… Зайдем? Хотя бы во двор?
Там был гриб-мухомор в песочнице и смешные качели с деревянными медвежа
тами… Я хочу посмотреть, остались ли они…
Я была поражена Ч до сих пор Ольга никогда не вспоминала свою маму и я был
а уверена, что она считает мамой МЕНЯ!
Я даже не обратила внимания на то, что и двор, и дом выглядят какими-то нежи
выми…
Ольга тянула меня за руку.
И я пошла за ней.
Никаких качелей во дворе не было!
А гриб Ч был… Но определить, мухомор ли он, было уже невозможно: краска с н
его облезла, шляпка растрескалась и разбухла от воды. Песочница была пол
на строительного мусора… А «дом маминой подруги» пялился на меня черным
и провалами пустых окон!
Я оглянулась на Олю…
Я хотела что-то сказать…
Поскорее увести ее отсюда…
Как вдруг Ч Ольга вырвала свою ручку из моей руки и бросилась бежать чер
ез двор к полуразрушенному дому, нырнула в подвал!
Догнать ее я не успела.
Остановилась у жутковатого вида дыры, в которую нырнула Ольга. Из подвал
а веяло холодом, кислой гнилостной вонью…
И ужасом! Там было так темно… Да и вообще Ч темнело стремительно…
Мне захотелось скорее удрать отсюда.
Но не могла же я бросить девочку!
Юзеф убил бы меня…
И я принялась ее звать… Долго звала! насмешливое эхо откликалось мне из т
емноты подвала.
Я поняла, что придется спуститься туда.
И полезла, преодолевая страх и брезгливость, продолжая звать Ольгу!
Ольга не откликалась…
Но глаза мои быстро привыкли к темноте, и темнота уже не была такой уж кром
ешной, она стала темно-серой, и я начала различать какие-то стены, арки, амф
илады комнат… Странное здание! Я пошла, придерживаясь за стену, поминутн
о боясь провалиться в какую-нибудь яму.
Меня тошнило от страха и от жуткой вони…
А тут еще и шевелилось что-то рядом, в темноте…
Крысы?
Или…
А что здесь может быть еще?!
Я снова принялась звать Ольгу, теперь уже в моем голосе против воли зазву
чали истерические нотки, а эхо стало еще звучнее, словно где-то рядом была
большая глубина…
…И вдруг она откликнулась мне!
Это действительно был ее голосок, а не эхо!
Ч Мамочка! Мамочка Настя! Иди сюда… Вытащи меня отсюда! Я больше не буду…

Я рванулась в темноту, на ее голос… И Ч рухнула, зацепившись за что-то ног
ой.
Десятки рук подхватили меня.
Те существа, которые крались за мной от самого входа в подвал…
Ч Ольга! Убегай! Беги! Ч завизжала я, отчаянно дергаясь и брыкаясь.
Ответом мне был смех!
Мелодичный детский смех!
И я услышала мужской голос, спросивший:
Ч Зачем ты вернулась? Кто она? Зачем ты привела ее сюда?
И Ч ответ Ольги:
Ч Я вернулась, чтобы жить здесь всегда. Она Ч моя приемная мать. Я привел
а ее для жертвы Сабнэку. Чтобы он простил меня… Чтобы мне еще хоть раз его
увидеть!
В ее голосе зазвучала такая мольба, такая искренняя надежда, что я взвыла
от ужаса Ч и тут же получила по голове… Перед глазами у меня взорвалась о
гненная радуга. И я провалилась в пылающую бездну…
Очнулась я среди метел.
Вернее, когда я открыла глаза, сквозь туманную муть, застилавшую в первые
мгновения окружающий мир, я увидела совсем рядом со своим лицом какие-то
вязанки хвороста. Много, много вязанок, вокруг Ч одни только сухие пруть
я, перевязанные проволокой, один прутик царапал мне щеку. Я попыталась по
шевелиться Ч и не смогла! Мне показалась, что я связана… И, не знаю уж, поче
му Ч быть может, из-за огромного количества книг о средневековье, прочит
анных мною, из-за буйной фантазии неудавшегося писателя Ч но мне вдруг п
редставилось, что я лежу в центре огромного костра, обреченная на сожжен
ие, как колдунья во времена святой инквизиции! Вот сейчас придет священн
ик, прижмет к моим губам холодное серебро распятия, потом Ч помощник пал
ача плеснет на вязанки смолою ( а если он будет милосерден, то он плеснет е
ще и на меня ), а потом палач поднесет факел, и…
Нет, конечно, быть этого не может, но почему я, связанная, лежу среди вязано
к хвороста!
Я принялась дергаться.
И выяснила, что вовсе не связана Ч просто, наверное, руки и ноги затекли, и
мне сложно было пошевелить ими в первое мгновение. К тому же Ч голова бол
ела и кружилась от удара, меня тошнило, перед глазами кружились мелкие че
рные пятнышки, похожие на мух ( но это точно были не мухи Ч они не жужжали и
не пытались сесть на меня! ), да и координация была нарушена. Я с огромным тр
удом смогла встать на четвереньки.
И, оглядевшись как следует, поняла, что лежу я вовсе не среди вязанок хворо
ста!
Я лежала среди метел.
Огромное количество метел, скрученных из прутьев, притороченных к длинн
ым толстым палкам, Ч метел, какими обычно пользуются дворники! Ч стояли
вдоль стен в несколько рядов.
Здесь же были и некоторые другие предметы из рабочего арсенала дворника
: широкие аллюминевые лопаты для сгребания снега, два мешка с крупной сол
ью, смешанной с песком, и один лом.
Маленькая комнатка освещалась одной тусклой лампочкой в металлическом
каркасе.
Под самым потолком находилось крохотное оконце, забранное сеткой.
Впрочем, не будь даже этой сетки, я все равно не смогла бы сбежать через эт
о окно. Разве что превратившись в мышку…
Дверь была тяжелая, железная.
«Наверняка ведь заперта снаружи, холерная дверь!» подумала я, но все равн
о подползла к ней и, цепляясь за стенку, поднялась на ноги и попыталась поп
инать и подергать за ручку… Бесполезно!
Я сползла на пол возле двери.
ГОСПОДИ, НУ, ПОЧЕМУ МНЕ ТАК НЕВЕЗЕТ?!!!
Причем Ч всегда и во всем!
Умереть в двадцать семь лет на пике первой серьезной любви, выпустив все
го одну книгу, не родив ни одного ребенка!
Умереть из-за предательства девочки, которую я любила, как свою родную до
чь!!!
Впрочем Ч Ольгу я почти не винила в произошедшем. Скорее Ч тех, кто с ней
это сделал, кто искалечил ее душу, кто в корне изменил ее восприятие мира,
кто заставил ее поступить так, предать меня!
Мне было очень жалко Ольгу… Несмотря ни на что жалко! И вовсе не потому, чт
о я Ч такая хорошая, добродетельная, всепрощающая Ч нет, напротив, я мсти
тельна, как и все, рожденные под знаком Рака! Но Ольга Ч дитя… В ней самое н
е может еще быть зла! Зло пришло к ней извне. От тех, кого Андрей собирался у
ничтожить, от тех, кто уничтожил Андрея! Ребенок Ч это зеркало, отражающе
е духовную сущность тех, кто его, ребенка, окружает, кто его воспитывает, к
то так или иначе на него влияет.
Ольга пробыла четыре года среди этих подонков, отбросов, среди этих нелю
дей! И только три месяца Ч в семье…
Бедное дитя! Что будет с ней теперь?
…А что будет со мной?!! Что они со мной сделают?!!
Отрубят голову, как Андрею, а тело сбросят в коллектор Ч набитую дерьмом
трубу шириной в пять метров?!
Изнасилуют для начала, как мне говорил Веник?!
И что означали слова Ольги о том, что она приготовила меня в жертву Сабнэк
у?! Что делает Сабнэк со своими жертвами?! Употребляет в пищу?! С него станет
ся…
Господи, как же обидно! Как обидно и как жалко себя!
Как обидно не разу не показаться перед Юзефом в шубке из снежной лисы!
А что предпримет Юзеф, когда обнаружит наше с Ольгой исчезновение? Наско
лько я его знаю, он начнет беспокоиться, даже если мы задержимся всего на ч
ас… Не за меня беспокоиться Ч за Олю! Ведь ее уже пытались похитить один р
аз, когда Андрей по чистой случайности предотвратил похищение!
Случайность.
Какую огромную роль в этой истории сыграла случайность!
Стечение обстоятельств… Счастливое, несчастное…
То, что я нашла Олю, узнала ее среди восьмерых детей «многодетной матери»
Ч тоже случайность.
Если бы я ее не нашла или если бы я не узнала ее… Не сидела бы сейчас заперт
ая среди метел и лопат, не ожидала бы с тоской решения своей участи!
Заранее ясно, какая участь меня ждет…
Но Оля ни в чем не виновата! Она Ч всего лишь ребенок, несчастный маленьки
й ребенок, всю ответственность за ее поступки несут взрослые. И в том числ
е я! Могла бы, дура, догадаться, что не просто так она возжелала отправитьс
я на прогулку! И не просто так завела меня именно в этот заброшенный двори
к, к полуразрушенному дому! Хотя Ч откуда мне было знать? Я не ждала от нее
зла!
Вот и нарвалась…
Интересно, Юзеф уже заметил наше исчезновение?
Сколько прошло времени? От Лилии Михайловны мы вышли где-то в половине пе
рвого…
Я посмотрела на левую руку Ч там, где я носила часы конечно же, часов не бы
ло! И двух колец Ч обручального и сапфировой бабочки, подаренной Андрее
м на новый 1996 год тоже нет! И серег… И сумочки… Хорошо, хоть одежду не сняли! И
даже, по-видимому, не расстегивали. Значит, моя женская честь еще при мне.

…Я вспомнила о кольце и о праздновании Нового Года, и подумала, что, наверн
ое, уже больше ни одного Нового Года мне не удастся встретить! А я ведь зак
упила подарки всем: для мамы с папой Ч двуспальный набор роскошного пос
тельного белья из плотного гладкого льна с вышивкой «ришелье», Венику Ч
духи «Ангел» от Тьерри Миглера, во флаконе, оформленном в виде серебрист
о-голубой звезды ( я надеялась, что у него нет еще таких духов, они предназн
ачены для женщина, но Ч восхитительны и очень подходят Венику Ч аромат
горького шоколада и сладкого миндаля! ), Ольге Ч новое розовое платье с об
орочками и пышной нижней юбкой. Я только для Юзефа ничего не купила…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42