Понимаеш
ь, мы так плохо расстались в прошлый раз… Я не хочу, чтобы он зло на меня дер
жал. Я хочу, чтобы, если что, он хотя бы вспоминал обо мне хорошо!
Мечтательная улыбка озарила лицо Веника, а Юзеф Ч помрачнел и тонкие гу
бы его дрогнули в брезгливой гримасе.
Ч Ты опять? Ч жестко спросил он.
Ч Да, отец. Только не «опять», а все еще. И, видимо, так будет всегда. Таким ме
ня создал Бог.
Ч Бог ли?
Ч Не знаю. Мне все равно… Я Ч такой. Чтобы измениться, мне надо, по меньшей
мере, умереть и родиться заново. И я не уверен, что даже это поможет!
Ч Так значит внуков мне уже не дождаться?
Ч У тебя есть Ольга, Ч отрезал Веник. Ч А у меня есть своя жизнь! Я имею пр
аво… Прости, отец, я, наверное, не очень-то вежлив, но мне тяжело говорить с
тобой об этом. И вообще мне об этом тяжело говорить! А ты Ч ты давишь… Рядо
м с тобой я чувствую себя мразью. Возможно, так оно и есть, возможно, я Ч мра
зь! Но позволь мне все-таки пребывать в иллюзиях! И я, между прочим, считаю,
что влюблен…
Или даже люблю. Для тебя любые проявления такой любви Ч не более, чем «гря
зненькие стастишечки». Для меня же это единственное, что придает жизни к
акие-то краски… Причем многообразие красок, а не только одну голубую! Я вс
е-таки художник… Хоть и не Леонардо да Винчи и не Микеланджело, и не Сандр
о Ботичелли, которые тоже, кстати, принадлежали к сексуальным меньшинств
ам… Но я все-таки неплохой художник!
И мне необходимо что-то, чтобы видеть мир в цвете, а не в черно-белых тонах!
Чувства! Страсти! Любовь!
Ч А я не слышала про Сандро Ботичелли… Что он Ч голубой… Ты не ошибаешьс
я, Веник? Ч вмешалась я, видя, как с каждым восторженным выкриком Веника, Ю
зеф становится все мрачнее и мрачнее.
Веник воззрился на меня с недоумением сбитого на вираже стрижа.
Ч Сандро Ботичелли так прекрасно писал обнаженные женские тела! Микела
нджело Ч понятно, у него все, даже святая Екатерина, мускулистые и мужепо
добные, но Ч Ботичелли? щебетала я, косясь на Юзефа.
Ч Настенька! Ангел ты мой! Ч сквозь зубы выдавил Веник. Ч Чтобы чувство
вать красоту обнаженной натуры, совершенно необязательно иметь эротич
еский импульс! Ведь, когда художник пишет прекрасный цветок или сочный п
лод, он вовсе не хочет его трахнуть! Так же и с обнаженными женщинами на по
лотнах Ботичелли…
Ч Так, все, хватит! Пошел вон! Ч не выдержал Юзеф.
Ч Тебя там кто-то ждет… С кем ты собираешься примириться.
Иди, тебе подарят эротический импульс, а после ты сможешь видеть приют бо
мжей во всех дивных красках.
Ч Отец, я…
Ч Уйди!!!
Кажется, Веник хотел еще что-то сказать. Но Ч не решился. И ушел.
Мне было стыдно… За них обоих.
И очень жалко Ч так же обоих.
Но все же…
Все же Юзефа я понимала лучше!
А Веника я не понимала совсем…
А потому я гораздо больше сочувствовала сейчас Юзефу.
Не слишком-то повезло ему в жизни… Талантливый человек, но Ч одинок. Жена
и дочь Ч в могиле. Внучка Ч невменяема и неизвестно, сможет ли когда-ниб
удь восстановиться. Сын гомосексуалист.
За внешней холодностью, за едкой иронией, за некоторой отстраненностью
Ч я чувствовала его страдающую душу!
Опять!!!
Но в этот раз, наверное, я не ошибаюсь…
«Она меня за муки полюбила…»
Да, именно так оно и было.
Но как великолепна следующая строка!
«А я ее Ч за состраданье к ним!»
Жаль только, финал грустный у этой красивой истории!

Глава 6
МЕЛКИЙ

Мы встретились с сэром Ланселотом на том же самом месте, что и в прошлый ра
з. Он снова был в светлом костюмчике.
Уже в другом, разумеется, но опять-таки в светлом! Совсем ненормальный, чт
о ли?
Ч Что случилось с Андреем? Ч спросил он глухим голосом.
Ч Его убили.
Ч Это я понял уже, но почему, что случилось?
Я вкратце поведал ему все, что знал.
Ч Да… Теперь я понимаю. Но голову… Зачем?
Ч Не я это придумал. И не Кривой…
Пытаюсь еще оправдать своего патрона!
Венечка долго молчал. Сидел, опустив голову, и смотрел в одну точку.
Ч Это значит, теперь я должен?
Ч Теперь вы.
Ч А если я откажусь?
Теперь уже я молчал и ничего не отвечал ему. Он сам все понимает… Надеется
, конечно, что ему позволят остаться жить, да и то Ч надеется потому тольк
о, что надежда, как известно, последнее, что покидает душу человека. Не мог
у я дать ему надежду!
Ч Да, грустно умирать в восемнадцать лет…
Я даже вздрогнул Ч ведь это мои слова! Ч и холодная волна пробежала по п
озвоночнику.
Ч мы придумаем чего-нибудь, Ч сказал я с усилием.
Ч Сабнэка вам придется убить, тут уж ничего не поделаешь, но потом… Есть
у меня одна мысль.
Венечка сидел по-прежнему глядя в землю, но я чувствовал, что он слушает м
еня очень внимательно.
Ч Вряд ли получится, конечно, но ведь стоит попробовать.
Ч Пожалуй, стоит все попробовать, мне терять нечего.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
Ч Как тебя зовут-то, Мелкий?
Я несколько опешил.
Ч Как тебя на самом деле зовут? Ведь есть у тебя имя какое-нибудь человеч
еское, или как?
Ч Се… Сергей…
Ч Ну, вот, так что у тебя за мысль, Сережа?
Я не могу допустить, чтобы его убили! Честное слово, не могу… Может быть, кр
ысеныш подвальный Мелкий и мог бы…
Поймете ли вы, что это значит Ч имя? Вот всегда говорят человек делает себ
е имя, а не оно его. Но человек всегда ведет себя в соответствии со своим им
енем. Можете ли вы себе представить, что Хряка, к примеру, зовут на самом де
ле Валентином Викторовичем? Придет ли вам в голову так его назвать? Не дум
аю, разве что в суде его так назовут. И вот, когда его так назовут, то и стане
т он жалким, бесполезным, гнилым человечишком. Подонком общества. А Хряк
Ч это авторитет! Хряк Ч это сила! Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказат
ь? Надеюсь, вы понимаете, что крысеныш Мелкий и мальчик Сережа Ч это совсе
м разные люди. Совсем!
Только вот кто я из этих двоих? Вопрос остается нерешенным. Как я сам буду
называть себя всю оставшуюся жизнь?
Мелким или Сергеем Анатольевичем Лебедевым? Мне надо решить это прямо се
йчас!
Ч Кривому нельзя допускать, чтобы убийца Сабнэка остался жить, Ч сказа
л я. Ч Из того места, откуда вы должны будете стрелять, вам никуда не убежа
ть. Поймают. Спрятаться в другом месте вы тоже не сможете Ч негде там боль
ше спрятаться. Так что единственное, что мы можем сделать, так это чтобы вы
, с громким индейским воплем, выскочили прямо туда… ну, туда, где все сидет
ь будут! Застрелили Сабнэка, а потом, пока они еще не опомнятся, сразу бежа
ли бы туда, куда я вам скажу. есть у меня несколько мест под землей, где вас н
икогда не найдут. Только вам надо будет как следует дорогу запомнить, как
туда добраться.
Ч Дорогу запомнить?! Там, внизу?!
Ч Ну, я же запомнил…
Против этого аргумента возразить было нечего.
Ч К тому же речь о вашей жизни идет.
Ч Стрелочки начертить можно, Ч размышлял Венечка.
Ч Ага, вот по этим стрелочкам они вас и найдут быстро!
Ч Да, действительно… Что-то я тупею не по дням, а по часам…
Ч Придется вам запомнить количество поворотов и всякие характерные ос
обенности.
Венечка посмотрел на меня с тоской.
Ч Ты мне покажешь все?
Ч Конечно… Сначала вы с Кривым поговорите, а потом уж я вас водить буду. Т
олько это… Вы бы из одежды что-нибудь похуже выбрали. Темное что-нибудь ж
елательно…
Венечку мое предложение весьма позабавило.
Ч Знаешь, Сереженька, я как-то не предполагал никогда, что мне предстоят
частые и длительные прогулки по канализации. И соответствующим прикидо
м не обзавелся… К тому же, вполне может статься, что мне никакие прикиды бо
льше не пригодятся. Разве что белые тапочки. Так что имеет ли смысл их бере
чь?!
Я подумал, что вряд ли Венечку станут сбрасывать в коллектор в белых тапо
чках Ч разве что по личной просьбе влюбленной Рыбки Ч но, разумеется, не
сказал ему об этом.
История повторилась.
Я отвел сэра Ланселота к Кривому, где тот посвятил его в детали предстоящ
ей операции Ч как до того господина Крушинского. Единственно Ч Венечка
был в основном в курсе дела, и разговор у них получился значительно более
короткий.
Зато потом! Пришлось нам с Венеамином Юзефовичем полазить!
Тайное место, о котором я ему говорил, было тем самым знаменитым заброшен
ным депо, с которым у меня столько связано!.. Столько глупостей. раз уж я там
умудрился потеряться, так там кто угодно потеряется, да и не полезет туда
никто, в здравом рассудке, разумеется.
Сам путь под землей был невероятно длинным и извилистым, если бы в былые в
ремена я не изучил его так хорошо, то, может быть, и сейчас заблудился бы. А В
енечка был просто в отчаянии!
Ч Я не смогу запомнить! Умру, но не смогу!
Ч Точно умрешь, если не сможешь, Ч сказал я загробным голосом.
Мы посмотрели друг другу в глаза и Венечка сказал:
Ч Ну, давай еще раз… С самого начала. только теперь я тебя поведу, хорошо?

Ч Хорошо! Ч простонал я.
Куда он меня только не заводил!
Честно говоря, я тоже начал впадать в отчаяние. Более неприспособленного
к жизни человека, чем Вениамин Юзефович лещинский мне видеть никогда не
приходилось!
Он абсолютно не умел ориентироваться в пространстве!
Он не запоминал особых примет и поворотов!
Его фатально тянуло в опасные места!
Если б я действительно доверился ему, как провожатому, мы давно задохнул
ись бы, провалились бы, утонули бы…
Мы прошли этим путем не один… И не два… И не три раза! Когда я мог уже пройти
там с завязанными глазами, когда у меня выработался уже условный рефлекс
, Венечка наконец произнес неуверенно:
Ч Кажется, я уже начинаю запоминать.
Ч Только начинаешь?
Наверное, мой голос был страшен! Ну, еще бы! мы не меньше суток уже ползаем п
о одному и тому же месту, почти не отдыхая и не жрамши! Мало того, Кривой еще
может хватиться… Господи, за что мне это все?
Ч Может, еще раз? Ч спросил Венечка. Ч Последний?
Ч А может, нам съесть чего-нибудь?
Ч Здесь есть палатки поблизости?!
Ч Нет… Но здесь неподалеку овощной склад… Там можно чего-нибудь…
Венечка не дал мне договорить:
Ч Знаешь, что, ты иди, поешь, если хочешь, а я Ч переживу!
Ч Да, ладно, я тоже переживу.
Чем ему овощной склад не угодил? Я же не в помойку ему лезть предлагаю?
И мы прошли еще один раз. После чего у нас едва достало сил выбраться на по
верхность.
Мы сидели на куче жухлой листвы, с наслаждением вдыхая свежий вечерний в
оздух. Ноябрь уже был… А тепло Ч и никакого намека на снег!
Ч Получится у меня, как думаешь? Ч спросил Венечка.
Ч Не знаю.
Ч Да, если смотреть правде в глаза, то вряд ли…
Ну, уж если смотреть правде в глаза! В очень редких случаях стоит это делат
ь, и уж не в этом Ч точно!
Ч Но ведь мы сделали все, что могли?
Ч Думаю, да.
Ч Так что… Чем бы не кончилось все… Спасибо.
Ч Не за что… А если получится все-таки… То придется тебе пересидеть в эт
ом депо пару месяцев как минимум. Еду я тебе таскать буду.
Ч С овощной базы?!
Ч Да хоть из ресторана! За твои бабки-то… Ну, мне идти пора, а то хватятся. Н
адеюсь, увидимся еще!
Ч А я-то как надеюсь!
Мы смотрели друг на друга и не хотелось прощаться. Из мистических сообра
жений Ч вроде как, если не сказали «прощай», то обязательно встретимся…

Венька улыбнулся и протянул мне руку. Которую я пожал.
Этим рукопожатием мы, наверное, все сказали друг другу, лучше, чем любыми с
ловами.
Мы можем быть уверены друг в друге.
Мы на одной стороне…

Глава 7
НАСТЯ

Юзеф укладывал Ольгу спать… Уже сорок пять минут!
А я ждала его на кухне с тарелкой остывающих оладьев.
Юзеф явно не торопился ко мне… Что он там делает так долго? Почему она все
никак не заснет? Гадкая, капризная девчонка… А Юзеф избалует ее, как избал
овал свою драгоценную Лану Ч так, что Ольга вырастет такой же неприспос
обленной к жизни, как и ее мать! Если бы меня так баловали в детстве, я бы, на
верное, тоже…
Если бы меня так баловали! Если бы Юзеф…
О, Боже! Я ревновала его Ч к Ольге, к памяти Ланы. Я ревновала его к его гнев
у и мести, я ревновала его к его сценариям, к его творчеству, к его прошлому,
к самой жизни… Я ревновала его ко всему! Наверное, единственное, к чему я е
го не ревновала, была его трогательная любовь к покойной Шарон Тейт. И Шар
он была единственной женщиной, к которой я его не ревновала, не могла бы ре
вновать, не осмелилась бы, и не только потому, что она Ч умерла, была зверс
ки убита как раз в тот год, когда я появилась на свет, но еще и потому, что пр
и жизни она действительно была самой прекрасной. Я видела Шарон всего в о
дном фильме Ч в фильме ее мужа, Романа Поланского. Фильм назывался «Бал в
ампиров» и был великолепной пародией на фильмы ужасов. Наверное, я не смо
гла бы описать внешность Шарон, но я помню то ощущение тепла, света и чисто
ты, которое дарила ее красота, сиявшая с экрана. Нет, к Шарон Тейт я его ревн
овать не могла бы, но зато ко всем остальным и ко всему остальному… Я хотел
а, чтобы он принадлежал мне, мне одной! Чтобы все его чувства, все его переж
ивания, все его воспоминания, все его время, все прошлое и будущее Ч даже
творчество! Ч чтобы все радости и горести, все, все принадлежало бы мне! Я
так хотела быть с ним… Всегда… Я любила его…
Я его любила.
Я хотела, чтобы это меня он убаюкивал сейчас, мои волосы гладил, мою руку д
ержал в своих теплых чуть суховатых ладонях, мне на ухо шептал ласковые, у
тешающие слова!
Пусть бы даже он был моим дедушкой…
Или Ч моим отцом…
Или…
Лучше всего было бы, если бы он был моим любовником.
А еще лучше Ч моим мужем.
Юзеф старше моего отца… Не представляю, что сказали бы мои родители, если
бы узнали! Но мне было бы все равно, что скажут мои родители, если бы Юзеф сн
изошел до меня, если бы он увидел во мне женщину! Женщину, а не глупую навяз
чивую девчонку, вторую жену ненавистного зятя, узурпировавшую место бог
отворимой Ланочки, глупую навязчивую девчонку, которую он терпит рядом с
собой только ради Ольги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42