Возможно, это сделал Том в отсутствие Алексис. Это казалось более правдоподобным.
Человек, нанявший Маргериту, невольно оказался ответственным за внезапную эрекцию Харри. К своему удивлению он ощутил, как разбухает под простыней его член. Это была первая за длительное время эрекция Харри, вызванная присутствием привлекательной женщины. Странное дело – «перно» убил его влечение к женщинам, он никогда не думал о них, привычно мастурбируя.
Вместо этого о мечтал о Томе МакКиллапе… снова пил, чтобы вычеркнуть его из памяти… спрашивал себя, возбудит ли его когда-нибудь представитель противоположного пола… боялся, что это никогда не произойдет…
Юная светловолосая служанка, которой не могло быть больше восемнадцати лет, определенно уничтожила его опасения. Харри с интересом наблюдал за её грациозными движениями. Когда она наклонилась, чтобы взбить подушку на кресле, её короткая синяя юбка поднялась ещё выше, и он увидел в вырезе тонкой блузки качнувшиеся вперед груди.
Его член вздрогнул. Если бы он нашел в себе смелость, то немедленно схватил бы девушку, запер дверь и доставил бы им обоим немалое удовольствие. Он едва удержался от того, чтобы не вскочить с кровати и не броситься к Маргерите.
– Где ты живешь? – услышал Харри свой голос.
– Знаете почту в Кампелло?
– Очень хорошо.
– Мой дом расположен в нескольких метрах от почты.
Она жила в самом центре ближайшей деревни. Десять минут езды на машине, подумал Харри. Как близко.
– Ты замужем?
Она засмеялась.
– Нет. Но у меня есть novio. Мы поженимся в следующем году.
Харри так давно не занимался любовью с девственницей, что эта идея показалась ему невероятно заманчивой. Он забыл, что в этом порочном мире ещё оставались восемнадцатилетние девственницы, к тому же красивые. Но он знал, что в католической Испании мужчины не занимаются сексом со своими возлюбленными. За этим они ходили к проституткам.
Да, Маргерита относилась к вымирающему виду, она пришла бы в ужас, посмей он приблизиться к ней. Сейчас ему недоставало только напуганной и дрожащей девушки. Кто знает, что она выкинет? Однако Харри соблазняла перспектива стать её первым любовником, обучить её всем приемам. Она была такой невинной, чистой, свежей, непохожей на него самого и Алексис.
Он заставил себя подумать о другой, менее привлекательной стороне… кровь, борьба, округлившиеся от страха глаза. Возможно, у неё есть старший брат, который может избить его до полусмерти, если не прикончить. Но все минусы и опасности только разжигали желание Харри. Он ещё никогда не нуждался в спиртном так сильно, как сейчас.
– Ваша жена, – сказала Маргерита, подметая пол, – очень красива, правда?
Харри не сразу понял, что служанка имеет в виду Алексис.
– Да, очень, – согласился Харри. – Где она? Дома?
– Завтракает в столовой. – Маргерита улыбнулась с робкой гордостью. Я приготовила завтрак.
– А наш друг, сеньор МакКиллап? Он тоже завтракает?
– Сеньор МакКиллап? – Маргерита растерялась. – Я его не видела. Я убрала комнату вашей жены, но третья спальня заперта. Возможно, сеньор МакКиллап там?
– Возможно.
Харри знал, что Алексис и Том проводят ночи в одной постели. Может быть, они решили в присутствии новой служанки соблюдать приличия и спать раздельно? Это было на них непохоже, они плевали на условности. Может быть, они поссорились. Это могло объяснить, почему они провели эту ночь в своих комнатах.
– Когда моя жена наняла тебя? – спросил Харри.
– О, сеньора не нанимала меня. На прошлой неделе она наняла мою мать. Но вчера с моей матерью произошло несчастье. Она упала и сломала ногу.
Это объясняло загадку с наймом служанки.
– Доброе утро, дорогой. Ты хорошо спал?
Приветливо улыбающая Алексис стояла в дверном проеме. На ней были бледно-зеленые джинсы, зеленый кашемировый свитер и масса золотых украшений. Когда Алексис поцеловала Харри в щеку, демонстрируя Маргерите образчик супружеской нежности, он узнал знакомый аромат "Ле Флер".
– Как твоя голова? – проворковала Алексис. – Снова похмелье, мой дорогой?
Харри растерянно уставился на нее. Можно соблюдать приличия при слугах, но утруждать себя таким спектаклем – это уже чересчур.
– Да, – сказал он. – У твоего дорогого снова похмелье. Как ты догадалась?
Он протянул к Алексис дрожащую руку.
– Мне надо выпить!
Алексис в отчаянии посмотрела на Маргериту и покачала головой, как бы говоря этим, что не может справиться с пагубной привычкой мужа.
– Где бутылка? – спросила она с покорностью в голосе.
– В нижнем ящике стола.
Она достала из-под бумаг бутылку и бокал, налила Харри щедрую порцию. Неразбавленный «перно» напоминает по цвету джинсы и свитер Алексис, подумал Харри, проглотив спиртное и попросив жестом добавки. Смущенная этой неловкой сценкой Маргерита отвела глаза в сторону.
– Тук-тук. Кто-нибудь дома?
Это был бодрый и радостный Том. Он вошел в комнату, когда Алексис протягивала Харри вторую порцию. Том нахмурился.
– Проблемы? – обратился он к Алексис.
– Как обычно, – ответила она, когда Харри проглотил «перно» и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Чего тебе надо? – спросил он Тома.
– Я зашел узнать, как ты себя чувствуешь, amigo.
– Ты это увидел. А теперь можешь проваливать.
Том сочувственно посмотрел на Алексис.
– Не понимаю, как ты это терпишь.
– Я – его жена.
– Жена, нянька и мальчик для битья.
– Ну, все обстоит не так плохо.
– Ты – замечательный товарищ. – Том явно пытался поддержать её. – Я, пожалуй, позавтракаю. Я могу принести тебе чашку кофе, Харри?
– Я уже сказал, что ты можешь сделать.
– Вы должны простить моего друга, – сказал Том, представившись Маргерите. – Он сегодня плохо себя чувствует.
Девушка дипломатично посмотрела на дверь.
– Я огорчен происшедшим с вашей матерью несчастьем, – добавил Том. Передайте ей мои наилучшие пожелания.
– Спасибо, сеньор МакКиллап. – Маргарита застенчиво подняла свои глаза. – Вы очень добры.
– De nada.
– Черт возьми, что здесь происходит? – закричал Харри. – Что это за испанская супервежливость, извинения за мое поведение, приторная театральность?
– Харри, пожалуйста, – прошептала Алексис. – Возьми себя в руки, дорогой.
Его губы презрительно искривились. Вырвав у Алексис бутылку и запрокинув голову, Харри принялся пить спиртное большими жадными глотками. Потом заорал:
– О'кей, пошли все вон! Исчезните! Проваливайте! Adios! Hasta la vista!!!
Алексис кивнула Маргерите, которая вышла вслед за нею и Томом из комнаты. Алексис тихо закрыла дверь. По её щеке потекла слеза.
– Пожалуйста, не плачьте, сеньора, – попросила Маргерита.
– Это так ужасно, – Алексис всхлипнула. – Я чувствую себя бессильной.
– В каждой семье свои печали. – Маргерита взяла веник и совок. – Я приберусь в вашей комнате, сеньор. А вечером помолюсь за сеньора Маринго.
Когда она ушла, Том с надеждой повернулся к Алексис.
– Ну? Что скажешь?
– Она будет прекрасной свидетельницей при расследовании.
– Я тоже так думаю.
– Жаль только, что она такая хорошенькая.
Том усмехнулся.
– Ревнуешь?
– Не говори глупости, – выпалила Алексис. – Из-за чего мне ревновать? Харри больше не интересуется женщинами.
– Он явно заинтересовался Маргеритой.
– Не говори глупости, – повторила Алексис.
Ее голос смягчился, но лицо стало ещё более хмурым. Это выражение, в отличие от крокодиловых слез, было искренним, подумал Харри, с ещё большим нетерпением предвкушая смерть Харри.
57
20 ноября, через четыре недели и два дня после отлета Джинны из Лондона в Нью-Йорк, она приехала в аэропорт Кеннеди, чтобы вернуться домой утренним рейсом компании "БОАС".
Она удивлялась тому, как затянулась её поездка. Это казалось невероятным. Она не думала, что путешествие будет таким долгим, но из-за череды непредвиденных обстоятельств ей пришлось провести в Пилгрим-Лейке больше месяца. Ее пребывание здесь окупилось сторицей. Результаты превзошли самые оптимистичные ожидания.
Но сейчас она спешила вернуться в Англию. Ей предстояло многое сделать. Например, выяснить, не покинул ли страну Том МакКиллап. Что-то подсказывало ей, что он уехал из Англии некоторое время тому назад. Что он удрал вместе с Алексис и Харри. Если она права, это может оказаться важным. Исключительно важным.
Чтобы её не беспокоили, она выбрала место у окна, сказала стюардессе, что не хочет ничего есть и пить, накрылась одеялом и надела темные очки. Соседнее кресло пустовало, а у прохода сидел английский бизнесмен, увлеченный чтением. Отлично. Ее оставят в покое.
Как только самолет благополучно поднялся в воздух, Джинна откинула спинку, закрыла глаза и мысленно вернулась к своей первой беседе с Джулианой Маринго в доме для престарелых.
– Значит, юная леди, вы оказались проездом в Пилгрим-Лейке, произнесла Джулиана, опираясь на подушки и пристально глядя на Джинну. – И заглянули сюда, что передать мне привет от Харри. Я правильно вас поняла?
– Да, это верно, миссис Маринго. – Джинна молилась о том, чтобы её сомнительная история прозвучала убедительно. – Харри попросил меня, чтобы я обязательно напомнила вам о нем.
– Правда? Вот мерзавец! Где он сейчас живет? И что с этой блондинистой шлюхой-актрисой, на которой он женился? Похоже, теперь все разводятся. Это просто отвратительно. Безнравственно. Когда я была молода, разводились только гулящие женщины и миллионеры. Сегодня это делают все кому не лень.
Джинна понимала, что ей будет трудно удержать Джулиану от всевозможных отступлений, но разговорить её оказалось нетрудно. Она явно любила поболтать. И то, что она оказалась бабушкой Харри, а не дальней свояченицей (чего боялась Джинна), было невероятным подарком фортуны.
– К сожалению, Сара, жена Харри, недавно умерла, – сказала Джинна. У неё была пневмония с осложнениями.
– О, Господи. Я огорчена этим, хотя никогда не одобряла его выбор. Киноактрисы не созданы для семейной жизни. Однако мне не следует говорить плохо об умершей, да будет земля ей пухом. В последний раз, когда я слышала от Харри, они жили в Англии. Мой внук сейчас там? В Англии?
– Да. – Это была вторая ложь Джинны с начала беседы. – Сара оставила ему дом, и он не стал продавать его. Думаю, ему нравится в Англии.
– Его мать имела английское происхождение. Ее звали Луиза. Может быть, дело в этом. Но отец был наполовину индейцем, наполовину голландцем. У меня в жилах течет голландская кровь. Я – бабушка Харри по отцовской линии.
– Он немного похож на вас.
– Ерунда! – Старая женщина усмехнулась. – Харри – вылитый дед, мой покойный муж, который был наполовину индейцем немси. На свете не найти более благородных людей, хотя Луиза считала иначе. Она, мать Алексис и Харри, была ужасным снобом. Вечно строила из себя Бог знает что только потому, что её предки первыми поселились в Пилгрим-Лейке. Это было ещё в восемнадцатом веке, когда сюда пришли англичане. И все же это не дает оснований для чувства собственного превосходства. Луиза была хорошей женщиной, но не позволяла никому забыть о своем драгоценном английском происхождении. Она тоже рано умерла.
Джинна была уверена, что она ослышалась.
– Вы сказали – мать Харри и Алексис?
– Луиза? Да, конечно. Она была Луизой Смит до брака с моим сыном Марком. Он погиб на войне, его убили японцы.
– Значит, Марк был отцом Харри и Алексис?
– В чем дело? Почему у вас так изумленный вид? Думаете, я лгу? Голос Джулианы стал пронзительным, испуганным. – Я не лгу, я говорю сущую правду! Я не виновата, что Кей умерла во время родов. Не виновата, что Уилфрид бросил её. Что ещё нам оставалось делать? У нас нет было другого выбора. Такое случается в самых лучших семьях. Спросите кого угодно, если не верите мне.
– Миссис Маринго, я не понимаю, о чем вы говорите, – начала Джинна, но медсестра остановила её.
– К сожалению, вам придется уйти, моя дорогая. Вы видите, что пациентка перевозбудилась. Вы её разволновали. – Медсестра понизила голос. – Если вы придете снова, пожалуйста, постарайтесь избежать неприятных тем. У пациентки высокое давление. Ей вредно так волноваться.
– Извините, – сказала Джинна. – Я не знала.
Она попыталась попрощаться с Джулианой, но старая женщина, похоже, забыла про посетительницу. Сжимая венозные руки, она бормотала:
– Я не виновата, не виновата, что в семье было столько смертей…
Джинна покинула дом престарелых в состоянии шока.
Харри и Алексис были братом и сестрой.
Джулиана сказала это ясно и недвусмысленно. Могла ли она ошибаться? Да, могла, пришлось признать Джинне. Память старой женщины вполне могла затуманиться. В конце беседы её речь стала бессвязной.
Однако если это правда… брат и сестра…От одной этой мысли у Джинны голова пошла кругом. Все эти месяцы Алексис и Харри изображали из себя людей, случайно заново познакомившихся в Сент-Морице после долгих лет, прошедших с их детства. А на самом деле они были братом и сестрой.
Они имели одну и ту же мать, одного и того же отца, общую фамилию. Неудивительно, что в архивах Пилгрим-Лейка не было следов семьи Стормсов! Такая семья просто не существовала. Алексис придумала себе новую девичью фамилию. На самом деле она была Алексис Маринго. Алексис и Харри Маринго. Они даже обладали внешним сходством – оба имели темные глаза, прямые темные волосы, отличались высоким ростом.
Но почему?
Возвращаясь в центр города, Джинна все ещё думала об этом. Перед посещением Джулианы она отвезла два своих чемодана в «Виндзор», собираясь провести там несколько дней. По словам таксиста, это был самый старый и престижный отель в Пилгрим-Лейке, где умеют заботиться о гостях. Сейчас Джинне хотелось только принять ванну и лечь в постель. Девушка сомневалась в том, что сможет заснуть с клубком мыслей в голове, но она хотя бы отдохнет перед обедом, попросит принести в номер мартини.
Ее столько лет считали наивной школьницей! Теперь она наслаждалась своим новым светским имиджем. Сегодня к обеду она наденет сексуальное ярко-красное платье – то самое, которое вызвало яростное неодобрение отца, когда она год тому назад появилась в нем в клубе «Принц-регент».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61