Мужчина. Одинокий? Как это узнать? По обручальному кольцу. Я. посмотрела на его руки. Он был в перчатках. Наши взгляды встретились поверх стопки книг, которую он просматривал. Я вспомнила, что толком не почистила зубы, выходя утром из дому (когда живешь одна и не работаешь, возникает соблазн делать уступки собственной лени), не говоря уж о том, что не смазала свой плавниковый аппарат. Перевела взгляд на книгу, которую незнакомец держал в руках. Видимо, он уловил в моих глазах острый читательский голод.– Вы хотите эту?– А она интересная? – спросила я, отметив его сообразительность.– Вообще-то я еще не читал, – лаконично ответил он и добавил: – Потому-то и снял с полки.Пока я размышляла, что бы еще сказать, он, конечно же, покинул мои территориальные воды, не удосужившись обернуться. Тем краткое знакомство и закончилось. Но пудинг был надрезан, обнажилась соблазнительная фруктовая начинка, и воздух наполнился ароматом. Каждый новый день теперь сулил авантюру. Я поняла, что, внешне приближаясь к сорока, внутренне я снова стала женщиной чуть старше двадцати, какой была в далекие времена до Саскии. Мысленно осадив себя предостережением не воспринимать это буквально и помнить о том, что годы даруют мудрость, коей не следует пренебрегать, я снова бодро нацелилась на охоту за Любовником Тетушки Маргарет.Выйдя из библиотеки, я произвела настройку всей своей улавливающей аппаратуры – антенны, плавников, чувствительных пальцев, – включила ее на полную мощность и, удостоверившись, что выгляжу весьма аппетитно, направилась в ближайший магазин. Как ни странно, несмотря на всю мою робость, внутренний голос тихонько твердил: «Никогда не знаешь заранее, где…» В самом деле, мало ли кто мог удостоить своим посещением этот стоящий на бойком месте мини-маркет, заставленный желтыми ящиками с аптечными резинками и дешевой туалетной бумагой. Даже Харви Кейтелю Харви Кейтель (р. 1939) – известный американский киноактер и продюсер.

может иногда понадобиться лионский фруктовый пирог.Я начала скучать по коллегам-окантовщикам, но когда, взяв выходной от охоты, заявилась в мастерскую, Джоан вела себя как-то очень уж по-хозяйски, демонстрировала крайнюю занятость и даже поставила приготовленную для меня чашку кофе – купленного, между прочим, мной, кофе – на тот край стойки, который предназначался для клиентов. Я поняла намек. Слишком долго я с упорством классной наставницы учила сотрудников быть ответственными, самостоятельными и не бегать ко мне по каждому пустяковому поводу, чтобы винить их за то, что они усвоили мои уроки.– Были какие-нибудь интересные клиенты? – спросила я. Мне достало такта не уточнять: «Например, одинокие мужчины?»Джоан сообщила, что они прекрасно справляются, дела идут как обычно и даже хозяйский сынок не слишком мешает. Он является к одиннадцати, потом уходит на обед, иногда возвращается после, а иногда и нет.– Вы прикрывайте его, когда отец интересуется, – посоветовала я, потому что считала: чем дальше хозяйский сынок от мастерской, тем меньше от него вреда.Покончив с кофе, я с трудом удержалась, чтобы не приложить руку к незаконченной флорентийской позолоченной рамке. Джоан убрала пустую чашку.– Мы вам позвоним, если будет нужно, – сказала она. Я поняла намек. По-настоящему хороший менеджер умеет переложить свои обязанности на другого, у него на столе нет ничего, кроме телефонного аппарата и фотографии детей. Я передала свои функции и могла спокойно отправляться домой.На автоответчике сообщений не оказалось, а вот на коврике под дверью… смотри-ка! Белый конверт отличного качества, адрес написан перьевой ручкой, штемпель почтового отделения в Суррее, внутри – приглашение. Приглашение было от Джулиуса и Линды. Они устраивали вечер в узком кругу «в память о моей покойной матери» и были бы «рады видеть Вас…».Уж не знак ли это свыше? Может, миссис Мортимер даже с того света помогает мне устроить судьбу? Если не считать этого приглашения, светских мероприятий в моей жизни не было. А в их отсутствие практически негде знакомиться с новыми людьми, тем более с потенциальными любовниками. Я постоянно твердила себе, что должна быть осмотрительной, осторожной, благоразумной, не бросаться на первого встречного, но к концу первой недели охоты была готова очертя голову кинуться в пропасть за любым мужчиной в возрасте между двадцатью и шестьюдесятью пятью, не имеющим жены и пуделя.Однажды, в момент слабости, я даже позвонила Колину, слава Богу, того не оказалось дома. Хотя меня это не только обрадовало, но и вызвало укол зависти: ведь он наверняка где-нибудь приятно проводил время с одной из своих не обремененных морщинами красоток.– И откуда только берутся все эти куколки? – спросила я, обращаясь к обоям в прихожей, после того как, пожелав ему bon voyage, Счастливого пути (фр.).

повесила трубку. Откуда?! Глава 11 Его подруга Джудит – также и натурщица, но вместе они не живут. Мы легко находим общий язык. Он выделил мне уголок (совсем не маленький) в своей студии, и я сразу взялась за работу. Он чрезвычайно дисциплинирован (кое-кому – пример для подражания?) и рисует ее едва ли не с одержимостью – во всяком случае, с глубоким чувством. Ты хорошо себя ведешь? Не срывайся там без меня с тормозов, ладно?
Вечеринка! Вот он, подходящий случай. Можно будет продемонстрировать коленки, новую юбку и глубокое декольте. Я мгновенно взбодрилась и в порыве энтузиазма решила немедленно приступить к реставрации внешности, потрепанной временем. Косметическая маска для лица, бальзам для волос, маникюрные ножницы, пилочка, прочие инструменты и весьма яркий лак, с золотыми блестками, – для ногтей. Так, теперь специальное предложение… «Нужна ли мне чистка лица?» – размышляла я, пристально изучая себя в зеркале. Решила, что нет. Ну а если потенциальный любовник, прежде чем принять решение, захочет направить на меня софит, значит, он для меня недостаточно храбрый. Еще я отважилась выщипать брови. Процесс сопровождался чиханием, слезами и повизгиванием, зато в результате я почувствовала, что заслуживаю награды. Никакая Венера не имеет права спокойно взирать на нечеловеческие страдания впервые производящей над собой подобную экзекуцию женщины, не испытывая желания облагодетельствовать ее.Когда Саския позвонила и стала говорить со мной как с престарелой родственницей, мирно посапывающей у камина, укрывшись пледом, мне было особенно приятно сообщить ей, что я едва могу шевелить губами, потому что на лице у меня маска.– Зачем?! – не веря своим ушам, воскликнула Сасси. – Тебе не нужна никакая маска…Не знаю, имела ли она в виду «Тебе не нужна никакая маска, потому что ты и так потрясающе выглядишь» или «Тебе не нужна никакая маска, потому что твой поезд уже ушел». Я предпочла поверить в первую версию и сказала, что просто приятно себя иногда побаловать.– Ты уже ходила в «Тейт» на выставку Джакометти? – спросила она.– Н-нет… пока нет, – призналась я, невольно чувствуя себя пристыженной. По правде сказать, я просто забыла про выставку.– Но собираешься? – забеспокоилась она.– Конечно, собираюсь.– Тогда возьми для меня, пожалуйста, каталог и пришли сюда. И еще напоминаю; что в Уайтчепеле Уайтчепел – один из беднейших районов лондонского Ист-Энда.

– Бойс. Йозеф Бойс (1921–1986) – немецкий художник, один из самых авторитетных авангардистов Германии второй половины XX в.

Впрочем, там ты наверняка уже побывала…– Могу сходить еще раз, – бодро заверила я, скрестив пальцы.– Как здорово, что у тебя теперь столько свободного времени и ты можешь предаваться любимым занятиям, – искренне порадовалась Сасси.Я мысленно хмыкнула: видно, племянница унаследовала от тетушки любовь к высокопарным выражениям.– Я тут собираюсь на одно мероприятие, – мимоходом заметила я.– Да? А что выставляют? – заинтересовалась она.– Разве я сказала – в музей? Я иду на вечеринку, Сасси…– А-а, – протянула она, тут же утратив всякий интерес.– К Джулиусу с Линдой.Она рассмеялась:– Смотри, как бы они не попытались отобрать у тебя Пикассо!Саския, совершенно очевидно, понятия не имела о том, что под старыми свитерами и леггинсами ее тетки таилась страстная и исполненная желаний женщина. А также ее обворожительные коленки. При этой мысли я самодовольно ухмыльнулась, отчего маска на лице треснула.Как бы то ни было, если ищешь любовника, приходится заниматься куда менее приятными делами, чем погружаться в близкий тебе по духу мир искусства. Мужчина-художник – не то сырье, из которого делаются мужья и прочие надежные и значительные персонажи, хотя у творцов чаще бывает более горячая кровь и они охотнее большинства других и безо всяких опасений пускаются в длительные загулы.Почтовое отделение, мини-маркет, библиотека – все это чепуха, если охотишься на Одинокого Мужчину. Он, скорее, может всплыть – или прорасти? – в каком-нибудь совершенно непредсказуемом месте. Почему бы и не на вечеринке у Джулиуса и Линды? Учитывая, что вечер устраивается в память о женщине, которая и вдохновила меня на демонстрацию коленок, вполне уместно настроить свою антенну. А если не там, то возможно, это случится на каком-нибудь вернисаже. Не на продуваемой же всеми ветрами платформе, где от пыли, которая летит в глаза, невозможно ничего разглядеть.Джилл прислала мне открытку с двумя целующимися лебедями. «Они спариваются ради жизни, – написала она. – Прежде это казалось мне очень романтичным… С нетерпением жду тебя. Спасибо за анютины глазки. Они очаровательны». Чего не хватает этой женщине в ее нынешней жизни, так это чуть-чуть романтики, подумала я и улыбнулась. Если мне когда-нибудь удастся завести любовника, я повезу его к ней, мы проведем у нее все выходные, и, даст Бог, это пробудит кое-какие воспоминания в душе Дэвида. Да, но сначала… сначала требовалось обзавестись необходимым «атрибутом».Примерно за неделю до вечеринки мне позвонил Джулиус. Звонок раздался днем, когда я только-только начала прибираться в стенных шкафах. В разговорах со знакомыми я радостно щебетала о предстоящем годе удовольствий, в течение которого только и буду постоянно баловать себя и потакать собственным капризам, и никому не призналась бы, чем занимаюсь в данный момент. Но дело в том, что наведение порядка в стенных шкафах было для меня самым что ни на есть приятным времяпрепровождением. Итак, беспечная, как ребенок, играющий в песочнице, в бодром состоянии духа, стоя на коленях в окружении старых журналов, батареи причудливой формы мисочек для хранения продуктов (пластмасса покоробилась в посудомоечной машине, но у меня рука не поднималась выбросить посуду), рассортированных попарно резиновых сапог, какой-то диковинной глиняной посуды и хозяйственных сумок, которые явно никогда не пригодятся, я сняла трубку.Джулиус отметил, что, судя по голосу, настроение у меня приподнятое. Я подтвердила его догадку. Он выразил радость по поводу того, что я приняла его приглашение. Я сказала, что тоже буду рада прийти. Он спросил, не оторвал ли он меня от каких-нибудь важных дел. «Нет-нет», – любезно ответила я. Потом он вдруг замолчал. Я, чтобы прервать паузу, спросила, как он себя чувствует – ведь он потерял такую замечательную мать, – и высказала предположение, что ему, наверное, хочется с кем-нибудь поговорить о ней, то есть поговорить прямо сейчас, по телефону. Он сказал: «Да, очень хочется», – но, видимо, неправильно истолковав мои слова, предложил вместе пообедать. «Хорошо, – согласилась я, – когда?» «Почему бы не сегодня?» – моментально подхватил он. Я окинула взглядом свой милый кавардак и, вздохнув, приняла предложение. Выбор места оказался совсем не простым делом, поскольку ему предстояло ехать с Уайтхолла, а я находилась на Холланд-парк, поэтому я предложила все ту же «Кенсингтонскую площадь». Он, как выяснилось, никогда не слышал об этом заведении.– Что ж, тогда позволь мне расширить твой светский кругозор, – напыщенно произнесла я, на что он ответил:– Буду очень рад.Я чуть было не добавила: «Выше голову, Золушка, ты едешь на бал!» – очень уж удрученный голос был у Джулиуса. Вот чем плохо парить в облаках подобно ангелу Тьеполо: хочется всех взять с собой, что само по себе очень мило, разумеется, но, когда снова спускаешься на землю, те, кого ты так высоко вознесла, как правило, чувствуют себя обманутыми. Увы, понимаешь это лишь задним числом.Я отправилась в ресторан пешком, поскольку день был ясный и солнечный, порывистый ветерок подгонял меня в спину. На сей раз я не стала одеваться официально, а предпочла черный бархатный костюмчик Саскии, показавшийся мне весьма подходящим для такого случая. Я начинала привыкать к туши для ресниц и к тому, что мои ноги обдувает при ходьбе прохладный воздух. Правда, не могу сказать, что научилась правильно накладывать макияж. После крайне неудачного опыта посещения салона красоты, где я робко сидела перед тамошней богиней в облике куклы Барби, которая разрисовывала меня всевозможными цветами и без умолку при этом кудахтала, и откуда я вышла с красно-кирпичным лицом и губами такого пунцового цвета, какого в природе просто не существует, я благоразумно решила придерживаться минималистского стиля. И никакие нашептывания миссис Мортимер, увещевавшей меня быть смелее, не могли поколебать моего решения.Когда я пришла, Джулиус уже сидел на высоком табурете за стойкой бара и, чувствуя себя в этой декорации крайне неловко из-за своего унылого темного костюма, не отрывал глаз от стакана с минеральной водой. Я чмокнула его в щеку и уселась рядом. Наши колени почти соприкасались, при этом мои весьма отчетливо вырисовывались под обтягивающей юбкой. Стоя, мы с Сасси были почти одной комплекции, но в сидячем положении я словно несколько увеличивалась в размерах.– Чудесно выглядишь, – просиял Джулиус.– Спасибо, – поблагодарила я с достойной сожаления самодовольной ухмылкой. Господи, эти предписанные ритуалы женского поведения въедаются нам под кожу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40