В расстегнутый вырез пижамной рубашки выглянула одна грудь. Татьяна поспешно стянула полы руками. Энрике посмотрел на нее с любопытством.
– Прошу прощения. Разучилась застегивать пуговицы?
Татьяна встала с кровати и пошла в ванную, опустив голову и придерживая руками полы рубашки.
– Мне нужно выпить кофе.
– Джек только что заварил свежий. Я налью тебе чашку.
Татьяна остановилась.
– Джек уже встал?
– Тебя это удивляет? Близнецы обычно подают голоса в пять утра.
– Ах да... конечно... я... позвони на съемочную площадку, скажи, что я уже выехала.
Энрике нетерпеливо замахал ей рукой, подгоняя.
– Иди в душ. И обязательно пусти на несколько минут холодную воду.
Татьяна тихо закрыла за собой дверь ванной и подошла к зеркалу.
– Идиотка!..
Только это она и могла сказать своему отражению. Выглядела она просто ужасно: глаза опухли, вокруг них залегли темные круги. А все потому, что у нее был сначала ужасный день на съемочной площадке, потом секс в ванне, и после этого она поспала всего несколько часов. Татьяна приняла горячий душ, потом нашла в шкафчике под раковиной мужской увлажняющий крем, который держала как раз для таких экстренных случаев. Одним из действующих компонентов крема был кофеин, и крем творил настоящие чудеса, если надо было стереть с лица следы бурной ночи.
Татьяна натянула рекламную футболку – такие футболки бесплатно раздавали на приеме по случаю выхода диска Бена Эстеса, – влезла в какие-то низко сидящие спортивные штаны неопределенного серого цвета, обтягивающие бедра, и укротила волосы банданой со стразами.
Как только она вошла в гостиную, туда же прибежали Итан и Эверсон. Обоих нужно было обнять и поцеловать, кроме того, им не терпелось показать Татьяне новых пластмассовых человечков, которых они сжимали в маленьких кулачках. Сделав все, что хотели, близнецы убежали досматривать «Телепузиков».
– Доброе утро, – сказал Джек.
Он стоял посреди кухни в белой футболке без рукавов и линялых джинсах, на его щеках темнела щетина, в руке был грязный подгузник, на плече красовалось пятно – кто-то из близнецов срыгнул, – но при виде его у Татьяны сердце забилось чаще, потому что этот сукин сын даже в таком непрезентабельном виде смотрелся лучше, чем Ричард Гир в наглаженной форме в фильме «Офицер и джентльмен», когда он явился забирать Дебру Уингер с фабрики.
– Доброе утро.
Татьянин ответ прозвучал напряженно, и чувствовала она себя неловко.
Энрике быстро достал из микроволновой духовки кружку с рекламой «Женщины-полицейского под прикрытием» и сунул Татьяне в руки.
– Пошли, я тебя довезу. Я езжу быстрее тебя и знаю места, где можно срезать путь.
В обычных обстоятельствах Татьяна терпеть не могла ездить с Энрике. Он водил машину как сумасшедший – наверное, воображал себя Вином Дизелем в фильме «Форсаж», а ей по его милости приходилось лишний раз глотать успокоительное. Но сегодня ее мысли разбегались в разные стороны, и если бы она села за руль, никто бы не мог предсказать, где она закончит свой путь. Поэтому она не стала возражать, взяла чашку с горячим кофе и сонно кивнула.
– Что сказали на студии?
– Сказали, чтобы ты ехала поскорее. Они тебя ждут. Татьяна посмотрела на Джека, но как назло ей не приходило в голову ни одного подходящего к случаю слова.
Джек улыбнулся и ушел в гостиную, чтобы не дать Итану забраться на кофейный столик.
Татьяна проводила его взглядом, втайне завидуя: он проводит дни с близнецами, все маленькие события их жизни происходят у него на глазах, они идут к нему за помощью со всеми вопросами, большими и малыми.
Энрике шлепнул ее по заду:
– Пошевеливайся, кинозвезда.
Татьяна вышла из дома вслед за ним. После нескольких глотков кофе она немного приблизилась к реальности. Она смаковала кофе, как божественный нектар, у Джека он был вкуснее, чем в «Старбакс». Из него получилась бы отличная жена. Стоп! Какое счастье, что она не сказала это, а только подумала! Наверное, она сошла с ума. Керр тоже такой. Не в том смысле, что он идеальная жена, а что он слегка не в своем уме. А жена из него – так себе, у него чуть ли не каждую ночь болела голова.
– Ты переспала с Джеком.
Энрике объявил это с той небрежной уверенностью, с какой мог бы, к примеру, сказать: «У тебя между зубами застрял укроп».
Татьяна молча залезла в джип. Энрике проворно сел за руль, включил зажигание и рванул с места, как какой-нибудь каскадер. От рывка кофе пролился из кружки на Татьянины брюки.
– Господи Иисусе! Кто учил тебя водить машину, Холи Берри?
На лице Энрике появилась та самая самодовольная ухмылка, которая всегда страшно раздражала Татьяну.
Татьяна продержалась целых тридцать секунд, но потом все-таки не выдержала и спросила:
– Откуда ты знаешь?
– Послушай, может, я тут и не самый образованный, я, к примеру, понятия не имею, что такое стволовые клетки, и ни за что не отвечу, как фамилия нашего вице-президента.
– Дик Чейни, – пробурчала Татьяна. Она все еще злилась на Энрике из-за пролитого кофе.
– Правда? Не могу себе представить, чтобы этот парень работал бок о бок с Биллом Клинтоном.
– За одно мне можно не волноваться: ты никогда не уйдешь от меня, чтобы сделать карьеру в политике.
– Ха-ха! Очень смешно. Что я хотел сказать – я много чего не знаю, но когда мужчина и женщина занимаются этим делом... – Энрике ткнул себя в грудь большим пальцем, – этот парень знает.
– То есть ты вроде Человека дождя в сексе? Поздравляю. Ну-ка, скажи, Бритни и Джастин уже это сделали, или она до сих пор девственница?
Энрике засмотрелся на симпатичную бегунью, и джип опасно вильнул.
– Эй, смотри на дорогу! – взвизгнула Татьяна.
– Расслабься. – Энрике покосился на кружку. Кофе в ней осталось всего на четверть, остальное пролилось на Татьянины брюки. – Хочешь, остановимся у кафе, куплю тебе кофе с молоком? С тобой невозможно иметь дело, пока ты не примешь нужную дозу кофеина. Ты как Джек Николсон в последних двадцати минутах «Сияния».
– Езжай, не задерживайся. Я хочу приехать на студию поскорее, пока Грег не успел выкурить слишком много сигарет. Вчера у меня было такое чувство, будто я симулирую секс с Ковбоем Мальборо. Знаешь, мне даже хотелось сжевать зубчик чеснока, чтобы ему отомстить.
Энрике рванул вперед и успел проскочить на желтый свет в тот момент, когда он уже сменялся красным.
– Ладно, хватит об этом. Что у тебя было с Джеком? Я знаю, чего у него не случилось с Карой.
– Кто такая Кара?
– Соседка Мэнди по квартире. Она разбудила нас в шесть утра и прожужжала нам все уши своей болтовней про то, какой Джек замечательный, мол, он ужасно милый и не такой, как все мужчины, которым нужно только одно. Я был очень вежлив и честно слушал ее минут пять. Потом мне показалось, что она строит мне глазки, и я предложил ей секс втроем. И тут они вдруг обе сделались такими высоконравственными, как викторианские барышни, и вытолкали меня вон. Вот почему сегодня я приехал к тебе так рано.
– Мне посчастливилось.
– Действительно посчастливилось. – Он подмигнул. – Подозреваю, что даже два раза. Один раз ночью, другой – сегодня утром. Ну и как ты оценишь по десятибалльной шкале?..
Татьяна уставилась прямо перед собой.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему. Твое дело – как можно быстрее записать меня на прием к доктору Джи.
Несколько минут они ехали молча, под звуки последних хитов Дженнифер Лопес и Ашера.
Вдруг ни с того ни с сего Татьяна сказала:
– Девять с половиной.
Она повернулась к Энрике и улыбнулась. Энрике отсалютовал ей ладонью с растопыренными пальцами и в очередной раз проскочил на красный свет. На этот раз Татьяна не возражала. Она даже подумала, что, может быть, ей стоит брать пример с Энрике, не волноваться из-за любой мелочи, не пытаться продумывать все от начала до конца и просто начать жить. Она глубоко вдохнула свежий утренний воздух, наслаждаясь ветром, врывающимся в приоткрытое окно. И почему-то вдруг начала успокаиваться. Ну и что, что она трахалась с нянькой в ванной? Они оба взрослые люди, ни у одного из них нет супруга или даже постоянного партнера, так какие могут быть сложности?
На студии Татьяна направилась прямиком в гримерную, но ее остановил ассистент продюсера:
– С вами хотят поговорить Дэвид и Кип, они ждут вас в трейлере Грега.
Татьяна всмотрелась в лицо ассистента, пытаясь прочесть на нем то, что он недоговаривает, – обычно ассистенты были кладезем студийных сплетен.
– Что происходит?
Он не ответил, только пожал плечами. Но Татьяна чувствовала, что он что-то знает. Вот гад!
В сумочке зазвонил мобильник, Татьяна вздрогнула от неожиданности. Она вытащила телефон, на дисплее светился номер Китти Бишоп. Сегодня Татьяне был далеко не безразличен ее имидж в глазах публики, и ее рекламный агент хорошо это знала. Татьяна ответила наигранно оживленно:
– Привет, Китти.
– Мать твою, ты знаешь, что ты – Лана Тернер нового тысячелетия?!
Татьяна встала как вкопанная. Бред какой-то. Она что, пять раз побывала замужем? Или, может, ее любовника-гангстера зарезали в ее же постели? Что у нее общего с Ланой Тернер?
– Я держу перед собой новый номер «Ин стайл», – продолжала Китти. – Все, кто его увидит, сразу захотят жить в твоем доме.
– Что ж, очень возможно. Я и сама не прочь в нем пожить, это ведь не мой дом, помнишь? Он выставлен на продажу и, насколько мне известно, еще не продан.
Татьяна вспомнила, как нелепо она чувствовала себя во время съемок для журнала: она позировала в фойе, возлежала в шезлонгах, по-простому пила чай в кухне, плескалась в бассейне – но ничто из этого не принадлежало ей. Подлинными были только ее дети и груди. Получилась этакая голливудская сказочка в домашних декорациях. Но Китти Бишоп настаивала на своем, а когда Китти настаивает, лучше не возражать.
– Мне уже звонят. Публика просто влюбилась в новый секс-символ. Утром, когда я только пришла, меня ждало сообщение от представителя команды Говарда Стерна.
Татьяна схватилась за живот: ее вдруг резко затошнило. Говард Стерн, телеведущий, славился тем, что своими передачами шокировал публику.
– Он свинья, ему нужно только, чтобы на женщине было поменьше одежды и чтобы она болтала о сексе.
– Вот именно! – жизнерадостно откликнулась Китти. – Вечер четверга тебе подходит?
Татьяна держала палец на кнопке окончания разговора и готова была в любую секунду ее нажать.
– Нужно нагнетать ажиотаж заранее, чтобы, когда фильм выйдет на экраны, у тебя уже было имя. Этим я и собираюсь заняться. Кстати, я созвонилась с рекламным агентом Грега Тэппера. Нам нужно согласовать ваши появления на публике, чтобы обозреватели светских сплетен занервничали. Думаю, для начала подойдет неформальный обед в «Спаго». У Тома и Пенелопы это сработало отлично.
Татьяна попыталась разобраться в своих чувствах и понять, откуда у нее вдруг возникло резкое отвращение к этим методам создания звезды. Еще несколько месяцев назад она бы отдала что угодно за любой пиар, пошла бы даже в передачу «Фактор страха» есть червей или полоскаться в гигантской бочке с человеческой плацентой. А теперь первое казалось ей нелепым, а последнее вызывало безграничное отвращение. Пожалуй, она бы не пошла на это даже ради фотографии на обложке «Вэнити фэр».
– А еще я подумываю насчет новой съемки для «Плейбоя», – продолжала Китти. По-видимому, она с утра подзарядилась энергетическими батончиками. – Шэрон Стоун сделала то же самое, когда готовилась премьера «Вспомнить все». Это был умный ход, публика снова о ней заговорила. А иначе ее бы почти забыли, поклонники Арнольда ее бы просто затоптали в погоне за всем, что связано с их идолом. У нас та же история – если мы чем-нибудь не выделимся, то рискуем остаться в тени Грега. Я сказала ребятам из «Плейбоя» – или обложка, или ничего. Как тебе понравится миллион долларов?
Татьяна по дороге к трейлеру Грега чуть не потеряла равновесие.
– Миллион долларов?
– Да, это моя начальная цифра. Судя по тому, что ублюдок не рассмеялся мне в лицо, сумма вполне реальна.
У Татьяны голова пошла кругом. Сколько откроется возможностей! Можно выплатить всю ссуду за дом. Можно отложить деньги на образование для Итана и Эверсон. Можно купить мини-фургон. Татьяна мысленно ужаснулась: она рассуждает как прижимистая домохозяйка! Должно быть, этот финансовый гуру, Дэйв Рэмси, которого она слушает по радио, основательно промыл ей мозги. Может, в его посланиях скрыты зашифрованные сигналы, действующие на подсознание, как двадцать пятый кадр в кино? Семизначный гонорар за один день работы? Да это за гранью самых смелых ее мечтаний! И все же перспектива снова раздеваться для мужского журнала, пусть даже такого солидного, как «Плейбой», почему-то Татьяну не прельщала.
– Мне нужно подумать.
– О чем подумать?
– О том, чтобы позировать для «Плейбоя».
– О чем тут думать? Ты уже занималась этим за сто тысяч, почему бы не сделать то же самое за миллион?
– Китти, положение изменилось. Я уже пыталась тебе это объяснить. Теперь я мать, я уже не могу кататься голышом по пустыне или обсуждать с Говардом Стерном минет. Мне нужно соблюдать определенные приличия, беречь свое достоинство, если хочешь.
С секунду Китти молчала, по-видимому, внутренне кипя от возмущения, потом разразилась тирадой:
– Достоинство? Хочешь поговорить со мной о достоинстве? Джоан Коллинз было за сорок, но ради денег она снималась в полупорнографическом барахле вроде «Жеребца» и «Стервы». Мэйми Ван Дорен торгует через Интернет отпечатками собственных сосков. Дорогуша, тебе уже за тридцать, ты явилась на праздник жизни с опозданием, уже подают последнее блюдо, но у тебя еще есть шанс. Будь пошустрее, хватай все, что успеешь ухватить, и сразу тащи это в банк. В этом городе двадцать тысяч актрис, почти все моложе тебя, а многие к тому же красивее. И ни одна из них, заметь, не будет раздумывать ни секунды, если ей предложат сфотографироваться на паспорт голой. А теперь мне пора, надо устраивать твои дела, так что, мать твою, приведи свои растрепанные чувства в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39