.. Я не понимаю.
– Ваша бабушка не знает, что вы здесь, а? – спросила она, кивнув, потому что предугадывала ответ.
– Нет.
– А твои мать или отец? – Я покачала головой. – Как твоя мать сейчас?
– Почти постоянно запирается в своей комнате по той или иной причине. Она страдает от нервного расстройства, и ей туда все приносят, хотя мне она не кажется больной. – Я не могла сочувствовать моей матери. По-своему она была столь же эгоистична, как Клэр. – Иногда она сопровождает мою бабушку к ужину и приветствует гостей.
– Что ни захочет ваша бабушка, – пробормотала миссис Дальтон, – она, конечно, и будет делать.
– Почему? Откуда вы так много знаете о Катлерах?
– Я была с ними длительное время. Всегда исполняла свой долг, работая у них, когда кто-нибудь заболевал. Мне нравился ваш дедушка. Он был приятный, вежливый человек. Я очень плакала, когда он умер. Потом я была патронажной сестрой у вашего брата, у вас и у вашей сестры.
– Вы нянчили Клэр Сю тоже? – Она кивнула. – Тогда моя бабушка определенно не злилась на вас за то, что произошло, и не винила вас за мое похищение.
– Господи, нет. Кто это вам сказал?
– Моя мать.
Она снова кивнула, потом широко раскрыла глаза.
– Если ваша бабушка не знает, что вы здесь, и этого не знают ваши родители, то кто послал вас? Орман?
– Никто меня не посылал. Почему мой папа должен был меня послать?
– Что вы хотите? – снова спросила она, на этот раз более строго. – Я говорила вам, что я больна. Я не могу долго сидеть и разговаривать.
– Я хочу знать, что произошло в действительности, миссис Дальтон. Я говорила с миссис Бостон…
– Мэри? – Она улыбнулась. – Как Мэри сейчас поживает?
– Прекрасно, но когда я спросила ее о том, что произошло, она не сказала, что вы навещали ее, когда меня похитили, и она не захотела говорить со мной об этом.
– Я была с ней, она просто забыла об этом, только и всего. Больше тут нечего рассказывать. Вы заснули, спокойно. Я оставила детскую. Орман взял вас, а затем он и Салли Джин бежали. Все остальное вы знаете.
Я потупила взор, на глазах навернулись слезы.
– Они обращаются с вами плохо с тех пор, как вы вернулись, это так? – Догадалась миссис Дальтон. Я кивнула головой и смахнула слезы.
– Моя бабушка ненавидит меня, ее раздражает, что меня нашли. – Я подняла глаза. – А ведь именно она дала деньги на вознаграждение за то, чтобы меня нашли. Я не понимаю. Она хотела, чтобы меня нашли, но она была разозлена, когда я нашлась, и это не просто потому, что прошло много времени. Тут что-то еще. Но никто не хочет рассказать мне, или никто не знает всего. О, миссис Дальтон, пожалуйста, – умоляла я, – мои папа и мама просто не могли быть плохими людьми. Даже вы это сказали. Я не могу понять, как они украли ребенка у кого-нибудь, даже если бы моя мама рожала мертвых младенцев. Не имеет значения. Что бы мне не говорили я не могу ненавидеть их, и я не могу перестать думать о моем папе, который теперь в тюрьме. Моя маленькая сестренка Ферн и брат Джимми отданы чужим людям. Джимми уже раз убежал от подлого фермера и спрятался в отеле, но Клэр донесла на него. Полиция забрала его прошлым вечером. Это было просто ужасно. – Я глубоко вздохнула и покачала головой. – На нас словно пало какое-то проклятие, но за что? Что мы сделали? Мы не грешники, – страстно говорила я.
Ее глаза снова расширились. Она поднесла руки к горлу и посмотрела на меня, как на привидение. Потом она кивнула.
– Он послал вас, – пробормотала она. – Он послал вас ко мне. Это мой последний шанс искупления. Мой последний шанс.
– Кто послал меня?
– Господь всемогущий, – сказала она. – Все мои хождения в церковь не имеют значения. Этого было недостаточно, чтобы очиститься.
Она наклонилась вперед и крепко схватила мою руку своими пальцами. Ее глаза были огромными и дикими.
– Вот почему я нахожусь в этом кресле, дитя. Это мне кара. Я всегда знала это. Эта тяжелая жизнь – наказание мне.
Я сидела замерев, когда она рассматривала мое лицо. Потом освободила мою руку. Она снова откинулась на спинку, глубоко вздохнула и взглянула на меня.
– Ладно, – согласилась она. – Я расскажу тебе все. Ты должна это знать, а я должна рассказать тебе. Иначе, Он бы не послал тебя ко мне.
– Твоя мать происходит из богатой и известной старинной семьи в Вирджиния-Бич, – начала миссис Дальтон. – Я помню венчание твоих отца и матери. Все помнят. Это было одно из самых знаменательных событий в Катлер'з Коув. Все высшее общество было приглашено, даже гости из Бостона и Нью-Йорка.
Люди думали, что это был совершенный брак – два очень привлекательных человека из лучших семей. Да, люди сравнивали ее со свадьбой Грэйс Келли, кинозвезды. Она теперь принцесса в Европе. Твой отец, как бы то ни было, был здесь сам как принц, а на руку твоей матери было к тому времени много претендентов. Но уже тогда я слышала всякие истории.
– Что за истории? – спросила я, когда мне показалось, что она не хочет продолжать.
– Истории о том, что твоя бабушка не была рада этому браку, она не считала, что твоя мать подходит твоему отцу. Можешь говорить, что угодно о твоей бабушке, но она могущественная женщина с глазами коршуна. Они видят вещи, на которые у других людей глаза закрыты, и она делает то, что должно быть сделано.
Да, она выдающаяся леди, которая не сделает ничего, что бы ставило в затруднение семью. Твой дедушка любил твою мать. Каждый мужчина любил бы ее. Я не знаю, такая же ли она прекрасная, как раньше, но она была как драгоценная маленькая куколка, черты лица были мелкими, но совершенными, а когда она хлопала своими ресницами, мужчина мог превратиться в мальчишку. Я это видела сама, – добавила миссис Дальтон, подняв на меня свои глаза и взметнув брови. – Итак, твой дедушка относился к ее противостоянию спокойно, я полагаю. Я не знаю всего, что происходило за закрытыми дверями, пойми меня, хотя слуги, которые были с Катлерами долгое время, такие как Мэри Бостон, имели представление о том, что происходит, и говорили, что это была борьба.
Нет, уверяю тебя, Мэри не из тех, кто собирает сплетни. Она не такова. Я всегда была близка с Мэри, и она рассказывала мне то, что знала. Я уже была сестрой и выполняла специальную работу в отеле, ухаживала за гостями, которые, случалось, заболевали, а затем ухаживала за мистером Катлером-старшим, когда он заболел. Тогда не было секретом то, как твоя бабушка относится к твоей матери. Она полагала, что та слишком ветрена и себялюбива, чтобы быть хорошей женой ее сыну, но у твоего отца голова шла кругом, и никого другого он не хотел.
Как бы то ни было, они поженились, и какое-то время казалось, что твоя мать станет хорошей женой ему. Она вела себя и делала то, чего хотела твоя бабушка, училась быть милой с гостями, быть хозяйкой… Она по-настоящему наслаждалась нарядами и драгоценностями. Она могла быть принцессой Катлер'з Коув, а в те времена, как и в нынешние дни, Катлер'з Коув был особенным отелем, предназначенным для самых богатых, самых выдающихся семей по всему Восточному побережью… даже Европы!
– Что произошло, что все изменилось? – спросила я, не в состоянии скрыть свое нетерпение. Я знала уже многое об отеле. Я хотела, чтобы она рассказала то, что я не знала.
– Я перехожу к главному, дитя. Не забывай, я не проворна и мой разум ослаб из-за болезни, этого проклятья. – Она махнула рукой и взглянула каким-то отсутствующим взглядом. Я послушно сидела, ожидая, когда она снова вернется ко мне. – Так на чем это я остановилась?
– Вы говорили мне о моей матери, свадьбе, как хорошо все складывалось поначалу…
– Ах, да. Да, это было не очень долго после того, как родился твой брат…
– Филип.
– Да, Филип. И тогда твоя мать начала немного блудить.
– Блудить?
– Ты не знаешь, что означает блудить, дитя? Ты знаешь, что это, когда кошки начинают блудить, а? – спросила она, наклонившись ко мне.
– Я думаю, что да. Флиртовать?
Она покачала головой.
– Она допускала больше, чем просто флирт. Если бы твой отец знал, он бы не вынес. Но он был далек от этого, а твоя бабушка знала. Ничего не происходит в этом отеле, о чем бы она не узнала в ту же минуту или чуть позже. Всегда все выглядело так, что главным был твой дедушка, но на самом деле силой была она, по крайней мере, столько, сколько я ее помню.
– Я это знаю, – печально сказала она.
– Как бы то ни было, насколько мне известно, появился этот человек, пианист и певец, и такой красивый, каким только может быть мужчина. Все молодые женщины вились вокруг него, а он и твоя мать… – Она сделала паузу и затем снова наклонилась ко мне, словно в другой комнате находились люди, а она не хотела, чтобы нас подслушали. – Там была такая горничная, Блоссом, она сказала мне, что однажды ночью она застала их за зданием бассейна. Она сама была там с мужчиной по имени Феликс, он был подручным. У нее не на что и смотреть-то было, – презрительно добавила она, шмыгнув носом, – но эта Блоссом занималась любовью с любым мужчиной, который задерживался рядом достаточно долго, чтобы заметить ее.
Так вот она поняла, что это твоя мать, и очень испугалась и увела Феликса прочь. Блоссом не рассказала об этом никому о том, что она видела, кроме двух своим ближайших подруг. А твоя мать и ее любовник не знали, что Блоссом была там в то же самое время. Но очень быстро твоя бабушка все вызнала об этом. У нее были глаза и уши повсюду, если ты понимаешь, что я хочу сказать, – добавила миссис Дальтон.
– И что она сделала? – спросила я еле слышным голосом.
– Певцу было дозволено уехать, а вскоре после этого, м-да… твоя мать оказалась беременна.
– Мной?
– Боюсь, что да, девочка. Твоя бабушка привела ее в свой кабинет и отхлестала ее словами так сильно, что та умоляла пощадить ее. Разумеется, твоя мать клялась, что ты была ее и Рэндольфа, но твоя бабушка была очень сообразительной и знала слишком много о том, что было. Она знала даты, сроки и… В конце концов твоя мать созналась и признала, что, скорее всего, ты ребенок не Рэндольфа. Кроме того, – ее брови снова поднялись, – я не думаю, что дела между ею и твоим отцом проходили так гладко, как предполагается они должны проходить между мужчиной и женщиной. Ты понимаешь? – Я покачала головой. Я не понимала. – Ладно, это уже другая история. Во всяком случае, единственное, что я выяснила изо всего этого, что твоя бабушка собиралась заставить твою мать сделать тайный аборт. Она хотела, чтобы я отвела ее к кое-кому.
Я покачала головой, пораженная тем, что Рэндольф Катлер не был моим отцом. Снова ложь. Когда же все это кончится? Когда прекратится вся эта ложь?
– Как имя этого певца?
– О, я не помню. В те дни артисты здесь часто останавливались. Некоторые оставались на весь сезон, некоторые на неделю по пути в Нью-Йорк или в Бостон, или в Вашингтон. И, как я уже сказала, он не был первым, кого твоя мать уводила за бассейн…
Я не могла поверить тому, что слышала о своей матери. Моя бедная, больная мать. Ха! Что за хитроумный фарс она создавала. Как ловко она обманывала Рэндольфа! Как могла она предавать их любовь и брачную клятву с другими мужчинами? Это было отвратительно. Она была мне отвратительна, потому оказалась всего лишь эгоистичной женщиной, думающей только о себе и своих желаниях.
– Рэндольф узнал об этом? – спросила я.
– Он узнал, что твоя мать беременна, – ответила она. – И это спасло ее от аборта. Понимаешь, он подумал, что это его ребенок. Поэтому Лаура Сю умолила твою бабушку позволить ей сохранить беременность и не рассказывать Рэндольфу о том, от кого она. Твоя бабушка не хотела скандала, но она не желала сохранить ребенка от другого мужчины и дать ему фамилию Катлер. Она слишком гордилась своей кровью.
– Но я родилась. Она позволила.
– Да, ты родилась, но еще до того, как ты появилась, бабушка поняла, что никогда не примирится с этой ложью. Я полагаю, ей было ненавистно, что Лаура Сю все время поправляется и поправляется в беременности и все люди вокруг говорят о ее новом внуке, в то время как она знала, что этот ребенок в действительности ей не внук. Плюс к тому, твоя мать использовала каждую возможность, чтобы противостоять твоей бабушке. Это было ее большой ошибкой.
– И что она сделала? – спросила я. Мое сердце забилось сильнее. Я боялась даже дышать слишком громко из опасения, что миссис Дальтон остановится или переменит тему.
– Она противоборствовала Лауре Сю. Я уже работала в отеле и ухаживала за ней в ее последний месяц, и уже было решено, что я останусь в детской, когда ты родишься. Поэтому я была рядом.
– Вы хотите сказать, что слышали, что говорилось? – спросила я. Я не хотела употребить слово «подслушивать». Я видела, что она очень чувствительна к этому.
– Я улавливала многое, во всяком случае. Они нуждались во мне и должны были говорить.
– Нуждались в вас? – Я была растеряна. – Почему?
– Твоя бабушка разработала план. Она пересмотрела свое первоначальное соглашение с твоей матерью и сказала ей, что та должна будет отдать ребенка. Если она сделает это, то бабушка сохранит всю историю в секрете и она сможет продолжать оставаться принцессой Катлер'з Коув.
– И что сказала моя мать? Ведь это должно было быть ужасным соглашением. – Несмотря на иллюзию болезни, я подозревала, что мать вполне могла проявить волю, когда хотела, когда это соответствовало ее стремлениям.
– Никаких возражений вообще. Твоя мать была слишком эгоистична и избалована. Она боялась потерять свою сладкую жизнь, поэтому согласилась на хитрость.
– Хитрость? Какую хитрость?
– План был такой. Салли Джин Лонгчэмп, как ты знаешь, только что родила мертвого ребенка. Твоя бабушка пошла к ней и Орману и заключила с ними сделку – они должны были похитить новорожденного младенца. Она дала им драгоценности и деньги, чтобы помочь им совершить побег.
Салли Джин была тогда вне себя, потеряв дитя, а тут бабушка Катлер предлагает ей другое дитя, которого, похоже, никто не желал. Лаура Сю должна была согласиться, и, я думаю, им сказали, что Рэндольф тоже согласен. Но этого я не могу утверждать с определенностью. Твоя бабушка обговорила с ними все подробности и обещала как следует прикрыть их побег и направить полицию в неправильном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43