– Ты никого не обманешь этим открытым неповиновением, – наконец сказала она. – Меньше всего меня.
– Мне все равно, что думаете вы или кто-либо другой. Я не брала никакого золотого ожерелья, – настаивала я.
Сисси уже сняла все постельное белье. Она перевернула матрас, и мистер Хорнбек посмотрел даже под кроватью. Он посмотрел на бабушку и отрицательно покачал головой.
– Посмотри в туфлях, – сказала бабушка Сисси. Она опустилась на колени и обыскала каждую пару. Бабушка заставила ее перетрясти всю мою одежду, заглянуть в носки и карманы брюк, в то время как мистер Хорнбек обыскивал комнату. Когда оба ничего не обнаружили, она внимательно оглядела меня своими подозрительными глазами. Затем повернулась к мистеру Хорнбеку.
– Берт, выйди на минутку. – Он кивнул и быстро покинул комнату. Я уже дрожала от оскорбления и унижения. Бабушка шагнула ко мне.
– Сними это одеяло, – приказала она.
– Что? – Я посмотрела на Сисси, которая стояла в сторонке и выглядела такой же напуганной, как и я.
– Сними его! – прорычала она.
Я отпустила одеяло, и она оглядела меня, внимательно изучая мое тело. Краска бросилась мне в лицо. Ее глаза впились в меня, и мне показалось, что они проникают прямо в глубину моей души, пытаясь поглотить меня, чтобы все время контролировать.
– Сними лифчик, – приказала она. Я отступила назад, мое сердце глухо стучало. – Если ты не сделаешь этого сейчас, я должна буду вызвать полицию из города, и они отвезут тебя в участок для еще более унизительного обыска. Ты этого хочешь?
Воспоминание о полицейском участке, где меня допрашивали и рассказали о преступлении папы, ярко вспыхнуло в моем мозгу. Я покачала головой, и слезы потекли снова, но в ней они не вызвали ни симпатии, ни сочувствия. Ее глаза блестели холодным металлическим блеском.
– Я не прячу никакого ожерелья, – повторила я.
– Тогда делай так, как я тебе говорю, – резко произнесла она.
Я посмотрела на Сисси, она опустила глаза, испытывая за меня стыд. Медленно я отвела руки за спину и расстегнула лифчик. Я спустила его и быстро скрестила руки на груди, прикрываясь от ее пронзительного взгляда. Я дрожала с головы до пят. Бабушка шагнула вперед и проверила мой лифчик, ничего, конечно, не обнаружив.
– Спусти трусики, – сказала она, все еще не удовлетворенная. Я глубоко вздохнула. «О как она ужасна», – подумала я. Я не могла остановить слезы. Все мое тело сотрясалось от рыданий. – Я не могу стоять здесь весь день и ждать.
Я закрыла глаза от стыда и спустила трусики до колен. Как только я это сделала, она приказала мне повернуться спиной.
– Хорошо.
Я подняла трусики и вернула лифчик на место. Затем я снова завернулась в одеяло. Я дрожала так, будто осталась голой посреди зимней бури. Мои зубы громко стучали, но казалось, что она ничего не замечала и не обращала внимания.
– Если ты спрятала это ожерелье где-нибудь в отеле, я обязательно узнаю об этом, – сказала она. – Ничего, абсолютно ничего не происходит здесь, о чем мне не становится известно раньше или позже, а это уникальное ожерелье с рубинами и маленькими бриллиантами. Не надейся, что сможешь продать его.
– Я не брала ожерелье, – я закрыв глаза и пытаясь подавить рыдания. Я неистово затрясла головой. – Я не брала его.
– Если я сейчас уйду и мы обнаружим, что ожерелье у тебя, я должна буду передать тебя полиции. Ты это понимаешь? Как только я уйду, я больше не смогу скрыть твое преступление, – предупредила она.
– Я не брала ожерелье, – повторила я.
Она повернулась и схватилась за дверную ручку.
– Ты не можешь представить себе, какие неприятности ждут меня. Ты упряма и открыто не повинуешься мне, отказываешься слушать меня и выполнять то, что я тебе говорю. Теперь ко всему этому прибавилось и воровство. Я об этом не забуду, – пригрозила она. – Пошли, – взглянув на Сисси, позвала она.
– Извини меня, – пробормотала Сисси и поспешила вслед за ней. Я рухнула на мой перевернутый матрас и рыдала, пока не выплакала все слезы. Затем я привела в порядок свою постель и забралась под одеяло, потрясенная до глубины души всем происшедшим. Все больше напоминало ночной кошмар, чем реальность. Может быть, мне все это приснилось?
Эмоциональное напряжение истощило меня. Должно быть, я уснула, пытаясь убежать от реальности, потому что, когда я открыла глаза, дождь уже прекратился. В воздухе все еще стояла сырость, и снаружи было совершенно темно – не было видно ни звезд, ни луны, только ветер гулял по окрестностям и гудел в стенах.
Я посидела, прислонившись спиной к стенке кровати, завернувшись в одеяло, затем решила встать и одеться. Мне было необходимо поговорить с кем-нибудь. Филип первым пришел мне в голову. Но когда я попыталась открыть дверь, то обнаружила, что она заперта. Не веря себе, я продолжала дергать за ручку.
– Нет! – Закричала я. – Откройте дверь!
Я прислушалась, но за дверью парило молчание. Я повернула ручку и потянула. Дверь не поддавалась. Я запаниковала, оказавшись запертой в этой маленькой комнате. Я была уверена, что бабушка сделала это, чтобы добавить еще соли на мои раны, наказать меня подобным образом за то, что не обнаружила ожерелье, как того ожидала.
– Кто-нибудь, откройте эту дверь!
Я стучала по двери кулачками до тех пор, пока они не покраснели и руки заболели. Я прислушалась. – Кто-то услышал меня. Я услыхала шаги в холле. Подумала, может это Сисси.
– Кто там? – Позвала я. – Пожалуйста, помогите мне. Дверь заперта.
Я ждала. Я чувствовала, что там кто-то был. Может, это моя мать? Или миссис Бостон?
– Кто там? Пожалуйста, отзовитесь!
– Дон, – наконец я услышала голос отца. Он говорил сквозь щелку между дверью и косяком.
– Пожалуйста, открой дверь и выпусти меня, – попросила я.
– Я говорил ей, что ты не брала ожерелье, – произнес он.
– Конечно, я этого не делала.
– Я не думал, что ты можешь украсть.
– Я не воровала, – закричала я. Почему он не открывает дверь? Почему он говорит со мной через эту щелку? Должно быть, он стоит сразу за дверью, думала я, прижав губы к отверстию.
– Мать разберется во всем этом, – сказал он. – Ей всегда это удается.
– Она очень жестокий человек. Поступить так со мной, а затем закрыть дверь моей комнаты! Пожалуйста, отопри дверь.
– Ты не должна так думать, Дон. Иногда кажется, что она сурова с людьми, но когда она все объяснит, обычно все видят, что она права и справедлива, и все счастливы, что послушали ее.
– Она же не Бог, она просто старая женщина, которая управляет отелем! – воскликнула я. Я ждала, что он отопрет дверь, но он ничего не сказал и не сделал. – Отец, открой, пожалуйста, дверь, – умоляла я.
– Мать просто хочет правильно поступать с тобой, воспитывать тебя, как полагается, и исправить все те ужасные вещи, которым тебя научили.
– Меня не должны запирать здесь. Я не могу жить как запертый зверь. Мы не были грязными и глупыми воришками.
– Конечно, вы не были такими, но ты должна узнать так много нового. Теперь ты стала частью достойной и уважаемой семьи, и бабушка Катлер хочет, чтобы ты к этому приспособилась. Я понимаю, что тебе очень трудно. Но мать занимается этим бизнесом уже много лет, еще до моего рождения, и она великолепно чувствует людей и понимает происходящее. Посмотри, что ей удалось здесь построить и как много людей приезжает сюда каждый год, – успокаивал он меня сквозь щель.
– Я не собираюсь носить эту глупую пластинку, – настойчиво говорила я.
Он снова замолчал, и это молчание длилось так долго, что я подумала, что он ушел.
– Отец?
– Когда тебя украли, тебя ведь оторвали не только от нас с матерью, но и от бабушки Катлер, – сказал он, голос его стал громче. – Когда тебя украли, ее сердце тоже было разбито.
– Я этому не верю, – заявила я. – Разве не она решила водрузить памятник на кладбище с моим именем? – Через дверь мне было легче произнести эти слова.
– Да, но она сделала это, чтобы спасти мой рассудок. Потом я был ей за это благодарен. Я не мог работать, я не мог нормально относиться к Лауре Сю и Филипу. Единственное, что я мог делать, это звонить в полицию и обыскивать всю страну, где появлялась хотя бы маленькая надежда. Поэтому ее поступок не такой уж ужасный.
Не такой ужасный? Символически похоронить ребенка, который не умер? Что же собой представляют эти люди? Какую же семью я получила?
– Пожалуйста, отопри дверь! Мне не нравится быть запертой.
– У меня есть идея, – ответил он вместо того, чтобы отпереть дверь. – Люди, которые не знают меня близко, называют меня мистером Катлером, а другие, друзья и члены семьи, зовут меня Рэндольфом.
– Ну и?
– Подумай об имени Евгения так же, как я думаю о мистере Катлере или Лаура Сю о миссис Катлер. Что ты об этом думаешь? Твои друзья всегда будут называть тебя твоим именем. Это твое неофициальное имя, но Евгения… Евгения будет твоим именем в отеле. Как ты на это смотришь?
– Я не знаю, – я отступила от двери, сложив руки на груди. И подумала, что если я не соглашусь, то они могут никогда не открыть эту дверь.
– Просто согласись на этот маленький компромисс, и вновь вернется спокойствие и мир. Сейчас как раз пик сезона, отель полон и…
– Почему ты отдал ей мое письмо для Ормана Лонгчэмпа? – резко спросила я.
– Письмо все еще у нее?
– Нет, – ответила я. – Оно у меня. Она вернула его мне и запретила мне иметь с ним какие-либо отношения. Ей нравится запрещать, – добавила я.
– О, прости меня. Я… я подумал, что она собирается сама отправить его. Мы это обсуждали, и хотя ей это не понравилось, она обещала, что шеф полиции Катлер Коув этим займется. Я думаю, что она так расстроилась, что…
– Она никогда и не собиралась отправлять письмо, – сказала я. – Почему ты сам этого не сделал?
– О, наверное, я должен был это сделать. Просто мать и шеф полиции хорошие друзья и, я подумал… Прости меня. Я вот что хочу тебе предложить, – быстро проговорил он.
– Если ты согласишься надеть эту табличку, я сам отвезу твое письмо шефу полиции и прослежу, чтобы оно было доставлено. Как тебе это нравится? Согласна? Я даже постараюсь взять расписку, чтобы ты убедилась, что оно доставлено.
На минуту меня взяло сомнение, разрывавшее мое сердце и ум. Похищение запятнало папу и маму. Я никогда не смогу простить их за то, что они сделали, но глубоко внутри я все еще лелеяла надежду, что этому существует какое-то объяснение. Я должна услышать объяснение моего папы.
А теперь я должна заплатить определенную цену за то, чтобы не прерывать с ним связи. «Тем или иным способом бабушка Катлер всегда достигает желаемого в Катлер'з Коув, – подумала я. – Но на этот раз я тоже получу кое-что».
– Если я соглашусь, то ты сможешь узнать, что случилось с Джимми и Ферн?
– Джимми и Ферн? Ты имеешь в виду настоящих детей Лонгчэмпа?
– Да.
– Я попробую. Я обещаю, что попробую, – произнес он, но я вспомнила, что говорила мать о его обещаниях, насколько легко он раздавал их и затем забывал выполнить.
– Ты действительно попытаешься?
– Конечно.
– Хорошо, – сказала я. – Но тот, кто хочет, будет продолжать называть меня Дон.
– Конечно, – ответил он.
– Ты отопрешь дверь?
– Где письмо? – спросил он.
– А в чем дело?
– Сунь его под дверь.
– Что? Почему ты не хочешь отпереть дверь?
– У меня нет ключа, – ответил он. – Я пойду за ним и скажу матери о нашем соглашении.
Я сунула письмо под дверь, и он быстро схватил его. Затем я услышала его удаляющиеся шаги. У меня было чувство, что я только что договорилась с дьяволом.
Я уселась на кровати и стала ждать, но внезапно услышала, как в двери поворачивается ключ. Дверь распахнулась, и я увидела Филипа.
– Почему твоя дверь заперта?
– Бабушка это сделала. Она думает, что я украла ожерелье. – Он покачал головой. – Ты лучше уходи отсюда. Бабушка Катлер не хочет, чтобы мы оставались наедине. Клэр Сю столько ей наговорила и…
– Я знаю, – отозвался он, – но не сейчас. Ты должна пойти со мной.
– Пойти с тобой? Куда? И почему?
– Просто доверься мне, – прошептал он. – Поспеши.
– Но…
– Пожалуйста, Дон, – умолял он.
– Почему у тебя был ключ от моей двери? – спросила я.
– У меня был ключ? Но он торчал в замке двери.
– Он был там? Но…
Куда отправился мой отец? Почему он солгал мне по поводу ключа? Неужели ему надо получить разрешение, чтобы отпереть дверь и выпустить дочь?
Филип схватил меня за руку и потащил из комнаты к заднему выходу.
– Филип!
– Спокойно, – приказал он. Мы побежали вокруг здания. Когда я увидела, что он ведет меня к маленькой цементной лесенке, я остановилась.
– Филип, нет.
– Иди, пожалуйста. Пока нас кто-нибудь не заметил.
– Почему? – спросила я, но он тащил меня вперед.
– Филип, почему мы туда идем, – продолжала я. Вместо ответа он распахнул дверь и втащил меня в темноту следом за собой. Я готова была громко закричать от злости, когда он протянул руку и зажег свет.
Мои глаза заболели от резкого перехода из темноты к яркому свету. Я зажмурилась, а потом широко открыла глаза.
Перед нами стоял Джимми.
Глава 13
Эпизод из прошлого
– Джимми, что ты здесь делаешь? – спросила я, потрясенная и обрадованная. Я никогда не была еще так счастлива, увидев его. Он глядел на меня, его темные глаза озорно мигали. Он тоже был счастлив увидеть меня, и это согрело мое сердце.
– Привет, Дон, – наконец произнес он.
Мы оба некоторое время неловко смотрели друг на друга, а потом я обняла его. Филип наблюдал за нами, улыбаясь.
– Ты промок до костей, – сказала я, высвобождаясь и отряхивая ладони.
– Я попал под дождь на окраине Вирджиния-Бич.
– Но как ты добрался сюда?
– Всю дорогу ловил попутки. Я стал большим мастером в этом деле, – он повернулся к Филипу.
– Но как… почему? – визжала я, не в состоянии умерить свою радость.
– Я сбежал. Не мог больше этого терпеть. Я направляюсь в Джорджию, чтобы найти наших… найти моих родственников и жить с ними. Но подумал, что должен остановиться здесь и повидать тебя еще раз.
– Один из ребят пришел в отель и разыскал меня, – объяснил Филип. – Он сказал, что кто-то из «Эмерсон Пибоди» хочет видеть меня. Я не мог и представить, кто это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43