Я считаю себя просто конченым человеком! А вы вообще уже покойник!
Он швырнул папку на стол, прошел к окну и посмотрел наружу.
– Это вопрос нескольких недель, самое большее, месяцев. – Казалось, он неожиданно вновь обрел спокойствие. Глаза его сверкнули. – Но в ожидании лучше было бы не тратить время впустую. Отправляю вас временно на место Шабе в Восточный Берлин.
– Хорошо, – усмехнулся Юрек. – А… Контатти?
Генерал хитро улыбнулся:
– Его оставлю в Москве. Пусть будет под рукой у КГБ. Раскроют, так, по крайней мере, агония будет недолгой.
– Трогательная забота, – заметил Юрек и указал на папку. – Что касается Шабе, то его, надо думать, вы отправили на пенсию со всеми почестями, какие и полагаются… автору этого донесения, которое не должно было поступать к вам.
– Вы недооцениваете Шабе. У него была блестящая мысль, не знаю только, в какой мере вы учли ее в своем плане, старший офицер. – Сложив руки за спиной, генерал прошел по комнате. – Он беспристрастно убрал Уэйна и Суханова, объединив в трауре их начальство, инстинктивно не доверяющее друг другу. Теперь они вместе льют слезы и, наверное, больше не станут воевать.
– Понимаю. – Юрек иронически улыбнулся и покачал головой. – Ах эти англичане! До чего дошли – убивают людей в собственных посольствах. Так что теперь все подозрения падают на них.
– Благодаря старому Шабе подозрения падают на всех. И ни на кого.
– Если позволите, генерал, я бы посоветовал окончательно отправить Шабе на отдых. Он слишком часто появлялся в Риме и его окрестностях. Кое-какие высокие чины ЦРУ уже хорошо знают его в лицо. Для него было бы лучше исчезнуть.
– Почему бы вам самому не сказать ему об этом, старший офицер? Думаю, он еще здесь, в Варшаве.
Юрек не возражал, отдал честь и покинул кабинет.
На восточной окраине Варшавы, где нет фабрик, город неожиданно превращается в деревню. Здесь стоят, утопая в снегу, небольшие домики. Как и вся польская столица, они тоже были разрушены во время войны и точно так же были восстановлены в прежнем виде.
Жители тут были не совсем обычные – наполовину селяне, наполовину горожане, поскольку соединяли в работе и быту особенности и тех и других.
Юрек быстро нашел домик, который искал, – домик, где жил племянник Шабе. Оттуда доносились музыка и веселые, оживленные голоса и смех. Юрек собирался позвонить в дверь, но по давней и прочной привычке решил сначала заглянуть в окно.
Он увидел нарядную гостиную и много веселых людей. У камина в окружении детей сидел в домашних тапочках Шабе и улыбался. Но сейчас его улыбка не была, как прежде, страшной, зловещей, полной сарказма. Теперь, казалось, он превратился в безобидного дедушку – спокойного и умиротворенного. Своих детей у Шабе не было, да он и не был никогда женат, зато имелось много племянников.
Юрек отстранился от окна, услышав чьи-то шаги. К дому шла девушка в цветастом платке, с порозовевшими от мороза щеками.
– Отчего стоите тут в снегу? – удивилась она, с любопытством оглядывая его военную форму. – Заходите, выпейте чая!
– Спасибо, не могу. – Он собрался было уйти, но остановился. – А что за праздник у вас?
– Моя сестра родила мальчика.
– Поздравляю!
– Простите, вы кого-то хотели видеть?
– Да, но я ошибся… – В знак приветствия он приложил руку к фуражке и быстро удалился.
Девушка посмотрела ему вслед и позвонила в дверь, а он, выйдя на дорогу, прошел на безлюдную остановку.
Вскоре появился автобус. Юрек сел в него и отправился в центр города.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32