– Он добавил доверительно: – Кроме обычной скидки, могу предоставить и рассрочку.
Это был один из множества молодых людей, которые ухаживали за Мерилен. Один из тех, кто – она хорошо понимала и пользовалась этим – облегчал ей решение некоторых чисто практических жизненных проблем.
Мерилен подписала чек, положила магнитофон в сумку и ушла от разговора, который ее знакомому явно хотелось продолжить.
В небольшом кабинете, заставленном книжными шкафами, царил вечерний полумрак, но Юрек не собирался включать свет. Он рассматривал фальшивую штрафную квитанцию. Еще раз перечитал послание и возвратил бумагу Мерилен, сидевшей в кресле напротив него.
– Ю и Р – мои инициалы.
– Именно поэтому я и приехала к вам, – отозвалась Мерилен. – Что такое «АЛЬФАРО-МЕ022»? Я поинтересовалась – не существуют такой марки машины и такого номерного знака. Даже среди гоночных машин.
– Зато существует завод «Альфа Ромео». Филиал. И я знаю, он находится где-то за городом, а число двадцать два может означать время.
– Верно! Это встреча. Сегодня вечером у здания завода. – Она с тревогой посмотрела на Юрека. – Что будете делать?
– Поеду, естественно…
– Вам следовало бы… Нет, мне надо было бы… предупредить полицию.
Юрек пристально посмотрел на нее:
– Кто докажет, что вы уже не сделали этого?
– Наверное, я должна была бы… как-то решить эту проблему. – Голос ее дрожал. Она указала на послание, которое держала в руке. – С тех пор как нашла эту записку, не перестаю думать о себе, о вас, о Соне. Так тяжело, так тяжело, что просто жить не хочется.
– Не надо так близко все принимать к сердцу. Эта проблема касается только меня.
– Неправда. И меня теперь тоже. Нет, это просто безумие! Не понимаю, почему именно меня выбрали в качестве посредника.
Юрек внимательно посмотрел на нее:
– Я тоже этого не понимаю.
Нервничая, Мерилен переложила ногу на ногу.
– Может, нас видели вместе в школе? – спросил Юрек.
– Возможно, теперь обнаружили, что ошиблись, – продолжала она, все так же сильно нервничая. – Соня, наверное, назвала свое имя, а так как я работаю в посольстве и приехала за Барбарой…
– Рассуждение довольно сложное, вам не кажется?
– Не знаю. Я потрясена. Я в бешенстве! – Она поднялась, охваченная волнением, и принялась ходить взад и вперед по комнате. – Во мне просто все кипит от гнева. Мне бы хотелось… – Она умолкла, старясь взять себя в руки.
Юрек ни на минуту не спускал с нее глаз.
– Отчего вы так разгневаны?
– Оттого… оттого, что чувствую свое бессилие. Меня впутали в какую-то…
– Вы эгоистка.
Мерилен ласково коснулась плеча Юрека:
– Извините. Я… я отвратительна. Я понимаю, что моя проблема смехотворна в сравнении с вашей.
– И в самом деле смехотворна. – Он тронул ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. – Но интересна. Вы не боитесь, а злитесь.
Она попыталась избежать его взгляда.
– Нет. Боюсь. Ужасно боюсь.
– Почему? Почему боитесь? – продолжал настаивать он. – Что-нибудь происходило с вами в эти последние дни? Был ли какой-нибудь признак, какое-нибудь событие, что-то необычное?
«Да, да!» – хотелось закричать Мерилен, но она решительно произнесла:
– Нет.
– Но вы очень встревожены.
– Еще бы.
– Вы и раньше были встревожены.
– Нет.
– Вы не привыкли лгать.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы что-то скрываете от меня?
– Но что я должна скрывать от вас?
– Не знаю.
Он отвернулся от нее, прошел к окну, откуда проникал слабый свет.
– Видите ли, я люблю Соню так сильно… Узнай я, что вы по той или иной причине, даже без всякой вины, действительно замешаны в этой истории, я тотчас убил бы вас.
Юрек повернулся и холодно, но без злобы взглянул на нее. В то же время он с трудом подавлял волнение, охватившее его.
– У меня нет проблем с законом, моралью, гуманностью. Я живу на острове, где существуют только те ценности, какие я сам создал для себя и какие, конечно же, не соответствуют общепринятым нормам.
– Я не могу допустить, чтобы вы разговаривали со мной подобным тоном, – сказала Мерилен.
– Вы извинились, я тоже приношу извинения. Я хотел только показать вам, насколько мне дорога Соня. Соня – это все, что у меня есть в жизни. Не ходите в полицию. Я не хочу терять свою дочь.
В дверь постучали.
– Войдите, Ева, – сказал Юрек и включил свет.
Девушка появилась на пороге, неся поднос с чаем.
– Станислав еще спит? – спросил отец.
– Нет. Я отнесла ему молоко с медом, – ответила Ева, наливая чай Мерилен.
– Садитесь с нами, Ева. Мисс Ванниш предложила мне… – улыбаясь, он жестом пригласил дочь присесть, – предложила мне один очень рискованный заказ. Я мог бы продать тысячу бутылок виски итальянским клиентам, но закон запрещает это. Что посоветуете, Ева?
– Если спрашиваете совета у меня, – ответила она, разливая чай по чашкам, – значит, вы уже приняли решение.
– Думаете, нарушу закон?
– Думаю, да, – улыбнулась Ева. – Не из-за денег, конечно. Деньги вас не интересуют.
– А вас интересуют?
Девушка кивнула, рассмеявшись.
Юрек выразительно посмотрел на Мерилен:
– Видите? Предательство проникло даже в этот дом.
Ева опять рассмеялась, а Мерилен старалась подыграть им, но с трудом скрывала волнение.
– Сахар? Лимон? Молоко? – поинтересовался Юрек.
Мерилен немного успокоилась.
– Спасибо. Только лимон.
– Ах, я опаздываю, – заметила Ева, взглянув на часы. – Мне надо сходить за покупками. Но когда же вернется Соня?
– Я уже сказал вам, что она будет ночевать у Гузманов, – спокойно ответил отец. – А обо мне не беспокойтесь. Я где-нибудь перекушу.
Зазвонил телефон, Юрек сразу же взял трубку:
– Алло? – и выслушал говорившего.
Он, казалось, был удивлен.
– Одну минутку, – произнес он и обратился к Мерилен: – Это вас, мисс.
– Меня? – Мерилен была изумлена.
– Английское посольство.
Мерилен поднялась. Ноги у нее дрожали.
– Посольство? Но я не… – Она, помрачнев, умолкла и подошла к телефону. – Алло? А, это вы?… Как вы нашли… Хорошо, сейчас же приеду, – сказала она и положила трубку. Глаза ее были полны изумления.
– Многим ли вы говорили, что пошли сюда? – спросил Юрек, внимательно следя за выражением ее лица.
– Только моей коллеге по офису, – солгала Мерилен.
– Но звонил мужчина.
– Я просила ее ни в ком случае не звонить мне, но, видите, она дала телефон человеку, который разыскивает меня по одному делу. Извините, но мне действительно необходимо уйти. Это уже какое-то наваждение. – Она взяла свою сумку.
– Не допьете чай? – спросил Юрек.
– Нет, спасибо.
– Не стану задерживать вас.
– Мне очень жаль. Еще раз прошу извинить меня.
Юрек поднялся проводить ее. Когда они вышли в коридор, Мерилен взглянула на Еву, которая шла следом, и шепнула Юреку:
– Я позвоню вам, чтобы узнать…
Он не дал ей закончить фразу и громко, чтобы слышала дочь, произнес:
– Я сам позвоню вам. Ваш заказ интересен. Понимаю, что ответ нужен немедленно, и я постараюсь дать его как можно быстрее.
– Я тоже выхожу, папа, – сказала Ева.
Юрек открыл дверь, поцеловал руку Мерилен и помахал дочери.
Женщины вышли. Юрек некоторое время постоял на пороге, раздумывая, и вернулся в гостиную. Его взгляд упал на стойку, где лежало оружие. Стволы пяти ружей грозно сверкали.
Контатти был в темном элегантном костюме, в руке держал «дипломат». Он вышел из служебного входа, с большим почтением сопровождаемый привратником. Как раз в это время подъехала машина, за рулем которой была Мерилен.
– А вот и мисс Ванниш, – сказал Контатти. – Благодарю вас. До свидания.
– До свидания, мистер.
Привратник удалился, а Контатти сделал знак Мерилен оставаться в машине.
– Не подвезете меня?
– Пожалуйста, – сухо ответила она и подождала, пока он сядет и закроет дверцу. – Куда поедем?
– Туда, где пьют, – сказал Контатти. Он явно был в отличном настроении. – Уже сгущаются сумерки. Я посоветовал бы какое-нибудь очень оживленное место, где много туристов, которые любуются прекрасными фонтанами, старинными зданиями, скульптурами.
– Вы не находите, что с вашей стороны весьма неосторожно показываться на людях, тем более здесь, в посольстве?
Контатти притворился, будто удивлен.
– Как? Вы считаете, меня могут узнать? – Он потрогал свой нос, как бы обеспокоенный. – Вы правы. Забыл надеть фальшивый нос!
Мерилен не рассмеялась.
– Оставьте. Лучше объясните, как вы узнали, что я у Рудинского. Выходит, за мной установлена слежка?
– Нет-нет. Просто интуиция.
– Отличная интуиция. Вы даже время угадали.
– В нашем деле погибнешь, если не будет хоть немножко везения.
– Ну еще бы… – Мерилен прибавила скорость. – Случай правит миром.
– И прежде всего секретными службами.
Пока «ланча» отъезжала от посольства, из боковой улочки появился «мерседес» Шабе и последовал за ней, держась на расстоянии.
На большой римской площади, украшенной скульптурами в стиле барокко, было многолюдно, потому что стояла прекрасная погода, и кое-то даже был одет по-летнему легко. Особенно много собралось тут молодежи, причем немало из них было на мотоциклах. Шум двигателей даже заглушал звуки небольшого оркестра, игравшего возле веранды большого открытого кафе.
Контатти выбрал столик в первом ряду. Отодвинул стул для Мерилен и сел сам, поставив на край столика свой «дипломат».
– Я бы не выставляла его на всеобщее обозрение, – заметила Мерилен.
– Почему?
– Потому что тут слишком много щипачей. На римском жаргоне «щипач» – это вор, который вырывает у вас сумку, проезжая мимо на мотоцикле. – Она указала на оживленное движение на площади. – Видите вон тех парней? Одно движение, и все – вашего «дипломата» и след простыл.
– Но только не моего. У меня опыт, я хитер, я англичанин.
Мерилен взяла свою довольно большую сумку в виде мешка с затягивающимся шнуром и на всякий случай положила себе на колени.
– Конечно, – сказала она, – это было бы очень здорово, если бы какой-нибудь римский щипач посмеялся над знаменитой английской разведкой!
– Этого не может быть. У нас тысячи глаз.
– Ладно. Я вас предупредила.
Подошел официант. Контатти заказал два мартини и посоветовал:
– Говорите не так громко, чтобы не беспокоить наших соседей.
– Я все меньше понимаю вас. В машине, когда мы были одни, вы все время старались уйти от разговора, а тут, среди людей, хотите говорить о чрезвычайно деликатных вещах.
С этими словами она опустила руку в сумку, нащупала магнитофон и включила его.
– Вы прекрасно знаете, что в толпе мы, как нигде, одиноки, – с улыбкой возразил Контатти. – Я уже говорил вам, что у вас весьма условное, даже неверное представление о нашей профессии. Мы самые обычные люди…
– И искренние, не так ли? Ладно, я тоже искренняя. Сдаюсь.
Контатти посторонился, чтобы официант мог поставить на стол поднос, но продолжал говорить, не обращая внимания на его присутствие:
– Вы хотите сказать, что мы играем с самыми святыми чувствами человека. Пока мы ехали в машине, вы уже сразили меня своим бурным протестом и возмущением… – Он улыбкой поблагодарил официанта и оплатил счет. – Да, я признаю, это мы взяли девочку… – Официант отошел, качая головой и неодобрительно глядя на него. – А теперь послушайте меня. Человек, о котором идет речь, поволнуется еще день или два, но его дочь ничем не рискует, и мы сумеем возместить ему ущерб по справедливости. Мы используем предосудительные методы, что верно, то верно, но это действительно необходимое решение, поверьте мне.
И тут Контатти заметил в переулке фигуру Шабе. В переулке, где парковка была запрещена.
– Это нелепо, – возразила Мерилен, нисколько не убежденная словами Контатти. – Не могу поверить, что вам пришлось прибегнуть к таком гадкому и подлому шантажу, чтобы совершить… убийство.
– Нет, всего лишь акцию холодной войны, если выражаться более корректно.
– Акцию, которую любой ваш агент мог бы совершить лучше и хоть с каким-то оправданием.
– Это необходимо сделать завтра. И у нас нет времени искать подходящего человека.
– А он как раз то, что вам нужно? Отчего бы это? Вы ведь можете ангажировать любого профессионального киллера. Их в этой стране достаточно.
Контатти разочарованно покачал головой:
– Мерилен, вы рассуждаете неправильно. В данных условиях и в присутствии вашего друга Уэйна и его людей тот, кто совершит эту акцию, не сможет спастись. Его схватят и осудят на пожизненное заключение или быстренько выпроводят из страны. Как же вы можете требовать, чтобы наш человек или какой-нибудь профессиональный киллер пошел на такую самоубийственную операцию. К сожалению, мы не в Японии – у нас нет камикадзе.
У Мерилен от ужаса расширились глаза.
– Значит, вы решили пожертвовать ни в чем не повинным человеком?!
– Вы правильно заметили – ни в чем не повинным. Подумайте как следует. Вы ведь не глупы…
Она растерялась. Контатти взглянул на нее и снова осмотрел площадь. Шабе исчез.
– Кажется, я начинаю понимать, – сказала Мерилен. – Когда… когда Рудинский будет схвачен, то станет известно, что его шантажировали, что он вынужден был убить, что он вовсе не участник заговора, а скорее его жертва.
– И поэтому его отпустят, – спокойно подтвердил Контатти. – Может, через несколько лет.
– И вы засыплете его деньгами, чтобы помочь забыть…
Какая-то девушка прошла мимо столиков навстречу приятелю, сидевшему немного поодаль на мотоцикле с включенным мотором.
– Займетесь его семьей, – продолжала Мерилен, – возможно, наградите его почетным гражданством и добавите к его графскому титулу еще и титул баронета. Так ведь?
– Более или менее, – согласился Контатти, отпивая свой мартини.
– Но вы забыли об одном.
– О чем?
– О человеке, – ответила она. – До знакомства с ним я думала, что это серая, ничем не примечательная личность. Но я ошибалась. В нем есть что-то такое, отчего у меня мурашки бегут по спине. Он жесток, холоден… У него инстинкт злобного зверя. Наверное, он уже о чем-то догадывается. Он угрожал мне смертью, и все же я играла, играла хорошо, мне думается.
В нескольких шагах от столика парень, сидевший на мотоцикле, весело разговаривал о чем-то с подошедшей девушкой и в то же время как бы рассеянно посматривал на «дипломат» Контатти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32