Он не мог связаться со своими живыми и электронными вассалами, чтобы они, как велит им инструкция, бросились спасать хозяина. Напротив, было очень похоже, что они не только не видят его, но и всеми силами стараются уничтожить того, кто в недавнем прошлом был для них почти что богом. От сознания беспомощности и страха неуравновешенная натура Фингера бурлила, как готовый взорваться котел. Однако он еще сдерживался, поскольку понимал, что эмоции не должны взять верх над разумом. Особенно в этот важнейший момент, когда его жизнь висит на волоске. Малейшая ошибка может стать непоправимой. Ведь теперь, если будет убит его нынешний носитель, вместе с ним пропадет огромный отрезок его собственной жизни и жить за него будет та самая резервная копия, которая скорее всего уже не будет им самим.
И он терпел, попутно вынашивая планы мести. В списки подлежащих уничтожению попали уже очень многие, включая совершенно невинных, виноватых перед ним только в том, что их имена всплыли в памяти миллиардера.
86

Несмотря ни на что, Ефану все же удалось собрать всех оставшихся в живых в своем кабинете. К присутствовавшим Вилли, Тедди, Полу и Бахаму присоединились мокрые до нитки Энни и Мастубани, спасенный девушкой, Штальнагель, так и не пожелавший расстаться со своим оружием, и Типа, все еще питаемый надеждой на получение выигрыша. Последним явился Лев, крючконосый и сверкающий потной плешью.
— Надеюсь, — начал Ефан, ни к кому конкретно не обращаясь, — теперь мы все в сборе?
— Все, кого вы еще не убили, — мрачно сказал граф, опираясь на плечо Энни.
— Прошу прощения, но я никого не убивал.
— По-вашему, в этих полях и лесах люди умирали своей смертью? — возмутилась Энни.
— Посудите сами, — робот откатился немного в сторону, чтобы присутствующим были видны экраны мониторов, — кто и кого здесь убивал.
На мониторах задвигались люди, машины. И словно бы восстав из преисподней, явились те, кто еще недавно был бодр и весел, а ныне уже перешел за грань небытия.
— Итак, — продолжал Ефан, — первой жертвой должны были стать вы. — Он указал на Вилли.
На экране промелькнули друг за другом покушения на сержанта, на его счастье, закончившиеся неудачей.
— Вас хотел убрать с дороги присутствующий здесь Лев. — Он обернулся к начальнику имперской полиции. — Не так ли?
Тот угрюмо молчал.
— После этого пропал из поля зрения некто Лукато. Не думаю, что его кто-то запомнил. Человеком он был неприметным в такой аристократической среде.
Путешественники переглянулись. Названного и в самом деле никто не запомнил. Лишь на лице Типы неожиданно выступил обильный пот, он взмок так, словно он, а не Мастубани, недавно вылез из бассейна.
— Совершенно верно, — зарегистрировав своими датчиками повышенную влажность кожи и внезапно появившийся запах тела, сказал Ефан. — Это вы ударили его ножом. Вот здесь перед вами восстановлен ход событий.
На экране было хорошо видно, как Типа подошел к Лукато, держа нож из автомобильного комплекта в рукаве. Потом возникла некая пауза — по всей видимости, компьютер не смог восстановить происшедший разговор, — а потом был короткий банальный удар длинным ножом снизу вверх.
— Какая мерзость! — поморщился Штальнагель. — Сразу видно — шпана! Красиво пырнуть не мог!
— Пошел к черту! — закричал Типа. — Я этого не делал!
— У меня есть более веские доказательства, что это сделали именно вы, — возразил Ефан. — Кстати, ваш удар не был смертельным…
— То есть как? — Типа побледнел, словно вся кровь от его лица в одно мгновение ушла куда-то внутрь его тщедушного организма.
— Да, да, он еще некоторое время полз по плантациям, пока его не нашли утилизаторы. Но оставим это…
Все молча согласились с этим предложением. Однако обвинение подействовало. Никто, даже Штальнагель, не захотел стоять рядом с Типой.
— Следующую смерть, точнее — две, можно посчитать несчастным случаем. Видите, как опасно купаться в незнакомом водоеме! Потом было нападение дикого животного…
— Вы хотите сказать, — ухмыльнулся Пол, — что на этой планете водятся граундеры?
— Разумеется, нет. Но этот, кстати, очень ценный экземпляр, был привезен специально для зоопарка и загадочным образом сумел выбраться на свободу.
— Угу, — кивнул Пол, по всей видимости, вполне удовлетворенный ответом, потом шепнул куда-то в плечо Вилли: — Это не робот.
У сержанта не дрогнул ни один мускул на лице, словно он не слышал этих слов.
— Сейчас нам скажут, что и оборонный комплекс взбесился, — как бы невзначай заметил Тедди. — И принялся палить по призерам только потому, что ему стало жалко хозяйских денег.
— Вы думаете, что самоуничтожение оборонной системы — нормально? — возразил Ефан.
— Ну, это другое дело…
— Не спорь с ним, — прервал его сержант, — давай лучше послушаем, что он скажет. Я что-то никак не пойму, куда клонит эта кастрюля.
— Благодарю вас. — Ефан отвесил Вилли церемонный поклон. — Итак, следующим мертвецом был некий доктор, которого убил под шумок отнюдь не дикий зверь…
— Достаточно экскурсов, — оборвал его Штальнагель. — Того доктора убил я. Я также должен был по условиям контракта убить этого и этого. — Он поочередно ткнул пальцем в Мастубани и Типу. — Все ясно? Дальше!
— А мне уже больше ничего не нужно! — с явным торжеством в голосе воскликнул Ефан, и Типа рухнул на пол с дымящейся дырой в груди.
Мастубани и Энни успели упасть на пол, и следующей жертвой стал Лев, почти перерезанный пополам ударом боевого лазера. Дальше стоял Бахам, которого Тедди успел сбить ловкой подножкой, и теперь под прицел робота попал Вилли. Однако сержант никогда еще не был легкой добычей для своих врагов. Он упал на бок, выставив перед собой пистолет. Грохот выстрела «кольта» сорок пятого калибра на мгновение заполнил собой весь зал и, казалось, вышиб из него воздух в соседние помещения.
Ефан упал на пол, словно выскользнувший из рук грузчиков холодильник — с грохотом совершенно неодушевленного предмета. Еще не выключенный смертоносный луч срезал с потолка гирлянду светильников, и они, рассыпая искры, повисли, раскачиваясь над лежащими на полу людьми.
— Прекрасно! — закричал кто-то так, что все еще мечущееся эхо выстрела утонуло в этом неприятном голосе. — Превосходно! Какой поворот сюжета! Боже мой!
— Что за черт? — сказал Вилли, поднимаясь с пола и обводя все углы стволом пистолета.
— Прекрасно сработано! — продолжал верещать Уоппи Флопп, появляясь из затемненного угла. — Такого я даже не смел ожидать! Какой материал! Мировая сенсация!
— Идиот! — сплюнул Тедди, также поднимаясь на ноги.
— Журналюга! — вроде бы даже с радостью в голосе воскликнул Штальнагель, вскинув приклад своего ружья с явной целью размозжить Уоппи то, что условно можно было бы назвать его головой.
Но тот тоже был не лыком шит — на том месте, где только что расплывалась в счастливой улыбке псевдочеловеческая физиономия, вдруг оказалась пустота. Не найдя точки опоры, Штальнагель ударил прикладом в каменный пол, и ружье, фыркнув голубым пламенем, разлетелось вдребезги. Сам же киллер упал на четвереньки и, оглушенный, замер.
— Ты знаешь, сержант, — сказал Тедди, подходя ближе, — по-моему, это и есть хозяин всего этого бардака.
— Скорее всего, иначе бы кастрюля, — Вилли кивнул на лежащего неподвижно робота, — начала бы с него.
— Ну, так с него причитается. Я верно говорю? — Пилот взял Штальнагеля за шиворот, встряхнул и поставил на ноги.
— Черта с два вы получите! — проскрипел Ефан.
Корпус робота качнулся, и голова вместе с плечами откинулась в сторону. На пол выплеснулась вода, и в ее потоке на свет появилось нечто, напоминающее сливовый пудинг.
— Что за мерзость здесь плавает? — На лице пилота появилось брезгливое выражение. — Это что, — он повернулся к Полу, — новая схема?
— Нет, — покачал головой тот. — Это голубой моллюск — очень редкий вид разумного…
— Конечно, редкий! — тонким, неприятным голосом заверещал Ефан. — Этот подонок, — аморфный отросток ткнул в направлении Штальнагеля, — почти полностью уничтожил мою расу, а тех, кто остался в живых, распродал по зоопаркам!
— Силен, бродяга! — восхитился пилот.
— Похоже, что все становится на свои места, — заметил граф.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что весь этот кровавый фарс был затеян вот этим существом, — Мастубани указал подбородком на Ефана, — только для того, чтобы отомстить за гибель своего народа.
— Дело, конечно, благое, — оценил идею Вилли, — .но зачем же было столько народу убивать?
Пол, неожиданно проникнувшись уважением к моллюску, хотел было засунуть его обратно в корпус Робота, но тот вскричал:
— Уберите ваши грязные руки!
— Строптив, — отметил пилот.
— Что же нам теперь делать? — вступил в разговор Бахам.
— Вытрясем свои деньги вот из этого, — Тедди встряхнул Штальнагеля, — и поедем домой. Ведь у тебя где-то здесь припасен корабль?
Но вместо ответа получил тяжелый удар в челюсть и, рухнув на пол, на несколько мгновений выбыл из игры. Следующим на пути миллиардера оказался Вилли. Он тотчас же лишился пистолета и отлетел в угол. Завладев оружием, Фингер повернулся было к Ефану, как к самому опасному на данный момент противнику, но тут его ударили сзади.
Мастубани не рассчитал удар — слишком разными были их весовые категории. Надеясь сбить убийцу с ног, он лишь толкнул его в спину. Ответом на это был выстрел в упор. С пулей в животе граф отлетел к стене. Энни, пытавшаяся схватить преступную руку, была также отброшена в сторону и оказалась на мушке у миллиардера.
Однако новому преступлению не суждено было свершиться. Тедди, оказавшийся вне поля зрения Фингера, ударил его тяжелым башмаком под колено, и одновременно Ефан включил лазер в корпусе робота. Миллиардер хотел извернуться, чтобы, падая, встать на четвереньки и продолжить бой, но смертоносный луч попал ему в голову, и из его пышной шевелюры повалил густой дым. Падая, он схватился за все еще раскачивающиеся и искрящие светильники и обрушил их на пол…
В дыму и пламени электрических разрядов некоторое время ничего нельзя было разобрать. Крики и стоны людей смешались с треском рушащихся конструкций, воем аварийной сирены и шипением системы пожаротушения. Потом в один миг все прекратилось. Погас свет, и тотчас включились аварийные лампы. По полу зашмыгали роботы, деловито наводящие порядок. Так, словно ничего ряда вон выходящего не произошло. Словно пол этот ежедневно заливали кровью и человеческими останками. По стенам и потолку полезли электронные ремонтники, также совершенно бесчувственные к творящейся внизу трагедии.
Вилли появился из ставшего самым темным угла, держа наготове верный «кольт», который умудрился непостижимым образом вернуть себе во всем этом бедламе. Пол зала был устлан распростертыми телами, и непонятно было, кто из них был жив, а кто — мертв. Не хватало лишь тел Типы, Мастубани и Льва. Очевидно, роботы-уборщики посчитали их мусором и утилизировали. Сержант отметил про себя этот факт и навел пистолет на лежащего на полу Штальнагеля. Тело киллера было сведено судорогой, от головы все еще струился дым с мерзким запахом подгоревшего жаркого, но, судя по свистящему дыханию и дрожанию век, он еще был жив.
— Похоже, не жилец, — прохрипел кто-то рядом.
— Другой бы уже загнулся, — возразил Вилли.
— И этому недолго осталось. — Голос немного окреп, и сержант узнал Тедди.
— Ты-то как?
— А что мне сделается? Шасси вроде цело, а кузов — отрихтуем.
— Мне бы твой оптимизм!
— Смотри, а что делается с компьютером?
Все мониторы лихорадочно моргали, словно улавливая ритм неслышного рок-н-ролла. Со стремительностью стробоскопа сменялись самые разные картинки, будто компьютер перебирал в своей памяти все, что знал и видел за все время своего существования. Человеческий глаз не успевал охватить картинку, как она сменялась новой.
— Что происходит? — спросил Вилли.
— Это ты меня спрашиваешь? — вопросом на вопрос ответил Тедди. — Тут есть кое-кто получше.
Пол не подавал признаков жизни, хотя ранений на его теле не было заметно. Сержант, нисколько не заботясь о том, что подумает о нем молодой человек, несколькими хлесткими пощечинами привел его в относительный порядок и, повернув голову Пола к экранам, прокричал ему в самое ухо:
— Что там такое?!
Программист некоторое время таращился бессмысленным взглядом на мониторы, очевидно, не понимая, что от него требуют. Но уже буквально через десять секунд он встрепенулся, хотя подняться не мог. Схватившись за руку Вилли, все еще поддерживающую его в сидячем положении, он прохрипел:
— Остановите это! Скорее!.. — и снова сполз на пол.
— Черт! — Сержант метнулся к пульту. — Как это выключить?
— Выключатель у тебя в руке, — заметил пилот.
Вилли посмотрел на «кольт», примерился к цели, прикидывая, куда пустить пулю, но в этот миг его ослепила вспышка света. Прежде чем упасть навзничь, он, рефлекторно загораживаясь рукой, успел выстрелить в направлении вспышки. Однако, сколь ни силен был удар света, он не вызвал шока. В глазах сержанта взрывались фейерверки, но слышал он по-прежнему хорошо.
А послушать было что. Под грохот чего-то металлического Бешеный Тедди исполнял попурри на темы площадной брани народов мира. В его цветистой речи смешались ругательства древних германцев и космических первопроходцев, бандитов и полицейских, язычников и христиан. Ответом ему было неразборчивое верещание, похожее на визг крысы, прижатой крысоловкой.
— Не смейте! — вдруг пробился через шум драки ломкий, как первый лед, мальчишеский дискант.
Вилли обострившимся слухом уловил новые нотки в голосе Бахама. Он больше не был испуганным ребенком, оказавшимся в пламени войны. Нет, это был голос не мальчика, но мужа, и будь он хоть на октаву пониже, сержант тотчас же нажал бы на спусковой крючок пистолета. Он слышал за этим голосом совершенно другую суть. Суть Фингера Двадцать Первого и Штальнагеля. Это был голос смерти.
— Ты что, пацан? — Тедди повернулся к Бахаму, держа в руке свой трофей — Ефана, извлеченного из корпуса робота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45