Судьба остальных путешественников оставалась неясной. Вполне возможно, думал мальчик, что их всех уже убили и он по чистой случайности оказался последним оставшимся в живых.
Он еще раз посмотрел в сторону моста. Башенки, похожие на модели обсерваторий, дружно уставились на него вертикальными щелями амбразур. Казалось, они ждали малейшего движения, чтобы открыть огонь. Теперь эти сооружения нисколько не напоминали шахматные фигуры. Их сущность проступала сквозь полированные белые стены, как старая, жирная копоть через новую краску.
Осторожно, словно у постели больного, Бахам включил заднюю передачу, поднес ногу к педали акселератора, подождал секунду, чтобы убедиться в том, что противник не заметил его действий, а потом изо всех сил лягнул педаль. Двухтонный вездеход козлом прыгнул назад и влетел в самую гущу посадок, по-прежнему оставаясь в виду сторожевых башен.
В амбразуре одной из них мелькнул яркий свет, и вспышка, затмившая свет закатного солнца, на мгновение ослепила Бахама. Он уже подумал, что и ему наступил конец, как и всем остальным, но через секунду понял, что еще жив, а значит — может бороться. Удивительным было то, что электронная пушка на башне промахнулась, да так, что даже не задела машину. Оплавленная, чуть дымящаяся воронка оказалась впереди, на дороге, на том самом месте, где минуту назад стоял вездеход.
— Вы промахнулись, сэр, — констатировал Ефан. — Возможно, это виновата пушка, ей очень трудно перестраиваться под ручное управление.
— Я промахнулся намеренно, — ответил Фингер Двадцать Первый.
— Извините, сэр?
— Я хочу напугать его до полусмерти.
— Могу я спросить зачем?
— Ого! — захохотал в своем бункере миллиардер. — Когда он будет на грани помешательства от страха, он сможет напугать остальных.
— Они и так не в лучшем виде, сэр.
— А мне хочется паники, истерики! Они должны понять, куда попали, они должны рвать на себе волосы от отчаяния! Вот это будет игра!
— Вы лучше объявите им, — вмешался в разговор Новист, он тоже был на связи, — что все бабки получит кто-то один.
— Ну-ну, — поощрил его Фингер Двадцать Первый.
— Вот тогда они начнут рвать друг другу глотки!
— Интересная мысль! Надо попробовать…
— Но в этом случае вы лишитесь удовольствия наблюдать за гибелью каждого в отдельности, — возразил Ефан. — Они очень быстро перебьют друг друга, и вы не получите желаемого удовольствия.
— Черт! Верно! — воскликнул миллиардер. — Но я сохраню эту идею до финала. Когда их останется три-четыре человека, мы устроим настоящий турнир!
— Ефан! — вдруг возопили динамики, и на мониторе появилось перекошенное лицо Клайда.
— Да, я здесь.
— У меня внештатная ситуация!
— В чем дело? — вмешался Фингер Двадцать Первый. — Почему ты орешь?
Гид постарался взять себя в руки, но у него плохо получалось. Он отлично знал, что босс скор на расправу. Потерянный в такой ситуации бластер был достаточным поводом для того, чтобы самому Клайду немедленно превратиться в объект охоты.
— Босс, они хотят поджечь поле.
— Какое поле? — не сразу понял миллиардер.
— Вот это, с посевом льна.
— Какого черта? Зачем им это нужно?
— Они очень напуганы нападением граундера и хотят отгородиться от него огнем.
— А где он сейчас?
— Кто? Граундер?
— Ну не ты же, придурок!
— Он повернул к озеру, и больше мы его не видели.
— Тогда зачем им нужен этот поджог?
— Я не знаю. Это все экипаж с седьмой машины. Они возомнили себя настоящими коммандос и хотят применить тактику выжженной земли!
— Останови их! Мне не нужен пожар!
— Они не слушают меня!
— Я сказал — останови! Меня не интересует, как ты это сделаешь!
— Но если они догадаются?
— О чем? О цели их путешествия?
— Да, ведь первоначально мы хотели держать их в неведении максимально возможное время.
— Им уже пора самим догадаться. Действуй!
Клайд пропал с монитора. Ах, как ему в этот момент хотелось так же легко исчезнуть и с этой планеты! Он почти наверняка знал, что погибнет, и не хотел верить этому предчувствию.
— Зажигай! — донесся крик.
Словно выброшенный катапультой, гид выпрыгнул из машины и помчался на крик.
Он успел как раз к тому моменту, когда Тедди, широко размахнувшись, швырнул в поле импровизированный факел, связанный из стеблей льна. Пылающий сноп, рассыпая дождь искр, мелькнул в воздухе и пропал. Тедди запалил новый факел, но Клайд схватил его за руку. Пилот бросил мимолетный вопрошающий взгляд на сержанта. Тот чуть заметно мигнул. В следующую секунду тяжелый кулак десантника встретился с челюстью гида, и последний кувырком влетел в заросли льна.
Машины уже разогнали в разные стороны, и теперь они стояли в беспорядке вдоль дороги. Сидящие в них люди и роботы молча наблюдали за десантниками. Никто не вмешивался. Как-то само собой получилось, что все признали в Вилли командира, поэтому никто не возражал против вопиющего нарушения прав собственности. Лев торжественно вручил ему значок и даже отвесил поясной поклон при этом.
Когда Клайд выбрался на дорогу, вокруг него уже все пылало. Легкий вечерний ветерок нес дым назад, к озеру, не раздувая, однако, огня. Все путешественники сидели в машинах и, похоже, ждали только его.
— Что вы наделали?! — закричал он, приседая от страха. — Это вам что, граянские джунгли, что ли?
— Заткнись, придурок, — донеслось до него, причем совсем не с той стороны, откуда он мог ожидать подобную грубость.
— Поехали! — крикнули из другой машины.
— Постойте! — вскинулся Вилли. — А где Энни? Тедди оглянулся назад. Сиденье, обычно занятое девушкой, было пусто.
— Посмотрите, может быть, она села не свою машину, — сказал Вилли, наклонившись к микрофону.
— Нет, нет, нет, — прозвучали ответы.
— Не хватает еще одного человека, — вдруг сказал кто-то.
— Кого именно? — спросил Вилли.
— Моего патрона.
— Я имя спрашиваю, болван! — не выдержал сержант.
— Господина Льюиса.
Он припомнил, что именно Льюис предложил Клайду рассказать об озере и его обитателях. Большего сержант вспомнить не мог.
— Может, они где-нибудь вместе? — спросил игривый женский голосок.
— Глупее ничего нельзя было придумать, — то ли спросил, то ли констатировал низкий мужской голос.
— Надо их искать, — тоном, исключающим возражения, заявил Вилли.
30

Бахам развернул вездеход прямо в зарослях, стараясь не попадать в зону прицеливания башен. Теперь он уже не думал о том, что портит чужую собственность. Даже если ему придется платить за развороченные плантации, его нисколько это не взволнует. Он понял ценность своей жизни и не хотел ее отдавать неизвестно за что.
Он выехал на дорогу и направил вездеход обратно, к последней стоянке, где видел развилку дорог. Нервно поглядывая в зеркала заднего вида, мальчик ожидал погони, но никто его не преследовал.
Пару раз он пытался задействовать рацию, но ничего не добился. Он не мог знать, что все путешественники в это время прятались в поле от граундера. Но Бахам сделал вывод, что рация вышла из строя или… Или все остальные погибли, и ответить ему некому.
Знакомая дорога всегда короче, и, как показалось мальчику, очень скоро он оказался на поляне, которую покинул совсем недавно. Здесь уже было чисто, словно на изумрудную траву никогда не ступала нога человека. Не останавливаясь — это было ни к чему, — Бахам повернул на другую дорогу и, понимая, как много упущено времени, пустился в погоню.
Однако минут через десять мальчик был вынужден резко нажать на тормоз. Возле дороги стоял искалеченный мусорный фургон. Водительская кабина его была смята, как консервная банка, а длинный прицеп согнут так, что в нескольких местах разошелся по швам. Изнутри высыпался всевозможный мусор, но что поразило Бахама более всего — это обнаженная человеческая рука, свисающая из пробоины. Ему даже показалось, что он узнает свою гувернантку. Не этой ли рукой она вела совсем недавно машину?
— Эй! Кто там? — вдруг донеслось из руин машины. Бахам вздрогнул от неожиданное и испуга, но промолчал.
— Эй, кто-нибудь! Помогите!
Крики были достаточно громкими, чтобы можно было их расслышать даже через закрытые стекла. Внутри кабины мусорщика кто-то шевелился. В щели искореженной двери мелькали пальцы, безуспешно пытающиеся открыть заклинивший замок.
— Так тебе и надо! — мстительно прошептал Бахам и тронул машину с места.
Человек, находящийся в кабине мусорщика, услышал звуки отъезжающей машины и начал колотить в дверь. Неожиданно она отворилась, и едва ли не под колеса вездехода выкатился мужчина в грязном комбинезоне. Бахам отвернул вправо, чтобы на него не наехать, и прибавил скорость. Он не хотел, чтобы этот грязный душой и телом человек оказался рядом с ним в кабине вездехода.
Но тот не, отставал, несмотря на видимые раны, он бежал довольно резво и даже, хотя машина и увеличивала скорость, пару раз даже сумел ухватиться за край тента.
— Стой! — кричал он на бегу. — Стой!
Но мальчишка все нажимал и нажимал на педаль. Наконец мусорщик просто выбился из сил. Он споткнулся, но сумел удержаться на ногах и встал посреди дороги. Бахам не слышал теперь того, что кричал он ему вслед, но, судя по жестикуляции, это были далеко не комплименты.
Пока Бахам, почти не глядя вперед, наблюдал через зеркало за преследователем, обстановка впереди изменилась. Внезапно почти перед самым капотом вездехода встала стена огня. Сухой лен горел как порох, охватывая все большее пространство. Дыма было мало, поэтому издалека, в красных лучах заходящего солнца, очень трудно было заметить пламя.
Юный водитель был вынужден снова затормозить. Почти одновременно с этим мусорщик сорвался с места и. часто оглядываясь, снова кинулся в погоню. Оказавшись почти в прямом смысле между двух огней, Бахам растерялся. Он пытался понять, что хуже: море огня впереди или страшный человек, приближающийся сзади.
Но тут явился еще один весомый аргумент, который решил дело в пользу первого. Со стороны искалеченного мусорного фургона появилась огромная туша, резво скачущая следом за бегущим человеком, причем последний явно проигрывал.
Бахам видел граундера в зоопарке, но не мог себе представить, что такая махина может двигаться столь быстро. Даже в машине ощущались сотрясения земли от ударов могучих лап о землю. Нога его сама нажала на педаль акселератора, и вездеход нырнул в море пламени.
В лицо, даже сквозь стекла, ударил нестерпимый жар, от которого, казалось, вот-вот сморщится и лопнет кожа на лице. Не зная, что можно сделать еще, мальчик вдавил педаль до пола, и вездеход рывком выскочил в поле, еще не занявшееся пожаром. Дороги видно не было, и некоторое время Бахам ехал наугад, лишь бы побыстрее удалиться от огня.
Сверху и сзади он услышал громкие хлопки, и тент вездехода заходил ходуном. Не понимая происходящего, Бахам снизил скорость и, приоткрыв дверь, выглянул наружу. Первое, что он увидел, была черная от сажи рука, сбрасывающая горящие клочья с крыши. Кто-то стоял на заднем бампере.
Впрочем, не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что это мусорщик, непостижимым образом умудрившийся все же догнать вездеход. Почувствовав замедление хода, он высунулся из-за тента, и Бахам напоролся на его совершенно безумный взгляд.
— Давай, давай! — крикнул мусорщик, размахивая закопченной рукой. — Уматывай!
И не найдя больше слов, он махнул рукой назад. Бахам увидел, что огонь полосой движется следом за ними. Горящие клочья соломы подожгли поле вдоль всего пути вездехода. Поэтому мальчик снова нырнул в кабину и прибавил скорость, чтобы оторваться от огня.
Вездеход, управляемый нетвердой еще, детской рукой, рыскал и подпрыгивал на неровностях, но продолжал мчаться, оставляя после себя смятые и сломанные стебли льна. Бахам стремился к краю поля, туда, где темнел лес высоких деревьев. Ему казалось, что там он будет в полной безопасности. Но вместо этого он попал в еще более трудное положение.
Неожиданно стебли, загораживающие перспективу, расступились, и машина выскочила на поляну, посреди которой стоял планетарный бот с распахнутыми дверями. Бахам отлично понимал, что это могут быть только враги. Для него любой посторонний теперь был врагом. Он уже понял, что не будет никакого выигрыша и теперь важно сохранить ставку — собственную жизнь. Поэтому вездеход резко затормозил, словно ткнулся в стену, и подался назад.
Однако любопытство взяло свое. Мальчик не поехал прочь от подозрительного места, а, напротив, постарался подобраться поближе, но без машины. Совершенно позабыв о своем «пассажире», он спрыгнул в заросли и тихонько вернулся к поляне.
Через неполяризованный фонарь можно было увидеть, что происходит в кабине бота. А там происходила какая-то возня, словно несколько человек молча боролись друг с другом. Голоса не доносились до мальчика, и от этого молчаливая канитель становилась еще страшнее.
А в боте находились Энни, Новист и еще пятеро наемников.
— Ну вот, красотка, — нехорошо улыбаясь, сказал командир. — Путешествие твое кончится здесь.
Энни, которую двое держали за руки, отнеслась к этому заявлению спокойно.
— Зачем ты меня пугаешь?
— Я? — удивился Новист.
— Да, ты. Я пуганая, не таких видала.
— А ты не догадываешься, для чего мы привели тебя сюда?
— Надо быть дурой, чтобы не понять, — с наигранным безразличием пожала плечами Энни.
— А ты умная?
— Твоим придуркам могу хорошую фору дать.
— Куда ты денешься, дашь! — захохотал Новист. — И не только фору! Сама все сделаешь или помочь?
Наемники как по команде расплылись в ухмылке. Они предвкушали удовольствие, такое редкое в их казарменной жизни.
— Без сопливых справлюсь! Только руки отпустите.
Новист сделал знак, и стоящие по бокам наемники отпустили руки девушки.
— Качки чертовы! — выругалась Энни, потирая покрасневшие запястья. — Они у тебя во всех отношениях такие здоровые, или мне придется доставать микроскоп?
На такую наглость не нашелся что ответить даже командир.
— А то вечно с вами, мужиками, так. Начинаете мускулы показывать, когда больше не с чем выступать…
Оскорбленный Новист выбросил вперед руку, чтобы схватить Энни за волосы, но в этот момент что-то произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45