Он стал отцом, но пока не знал, что принесло ему это известие – облегчение или тревогу.
И теперь, скользя взглядом по воде и белому песку, он все еще этого не знал. Может быть, ему мешала назойливая мысль о том, что врач, который ввел его сперму в лоно какой-то чужой женщины, находится всего в какой-то сотне миль отсюда.
Разве судьба не может улыбнуться ему? И все-таки радоваться рано. Какой-то коварный внутренний голос нашептывал Дэлтону, что не следует радоваться раньше времени, что реципиентка вполне может обретаться в каком-нибудь Каламазу, штат Мичиган. Тем не менее он почему-то так не считал. Он подозревал, что и она тоже живет неподалеку.
Сейчас он ожидал, что Эдди либо позвонит, либо появится собственной персоной и сообщит какую-то информацию насчет доктора. Тогда можно будет сосредоточиться на обдумывании следующего шага – найти женщину.
– Эй, Дэлт, к тебе посетитель.
Дэлтон резко обернулся. В дверях клуба стоял Тони. Все утро они вновь и вновь обсуждали планы и идеи реконструкции.
– Скажи, чтобы шел сюда, – откликнулся Дэлтон.
Через несколько секунд Эдди Темпл уже шагал по клубной террасе, а затем по палубе парохода, все время отирая с лица пот не совсем чистым платком.
– Уф, ну и жара. Хуже, чем в пекле.
– Слегка пропотеть – для души полезно, – заявил Дэлтон. Он был в своей обычной одежде – в майке и джинсах с обрезанными штанинами, и жара донимала его не так сильно. – Ты ничем не лучше моего помощника: на тебе слишком много надето.
Эдди устремил на Дэлтона пристальный взор и скорчил гримасу.
– Если бы я одевался вроде вас – много у меня было бы работы, как по-вашему?
– Тут ты попал в точку. Так что же ты разузнал? – Дэлтон прокашлялся, голос его звучал напряженно.
– Начнем с того, что доктор Реймонд умер.
– Черт побери!
– Но вы не унывайте.
– А чем ты можешь меня обнадежить?
– Ну, во-первых, он был просто семейный врач с частной практикой.
– Ты хочешь сказать, что обычный терапевт может проделывать такие штуки?
– Конечно, может. По словам моего источника, донорская инсеминация – простая и легкая процедура. Для нее не требуются ни специалисты высокого класса, ни сложная аппаратура.
– Это хорошо или плохо?
– Я бы сказал хорошо, потому что нам придется иметь дело только с одним человеком.
– Который, как выяснилось, умер. – Дэлтон не мог скрыть разочарования и досады.
– Пока еще не все потеряно. Насколько мне удалось выяснить, доктор Реймонд, когда заболел, закрыл кабинет в торговом центре и перенес прием к себе домой. В это время он сохранил за собой очень немногих пациентов, но, видимо, ваша реципиентка была одной из этих немногих.
Дэлтон слегка оживился.
– Как ты все это разузнал?
– Сколько раз повторять: совать нос в чужие дела – моя работа!
– И то правда.
Эдди метнул на него быстрый взгляд и продолжил:
– Поскольку он не входил ни в какую группу врачей, все его документы, все медицинские карты пока еще находятся в том же доме. – Эдди выпятил грудь, как будто доставленные им сведения следовало ценить на вес золота.
– Не врешь?
– Чтоб я сдох!
Дэлтон усмехнулся:
– Знаешь, еще немного, и я бы тебя расцеловал.
Эдди отшатнулся:
– Попробуй только, и я тебя так отделаю, сукин ты сын.
– Не кипятись. Это просто такой оборот речи. Давай продолжай. Как же ты узнал, что все записи там, в доме? Ты ведь не мог их видеть!
– Я и не видел, но я подходил к дому. Когда я позвонил, дверь открыла вдова – между прочим, довольно бойкая старуха, – тут я и выдал ей целую историю.
– Какую еще историю? – поинтересовался Дэлтон.
– Ну, я сказал ей, что моя жена была одной из пациенток ее мужа и что мне хотелось бы получить ее медицинскую карту, потому что теперь у нее возникли некоторые новые осложнения, а в записях о ее прежних недугах можно было бы найти какие-либо полезные указания.
– А она что?
– Она сказала, что уезжает из города, а когда вернется, посоветуется со своим адвокатом насчет выдачи истории болезни.
– Благодарение Господу, что она не уничтожила их, когда он умер.
– Это точно нам на руку, но как изловчиться заглянуть в них – это совсем другой коленкор.
– Думаешь, тебя дальше двери туда не впустят?
– Да уж, шансов у нас не много. Когда она позвонит адвокату, тот ей скажет, что эти записи могут быть выданы только по запросу лечащего врача моей жены.
– Или, – подхватил Дэлтон, – он может сказать, чтобы она не делала ничего подобного, потому что вы с женой, может быть, затеваете судебную тяжбу.
– Тут ты угодил в самую точку.
– Значит, остается только одно.
– И что же именно? – с подозрением спросил Эдди.
– Придется тебе влезть в дом и раздобыть сведения, которые мне нужны.
Лицо у Эдди побледнело.
– Черта с два!
Между ними пролегло молчание. Дэлтон слышал отдаленный крик чайки и визгливый женский смех, но не позволил себе отвлечься на эти звуки и отвести взгляд от лица Эдди.
– Ты заявляешь, что отказываешься залезть в дом?
– Я еще умом не тронулся. Слушай, приятель, взлом и проникновение в чужое жилище – уголовное преступление, это – на тот случай, если ты не знаешь. – Эдди был заметно раздражен.
– Если память мне не изменяет, ты говорил, что за хорошую плату можешь сделать все.
– Ну нет, если мне будет светить потеря лицензии или даже скамья подсудимых – и не надейся, что я за это возьмусь.
Дэлтон окинул Эдди пристальным изучающим взглядом, а затем твердым и бесстрастным голосом произнес:
– Если ты не залезешь в дом, это сделаю я. Но уж тогда насчет оплаты можешь не заикаться. Похоже, я только зря время потратил, понадеявшись на это цыплячье дерьмо, которое у тебя вместо мозгов.
– Ну уж нет, денежки так или иначе платить придется. Они уже все равно что мои, – искренне возмутился Эдди.
– Держи карман шире.
Дэлтон стоял, упираясь обеими руками в края унитаза, его просто выворачивало наизнанку. Потом он прополоскал горло, но легче не стало. Кое-как собравшись с силами, он распрямился, дотащился до раковины умывальника, ополоснул лицо холодной водой, почистил зубы и только потом осмелился взглянуть в зеркало.
Глаза у него запали так глубоко, что их почти не было видно. Кожа… н-да, она больше не выглядела загорелой и здоровой. Она казалась землистой и рыхлой, как будто он провел взаперти не одну неделю.
«Вид у тебя, как у мешка с гнилой капустой», – сказал он самому себе. Затем он направился в свой временный кабинет в клубе, взял ключи от машины и поехал к Эдди – послушать, какие у сыщика новости.
Дорогой он снова и снова перебирал в памяти последние события. Надо было взять себя в руки и начать мыслить логически.
Прошло уже несколько суток с тех пор, как он глубокой ночью тайно проник в дом умершего доктора и перерыл в кабинете все папки с документацией. В конце концов он обнаружил папку со своим донорским номером и именем реципиентки. Ему еще здорово повезло: риск был нешуточный.
Когда он заявил Эдди, что сам заберется в дом, – это вырвалось у него непроизвольно. Однако, хорошенько рассмотрев эту идею со всех сторон, он пришел к выводу, что другого выхода, кроме этого, у него нет. Хотя, конечно, ему было страшно. Очень страшно.
Он не мог поверить, что докатился до заурядной кражи со взломом. Теперь он, конечно, жалел, что из-за отчаянной нужды в деньгах был вынужден связаться с банком спермы. Лучше бы его тогда спустили с лестницы.
Но теперь ничего уже не переиграешь. Что было, то было. Минуло – да не совсем.
Прошлое вцепилось в него мертвой хваткой, да так, что все будущее оказалось под угрозой.
Черт побери, сейчас ему нельзя раскисать. Это бизнес – не больше и не меньше. Если он в конце концов найдет ребенка, совершенно не обязательно припутывать сюда эмоции. Все эти привязанности – духовные или физические – не для него. Держаться в стороне от всяких сантиментов – вот единственно приемлемая для него позиция в жизни.
Слишком много раз случалось так, что именно любимые им люди наносили ему самые жестокие удары. Он пытался любить отца, пытался любить брата. Оба отвергли его любовь, пренебрегли ею и пренебрегли им самим. Нет, любовь – удел слабого, а он не слабак. Он давно выработал эту философию и не видел оснований отказываться от нее теперь. Действительно, он не мог вообразить себя влюбленным и не собирался считаться с чьими-то чувствами, кроме своих собственных.
А тут вдруг ему открылось, что не такой он толстокожий тип, каким себя считал. Впечатления той ночи, когда он, одетый в черное, тайком пробирался в дом, имея при себе карманный фонарик и небольшую сумку с инструментами, потрясли его до глубины души. Удивительно, что ему все это удалось, особенно если вспомнить, какой жуткий был момент, когда он снимал ставень, а потом отжимал оконную раму. Он был в поту с ног до головы.
Только когда он оказался внутри, у него слегка унялась дрожь в коленях. Папки с историями болезни, хранящиеся в крошечном кабинете, содержались в образцовом порядке. Чтобы найти нужную, ему понадобилось всего полчаса. Он прижал ее к груди и дал деру.
Оттуда Дэлтон прямиком двинул к Эдди, разбудил его, передал добытую папку и заявил, что, если Эдди хочет искупить свою вину, пусть выяснит все, что можно, о женщине, которая выносила дитя Дэлтона.
И вот теперь, спустя несколько дней после того визита к детективу, Дэлтон поднял глаза и увидел, что Эдди входит к нему в кабинет.
– Ты почти вовремя, – отметил Дэлтон.
– Ну и ну! У тебя вид, как…
– Как у мешка с гнилой капустой, – досказал за него Дэлтон. – Сам знаю.
– И что же на тебя так повлияло? Неужели то, что ты подался во взломщики?
– А что, душеспасительные беседы входят в обязанности сыщика?
Эдди поднял брови.
– Ладно, перехожу сразу к делу.
– Прекрасно. Так что ты разведал?
– Кое-что такое, что наверняка скрасит для тебя сегодняшний день. Лия Фрейзер живет в Галфпорте.
– Ты что, шутишь? – У Дэлтона даже сел голос, он почти шептал. – Прямо тут, по соседству?
– А что ты удивляешься?
– Я не удивляюсь, только почему-то от этой новости у меня ум за разум зашел.
– По-моему, все очень логично. Если врач жил поблизости, то и пациентка должна оказаться недалеко. И мы уже знаем, что практически любой терапевт в любом захудалом городишке может выполнить эту процедуру.
– Тогда почему, по-твоему, она ездила в Геттисберг, вместо того чтобы провернуть все это дело в Галфпорте, где она живет?
Эдди пожал плечами:
– Вероятно, ей было нежелательно, чтобы кто-нибудь узнал про ее затею. Ты же знаешь, что такое бабьи пересуды.
– Да, пожалуй. Но ее резоны значения не имеют. Ничто не имеет значения, кроме того, что мы нашли ее.
На Дэлтона вдруг накатило неистовое желание воззвать к небесам. Судьба – второй раз в жизни – одарила его улыбкой. Однако он сдержался и спокойно предложил:
– Рассказывай остальное.
– Можно и остальное.
Эдди плюхнулся на стул перед столом и раскрыл папку. Но читать он начал не сразу. Прежде он выудил из кармана очки и водрузил их на переносицу.
Дэлтон барабанил пальцами по столу.
– Она замужем за Руфусом Фрейзером, который тяжело болен и находится в клинике для хроников.
– Дальше.
– Она – дипломированный архитектор и дизайнер по интерьерам. Недавно оставила работу в крупной фирме, чтобы основать собственное дело.
– Эту информацию трудно было получить?
– Не очень. Но есть еще кое-какие факты, и довольно скверные.
– Что ты имеешь в виду?
– Она вляпалась в неприятную историю. Она причастна к делу о краже в доме, где проводила работы. Но пока что ее не арестовали.
Дэлтон присвистнул:
– Ну и ну!
– К тому же она вообще в жутком положении. Она нуждается в деньгах, именно поэтому для страховой компании она – подозреваемое лицо номер один.
Дэлтон откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке.
– Ладно, ты произвел на меня впечатление. Будем считать это компенсацией за то, что тогда ты не пошел на взлом докторского дома.
Лицо у Эдди побагровело.
– Я же говорил тебе…
– Как же, как же. Я помню, что ты говорил.
Несколько мгновений оба молчали. Потом Дэлтон спросил:
– А как насчет ребенка? – Он надеялся, что голос у него звучит ровно и достаточно беззаботно.
– Ах да, насчет ребенка. Это мальчик, и его зовут Коти Майкл.
Дэлтона словно током ударило. Сын. У него есть сын. Женщина, которой он и в глаза не видел, женщина, к которой он ни разу не прикоснулся, произвела на свет его сына. Было от чего свихнуться.
– Есть и еще кое-что, но все это в бумагах записано. – Эдди захлопнул папку и положил ее на стол перед Дэлтоном. – Что теперь?
– Теперь ты получаешь плату и отваливаешь восвояси.
Эдди усмехнулся:
– Ты, конечно, сукин сын, Монтгомери, но должен сказать, твой стиль мне нравится.
Дэлтон фыркнул, выписал чек и вручил его Темплу.
– Если позднее мне понадобится что-нибудь еще, я с тобой свяжусь.
Эдди поднялся со стула, взглянул на чек и усмехнулся:
– Ты только свистни, слышишь?
С этими словами он неторопливо направился к выходу, оставив Дэлтона наедине с его мыслями и сильно истощенным банковским счетом. «Что дальше? – спрашивал он себя. – Как бы теперь повстречаться с Лией Фрейзер?»
Дьявол его побери, если он это знает!
Затем он внезапно выпрямился на стуле, чувствуя, что сердце у него бьется неровно, а во рту пересохло. Ответ был прост – еще один знак того, что судьба ему улыбается.
С идиотской улыбкой он снял телефонную трубку, набрал номер и подождал.
– Тони, это Дэлтон.
– О, привет. Я только что собирался позвонить и выяснить, не хочешь ли ты еще поработать сегодня с теми планами.
– И да и нет, – ответил Дэлтон.
– Не понял?
Улыбка расплылась по лицу Дэлтона.
– Вместо того чтобы валять дурака самим, мы должны нанять архитектора и дизайнера по интерьерам.
Глава 12
– Мам, мне нужно тебе что-то сказать.
Лия поставила пакет с покупками на тумбочку и внимательно посмотрела на сына.
– Хорошо, милый, я тебя слушаю.
Коти виновато потупился.
Лия собиралась вынуть из пакета продукты и приняться за приготовление ужина, но с этим можно было повременить. Она присела на край тумбочки и улыбнулась сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41