Нас особенно поразил и насторожил интерес мисс Флад не к состоянию здоровья несчастной, а к тому, что именно она успела рассказать о характере своей работы. Лишь в конце беседы мисс Флад догадалась предложить помощь, но было уже поздно — незадолго до телефонного звонка женщина скончалась.Расследование обстоятельств дела, опросы знакомых и близких погибшей позволили установить следующее: она приехала в Нью-Йорк за год до смерти и первое время жила очень бедно, едва сводя концы с концами, но уже через полгода у нее вдруг появились деньги, дорогие вещи, меховое манто. Одновременно с этим молодая женщина стала вести странный образ жизни — почти не бывала дома по вечерам, избегала общества друзей. На их недоуменные вопросы она отвечала, что не имеет ни минуты свободного времени, поскольку до предела загружена работой в агентстве. Проверка документации «Парк Авеню Моделс, Инк.». показала, что за полгода эта манекенщица была занята в демонстрации моделей всего два или три раза и ее суммарный заработок составил сто двадцать пять долларов.Я притворился, будто разыскиваю какую-то бумагу, и ненадолго замолчал. Зал напряженно ждал, присяжные не сводили с меня глаз. Они готовы были слушать дальше.— Пока шла рутинная работа по выяснению обстоятельств, приведших к гибели молодую и дотоле совершенно здоровую женщину, отдел борьбы с преступлениями против нравственности получил сведения о диких оргиях в апартаментах одного крупного промышленника, владельца фабрики по изготовлению женского белья. Нам стали известны неоднократные высказывания этого человека о его связи с неким агентством мод, якобы поставлявшем девушек в любое время дня и ночи по телефонному звонку.В последний день мая полиция устроила облаву в его особняке. Обнаруженные там четверо мужчин и шестеро женщин к моменту задержания были раздеты и находились, как бы это сказать, чтобы не оскорбить нравственности, в различных непристойных позах.Все девушки заявили, что работают манекенщицами, а одна назвала «Парк Авеню Моделс, Инк.». Остальные ей что-то зашептали, и она тут же отказалась от своих слов. Тем не менее, проверкой было установлено, что все шестеро числятся в штате агентства. После получения этого факта полиция и окружная прокуратура пришли к выводу о преступном характере деятельности «Парк Авеню Моделс, Инк.». и начали расследование.Я снова перелистал бумаги и зачитал одну из них.— "Парк Авеню Моделс, Инк.". Создано в июне 1948 года. Имеет лицензию на оказание посреднических услуг фирмам, нуждающимся в манекенщицах, натурщицах, фотомоделях и т.п. Президент — Мэриен Флад.Я перевернул страницу. Следующим лежало досье на Марию:— Мэриен Флад. Родилась в Нью-Йорке 1 ноября 1919 года. Не замужем. Первый арест в апреле 1936 года по обвинению в вооруженном нападении на отчима. Дело слушалось в суде по делам несовершеннолетних. С мая 1936 года отбывала наказание в колонии Роз Гейер для малолетних правонарушительниц. Освобождена по достижении восемнадцати лет в ноябре 1937 года.В феврале 1938 года арестована второй раз за бродяжничество и проституцию. Признала себя виновной и была осуждена на месяц исправительных работ.В апреле 1943 года была арестована третий раз по обвинению в ограблении своего клиента после совершения акта проституции. Виновной себя не признала. Дело было прекращено за недостаточностью улик.Других арестов не зарегистрировано. Известны связи Мэриен Флад с уголовным миром. Проходила свидетелем по делу об убийстве в Лос-Анджелесе известного игрока и рэкетира Росса Дрего в сентябре 1950 года.Я вытянул руку с бумагами в сторону присяжных.— Распутанная следствием история настолько грязна, что от нее выворачивает наизнанку даже привыкших ко всему служителей закона. Это — история о превращении невинных девочек в профессиональных проституток, о том, как их вынуждали торговать своим телом и приучали к всевозможным извращениям. Это — история шантажа, наглого вымогательства, подкупа, проникших в самые высокие сферы социальной, деловой и политической жизни нашего города. И за всеми вопиющими фактами попрания закона и нравственности стоит преступная деятельность одного лица — Мэриен Флад.При этих словах я указал бумагами на Марию и, глядя прямо перед собой, пошел через зал к своему месту. Сзади поднимался гул возмущенных голосов.Я сел, не поднимая головы, потому что не хотел ее видеть. Не мог. Почему-то болели и слезились глаза, и мне пришлось несколько раз ими моргнуть. Алекс возбужденно зашептал:— Ну и вмазали вы ей!Казалось, что сегодняшнее заседание тянется целую вечность и ему не будет конца. Словно издалека донесся стук молоточка и бас Питера Амели:— Объявляется перерыв до двух часов дня.Когда судья выходил из зала, я машинально встал и, как заводной, молча двинулся вслед за ним к служебному выходу.Нам удалось перехитрить репортеров, выскользнув из здания через боковую дверь. В ресторане «Старая мельница» мы с Джоэлом и Алексом заняли столик в самом дальнем углу, причем я сел спиной к залу, чтобы не видеть никого, кроме своих. Подошла официантка.— Мне надо выпить. Пожалуйста, джина со льдом и чуть-чуть лимонной корочки. А вам, ребята?Оба заказали только еду. В зале за спиной начался какой-то шум и я, не оборачиваясь, понял его причину. Почувствовал!Джоэл тихо сообщил:— Они здесь.Пришлось через силу улыбнуться:— Ничего не поделаешь, мы живем в свободной стране.Да где же, черт побери, мой джин? Я раздраженно проворчал:— Куда провалилась эта проклятая баба?Успокаивая меня, Алекс быстро проговорил:— Она шла к нам, но остановилась возле их стола. Наверное, принимает заказ.Через мгновение официантка с каким-то странным выражением лица поставила передо мной джин. Я поднял стакан — подложенная под него салфетка была исписана знакомым детским почерком. Круглые буквы составили всего несколько слов: «Желаю хорошо развлечься, ваша честь. Удачи. Мария».Я скомкал рыхлую бумажку и отхлебнул из стакана.Она прекрасно знала, что мой успех обернется для нее десятью годами тюрьмы, но все равно желала мне удачи. Да, Мария никогда ничего не боялась. Даже в детстве. И мне нравилась ее отвага. Однажды, когда она хотела перебежать улицу перед несущимися со страшной скоростью машинами, я попытался ее удержать. Помню презрение, с каким Мария отбросила мою руку.— Господи, какой же ты тюфяк! Боишься рисковать даже в пустяках!— Мария, объясни, ради чего нужен этот риск? Тебя могут искалечить или даже задавить насмерть.Она вызывающе сверкнула глазами:— Ну а тебе-то какое дело? Моя жизнь! Что хочу, то с ней и делаю.Пожалуй, главное различие между нами было именно во взглядах на жизнь, но и в более мелких вопросах мы тоже не могли найти общего языка. Мария обладала поразительной способностью совмещать несовместимое, например, быть одповременно нежной и чудовищно жестокой. Я молча страдал, не находя никакого разумного объяснения ее взбалмошности и многим странным выходкам, но однажды мама назвала мне причину всех этих несчастий.Я снова отпил из стакана. Во рту остался горьковатый аромат холодного джина.В тот вечер я долго ждал, когда Мария вернется со свидания. Ждал напрасно, а когда пришел домой, мама все поняла с одного взгляда, быстро подошла и мягко взяла за руку. «Она не для тебя, Майк. Пойми это». Я молча посмотрел в ее опечаленное лицо. «Сын, я не могу вмешиваться в твои дела и ты сам должен решать, с кем связывать свою жизнь. Но Мария не для тебя. Она не может, не умеет любить, потому что выросла без любви». Я вырвал руку и убежал в свою комнату, но еще долго помнил: «Без любви...»Прошло много лет. Только теперь до меня дошел смысл маминых слов, и в этом — ключ ко всей жизни Марии: без любви. Книга IМария 1 Она отворила дверь кондитерской лавки и остановилась на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.От солнца, освещавшего сзади фигурку девушки, вспыхнул мерцающий нимб золотисто-рыжих волос. Растянутый в полуулыбке яркий рот показывал ослепительно красивые зубы.В магазине никого не было. Она подошла к прилавку и нетерпеливо постучала монеткой по прохладной мраморной плите.Из заднего — жилого помещения послышались торопливые шаркающие шаги.— Минутку... Минутку. Я иду.— Не торопитесь, мистер Рэннис. Это Мария. Я не спешу.На ходу застегивая рубашку, за прилавком появился пожилой мужчина. При виде девушки он заметно оживился:— А, Мария! Что вам угодно, красавица?Она беззаботно улыбнулась:— Я бы хотела пять штук «Твенти Гранд».Лавочник машинально повернулся к полке, протянул руку за пачкой сигарет, но тут же опустил ее и через плечо вопросительно посмотрел на девушку.— Не беспокойтесь, мистер Рэннис. Сегодня у меня есть пять центов.Старик выложил на прилавок пять сигарет, накрыл их ладонью и выжидающе уставился на Марию.Она нехотя подвинула к нему деньги, и монетка, звякнув, исчезла в кассовом ящике под прилавком. На грязно-сером мраморе ярко белели тонкие палочки сигарет. Девушка медленно взяла одну, потянулась к спичечному коробку, однако лавочник ее опередил и предупредительно чиркнул спичкой. Мария с наслаждением затянулась.— Хорошо! Я думала, что уроки никогда не кончатся. Ужасно хотелось курить и никто не дал даже затянуться.Мистер Рэннис широко улыбнулся, показав редкие испорченные зубы.— Где ты пропадала, Мария? Я не видел тебя целую неделю.Она вздохнула:— Денег не было. Я ведь вам порядочно задолжала...Старик окинул ее многозначительным взглядом, перед которым, по его мнению, не могла устоять ни одна женщина:— Как тебе не стыдно, Мария? Разве я когда-нибудь напоминал о долге?Девушка молча затянулась еще раз. Мистер Рэннис протянул руку через прилавок и крепко сжал тонкое запястье:— Ты же знаешь, как я радуюсь каждому твоему приходу.Мария мельком глянула на грубые пальцы старика и вызывающе ухмыльнулась:— Вы радуетесь любой девочке.Он удрученно покачал головой:— Да ни одна из них не может сравниться с тобой! Я всегда любил тебя больше других... даже тогда, когда ты была во-от такой малюсенькой.Девушка состроила недоверчивую гримасу:— Так я вам и поверила! Как же...— Честное слово! Сама посуди, разве стал бы я от кого-нибудь другого терпеть долг в три доллара двадцать пять центов?Все это время Мария внимательно следила за стариком и, заметив, что его глаза подернулись томной пеленой, решительно высвободила руку:— А вот и неправда! Фрэнси Киган говорила, что вы ей давали без денег.Мистер Рэннис облизал пересохшие губы:— Да, давал. Но заставил вернуть все до единого цента. Разве об этом она не сказала? А тебе я никогда не напоминал о деньгах.Мария не ответила и с преувеличенным интересом оглядела лавку:— Что-то здесь изменилось...Лавочник гордо улыбнулся:— Я перекрасил задние комнаты.Девушка восхищенно приподняла бровь:— О!— Да, в такой приятной светло-зеленый цвет. Получилось очень уютно. Как только накоплю деньжат, покрашу еще и торговый зал.Она резко рассмеялась:— Накоплю деньжат? Ха-ха! Неужели вы считаете меня последней дурой, мистер Рэннис? Да всем известно, что у вас их куры не клюют.Старик обиженно надул губы:— Ах, детишки-детишки... Все вы почему-то так думаете. На самом деле у меня мелкий, пустячный бизнес. И доходы...— Да-да, это видно.Неожиданно девушка вплотную прижалась к стеклянной витрине, словно рассматривая через нее конфеты, и у старика перехватило дыхание.Отделенный от Марии только прозрачной перегородкой, он разглядывал нежные изгибы ее тела, высокую тугую грудь в тесноватой белой блузке.— Хочешь шоколадку?С притворной грустью она опустила глаза:— У меня больше нет денег.Лавочник вкрадчиво забормотал:— При чем здесь деньги? Я и так знаю, что у тебя их нет. Какую ты хочешь?Мария на секунду подняла смеющиеся глаза.— Любую. Ну... молочную.Поедая девушку жадным взглядом, старик принялся копаться в картонках. Руки у него дрожали.Лившееся с улицы яркое солнце подсвечивало сзади точеную девичью фигурку, пронизывало полупрозрачную ткань юбки и очерчивало под ней линию стройных ног.Однажды (а это случилось давно) мистер Рэннис заметил, что свет из открытой двери четко обрисовал сквозь одежду силуэт вошедшей женщины. С тех пор он предпочитал обходиться без освещения, поджидая в полутемной лавке очередную покупательницу. Приятные наблюдения приносили к тому же немалую экономию электричества, а оно, как известно, недешево.Тем временем Мария начала терять терпение. Интересно, сколько времени может на нее пялиться этот старый похотливый козел?Все окрестные девчонки знали о прозрачном экране мистера Рэнниса, хихикали и злословили над слабостями старика, но терпели липкие взгляды в надежде на бесплатное лакомство.Несколько минут Мария молча наблюдала за трясущимся лавочником, не испытывая при этом ничего, кроме скуки, потом равнодушно отошла к другой витрине.Мистер Рэннис поднял красное от напряжения лицо, выложил на прилавок плитку молочного шоколада, но как только девушка потянулась за ней, страстно вцепился в ее руку.— Мария — ты самая красивая девушка в округе.Она подавила вздох досады, но вырываться не стала, поскольку шоколадка все еще лежала на прилавке.— Самая! Поверь, самая красивая.Мистер Рэннис стиснул ее пальцы, потом разжал нежную девичью ладонь.— И руки у тебя красивые. Очень красивые руки! Хотя... ты совсем еще ребенок.Мария едва заметно поморщилась и быстро возразила:— Я уже не ребенок. Мне вот-вот стукнет шестнадцать.— Не может быть!Старик искренне изумился. Как быстро в этих кварталах взрослеют девушки! Не успеешь оглянуться, как малышка выросла и выскочила замуж.Мария самодовольно подтвердила:— Точно. Осенью.— Подозреваю, что все мальчики в школе сходят по тебе с ума.Она неопределенно пожала плечами и покосилась на шоколадку.— Наверное, они стараются зажать тебя в самом темном углу. А? Я прав?Мария сделала недоуменное лицо:— Что вы имеете в виду, мистер Рэннис?— Ты прекрасно знаешь, плутовка.— Нет, мистер Рэннис, не знаю. Если вам не трудно, объясните, пожалуйста.Мария скромно потупила искрящиеся смехом дерзкие глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36