— Бадди не останется в машине, если я вышел.Ей стало любопытно.— А почему?— Бадди идет туда, куда иду я, — коротко бросил он, снимая поврежденное колесо.«Интересно, этого хочет Бадди или его хозяин? « — подумала Шайлер.— Если бы у Бадди была такая возможность, он никогда не выпускал бы меня из поля зрения, — добавил мужчина.Да, преданность лучших друзей человека отнюдь не вымысел.Следующие несколько минут незнакомец был сосредоточен на своей непосредственной задаче. Было очевидно, что ему не впервой менять колесо. Казалось, он знает абсолютно точно, что и как делать. «В отличие от меня», — отметила про себя Шайлер.Она направила луч света в то место, куда он просил. В результате его лицо тоже оказалось частично освещенным. Через минуту-другую Шайлер поймала себя на том, что изучает его. Волосы мужчины были темно-каштановыми, скорее даже черными, с проседью на висках. Сзади на шее и за ушами они слегка курчавились, возможно, из-за дождя.Его брови, вне всякого сомнения, были черны как смоль. Глаза — умные, серьезные, расположенные абсолютно симметрично относительно четко очерченного носа. Из-за дождя Шайлер не могла точно определить в желтоватом свете фонаря, какого цвета его глаза. Они с одинаковым успехом могли оказаться и карими, и зелеными, и даже голубыми.Интересное лицо: худое, жесткое, с резкими чертами. Он не молод, но и не стар. По ее прикидкам, между тридцатью и сорока. Пожалуй, ближе к сорока. Шайлер готова была поклясться, что каждая морщинка на его лице появилась не просто так.Незнакомец был высок, заметно выше, чем она с ее пятью футами восьмью дюймами плюс «шпильки», — Шайлер вспомнила, как стояла рядом с ним, выйдя из машины.Мужчина выглядел сильным физически и духовно, а также находчивым и опытным; он явно прошел суровую школу жизни и выдержал все испытания.Шайлер же сейчас мечтала лишь о том, чтобы как-нибудь дождаться окончания этого несчастного вечера.Она насквозь промокла и продрогла до костей, когда незнакомец наконец обратился к ней:— Достаточно. Спасибо за помощь.Ее ноги и руки заледенели. Зубы выбивали дробь.— Не за что.Мужчина проводил ее назад к «ягуару».— Дождь наконец-то ослабевает, — заметил он.— Да, как будто.Шайлер открыла переднюю дверцу, положила зонтик и сигнальный фонарь на место и села за руль. Включила зажигание и нажатием кнопки опустила стекло. Оно бесшумно скользнуло вниз.Мужчина в мокрой одежде наклонился к окошку и произнес:— Надеюсь, вам недалеко ехать. Она благоразумно ответила:— Да, недалеко.Он выпрямился и огляделся вокруг, хотя в темноте почти ничего нельзя было увидеть.— Кто бы вас ни побеспокоил, похоже, он уже далеко.Шайлер слегка склонила голову.— Так вот как вы это называете: беспокойство?— А почему и нет. — Он покачивался на носках. — Люди бывают такими странными.— Бывают.Он помотал головой из стороны в сторону.— А иногда даже так называемые нормальные люди совершают странные поступки.Что-то в его голосе заставило Шайлер подумать, что он судит по собственному опыту. Как бы то ни было, она не собиралась с ним спорить.Он порылся в заднем кармане джинсов и вытянул бумажник.— Вот моя визитка.Шайлер почувствовала смущение.— Ваша визитка?— Для деловых контактов. Просто если вам вдруг понадобится связаться со мной. — Он пожал плечами. — Возможно, страховая компания решит возместить вам ущерб, если ваша машина повреждена.Шайлер взяла белую, довольно влажную, немного помятую карточку и сунула в сумочку, лежавшую на сиденье позади нее. Затем достала маленький кожаный чемоданчик, быстро нацарапала имя и телефон на обороте своей визитки и протянула ему.— Это имя и телефон моего поверенного. — Она включила печку на полную мощность. — На тот случай, если вам надо будет связаться со мной.Не давая себе труда прочесть написанное, мужчина сунул визитку в бумажник.— Счастливого пути, — сказал он, похлопав рукой по крыше «ягуара».— Вам того же, — ответила она, нажав на кнопку, закрывающую окно.Шайлер завела двигатель и выехала на шоссе. Взглянув в зеркало заднего вида, она увидела мужчину и собаку, стоявших рядом и наблюдавших за ее отъездом.
Миссис Данверз снабдила Трейса стопкой полотенец, которыми шофер Грантов когда-то натирал семейный автомобиль, называемый «Серебряным облаком». «Роллс-ройс» давно канул в Лету. Шофер умер в позапрошлом году. Полотенца остались.Трейс убедился, что Бадди высушили, накормили и напоили, и только потом приступил к предложенным экономкой сандвичам и стаканчику целительного виски. Он расположился за кухонным столом, молча вкушая пищу и предоставив миссис Данверз вести разговор.— Она здесь, — провозгласила женщина за чашечкой кофе.Трейс сделал еще глоток виски.— Она?— Мисс Грант.Он откусил бутерброд — ветчина с сыром, немного дижонской горчицы, ржаной хлеб.— А-а, мисс Грант.— Она прибыла за несколько минут до вас и сразу поднялась в свою комнату, отказавшись даже от чашечки чая и домашнего печенья. — Чувства миссис Данверз явно были задеты. — Вообще-то она едва обмолвилась со мной словом.Трейс предложил ей возможное объяснение:— Наверное, она тяжело перенесла смену поясов. Миссис Данверз покусала нижнюю губу.— Может быть.— Из Парижа слишком долго лететь, — продолжил он.— Мисс Грант и впрямь выглядела немного уставшей.— Я и сам выгляжу не лучше, — рассмеявшись, самокритично заметил Трейс, запустив руку в свои все еще влажные на затылке волосы.— Знаете, я подумала, что, наверное, все дело во мне, — с расстроенной улыбкой поведала ему женщина.— В вас, миссис Данверз?Она кивнула своей седеющей головой:— В моем имени, понимаете? Нет, он ничего не понимал.— Боюсь, не очень.— Разве вы не читали классический любовный роман Дафны Дюморье «Ребекка»?Трейс отрицательно покачал головой. Эльвира Данверз пояснила:— Ну а большинство людей, по крайней мере большинство женщин, читали. Как бы там ни было, в книге есть экономка, которая становится просто-таки одержимой дьяволом и в финале дотла сжигает дом своего хозяина. — Последовал еще один нервный смешок экономки. — Та миссис Данверз покидает сцену в блеске своего триумфа, если здесь уместен этот каламбур.— Люди вряд ли принимают вас за вымышленную героиню, — произнес Трейс, пораженный услышанным.Миссис Данверз распрямила плечи.— Вы просто не поверите, когда узнаете, что порой говорят и делают люди.Он юрист. Живет в Нью-Йорке. И очень немногие люди и события могут вызвать его удивление. Экономка доверительно сообщила ему:— Меня, например, однажды уволили за подгоревший тост.— Смеетесь?— Я не шучу. Мой хозяин был убежден, что я хотела сжечь не только себя и кухню, но и весь трехэтажный каменный дом. — Она вздохнула. — С тех пор у меня больше ничего не подгорает.— Я уверен, что поведение мисс Грант не имеет к вам никакого отношения, миссис Данверз. Скорее всего она просто устала.— Вы, безусловно, правы, мистер Баллинджер. Как и всегда. Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. — Эльвира Данверз сменила тему. — Хотите еще сандвич? — спросила она, пододвигая к нему тарелку с тонко нарезанными кусочками запеченной виргинской ветчины, импортного швейцарского сыра и вкуснейшего ржаного хлеба.За последние несколько лет он научился правильно вести себя с экономкой и кухаркой Коры.— Никто, кроме вас, не умеет делать такие вкусные сандвичи, миссис Данверз.— Одно удовольствие готовить для тех, кто ест с таким же аппетитом, как вы, мистер Баллинджер. — Эльвира Данверз покачала головой — ее прическа была аккуратна и опрятна, как и вся она, даже несмотря на поздний час, — и зацокала языком. — У бедной миссис Грант к концу жизни совсем пропал аппетит, вы ведь знаете.Да, он знал. Бедная Кора.— Печенье?Экономка испекла свое любимое — арахисовое масло с шоколадной стружкой. Трейс поблагодарил ее и взял несколько штук.Миссис Данверз заскрипела стулом, встала и начала собирать грязную посуду. Она поддерживала на кухне безупречный порядок.— А теперь, когда вы немного заморили червячка, пора избавиться от этой мокрой одежды, пока вы не замерзли до смерти.Трейс известил ее о своих ближайших планах:— Сейчас же поднимусь наверх и приму душ.— Киньте свои вещи прямо возле ванной, — проинструктировала его экономка, когда через несколько минут он уходил из кухни. — Завтра я позабочусь о них.
Трейс разделся и встал под душ. Виски уже начало приятно согревать его изнутри; горячая вода сделает остальное. Он потянулся и наклонился вперед так, чтобы струя воды текла ему на шею и плечи.Он чувствовал себя почти человеком, когда обвязал бедра огромным банным полотенцем, в одном углу которого, белым по белому, была вышита скромная метка в виде буквы «Г», и побрел в смежную с ванной комнату для гостей, которая уже стала практически его вторым домом.Бадди, тихо посапывая, небрежно развалился в изножье кровати. Он не дал себе труда даже приподнять голову.Трейс налил себе вторую порцию виски — миссис Данверз предусмотрительно оставила поднос с хрустальным графином и таким же стаканом — и подошел к окну.Он сделал глоток дорогого виски и почувствовал, как в желудке разливается приятное тепло.Трейс посмотрел в окно. Обычно представлявшаяся взору картина не имела себе равных, но сейчас не было ничего видно: ни каштанов, постепенно переходивших в рощу, ни звезд высоко в небе, ни даже огней вдоль Гудзона. Ничего, кроме мглы и густого тумана.С той судьбоносной поездки в Грантвуд почти восемь лет назад он не раз стоял у этого окна и размышлял о смысле — или по крайней мере об иронии — судьбы.Забавная штука — ирония.Первые тридцать лет своей жизни Трейс провел, ненавидя Грантов (и им подобных) и все, что за ними стояло. Он проклинал их имя. Дал себе слово, что отомстит им. А сейчас он был одним из них.Ну, или почти что одним из них.— Пора спать, Баллинджер, — наконец произнес он вслух, бросив взгляд на часы, стоявшие на каминной полке.Трейс выключил свет и залез под тонкие сатиновые простыни. Как следует взбил подушку, подпер голову рукой. Он смотрел в темноту.Итак, мисс Грант прибыла из Парижа.Его встреча с внучатой племянницей Коры и наследницей состояния Грантов была назначена на десять часов завтрашнего утра в библиотеке. И он вовсе не жаждал, чтобы их первая встреча состоялась как можно скорее.Трейс закрыл глаза. Перед его мысленным взором возникло лицо: то была молодая женщина в черном, бледная, как смерть. Молодая женщина, которая чуть не сбила его на дороге. Молодая женщина с бархатным голосом и бесконечно длинными ногами.Кто же она такая?Тут он вспомнил о визитке, которую она дала ему, прежде чем раствориться в ночи. Он засунул ее в свой бумажник, даже не взглянув, что там написано. Женщина сказала, что он может связаться с ней через ее поверенного, если возникнут какие-нибудь проблемы.Трейс отбросил одеяло, сел на край постели, затем встал и подошел к туалетному столику, где оставил свой бумажник и ключи.Взял бумажник, от которого все еще пахло мокрой кожей, и вернулся в кровать. Щелкнул выключателем настольной лампы, закутался в одеяло и поднес карточку к свету.Взглянув на имя, напечатанное на ее лицевой стороне, он запрокинул голову и расхохотался, действительно расхохотался, впервые за долгое время. Собака, лежавшая у него в ногах, открыла глаза и приподняла голову.— Если у нас возникнут проблемы, Бадди, похоже, мне придется связываться с самим собой.На визитке черным по белому было написано: «Трейс Баллинджер, поверенный».Трейс совсем не удивился, когда, перевернув визитку, увидел слова, нацарапанные на обороте. Он рассеянно почесал голый живот.— Похоже, нам предстоит встретиться еще раз, мисс Грант. Глава 4 На следующее утро Шайлер вышла из своей спальни — той самой, где она спала еще ребенком, когда с семьей приезжала в Грантвуд, — повернула налево и спустилась по задней, «черной», лестнице на кухню.Но попала она вовсе не в кухню, как собиралась. Вместо этого она вдруг оказалась перед двустворчатой застекленной дверью, которая вела в двухэтажную оранжерею, полную экзотических растений и тропических пальм.Шайлер вернулась назад и на сей раз свернула вправо. Через несколько минут она уже тянула на себя ручку двери в конце коридора (и дверь, и коридор ничем не отличались от дюжины других в этом крыле) и в результате уперлась носом прямо в кирпичную стену.Шайлер тяжело вздохнула: «В этом вся Кора».Необоримая страсть ее двоюродной бабки к строительству — многие окрестили ее одержимостью — возникла задолго до рождения Шайлер. До сих пор так никто и не узнал, что за этим стояло, но за долгие годы накопилась масса предположений.Некоторые считали, что у старухи слишком много времени и денег. Кто-то кивал на ее одиночество.Кое-кто утверждал, что она просто странная, и все тут.Иные намекали, что она сумасшедшая.Иногда строительные поползновения Коры были вполне обоснованны: как вот эта оранжерея, которая появилась за время отсутствия Шайлер в Грантвуде. Чаще же ремонт затеивался ради самого ремонта или бог знает по какой еще причине, и в результате появлялись потайная комната, тайный ход, винтовая лестница, замковая башенка, окно без комнаты, комната без окон или же без дверей.Хотя, конечно, подобное имело место далеко не всегда.История Грантвуда восходила к середине XIX века, когда прапрадедушка Шайлер, Уильям Тибериус Грант, решил сделать подарок к свадьбе своей невесте Люси.Говорят, что, будучи блестящим, смелым и не знающим жалости человеком, Уильям Тибериус Грант заложил основу семейного благосостояния и стал одним из так называемых баронов-магнатов той эпохи. Его имя частенько упоминается в учебниках истории наряду с таким именами, как Джон Джэкоб Астор, Джей Гулд Гулд, Джей (1836 — 1892) — финансист, железнодорожный магнат, один из «баронов-разбойников». — Здесь и далее примеч. пер.

, Командор Вандербильт Вандербильт, Корнелиус (1794 — 1877) — бизнесмен, основатель династии Вандербильтов, получил прозвище Командор.

, Дж. П. Морган и Джон Д. Рокфеллер.Всю свою жизнь Уильям Тибериус Грант с неугасающим рвением приобретал все подряд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27