Бык-первогодок попытался убежать, и она хотела позволить ему уйти, чтобы хоть на время избавиться от побоев ненавистного жениха. Но в последний момент Лес вспомнила, что предает сестер, и устыдилась, вернула быка в стадо.
Фредди сунула ногу в стремя и легко вскочила в седло. Уокер подался назад, встал на дыбы и понесся прочь от табуна, делая все, чтобы скинуть всадницу в грязь. Когда она приблизилась к Лес, щеки ее горели, на губах играла улыбка; по всему было видно, что она ужасно рада своей победе — ведь ей удалось удержаться в седле.
— Ты знаешь, я долго думала… — сказала Фредди, внимательно глядя на сестру. — Думала, говорить тебе или нет… Мне казалось, что ты и без меня догадываешься кое о чем. Но если нет, кому, как не мне, раскрыть тебе глаза.
— Думала о чем? Это как-то связано с Уордом? — в испуге спросила Лес.
— Я все наблюдаю, как Лутер смотрит на тебя, Лес. И знаешь, мне кажется, он всегда так на тебя смотрел. Лутер любит тебя, и я подозреваю, что любит уже давно. Ты знала об этом?
— Лутер?! — Лес во все глаза смотрела на сестру. — О Господи!
Лес прикрыла губы ладонью. Теперь она поняла! Какой ужас! Та юная леди, которая сочла Лутера слишком скучным и слишком старым, юная леди, которая выбрала другого… она и была той юной леди!
И вдруг нахлынули воспоминания. Лутер дарит ей цветы. Лутер приносит ей книгу из своей библиотеки и краснеет от удовольствия, когда она говорит, что книга ей понравилась. Лутер печальным и ласковым взглядом провожает ее, когда она кружится в танце с молодым скотоводом — сыном владельца соседнего ранчо. А вот он внезапно краснеет, случайно коснувшись ее руки. И начинает запинаться, когда она смотрит на него.
Лес обняла Крокуса, почти повисла на нем. Как же она не догадалась?
Все потому, отвечала она себе, глядя в землю, что никогда не надеялась, даже представить не могла, что такой человек, как Лутер, мог бы заинтересоваться ею. Она сама заставляла себя смотреть на него только как на друга отца, как на отцовского партнера по бизнесу. И не посмела увидеть в нем своего возможного избранника. Когда отец женился на Лоле, она обратила свой взгляд на мужчин помоложе, и Лутер остался в стороне.
А теперь было уже слишком поздно.
Лес подняла голову и посмотрела в сторону лагеря наблюдателей. Возле костра стояли Лутер и Уорд, но сейчас она видела только Лутера.
Лутер был выше Уорда и на десять лет старше. Он никогда не расталкивал окружающих локтями, стремясь пробиться вперед, наоборот, скромно оставался в тени. И не хвастался, не выставлял напоказ свои достоинства, хотя был прекрасным юристом. И еще он был добрым и тактичным, справедливым и мудрым. Его уважали все, кто знал его. Лес привыкла считать его слишком уж застенчивым, но она ошибалась.
Именно Лутер заступился за нее и разбил Уорду губу в ту ночь, когда он ударил ее у всех на глазах. И Лутер несколько раз осаживал Дэла.
И вдруг Лес вспомнила Принца Очарование, вошедшего к ней в палатку. Принца, который держал ее за руку и шептал слова, которые она хотела услышать. Теперь Лес уже не знала, было ли это во сне или наяву.
Отчаяние окутало ее черной удушающей тучей. Давясь слезами, Лес направилась к стаду.
Оказывается, приглядывать за животными с фланга гораздо проще, чем с хвоста, думала Фредди, наслаждаясь чудесным утром. Заметив, как Чарли и Пич сражаются с Маусом и Брауни, стараясь заставить быков идти вровень со стадом, она громко расхохоталась. Все было бы хорошо, но ей не хватало Лес. Если не считать встреч с Дэлом, когда он объезжал стадо, ей приходилось весь день проводить в одиночестве.
Не стоило вспоминать про Дэла… Сразу же испортилось настроение. Но с этим ничего не поделаешь: как ни старалась Фредди взять себя в руки, мысли о Фриско не покидали ее весь день. Она обижалась на него за то, что он ни разу ни словом не обмолвился о той волшебной ночи в Форт-Уэрте. Словно между ними ничего не произошло.
Он скакал впереди. Она видела его прямую спину. Фриско без труда можно было узнать по росту и по шляпе, сдвинутой на затылок.
В который раз она попыталась найти ответ на мучивший ее вопрос: почему Дэл избегает ее? Он знал, что в гостиницу она пошла все-таки по своей воле, следовательно, мог не без оснований полагать, что она сама хотела, чтобы все так и кончилось. А он лишь сделал то, что должен был сделать: доказал ей, что близость с мужчиной — это нечто большее, чем ей представлялось после первого неудачного опыта. Доказал — и на этом решил поставить точку.
С другой стороны, он должен был знать: ночь в Форт-Уэрте стала самым волнующим событием в ее жизни. Он должен был понимать: теперь ей вновь захочется пережить все то, что испытала той ночью. Он не мог не видеть, что ее тянуло к нему.
Впрочем, Дэл мог рассуждать и по-другому. Как знать, быть может, мысленно он уже находился в будущем. Возможно, он уже видел себя в Монтане и представлял, как она садится в поезд, чтобы уехать в Сан-Франциско. Их жизненные дороги разойдутся в Абилине, и в будущем им не дано пересечься.
Итак, после Абилина — никаких перспектив. Их связывает лишь этот перегон, вернее, остаток пути. Но ни одна порядочная женщина не отважится на связь с мужчиной, зная, что все очень скоро закончится. А ведь она, Фредди, — дочь Рорка и, следовательно, порядочная женщина. Все так, но эта порядочная женщина сгорала от желания. Как быть: оставаться порядочной и страдать сейчас — или наплевать на условности и обречь себя на страдания в будущем? Задача не из легких.
Глядя на облако пыли — здесь ее было, конечно, меньше, чем в хвосте, но все же хватало, — Фредди вспоминала его мускулистое тело, его горячие губы, тепло его сильных рук…
— Прекрати, — пробормотала она.
Далеко впереди виднелись полевая кухня и повозки наблюдателей. Еще дальше в прерии она увидела Алекс, собирающую коровьи лепешки. Очевидно, Алекс забралась так далеко, потому что идущие впереди погонщики уже собрали все, что было поблизости.
И тут Фредди заметила какое-то непонятное движение. Присмотревшись, она увидела пятерых всадников, вылетевших из лощины. Не подозревая о грозящей опасности, Фредди смотрела, как они стремительно приближаются к стаду. Она надеялась, что эти пятеро догадаются остановиться, чтобы не напугать животных. Когда же Фредди увидела, что они натянули на лица шейные платки, чтобы их не узнали, и вытащили пистолеты, она поняла: случилось самое худшее. Фредди потянулась к револьверу, но не решилась выстрелить первой — грохот выстрела мог напугать стадо.
В следующее мгновение один из незнакомцев выстрелил в нее — пуля просвистела прямо над ее головой. Быстрого взгляда через плечо оказалось достаточно, чтобы заметить: один из быков упал, а остальные в панике бросились в разные стороны.
Две тысячи животных, разом обезумев, разбежались по прерии. В этой ситуации работа Фредди заключалась в том, чтобы скакать вдоль фланга и удерживать животных вместе, пока погонщики, специально обученные этому, не остановят стадо, заставив его кружить на одном месте. Она, однако, растерялась, когда в нее стреляли. Стадо же тем временем разбегалось.
Решив, что если она выстрелит сейчас, то хуже не будет, Фредди, прижавшись к шее коня, прицелилась в одного из бандитов. Целилась она не очень-то тщательно, потому что не верила, что сумеет попасть. И все же раз за разом спускала курок.
Когда заряды кончились, она махнула на бандитов рукой и принялась собирать остатки стада. И вдруг, окинув взглядом прерию, в ужасе вскрикнула.
Вместо того чтобы повернуть направо, стадо помчалось влево — две тысячи обезумевших быков неслись на Алекс, совершенно беспомощную в своей инвалидной коляске.
Глава 19
Алекс не сразу поняла, что происходит. Главная ее забота состояла в том, чтобы не опрокинуться, передвигаясь по неровной, изрытой ямами земле. Когда ее кресло задрожало, Алекс решила, что наехала на нору крота. И вдруг услышала топот копыт, услышала выстрелы. Было очевидно: случилось нечто ужасное.
Сердце Алекс бешено колотилось, руки дрожали, но она все же сумела развернуть коляску. Развернула — и глаза ее округлились, во рту появился противный металлический привкус. Быки мчались прямо на нее. Стадо находилось в полумиле от Алекс, и расстояние стремительно сокращалось. Схватившись за колеса так, что руки свело, она покатила к лагерю, стараясь передвигаться как можно быстрее, хотя прекрасно понимала, что обречена.
Страх был столь велик, что даже зрение ей изменяло — полевая кухня, казалось, тонула в туманной дымке. Одно она знала наверняка: спасения нет, вот-вот ее затопчет стадо. Она умрет ужасной смертью, одна, посреди прерии.
Алекс развернулась навстречу смерти. Сейчас она уже ни о чем не думала, даже не дышала. А потом на нее внезапно снизошел покой.
Да будет так.
Сознавая неизбежность смерти, она разжала кулаки, и страх покинул ее. Она с облегчением вздохнула, покоряясь судьбе. Господь даровал ей лишний год жизни, и этот год она прожила не зря. Простилась с отцом… Узнала и полюбила сестер. Узнала Джона. Лишь об одном можно было пожалеть: она не успела сказать сестрам, как сильно их любит. И еще о том, что не встретила Джона Маккалистера в другое время и при других обстоятельствах.
И тут Алекс услышала голос Грейди.
— Беги! — закричал он.
Потом что-то крикнули Лутер с Уордом, — но куда же она могла убежать? Каким образом? В своем кресле Алекс также не могла спастись — слишком быстро приближалось стадо.
— Беги оттуда! Беги, сукин сын!
Быки были уже так близко, что она видела, как сияет солнце на их острых, словно отполированных рогах. Не теряя времени, Алекс начала читать молитву, но вдруг краем глаза заметила, что слева приближается какое-то светлое пятно. Подняв голову, она увидела, что к ней со всех ног мчится Джон. Смирение и покой тотчас сменились ужасом.
— Нет! Нет! Беги назад! — закричала Алекс. Боже, о Боже, только не это…
Подбежав к ней, Джон встал перед креслом, широко расставив ноги. И тут же, вскинув к плечу ружье, выстрелил в стремительно приближавшуюся к ним живую лавину. Один бык рухнул, и все стадо истошно заревело, словно то были не быки, а черти в аду. Земля под ногами Джона ходила ходуном. Оступившись, он упал на одно колено и снова спустил курок. Еще один бык зарылся рогами в землю.
Передние быки обогнули упавших собратьев, и двухтысячное стадо растеклось на два потока. Алекс и Джон оказались на крохотном островке посреди бурного моря грузных туш и острых рогов. В воздухе резко запахло бычьими шкурами — страх многократно усиливал присущий животным специфический запах. В ушах Алекс стоял оглушительный гул, ей казалось, она вот-вот оглохнет от топота копыт, стука рогов и грозного рева. Землю так трясло, что кресло ее перевернулось. Она упала на траву и тут же оказалась в объятиях Джона. Он поднял ее и прижал к груди. Алекс чувствовала на щеке дыхание Джона; прижимаясь к нему, она плакала и молила Бога о чуде — чтобы Господь помог им пережить этот кошмар и, главное, чтобы из-за нее не погиб такой прекрасный человек, как Джон.
Наконец все закончилось, опасность миновала. Быки разбегались по прерии во все стороны. По-прежнему прижимаясь к Джону, Алекс смотрела, как ковбои пустились в погоню за быками. Она видела, как побелели лица сестер, видела, как они, остановившись возле нее ненадолго, пришпорили коней и пустились следом за разбегавшимися быками.
Когда Алекс немного оправилась от шока, она заметила, что Грейди, Лутер, Уорд и даже Джек Колдуэлл бегут к ней со всех ног. Лутер поднял с земли опрокинувшееся кресло, и Алекс буквально упала в него. Ее бил озноб, зубы выбивали дробь, и она не могла вымолвить ни слова.
Грейди уставился на Джона.
— Такого я в жизни не видел! — воскликнул он и посмотрел на мертвых быков. — Можно выпустить в лонгхорна шесть пуль, и он даже бег не замедлит. А ты двумя выстрелам двоих уложил. Черт побери… Прости, Алекс… Но ты, парень, отличный стрелок!
Джон подошел к Алекс и опустился на колени. Взяв ее за руки — они были ледяные, — он осмотрел ссадины на ее ладонях, затем помассировал пальцы, чтобы восстановить кровообращение. Бледная, дрожащая Алекс смотрела в его добрые серые глаза. Она не могла выразить словами то, что чувствовала. Страх после пережитого, благодарность, восхищение… И, странное дело, некоторое сожаление. Был миг, когда она ждала смерти как избавления…
И еще она чувствовала, что любит и любима. Заглядывая в глубину этих серых глаз, Алекс видела то, чего никогда не видела в глазах Пайтона. Не в силах удержаться от слез, она закрыла лицо ладонями и в изнеможении уронила голову.
Лутер взялся за ручки кресла и покатил Алекс к лагерю. Грейди медлил, он все смотрел на мертвых быков и покачивал головой. Джек отправился обратно в свой лагерь. Уорд шел по одну сторону кресла, Джон — по другую, положив руку на плечо Алекс.
— Вы остались в живых только чудом, — сказал Уорд, поглядывая на разбежавшихся быков.
Взглянув на помрачневшего Джона, Алекс поняла, что ей не почудилось: в голосе Хэма действительно прозвучало разочарование… Но и нежность, с которой Джон смотрел на нее, — это ей тоже не почудилось. Алекс накрыла его руку своей и улыбнулась.
— Со мной все в порядке, — заверила она своего спасителя, хотя знала, что выглядит не лучшим образом. Юбка ее испачкалась и порвалась, волосы растрепались. — Царапины на руках и коленях… только и всего, — продолжала Алекс. — Выпью кофе, немного отдохну — и стану как новенькая. А на обед приготовлю бобы. С ними мало возни, поставить на огонь — вот и все. Так что не беспокойтесь.
— Алекс, ради Бога, не надо, — заговорил наконец Лутер. — Ведь ты была на волосок от смерти, и никто не ждет, что ты тотчас же возьмешься за стряпню. Сегодня можно обойтись и без этого, никто с голоду не умрет.
Алекс по большому счету была согласна с Лутером. Но не была уверена в том, что Дэл того же мнения. К тому же она нисколько не сомневалась в том, что найдет в себе силы делать то, что ей положено.
— Если хочешь помочь, — сказала она, обращаясь к Джону, — я была бы благодарна за лепешки для костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54