Колдуэлл попытался улыбнуться.
— Думаю, вы меня ищете. Простите… за неприятности, — проговорил он ровным голосом, сунув большие пальцы за проймы жилета. — Я хотел понаблюдать за переправой. Кажется, я выбрал не слишком удачное место. К тому времени как я это понял, фургон уже безнадежно застрял.
Эту очевидную ложь трудно было опровергнуть, так что Дэл не стал даже пытаться уличить Джека в обмане. Он ударил Колдуэлла кулаком в живот, затем, когда тот согнулся пополам, двинул в челюсть, да так, что Колдуэлл упал. Фриско, наверное, запинал бы его ногами до смерти, если бы Морланд не накинулся на Дэла сзади, схватив за руки.
— Это был несчастный случай! — крикнул Лутер.
Дэл резко развернулся, вырвался и, с презрением глядя на Лутера, спросил:
— Почему вашей повозкой правил Колдуэлл?
Брови Лутера поползли вверх, к лицу прилила кровь, но он не пошел на попятную:
— Хэм хотел задать мне несколько вопросов… Речь шла о деньгах, которые он получил за свой магазин. Это он попросил меня поехать с ним, так что вы, Фриско, напрасно сердитесь, — добавил Лутер, положив руку Дэлу на плечо. — Это был просто несчастный случай.
Фриско не верил в такой «случай». Прищурившись, он смотрел, как Колдуэлл потирает ладонью челюсть.
— Если ты еще раз устроишь что-то в этом роде, — процедил Фриско, — клянусь, я переломаю тебе ноги, так что будешь ползком добираться до ближайшего города. И это тоже будет «случайность».
Колдуэлл сплюнул кровью и пробормотал:
— Я тебе этого, Фриско, никогда не забуду.
— Не забудешь, уж я об этом позабочусь!
Дэл занес было кулак, собираясь выбить Колдуэллу оставшиеся зубы, но тут со стороны полевой кухни раздался истошный вопль Алекс. Дэл обернулся и увидел Дринкуотера, ехавшего в лагерь. Одной рукой он придерживал сидевшую перед ним Лес. Даже издалека Фриско заметил, что штаны Лес пропитаны кровью.
Примчавшись к полевой кухне, Фриско подал Алекс костыль, а сам бросился в фургон — искать медикаменты.
— Где аптечка? — бормотал он в растерянности.
— Верхний выдвижной ящик слева, — прошептала Алекс, не отводя глаз от приближающегося всадника. — Мне нужен таз с водой. И еще спирт, игла, прочная нить и бинты.
— Я принесу воды, — сказал Хэм и побежал к бочке.
— Убирайся отсюда! — прорычал Дэл, глядя на бутылку виски, которую держал в руке. — Лутер! Уберите его отсюда!
— Это же Лес! — воскликнул Хэм, покрываясь багровыми пятнами. — Я имею право быть с ней.
— Слушай, ты, надутый болван! Вдова Рорк сегодня оказалась на сорок два быка ближе к наследству. Ты хочешь передать ей остальное стадо, находясь там, где тебе находиться не положено? Ты что думаешь, Колдуэлл не заметит нарушения? — Фриско сжимал горлышко бутылки. — Уходи отсюда, Хэм!
Хэм попятился. Лицо его исказилось гримасой.
— Уложи ее на простыню, — раздался голос Алекс.
Опираясь на костыль, она неловко расправляла простыню. Дринкуотер слез с коня и, подхватив Лес на руки, понес ее к Алекс. Та, распоров штанину, обнажила бедро сестры. Рана оказалась очень глубокой. Дэл услышал, как Алекс негромко вскрикнула. Передав ей бутылку, он взял Дринкуотера под руку и отвел в сторону.
— Что случилось?
Дэл и так знал ответ, но все равно спросил. Дринкуотер сообщил, что случайно обнаружил Лес, лежавшую на земле. Фриско молча кивнул. Затем спросил, есть ли еще раненые.
— Обычные синяки и ссадины, — сказал Дринкуотер. Он сжал кулаки и отвернулся, услышав крики Лес. — Не выношу, когда женщинам больно.
Дэл тоже не смотрел в сторону раненой.
— Как только этот проклятый фургон вытащат из ила, мы переправим оставшуюся часть стада, — проговорил он отрывисто.
Крики прекратились — очевидно, Лес потеряла сознание, — но Фриско не оставляла мысль, что на ее месте могла оказаться Фредди. Фредди могла лежать на простыне с зияющей раной на бедре, истекая кровью. Фриско был не из слабонервных, но даже ему стало не по себе.
Дэл переждал несколько минут, прежде чем вернуться в лагерь наблюдателей для переговоров с Лутером. Хэм стоял чуть поодаль, между двумя кострами. У Фриско этот человек вызывал отвращение, но истекавшая кровью женщина была невестой Уорда, и с этим приходилось считаться.
— Она ослабеет, но не умрет, — сообщил Дэл, останавливаясь возле Уорда.
— Вы не Господь Бог, — проворчал Хэм. — Откуда вам знать, умрет она или нет?
— Я знаю, — усмехнулся Дэл. — Мне в жизни довелось видеть немало подобных ранений. И все рано или поздно вставали на ноги.
Дэл пошел дальше, с удовлетворением отметив, что челюсть у Колдуэлла уже успела посинеть и опухнуть.
— Насколько серьезно положение? — с тревогой спросил Лутер.
— Достаточно серьезно. Опийная настойка заглушит острую боль, но на лошадь Лес не сядет еще по меньшей мере неделю. Мне нужна ясность, Лутер. Снимается ли она с перегона? Или мы можем поместить ее в фургон с полевой кухней и оставить на попечении Алекс хотя бы на неделю?
— Что бы вы стали делать, если б на ее месте оказался кто-нибудь из братьев Уэбстеров? — спросил Лутер, пристально глядя в глаза Фриско. — Оставили бы его в Остине и наняли другого?
Конечно, оставил бы раненого в городе, там, где ему мог бы помочь настоящий доктор, а вместо него в том же Остине нашел бы другого ковбоя. Такой подход был бы самым разумным. Именно так Дэл предпочел бы поступить, ведь людей и без того не хватало… С другой стороны, он и до этого собирался дать ковбоям и быкам два дня отдыха. Таким образом, они лишатся рабочих рук на пять дней. Дэл бросил взгляд в сторону раненой.
Лес прекрасно работала и заслуживала своей доли отцовского наследства.
— Надо уточнить, есть ли в завещании пункт, запрещающий временно лишенному трудоспособности продолжить перегон, даже если заболевший настаивает на своем участии? — осторожно ответил Фриско. — Указывает ли что-нибудь на то, что она вне игры, если неделю не сможет работать?
— Я проверю, — сказал Лутер, не глядя на Фриско. — Сколько животных мы потеряли?
Дэл с угрюмым видом смотрел в сторону реки.
— Пока насчитали сорок два, но на самом деле окажется больше.
— Итого… минимум пятьдесят три быка за три недели.
И большая часть пути оставалась непройденной. Об этом никто не говорил, но все думали об одном и том же. Дэл нервно передернул плечами:
— Колдуэлл нарочно все это устроил. Я требую немедленно удалить его.
Лутер посмотрел на Фриско:
— Я предупрежу Колдуэлла, чтобы он впредь был осторожнее, но я не могу прогнать его без явных доказательств…
Дэл начинал терять терпение:
— Каких доказательств вы ждете? Чистосердечного признания?
— Мне нужно нечто большее, чем ваши подозрения. В противном случае меня сочтут пристрастным и Лола сможет еще долго судиться, добиваясь наследства. И тогда при любом исходе сестрам Рорк не придется воспользоваться отцовским состоянием по меньшей мере несколько лет. — Лутер взглянул в сторону Лес и посмотрел на Фриско глазами, полными боли. — Полагаю, не существует способа удержать Хэма в стороне от нее.
Что-то в интонации Лутера заставило Фриско насторожиться:
— Кстати, от этого типа я тоже давно мечтаю избавиться. Скажите слово, и его здесь не будет.
— Лес хочет, чтобы он был здесь. И все же мне кажется, что его присутствие доставляет ей огорчения. — Лутер провел рукой по волосам, и в глазах его вспыхнул огонек. — Вы должны кое-что понять, мистер Фриско. Джо оставил весьма специфические распоряжения. Я не могу удалить представителя миссис Рорк на основании одних лишь подозрений, даже если в душе разделяю вашу точку зрения. Если бы я стал настаивать на этом, миссис Рорк могла бы потребовать, чтобы меня освободили от выполнения обязанностей и заменили другим человеком. Мы не успеем и глазом моргнуть, как она все устроит. Представьте мне доказательства мошенничества Колдуэлла, и я с радостью избавлюсь от него. И Уорда Хэма мы не можем прогнать на том лишь основании, что он не нравится нам обоим. Он — жених Лес, и она наделила его полномочиями принимать решения за нее. Он должен оставаться здесь, пока не станет мешать ей работать. Правила позволяют Хэму находиться в лагере наблюдателей, если он будет соблюдать порядок, установленный для них. И он пока правил не нарушает.
— Итак, мы вляпались в дерьмо, — сказал Дэл.
Не желая больше говорить на столь неприятную тему, он повернулся к Лутеру спиной и направился к фургону с полевой кухней. У края простыни остановился. Все вокруг было залито кровью. Кровь была на руках и рубашке Алекс, на одежде Лес, кровью пропиталась простыня.
— Она снова потеряла сознание, слава Богу, — пробормотала Алекс и утерла пот со лба, оставив на лице красную кровавую полосу. — Дай Боже мне сил закончить шов! Мне кажется, я вот-вот сама упаду в обморок. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Дэл взглянул на аккуратные стежки и, покачав головой, удалился. Он знал: Алекс сумеет закончить шов, причем сделает все в лучшем виде. И все будет в порядке. А ему, Фриско, пора бы заняться своим делом. На той стороне реки оставалась большая часть стада. И Фредди, кстати, тоже находилась на том берегу.
Только потом Дэл подумал о том, что Фредди, по его разумению, должна была оставить стадо и отправиться в лагерь вслед за сестрой. Либо она говорила правду, когда утверждала, что ей нет до сестер дела, либо беспечная маленькая актриса стала серьезнее относиться к своим обязанностям.
Фредди не знала что и думать. Сначала она услышала, что Лес погибла, затем — что покалечена, и наконец ей сообщили, что Лес переправили на тот берег и ею занимается Алекс. Фредди очень хотелось увидеть сестру и узнать, насколько серьезно ранение, но она не могла бросить вверенный ей пост.
На всякий случай Дэл приказал разделить оставшееся стадо на шесть стад поменьше — чтобы каждое переправить через Колорадо отдельно. Фредди и Джеймс отвечали за последнюю группу. Испуганных животных с трудом удавалось удерживать вместе, и Джеймс в одиночку не справился бы. Таким образом, Фредди не могла никуда отойти, пока не завершится переправа.
Объезжая стадо, она думала только о Лес.
Большую часть жизни Фредди провела в переживаниях о Лес, заботах о Лес, тревогах о Лес. Еще ребенком, едва научившись ходить, Лес то и дело пыталась забрести куда-нибудь туда, где маленькой девочке не место, и Фредди, на которую Алекс частенько перекладывала ответственность за младшую сестру, обязана была следить, чтобы с малышкой Лестер не случилось беды. Потом, когда Лес подросла, она принялась во всем подражать старшей сестре — желала носить те же платья, что носила обожаемая Фредди, так же причесываться, даже походку копировала. Почему Фредди это так раздражало, она и сама не знала, но факт оставался фактом: обезьянничанье младшей ее жутко бесило.
Фредди помнила, как помогала Лес с уроками, как показывала ей стежки для вышивки, как учила штопать чулки, потому что у Лестер никогда ничего не получалось. До Лес все всегда доходило с трудом. На задание, для выполнения которого Фредди требовался час, у Лес уходило часа три. И это тоже раздражало Фредди, вынужденную тратить на сестру время, которое могла бы потратить на себя. Лес приходилось не раз выслушивать, что думает Фредди по поводу ее способностей. Надо сказать, что и младшая со временем научилась огрызаться. Когда же сестры стали взрослыми, они начали ссориться уже всерьез. Лес для Фредди всегда была чем-то вроде лианы, паразита, от которого дерево хочет освободиться, да не может. Когда Фредди, умудренная жизненным опытом, вернулась на ранчо, она попыталась относиться к сестре менее предвзято, однако не находила в Лес ничего достойного одобрения. Глядя на младшую сестру, она видела лишь совершенно никчемное существо. Кроме того, Фредди сделала весьма существенное наблюдение: ей казалось, что Джо Рорк отдает младшей дочери явное предпочтение.
Думая о прошлом, Фредди приходила к выводу: более теплое отношение Джо Рорка к младшей из дочерей нетрудно объяснить. Ведь во многих семьях происходило то же самое: младших жалели больше. Были у отца и другие причины сильнее любить младшую из дочерей.
Алекс уехала на восток, о ней пришлось забыть. Фредди же опозорила его, сбежав с актерской труппой. Пока не появилась Лола, Джо склонен был видеть в Лес хозяйку дома, женщину, которая скрасила бы его старость. Она разочаровала отца, лишь когда привела в дом Уорда.
Фредди устыдилась той зависти, которую испытывала к сестре. Остановившись, она потерла ладонями виски. Лес оказалась гораздо более самостоятельной, чем можно было от нее ожидать. До этого перегона Фредди и представить не могла, что Лес способна проявить настойчивость, даже мужество. А ведь прежде Фредди была убеждена, что Лес умеет только одно: перекладывать на других все свои проблемы.
Но сейчас Фредди все чаще восхищалась сестрой — невольно восхищалась. Да, Лес стонала и жаловалась. Каждый новый вызов судьбы страшил ее. Но затем она брала себя в руки и молча, настойчиво училась делать то, что от нее требовалось. Причем успешно училась.
Между тем Фриско, находившийся на противоположном берегу, дал команду переправляться. Фургон Лутера убрали с дороги, и переправа началась. Фредди и Джеймс переправлялись последними, но в конце концов настал и их черед войти в воду. Вскоре быки благополучно добрались до противоположного берега и направились туда, где уже паслись все остальные животные. Отогнав вместе с Джеймсом вверенную им часть стада на стоянку, Фредди получила наконец возможность выяснить, что же все-таки случилось с Лес. Она не знала, можно ли сейчас беспокоить Алекс, поэтому сразу отправилась к Дэлу. Фриско, все еще сидевший на коне, был мрачнее тучи.
Она подъехала к нему. Тронув за плечо, почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Как Лес?
— Пока спит — ей дали опийной настойки, — ответил Фриско — ответил лишь после того, как Фредди убрала руку с его плеча. — Алекс наложила двадцать шесть швов. Лес потеряла много крови. Сейчас она очень слаба, но непременно поправится.
Солнце уже садилось, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть тревогу на лице Дэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54