— Возмущению Жаклин не было предела.
— Как знаете. — Мужчина равнодушно пожал плечами. — Хотя не думаю, что вам понравится спать на полу. — Он задул свечу, и комната погрузилась во мрак.
— Ваше воспитание должно подсказать вам, что кровать следует отдать мне. Вы могли бы поспать и на полу, — негромко произнесла Жаклин, давая ему возможность исправить бестактность.
— Все это жеманство ни к чему — кровать достаточно широкая, мы легко можем уместиться на ней вдвоем.
Это было уже слишком! Даже мысль о том, чтобы спать в одной постели с дряхлым стариком, который не мог представлять для нее никакой угрозы, казалась Жаклин не слишком приятной, но разделить ложе с молодым сильным красавцем… Просто невероятно! Вдруг он расценит ее согласие спать в одной кровати как приглашение к чему-то большему?
— Этого не будет, и не надейтесь! — фыркнула Жаклин.
— Что ж, дело ваше, — последовал равнодушный ответ.
Жаклин продолжала стоять возле кровати в полной темноте; ярость душила ее. Конечно, революция отменила многие формальности и упростила мораль, но не до такой же степени! Решив провести ночь в кресле, она сделала несколько шагов, но запнулась за прислоненную к кровати трость, которая с грохотом упала на пол.
— Эй, потише там, — раздалось с кровати.
Подойдя к креслу и с силой скинув с него лежавшую на нем одежду, забралась в него с ногами; однако кресло оказалось таким жестким и неудобным, что через несколько минут все ее тело затекло и начало болеть. Вдобавок в комнате давно не топили, и она почувствовала, что дрожит от холода. В конце концов ей пришлось вылезти из кресла, чтобы взять куртку.
С кровати раздавалось ровное дыхание, периодически прерываемое негромким храпом — гражданин Жюльен, или кто он там был на самом деле, спал глубоким сном; одеяло сползло с его могучих плеч, но, похоже, ему оно и не требовалось.
Подойдя ближе, Жаклин почувствовала тепло, исходившее от тела незнакомца, и решила, что ему будет вполне достаточно простыни. Она начала осторожно тянуть одеяло на себя.
Он заворочался и прижал одеяло сильнее. Тогда она наклонилась почти к самому его уху и принялась дуть в него. Незнакомец прекратил храпеть и зачмокал губами, словно пытался избавиться от назойливой мухи. Девушка продолжала дуть, и наконец его рука поднялась, чтобы потереть ухо. Воспользовавшись моментом, Жаклин быстро стащила с него одеяло. Затем она повернулась, чтобы направиться к креслу, но в ту же секунду сильные руки схватили ее, подняли в воздух и опустили на кровать. Незнакомец прижал ее так, что она не могла двинуться.
— Сегодня вы должны были усвоить два урока, — с расстановкой произнес он. — Во-первых, никогда не думайте, что ваш противник спит, если только вы не дали ему снотворное или не оглушили ударом по голове; а во-вторых, при любой возможности пытайтесь как следует отдохнуть. — С этими словами он накинул одеяло на них обоих и приготовился продолжать свой сон.
— Немедленно отпустите меня! — прошипела Жаклин, пытаясь высвободиться из его объятий, но он только сильнее прижал ее к кровати.
— Вам хотелось согреться, не так ли — вот и нечего тратить энергию по пустякам. Мы еще далеко не в безопасности, так что лежите тихо и спите. — Полагая, что вопрос исчерпан, мужчина закрыл глаза, но тут же острая боль пронзила его. Он повернулся и увидел, что Жаклин впилась зубами в его плечо.
Застонав с досады, он схватил ее за остатки волос и оторвал от себя. Жаклин вскрикнула.
— Неужели вам приятнее спать в кресле?
— Нет, но мне не хочется спать с вами!
Гражданин Жюльен, как она решила называть его про себя, немного помолчал, словно протест девушки явился для него откровением, потом неожиданно выпустил ее волосы и отодвинулся.
— Мадемуазель, — произнес он, — когда вы в последний раз принимали ванну?
— Наглец! — взвизгнула Жаклин, поднимаясь с кровати.
— Я не хотел вас обидеть, но раз уж вы так печетесь о своей бесценной чести, то можете успокоиться: я предпочитаю иметь дело с женщинами, которые мылись по крайней мере не слишком давно. Видимо, ваш приятель, который посещал вас до меня, не столь разборчив в этом вопросе; возможно, поэтому вы так беспокоитесь. — С этими словами он отвернулся и натянул на себя половину одеяла.
Ярость клокотала в душе Жаклин. Она понимала, что ее спаситель прав, и ей действительно давно пора принять ванну, но увы, в Консьержери камеры не оборудованы ванными комнатами. Однако, как этот грубиян смеет намекать на то, в каком состоянии ее тело, а также открыто заявлять, что не хочет ее как женщину! Он бестактен свыше всякой меры.
И все же Жаклин была вынуждена признать, что слова незнакомца ее немного успокоили — сейчас она не настолько привлекательна, чтобы вызывать желание у мужчины, и это ей только на руку.
— Отодвиньтесь, — скомандовала она, передвигая подушку на отведенную ей половину.
Он вздохнул, но все же подчинился. Жаклин легла на половину, уже согретую его телом, а еще через несколько минут почувствовала исходившее от него тепло. Впервые за много дней она согрелась. Это почти забытое ощущение тепла и уюта было для нее таким приятным и успокаивающим, что ее глаза начали закрываться. С легким вздохом она инстинктивно придвинулась к незнакомцу, как детеныш пытается прижаться к своей матери.
— Спокойной ночи, мадемуазель.
Звук его голоса мгновенно вывел Жаклин из состояния эйфории, и она отодвинулась ровно настолько, насколько позволяли размеры их ложа.
Глава 3
Утром ее заставил проснуться холод. Комната была залита тусклым светом, который пробивался сквозь деревянные ставни и ложился косыми полосами на пыльный пол. Жаклин закрыла глаза, пытаясь понять, где находится.
Она была одна. Эта мысль заставила ее резко открыть глаза, затем подняться на кровати и осмотреть комнату. Седой парик, одежда, огромный плащ и трость исчезли. Гражданин Жюльен словно растворился в воздухе.
Жаклин вылезла из кровати и попыталась найти какую-нибудь записку, но безрезультатно. Ее охватила паника. Впервые в своей жизни она осталась совершенно одна. Тот человек знал, что у нее нет денег, пищи и документов; вряд ли он спасал ее, рискуя жизнью, чтобы потом просто так бросить. Наверняка его контракт подразумевал доставку в определенное место, например, в Англию, к сэру Эдварду. А может быть, он направился за наградой в Комитет общественной безопасности? Что ж, если ее снова арестуют, то на этот раз казнят без малейшего промедления.
Надев куртку, Жаклин принялась засовывать остатки своих некогда роскошных волос под красный шерстяной колпак. Она попыталась выйти, но дверь оказалась заперта снаружи. Тот факт, что она вновь под замком, еще больше усилил ее подозрения. Может быть, гражданин Жюльен хотел облегчить работу национальным гвардейцам? Если так, он ошибся — они не найдут ее здесь!
Сначала Жаклин решила, что будет стучать в дверь и кричать, чтобы хозяин гостиницы помог ей освободиться, но потом отказалась от этой затеи — такое поведение могло вызвать слишком много ненужных вопросов.
Тогда она подошла к окну и раскрыла ставни. В комнату ворвался ледяной осенний воздух. Жаклин выглянула наружу. Комната находилась на втором этаже. Внизу она увидела только разбитую мостовую и кучи мусора. Высота была небольшая, но у нее появились сомнения в том, что она сможет безопасно приземлиться, если выпрыгнет из окна. Вплотную к гостинице примыкал еще один дом — он был одноэтажным и его крыша касалась стены в нескольких метрах от окна их комнаты; внизу, под окном, проходил узкий карниз. Если пройти по нему, держась за ставни, то можно будет перепрыгнуть на крышу соседнего дома, а потом спуститься на землю, подумала Жаклин.
Она потянула за ставень, чтобы проверить, сможет ли он служить ей надежной опорой, а потом перекинула одну ногу через подоконник, собираясь выбраться наружу.
— Кажется, в комнате слишком жарко?
Жаклин, вздрогнув, обернулась и увидела, что гражданин Жюльен стоит на пороге комнаты. Он снова принял облик старика и, только закрыв дверь, позволил себе распрямиться — видимо, при таком росте ему было очень трудно подолгу сохранять согбенную позу.
— Я уходил, чтобы купить кое-что, — сказан Жюльен, словно догадавшись, чем вызвано беспокойство девушки.
— Почему вы не разбудили меня? — спросила Жаклин, закрывая окно.
— Хотел, чтобы у вас было больше времени для отдыха, — ответил он, выкладывая на кровать несколько свертков.
Жаклин подошла ближе, чтобы рассмотреть покупки. Его объяснение лишь немного уменьшило ее беспокойство: никому нельзя доверять, напомнила она себе. Однако увидев, что принес ей незнакомец, она почувствовала легкое раскаяние.
На кровати появились хлеб, несколько кусков мяса, яблоки, груши и две сдобные булочки, аппетитно поблескивающие сахарной глазурью. Жаклин знала, что продукты в городе стоили неимоверно дорого, и даже не представляла, с каким трудом и за какую цену он смог достать все эти лакомства. Тем временем гражданин Жюльен достал бутылку вина и еще одну бутылку с прозрачной жидкостью, которая, как решила Жаклин, содержала какой-то крепкий спиртной напиток. В другом свертке находилось темно-синее шерстяное платье, накидка и несколько предметов женского нижнего белья. Вся одежда казалась очень простой, на ней не было никаких украшений или вышивки.
— Я не уверен, что угадал ваш размер, — сказал Жюльен, вынимая из третьего свертка кожаные туфли на низком каблуке. — Конечно, это не то, что вы привыкли носить, но изысканные вещи привлекут внимание, а нам этого совсем не требуется. — Взмахнув руками, словно фокусник, он извлек из кармана плаща мыло. Жаклин взяла нежно-розовый кусок и с наслаждением вдохнула знакомый с детства аромат.
— Вы не могли, бы сделать для меня кое-что? — спросила она.
— Возможно, — ответил он не очень уверенно.
Жаклин посмотрела на замечательные вещи, которые гражданин Жюльен принес для нее. Казалось, просить еще чего-то было бы просто невежливым, и все же…
— Не могли бы вы, когда в следующий раз решите уйти, оставить для меня записку?
Он взглянул на нее с неподдельным изумлением:
— Мадемуазель, неужели вы думаете, что я могу бросить вас?
В этих словах сквозила такая забота и теплота, что Жаклин на минуту смутилась. Ее благодетель привык действовать быстро и точно, он контролировал каждый свой шаг и не доверял никому. Каждое следующее задание могло оказаться последним, и она подумала о том, есть ли у него жена или возлюбленная, которая ждет его, считая часы, сходя с ума от беспокойства за его жизнь. Какая женщина способна выдержать это постоянное напряжение?
Неожиданно она поняла, что смотрит на него, не отрывая глаз, и быстро отвернулась.
— Конечно, я знала, что вы вернетесь — вас ведь наняли, чтобы спасти меня, а это, как я полагаю, вовсе не означает оставить меня без денег и еды в забытой Богом гостинице…
В комнате воцарилась тишина. Жюльен пристально смотрел на Жаклин, и ей захотелось сказать, что она не слишком-то и беспокоилась, но слова застряли у нее в горле.
— Мадемуазель, я всегда буду возвращаться к вам. — Это прозвучало не как попытка успокоить ее, а как клятва. — Меня действительно наняли с целью спасти вас, но раз вы так беспокоитесь, в следующий раз я оставлю вам записку.
— Спасибо.
— А сейчас вам следует поесть. — Он кивнул на разложенные продукты.
Жаклин не нужно было приглашать дважды — она схватила кусок хлеба и, впившись в него зубами, принялась есть торопливо и жадно, совсем не как благородная дама. Сейчас ей было все равно — у нее ничего не было во рту почти два дня, и страшный голод освобождал ее от соблюдения правил поведения за столом.
Гражданин Жюльен направился к двери.
— Вы уходите? — спросила Жаклин, с трудом проталкивая звуки сквозь набитый рот.
— Мне нужен час, чтобы уладить кое-какие дела, а потом мы уедем. Хорошенько поешьте, а все, что останется, снова заверните и соберите вещи. Отсюда вы должны выйти в старой одежде, так как пока останетесь мальчиком.
— Но куда мы направимся? — Жаклин не нравилось, что он не хочет посвятить ее в свои планы.
— Мадемуазель, — со вздохом ответил Жюльен, — к сожалению, не могу сказать вам этого. И вообще, чем меньше вы будете знать, тем лучше.
— Во-первых, я не собираюсь дать себя схватить снова, — решительно сказала Жаклин. — А во-вторых, даже если это и произойдет, то меня казнят немедленно, независимо от того, буду я знать о ваших планах или нет.
— Я думаю не о вашей безопасности, — спокойно возразил он, — а о своей собственной.
Это заявление нельзя было назвать галантным, но оно выглядело весьма логичным. Если ее будут допрашивать, то она не сможет рассказать о своем спасителе ничего конкретного. Однако оставаться в полном неведении ей тоже не хотелось.
— Думаю, не будет ничего плохого, если вы просто скажете мне, куда мы едем. Если произойдет нечто непредвиденное и нам придется разлучиться, я по крайней мере буду знать, в каком направлении двигаться.
Жюльен задумался, пытаясь решить, следует ли открывать ей конечный пункт назначения, и наконец сказал:
— Я везу вас к сэру Эддингтону и вашим сестрам.
— Но я не могу ехать в Англию! — воскликнула Жаклин. — Я не покину Францию до тех пор, пока не узнаю, где находится Антуан. Если он жив, а я думаю, что это так, то его нужно немедленно спасти, и тогда мы сможем уехать вместе…
Жюльен не отвечал. Конечно, он и думать забыл об Антуане, и теперь ему не хочется менять свои планы. Она ждала, что ее провожатый начнет доказывать ей, почему им нужно покинуть Францию без ее брата, но он просто стоял в дверях, не произнося ни единого слова. Его молчание было столь красноречивым, что страшная догадка, словно острая игла, пронзила сознание Жаклин.
— Нет, — прошептала она, поднимая глаза, и замотала головой.
— Мадемуазель, — произнес Жюльен тихим голосом, подходя к ней и опускаясь на колени. Его рука коснулась ее плеча.
— Нет! — Жаклин вскочила с кровати и бросилась к окну.
Она стояла перед покрытым изморозью окном, обхватив себя руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40