Когда же он заговорил, его слова прозвучали неожиданно как для Шелли, так, казалось, и для него самого.
— Я искал тебя всю свою жизнь…
— Тебе надо было заглянуть в «Справочник архитектора». Я регулярно помещаю там объявления, — с улыбкой ответила ему Шелли.
Кейн засмеялся — остроумие Шелли делало ее еще более привлекательной. Подсознательно он чувствовал, что очевидные проявления его чисто мужского интереса к ней смущали бы ее. Кроме того, он чувствовал, что ее настороженное к нему отношение никак не связано лично с ним. Напротив, он-то, по-видимому, сумел пробраться сквозь ее защиту значительно дальше, чем какой бы то ни было мужчина за последнее время.
«Что же случилось с тобой, Шелли Уайлд? — подумал он. — Почему ты так не доверяешь мужчинам и себе самой?»
Но вслух спросить ее об этом он не осмелился. Он чувствовал, что подтолкнул Шелли к сближению настолько, насколько это вообще было возможно в данной ситуации. И если бы он попробовал сейчас сблизиться с ней еще больше, что ж, она бы, наверное, просто светски улыбнулась и выскользнула у него из рук, словно неуловимый солнечный лучик. И он бы снова остался в темноте…
Кейн шел следом за Шелли к стеклянному фасаду здания, которое гораздо больше подходило бы для художественной галереи, чем для компании-магазина. Шелли достала ключ и принялась возиться с замком.
— Да, жаль, что я раньше об это не подумал — сказал Кейн.
— О чем?
— Чтобы заглянуть в «Справочник архитектора». Наверное, тогда я любил бы Лос-Анджелес еще больше. Шелли, делая вид, что не слышит его слов, возилась с непослушным замком.
Кейн перевел взгляд с ее тонких, ухоженных рук на систему сигнализации, охранявшую дом от воров-взломщиков. По краям окон еле заметно тянулись проводки толщиной с волосок. Стекло же было достаточно прочным, чтобы выдержать и сильный удар. Прикрепленная над фасадом вывеска каллиграфической надписью объявляла имя владельца магазина. Другое объявление под ней гласило: «Вход только по предварительной записи».
Замок наконец-то поддался, издав тихий щелчок. Не в силах оторвать глаз от изящных бедер Шелли, Кейн вошел вслед за ней в «Золотую лилию». Внутри было выставлено на обозрение огромное количество самых разнообразных безделушек и произведений изобразительного и декоративного искусства. Хотя сам интерьер комнаты напоминал убранство скорее частного жилого дома, чем магазина-фирмы. Да и меблировка создавала какую-то очень уютную, домашнюю атмосферу, приглашая посетителя расслабиться и почувствовать себя свободно и комфортно.:
Повернувшись к Кейну, чтобы что-то ему сказать, Шелли увидела, что он разглядывает ее офис так же внимательно, как раньше осматривал ее дом. Молча он ходил от одного предмета к другому, задержавшись на какое-то время перед вырезанными из мыльного камня фигурками птиц с Баффиновой земли (Баффинова земля — самый крупный остров в Канадском арктическом архипелаге) и фотографией пустыни Сахара на заходе солнца.
У остальных предметов он почти не задерживался. Минималистское искусство его явно не привлекало, впрочем, так же как и эклектичные, выполненные в кричащих, вызывающих тонах произведения авангардистов.
На них он едва взглянул.
Однако когда Шелли уже было решила, что абстрактное искусство совершенно чуждо Кейну, он остановился перед вырезанной из дерева абстрактной скульптурой довольно больших размеров. Ее повepxность была удивительно гладкой — настолько хорошо ее обработал мастер. На ощупь она напоминала скорее гладкий и нежный шелк, чем отполированное — пусть даже настолько тщательно — дерево. Линии скульптуры мягко и плавно изгибались, а форма была совершенно абстрактной. Действительно, скульптура не напоминала абсолютно ничего из реального мира. И все же ее нежные линии и гладкость поверхности, казалось, так и просили прижаться руками к обработанному дереву.
Несколько мгновений Кейн глядел на скульптуру, а потом так и сделал — обхватил своими сильными, мужественными руками это творение.
Реакция Кейна была настолько чувственной, что Шелли затаила дыхание. На ее глазах к скульптуре прикасались очень многие люди. Однако впервые за все время она всерьез позавидовала гладкой поверхности дерева.
Несколько раз нежно проведя руками по дереву, Кейн наклонился ниже, чтобы посмотреть название скульптуры. «Я тоже люблю тебя» — прочитал он табличку и, откинув назад голову, громко рассмеялся.
Его звонкий смех понравился Шелли так же сильно, как и его проникновенное внимание к творению мастера. Эта скульптура — гармоничное сочетание чувственности и юмора — была одной из ее любимых здесь, в офисе.
— А что, эта скульптура тоже сдается внаем? — спросил Кейн.
Шелли заколебалась. Эта скульптура была для нее неоценима в том смысле, что помогала ей следить за реакциями клиентов, а по ним угадывать их художественные вкусы вообще. Очень многие люди хотели бы иметь эту скульптуру у себя. Однако она всегда отказывала им, предлагая взамен одну из других — похожих, достаточно приятных на ощупь. Однако отказывать Кейну ей не хотелось бы.
— Вообще-то обычно я всегда держу ее здесь, — ответила она. — Ей нужно очень много ласки и тепла. Поэтому она вся так и светится.
Уголки рта Кейна медленно изогнулись в очаровательной улыбке. Солнечные лучи озаряли сейчас его наклоненную к скульптуре голову, играя на каштановых волосах…
— Как женщина, — сказал он, глядя на нежные, великолепно отполированные изгибы дерева и снова обхватывая его поверхность ладонями.
— Можно подумать, мужчинам ласки не требуется, — с улыбкой возразила ему Шелли.
— Ну, это уж тебе виднее, ты ведь женщина…
Шелли прикусила губу, чтобы не сказать Кейну слова, которые так и вертелись у нее на языке.
«Моему бывшему мужу ласка была не нужна. По крайней мере моя ласка. Хотя с пышногрудыми посетительницами баров и дискотек он вел себя совершенно по-другому…»
Наученная долгим опытом, Шелли сумела скрыть неприятные ей воспоминания под маской холодного безразличия. Таким же холодным тоном она ответила Кейну:
— Ну, у меня-то уж спрашивать не следует. Я ведь неподходящая женщина, не так ли? Женщина, которая не может удержать мужчину…
Кейн вскинул голову. Он посмотрел на Шелли так внимательно, словно и она сама — скульптура, произведение искусства, которое ему необходимо оценить.
В этот момент Шелли казалась скорее не живой женщиной, а статуей изо льда. Ее карие глаза была холодными и смотрели настороженно — словно у кошки, привыкшей больше к побоям и ругани, чем к ласке.
В который раз Кейн пожалел о своей язвительной фразе, сказанной в доме Джо-Линн. К несчастью, в тот день, еще до знакомства с Шелли, нервы его выдержали уже столько, что он не вполне мог владеть собой.
«Чертова Джо-Линн, — с горечью подумал он. — Она сумела бы вывести из себя и дюжину святых».
— Но тогда и ты не забывай, что я — мужчина, который не в силах удержать рядом женщину, — отозвался он.
— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь вообще того хотел, — ответила Шелли.
Она отвернулась, явно не желая продолжать, начатый разговор, и не в силах больше выдерживать, его откровенно мужской оценивающий, взгляд.
Кейн быстро подошел к ней:
— А ты?
— Что-я?
— Ты пыталась когда-нибудь удержать рядом мужчину?
— Да, однажды пыталась. Однако это было давно.
— И чем же это закончилось?
— Я повзрослела. — Ее голос звучал почти жестоко, а металлический блеск глаз отдавал теперь зимним холодом.
— То есть? Что это значит? — спросил ее Кейн. Она повернулась и быстро сказала ему:
— А значит это только то, что теперь я живу сама по себе. Я сумела построить себе дом и организовать свою жизнь так, чтобы это устраивало в первую очередь меня саму.
— И что же, в твоем доме не найдется места для кого-то другого, хотя бы на время?
— Как раз на время-то и не найдется. Комнаты в аренду, люди в аренду, жизни в аренду… Нет, спасибо, Кейн Ремингтон, сама я в аренду не сдаюсь.
— Тогда как насчет продажи? — вежливо спросил он.
— Что?!
— Я имею в виду замужество — своего рода покупка раз и навсегда, пока смерть не разлучит…
— Смерть или развод, что в наши дни гораздо более вероятно. И мы оба это прекрасно понимаем не так ли?
— А, так вот оно что. Все понятно. Твой бывший муж бросил тебя…
— А ты не отличаешься особой тактичностью, — холодно заметила Шелли.
— Так это правда?
— Что «правда»?
— Что твой бывший муж тебя бросил?
— Как комок грязи. Доволен?
— Нет. — Выражение лица Кейна, который не отрываясь глядел на напряженное, сердитое лицо Шелли, изменилось. Он перевел глаза на нежные изгибы ее тела, — тонкой скульптуры, требующей нежности и ласки.
— Нет, я вовсе не доволен, — повторил он.
— Пойду-ка я лучше разыщу Джо-Линн. Уверена, что скоро она явится сюда с квитанцией о возврате денег.
Сильная рука Кейна опустилась на запястье Шелли, удерживая ее.
— Но мне вовсе не нужна Джо-Линн. Мне нужна ты.
— Ну, меня тебе просто не потянуть, — резко отозвалась Шелли.
— Что ж, назови конкретную цену.
Бесстрастный тон Кейна и его совершенно невозмутимый вид в конце концов разозлили Шелли. Ее бывший муж тоже всегда отличался самонадеянностью и безграничной самоуверенностью. И он тоже часто нес всякую чушь.
— Мне нужна любовь, а не деньги, мистер Ремингтон.
На какую-то долю секунды на невозмутимом его лице отразилось волнение, но Ремингтон тут же скрыл его под прежней маской безупречной вежливости.
— Любовь — товар неуловимый, точнее, трудноуловимый, — ответил он.
— А, так вот оно что… Все понятно, — в тон Кейну ответила Шелли. — Ты любил женщину, а она тебя бросила.
— А ты не отличаешься особой тактичностью.
— Особой — нет. — Она многозначительно опустила глаза на его руку, все еще сжимавшую ее запястье. — Прости, но у меня много дел.
— У меня тоже, — бесстрастно ответил Кейн. — Видать, ты сильно обожглась на своем бывшем муже, а?
Разговаривая с Шелли, Кейн непрерывно поглаживал ее руку подушечкой большого пальца.
И это сочетание — жесткие, сильные пальцы и такие нежные прикосновения — быстро охладило ее гнев. Осталась только неутихающая душевная боль… Она тяжело вздохнула и хотела было отвести взгляд от его понимающих и бесконечно добрых глаз. Но гордость не позволила ей сделать этого.
— Мой бывший муж просто-напросто показал мне, чего стоили все мои мечты.
— Что, ты сильно разочарована?
— А ты? Я имею в виду твой брак…
— Пожалуй, да, можно сказать, что я разочарован. — Голос Кейна был спокойным, но глаза казались холодными, словно лед. — А можно сказать и то, что я был настолько несчастным и обезумевшим, что готов был пойти на убийство.
Глаза Шелли расширились. В это мгновение она отчетливо ощутила, что меньше всего на свете хотела бы оказаться жертвой необузданных страстей этого человека.
— И что же, неужели ты кого-то убил? — не смогла сдержать себя Шелли.
— Видишь ли, я был сумасшедшим по отношению к самому себе, а не к той женщине… Да она и не заслуживала, чтобы ради нее совершали убийство.
На языке Шелли так и вертелся другой вопрос, но на сей раз ей удалось себя сдержать. За вспышкой его холодной ярости, гнева она увидела рану — старую душевную рану, так напоминавшую ей ее собственную.
— Не заслуживала? Как и мой муж… — с неохотой признала Шелли. Она легонько прикоснулась к загоревшей руке Кейна: — Прости меня. Я не имела права тебя обо всем этом расспрашивать.
Он кисло улыбнулся.
— В конце концов, я бы даже хотел этого, — ответил он. — Я ведь обратил на тебя внимание с первой минуты, когда увидел в доме Джо-Линн.
— Неужели?
— И все это время наблюдал за тобой очень внимательно.
— Так же, как и сейчас?
Он улыбнулся, и Шелли задрожала всем телом. Он все еще поглаживал большим пальцем ее запястье — медленными, нежными, ласкающими прикосновениями.
— Да, так же, как и сейчас, — согласился он.
— Но почему? — с искренним удивлением спросила его Шелли. — Я ведь вовсе не секс-бомба, при виде которой мужчины останавливаются и глазеют ей вслед.
— Типа Джо-Линн? — рассмеялся Кейн.
— Да. Она ведь до смерти красива, великолепна.
— Скажи лучше, что до смерти скучна.
— Но…
— Когда я только увидел, как ты взяла этого огромного удава и держишь его на руках — ласково и нежно, точно котенка, — мне захотелось узнать о тебе побольше. Мне было интересно, где эта женщина, которая всю жизнь живет среди последних технических достижений и продуктов цивилизации, научилась так ловко обращаться со змеями, как, впрочем, и с одинокими, заброшенными детьми..
Шелли не знала, что ему ответить. Да даже если бы и знала, то не нашла бы в себе сил заговорить. Кейн все еще ласкал ее руку, и то, что она чувствовала, просто лишило ее голоса и дара речи.
Он широко улыбнулся и продолжил еще более нежным тоном:
— А потом ты так вот запросто села на мой мотоцикл — это в твоих-то шелках и модных дорогих туфлях! Да еще и держа в руках дрыгающегося удава в кружевной наволочке!
Медленные, гипнотические прикосновения его теплого большого пальца совершенно заворожили Шелли. Ее пульс забился сильнее под нежной кожей.
— Когда я вошел к тебе в дом, в твой одновременно цивилизованный и такой дикий дом, я понял, что просто должен узнать тебя поближе. Однако ты все еще не подпускала к себе.
— Кейн, я…
— Ты и сейчас меня к себе не подпускаешь. Что ж, я не настаиваю. Пожалуйста, веди себя как хочешь, только не пугайся — я совсем не хочу причинять тебе боль. Я просто хочу узнать тебя. — Он посмотрел своими большими серыми глазами прямо на нее. — Идет?
Он почувствовал, как напряглась Шелли после этих его слов. Впрочем, ей давно уже было неспокойно от ласкающих движений его руки, но она верила ему и нисколько не сомневалась в том, что он говорит правду. Меньше всего на свете он хотел причинить ей боль и страдание.
— Идет, — мягко ответила она наконец. Он поднял ее руку и прижал к своим губам нежные длинные пальцы, которые только что ласкал. Прикосновение его мягких губ, жестких усов к ее коже возбудили в теле Шелли каждый нерв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47