https://wodolei.ru/catalog/stoleshnicy-dlya-vannoj/iz-mramora/
— подумала Шелли со злостью на саму себя. — Нет, я должна прекратить все это, пока дело не зашло слишком далеко!»
— А ты попробуй отгадать, чем, по-твоему, я занимаюсь?
Шелли показалось, что в его голосе прозвучала какая-то враждебность, и она удивленно подняла на него глаза. Но Кейн был абсолютно спокоен.
— Не знаю, — честно призналась она. — Но, что бы ты ни делал, я готова поспорить, что ты делаешь это в сто раз лучше, чем другие.
Кейн искренне удивился:
— Почему ты так думаешь?
— Ты явно не принадлежишь к тому типу людей, которые что-либо делают наполовину, — ответила она. И добавила про себя: «Взять хотя бы простой поцелуй в губы…»
Еще до того как Кейн успел что-либо ей ответить, к ним подошел официант, неся вино.
Налив немного в бокал, Кейн молча отхлебнул, а затем, совершенно неожиданно — хотя и непринужденно — протянул бокал Шелли, предлагая и ей попробовать и оценить.
Сделав небольшой глоток, Шелли почувствовала на губах ароматное, чуть терпкое вино и только потом поняла, что всего несколько мгновений назад этого же стекла касались и губы Кейна. Когда она протянула ему бокал, руки ее чуть заметно дрожали.
И Кейн это увидел. От внимательного взгляда его светлых глаз не ускользало ни одно движение Шелли — даже едва заметное для нее самой изменение ритма дыхания. Взяв у нее бокал, он поднес его к губам и осушил одним махом до дна, как это делают обычно только мужчины.
Выпив, Кейн одобрительно кивнул официанту, все это время терпеливо ожидавшему рядом с их столиком.
Тот разлил вино по бокалам и удалился.
— Ты знаешь, а ведь во второй раз, — обратился Кейн к Шелли, — вино показалось мне даже вкуснее, чем вначале. Оно было теплее…
Шелли поняла, что он намекает на то, что краешко бокала касались ее губы, а вовсе не не тот факт, что шардонэ лучше пить не слишком охлажденным. Однако она едва ли могла упрекнуть Кейна в неделовом настроении не вспомнив при этом лишний раз и о своих собственных, не очень-то деловых мыслях.
К сожалению, слишком многое из того, что говорил Кейн, можно было понимать двояко: как исключительно в прямом смысле, так и улавливая в его словах скрытый подтекст, тонкие нюансы, игриво-чувственные намеки.
«А может быть, все дело просто во мне самой? — подумала Шелли. — Может, это просто я воспринимаю все не так, как следует? Наверное, я и впрямь слишком чувствительна…»
Кейн сделал глоток вина, посмотрел на Шелли и улыбнулся ей. Его улыбка была точно такой же, как и весь их разговор, — многозначительной и, как показалось Шелли, многообещающей.
Отхлебнув еще немного, Ремингтон устроился поудобнее. У него был вид человека, который твердо знает, чего он хочет, и, решив что-либо, твердо, до конца следует этому решению — каким бы ни оказался этот конец.
— Я геолог.
— Нефть? — уточнила Шелли.
— Практически все, кроме нее, — последовал ответ. Шелли чуть заметно кивнула, как будто эта последняя реплика Кейна совпала с какими-то собственными ее догадками и предположениями.
— И как же следует понимать твой кивок? — в свою очередь, не замедлил спросить ее Кейн.
— В большинстве своем геологи, которые занимаются нефтью, работают на большие компании. А ты слишком независим для того, чтобы работать на какую-нибудь корпорацию. — Она улыбнулась. — Если, конечно, ты сам не являешься ее президентом…
— Ну конечно, являюсь. Моя компания называется «Минеральные ресурсы». Изучение природных запасов минералов и горных пород, аэрокосмическая фотосъемка, полевые исследования и, разумеется, разработка конкретных проектов, всевозможные консультации и прочие программы, связанные с добычей полезных ископаемых и минеральных ресурсов. — Его серые глаза снова сузились. — И на что бы там ни намекала наша дорогая Джо-Линн, я вовсе не наемник, не «солдат удачи» и не какой-нибудь тайный правительственный агент.
На лице Шелли явно читалось удивление. Впрочем, она не была бы слишком уж потрясена, если бы узнала, что Кейн — «тайный правительственный агент», как он сам только что выразился. Умный, сообразительный, вполне уверенный в собственных силах и физически сильный, он мог бы выжить и без всякой компании, один, точно дикий волк…
— Все, что Джо-Линн успела мне сказать о тебе, это то, что хотя твой драндулет — так она выразилась — и ужасен, но о мужчине этого не скажешь.
Кейн улыбнулся с неохотой, но все же искренне. Кончики его рыжеватых усов чуть задрожали — освещенные пламенем свечей, они казались сейчас цвета расплавленного золота.
— Быть благодарной не в ее привычках, — ответил он.
— Ты так думаешь?
— Уверен. Напротив, быть настоящей сукой — это — удается временами просто блистательно.
— Честно говоря, от тебя я таких слов не ожидала. Огромные глаза Кейна сузились до узких, тонких серебряных щелочек.
— Ну почему же? — сухо возразил он. — Когда я вернулся к ним в дом сегодня, уже после нашей встречи то попросил у нее разрешения взять Билли, чтобы покатать его на мотоцикле. Знаешь, что она мне ответила? Что ей бы больше хотелось устроить небольшой пикник. Пикник для двоих — причем заранее предполагалось, что ни один из этих двоих не будет ее сыном.
— П-понимаю…
— Конечно, я мог бы что-нибудь придумать, но в то время просто не чувствовал в себе достаточно сил для словесного фехтования с этой дамой. Поэтому я просто напомнил ей о том, что Дейв Каммингс — мой сводный брати, если понадобится, я пойду прямо в суд и добьюсь, чтобы меня назначили опекуном Билли до того времени, пока Дейв не вернется из Европы.
— Так ты… — начала было Шелли, но Кейн, словно не замечая ее слов, все еще продолжал говорить — он словно выплевывал из себя слова, как будто они жгли ему язык.
— Кроме того, я заверил ее, что сумею оформить опекунство таким образом, чтобы создать ей как можно больше трудностей и лишить ее тех дармовых денежек, которыми, в частности, она оплачивает снимаемое жилье — тот самый здоровенный дом, который ты «золотишь»…
Улыбка Кейна стала такой же жестокой, как и металлический блеск его глаз.
— Она быстро поняла, что со мной шутки плохи, — медленно, растягивая слова, произнес Кейн. — Конечно, мне самому не очень-то хотелось бы таскаться по судам, но если я только увижу, что она хоть как-то обижает Билли, — я ни перед чем не остановлюсь. Как только судьи узнают обо всех ее делишках, она тут же проиграет дело, в этом можно нисколько не сомневаться. И она сама прекрасно знает это. Дейва вот только жаль…
Растерянная Шелли почувствовала себя совершенно сбитой с толку и одновременно напуганной еле сдерживаемой яростью Кейна, скрываемой за очаровательной, непринужденной улыбкой.
— Дейва? — переспросила она. — Дейва Каммингса? Так выходит, ты и в самом деле дядя Билли?
Глава 7
Кейн с изумлением посмотрел на Шелли.
— Ну разумеется, я его дядя. А почему бы… — И тут он понял. — Черт, ну, можно, конечно, предположить, что Билли всех подряд мужиков Джо-Линн зовет дядями…
— Почему бы и нет?
— Ну, в принципе… Но я — его настоящий дядя, хоть мы уже довольно долго с ним не виделись. Вот так-то. Я — настоящий дядя, а Дейв — настоящий дурак.
— Почему? Потому, что позволил Джо-Линн уйти?
— Потому, что считал, что у Джо-Линн сердце такое же мягкое, как и ее мозги…
— А ты знал Джо-Линн до того, как… ну…
— До того, как она стала женой Дейва? Шелли кивнула.
— Мы с Джо-Линн познакомились двенадцать лет назад, — ответил Кейн. — Мне было достаточно бросить на нее один взгляд, чтобы сказать Дейву: хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святогo, не женись на ней! Дешевые туфли никогда не сидят на ноге хорошо, а особенно если ими до тебя уже успело попользоваться столько народу…
Эти жесткие, резкие слова Кейна о женщине, которая испытывает к нему явное влечение, шокировали Шелли.
«Неужели Ремингтон так относится вообще ко всем женщинам? — подумала она. — „Хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святого, не женись…“ Выходит, он один из тех неуверенных в себе мужчин-мотыльков, которые если женятся, то только на девственницах из страха быть опозоренными перед возможными соперниками?»
— Что ты смотришь на меня с таким ужасом в глазах? — рассмеялся Кейн. — Если Джо-Линн чего и заслуживает на самом деле, так это только таких слов.
— И это все только потому, что она не была девственницей, когда выходила замуж за твоего брата?
— Господи, ну конечно, нет. Это потому, что после их женитьбы в ее постели, прости, побывало больше мужчин, чем в общественном туалете..
— Кейн!
— Прости, прости, Шелли. Хотя нет, не прости. Вернее, прости, но это правда. Джо-Линн — настоящая дубинноголовая…
Внезапно Ремингтон замолчал. Проведя рукой по мягким, выгоревшим на солнце волосам, он нетерпеливо дернул плечами.
— Ну как бы ты сама назвала женщину, — снова обратился он к Шелли, — которая подложила мне несколько часов в обществе ее сына в обмен на то же время в постели с ней? — И Кейн кисло улыбнулся.
На этот раз Шелли не смогла скрыть своего изумления. И отвращения. Она вспомнила, как умолял Билли мать не убивать его любимца, вспомнила его комнату — такую живую и яркую, вспомнила, как заботливо проверил он, хорошо ли сидит на голове у Шелли защитный шлем, вспомнила замечательную улыбку мальчика — теплую и искреннюю.
— Судя по твоим словам, — заговорила она наконец, — у Джо-Линн скорпионьи материнские инстинкты.
— Ну зачем же так оскорблять скорпионов? — возразил Кейн.
— Прости, — быстро сказала Шелли. — Я сказала, не подумав. В конце концов, я не имею никакого права осуждать эту женщину.
— А почему нет? За короткое время общения с Билли ты подарила ему больше тепла и нежности, чем Джо-Линн за весь последний год. Хотя, конечно, он-то, бедняга, ее любит…
— Ну конечно! — подхватила Шелли. — Она ведь все же его мать…
— Я бы мог ей простить всех бесчисленных ее мужчин, но не то, как она обращается с мальчиком. — Кейн горько улыбнулся. — Хотя чего это я о ней разговорил. Не люблю говорить о дураках. Я ведь и сам был женат на сучке вроде Джо-Линн. Если на ней не было мужика — любого, понимаешь, абсолютно любого, хоть вообще первого встречного, — она начинала чувствовать себя больной, а то и вовсе мертвой. Слава Богу, не успели мы детьми обзавестись, а то была бы у них «сладкая» жизнь…
Шелли нервно нахмурилась. Когда она заговорила, голос ее был чуть хрипловатым, но тихим, она почти перешла на шепот.
— Думаю, твоя жена была очень несчастной женщиной…
— Хотелось бы надеяться. Однако она, как и Джо-Линн, в конце концов умудрилась остаться с немалыми деньгами…
— Но Джо-Линн в итоге осталась с сыном…
— Да уж, его она заполучила. Ловко, ничего не скажешь. Подожди, через несколько лет он станет вполне самостоятельным и тогда-то быстро от нее уйдет. А она, разумеется, начнет тогда за ним бегать. Можешь мне поверить: станет гоняться повсюду, будто на нем свет клином сошелся.
Шелли снова подумала о Билли и с грустью покачала головой:
— Господи, как же его жалко… Ужасно жалко… Сильная рука Кейна легла на ее запястье.
— Нежная маленькая ласка… — прошептал он. — Не грусти так, не надо… Это все не твои заботы. Вот и пришлось мне оставить дела в Юконе — не вовремя конечно, ох как не вовремя, не так уж там все и ладилось… — и прилететь в Лос-Анджелес.
— Да, но Билли… — И Шелли беспомощно махнула рукой.
— Билли осталось потерпеть ее всего несколько месяцев. Дейв недавно познакомился с очаровательной француженкой. Они собираются вместе приехать в Америку в конце ноября, на праздники (В последний четверг ноября в Америке отмечается День благодарения — официальный праздник в честь первых колонистов Массачусетса.). И скоро у Билли будет настоящий дом — дом, где царят тепло и любовь. Ну а до этого я постараюсь бывать с ним как можно больше.
На глазах Шелли выступили слезы, когда она услышала эти слова Кейна — «дом, где царят тепло и любовь». Сам того не зная, он высказал вслух ее заветную мечту.
— Я очень рада, — сказала она. — Иначе я, ей богу, взяла бы да и выкрала Билли у Джо-Линн, пусть меня потом и посадили бы в тюрьму…
— Не бойся, я бы вытащил тебя оттуда, — засмеялся Кейн. — А потом посадил бы тебя на плечо и показал весь мир. Весь, весь мир…
Шелли словно окатили холодной водой.
— Нет уж, спасибо, — сухо сказала она. — Я мир уже повидала, хватит с меня.
— Весь мир? Ты хочешь сказать, что побывала в каждом его уголке?
— По крайней мере в каждом, где водятся змеи. Это уж точно.
— И тебе это не понравилось.
— Что не понравилось? Змеи? Вовсе нет, я нахожу их замечательными созданиями…
— Тогда что же тебе не понравилось?
— То, что у меня нигде не было настоящего дома. Эти слова Шелли произнесла очень мягко, но тем убедительнее они прозвучали.
— Ну что ты, целый мир был тогда твоим домом, — возразил ей Кейн. — Любое его место, любой уголок, ..
— То есть на самом деле ни один. — Тон голоса Щелли явно показывал, что на сегодня эта тема закрыта для обсуждения.
Возникло напряженное молчание.
Кейн чуть скрипнул зубами, и в воцарившейся тишине этот звук напомнил щелчок золотой ручки Шелли, Кейн хотел пуститься в яростную полемику по поводу того, что считать домом, а что нет, однако сумел вовремя сдержать себя. Одного взгляда на Шелли было достаточно, чтобы понять, что эта тема ей не слишком-то приятна. По крайней мере пока.
Он поднял бокал вина и, сделав большой глоток, насладился терпким, пьянящим ароматом.
— А как жили твои родители? Их брак оказался удачным?
— Странный вопрос, — почти все так же сухо ответила Шелли.
Кейн удивленно пожал плечами:
— Почему же?
— Они жили просто замечательно. Иначе и не выжили бы…
— Но почему?
— Мы постоянно переезжали, — со вздохом объяснила Шелли. — Мама затрачивала огромные силы, чтобы сделать домом каждое место, где мы останавливались — пусть даже на очень короткое время. И когда я стала достаточно взрослой, чтобы понять, что настоящего-то дома у нас как раз и нет, я с трудом сдерживала слезы, когда видела, как она старается сделать уютными все эти арендуемые комнаты, дома и номера…
— А что же она сама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— А ты попробуй отгадать, чем, по-твоему, я занимаюсь?
Шелли показалось, что в его голосе прозвучала какая-то враждебность, и она удивленно подняла на него глаза. Но Кейн был абсолютно спокоен.
— Не знаю, — честно призналась она. — Но, что бы ты ни делал, я готова поспорить, что ты делаешь это в сто раз лучше, чем другие.
Кейн искренне удивился:
— Почему ты так думаешь?
— Ты явно не принадлежишь к тому типу людей, которые что-либо делают наполовину, — ответила она. И добавила про себя: «Взять хотя бы простой поцелуй в губы…»
Еще до того как Кейн успел что-либо ей ответить, к ним подошел официант, неся вино.
Налив немного в бокал, Кейн молча отхлебнул, а затем, совершенно неожиданно — хотя и непринужденно — протянул бокал Шелли, предлагая и ей попробовать и оценить.
Сделав небольшой глоток, Шелли почувствовала на губах ароматное, чуть терпкое вино и только потом поняла, что всего несколько мгновений назад этого же стекла касались и губы Кейна. Когда она протянула ему бокал, руки ее чуть заметно дрожали.
И Кейн это увидел. От внимательного взгляда его светлых глаз не ускользало ни одно движение Шелли — даже едва заметное для нее самой изменение ритма дыхания. Взяв у нее бокал, он поднес его к губам и осушил одним махом до дна, как это делают обычно только мужчины.
Выпив, Кейн одобрительно кивнул официанту, все это время терпеливо ожидавшему рядом с их столиком.
Тот разлил вино по бокалам и удалился.
— Ты знаешь, а ведь во второй раз, — обратился Кейн к Шелли, — вино показалось мне даже вкуснее, чем вначале. Оно было теплее…
Шелли поняла, что он намекает на то, что краешко бокала касались ее губы, а вовсе не не тот факт, что шардонэ лучше пить не слишком охлажденным. Однако она едва ли могла упрекнуть Кейна в неделовом настроении не вспомнив при этом лишний раз и о своих собственных, не очень-то деловых мыслях.
К сожалению, слишком многое из того, что говорил Кейн, можно было понимать двояко: как исключительно в прямом смысле, так и улавливая в его словах скрытый подтекст, тонкие нюансы, игриво-чувственные намеки.
«А может быть, все дело просто во мне самой? — подумала Шелли. — Может, это просто я воспринимаю все не так, как следует? Наверное, я и впрямь слишком чувствительна…»
Кейн сделал глоток вина, посмотрел на Шелли и улыбнулся ей. Его улыбка была точно такой же, как и весь их разговор, — многозначительной и, как показалось Шелли, многообещающей.
Отхлебнув еще немного, Ремингтон устроился поудобнее. У него был вид человека, который твердо знает, чего он хочет, и, решив что-либо, твердо, до конца следует этому решению — каким бы ни оказался этот конец.
— Я геолог.
— Нефть? — уточнила Шелли.
— Практически все, кроме нее, — последовал ответ. Шелли чуть заметно кивнула, как будто эта последняя реплика Кейна совпала с какими-то собственными ее догадками и предположениями.
— И как же следует понимать твой кивок? — в свою очередь, не замедлил спросить ее Кейн.
— В большинстве своем геологи, которые занимаются нефтью, работают на большие компании. А ты слишком независим для того, чтобы работать на какую-нибудь корпорацию. — Она улыбнулась. — Если, конечно, ты сам не являешься ее президентом…
— Ну конечно, являюсь. Моя компания называется «Минеральные ресурсы». Изучение природных запасов минералов и горных пород, аэрокосмическая фотосъемка, полевые исследования и, разумеется, разработка конкретных проектов, всевозможные консультации и прочие программы, связанные с добычей полезных ископаемых и минеральных ресурсов. — Его серые глаза снова сузились. — И на что бы там ни намекала наша дорогая Джо-Линн, я вовсе не наемник, не «солдат удачи» и не какой-нибудь тайный правительственный агент.
На лице Шелли явно читалось удивление. Впрочем, она не была бы слишком уж потрясена, если бы узнала, что Кейн — «тайный правительственный агент», как он сам только что выразился. Умный, сообразительный, вполне уверенный в собственных силах и физически сильный, он мог бы выжить и без всякой компании, один, точно дикий волк…
— Все, что Джо-Линн успела мне сказать о тебе, это то, что хотя твой драндулет — так она выразилась — и ужасен, но о мужчине этого не скажешь.
Кейн улыбнулся с неохотой, но все же искренне. Кончики его рыжеватых усов чуть задрожали — освещенные пламенем свечей, они казались сейчас цвета расплавленного золота.
— Быть благодарной не в ее привычках, — ответил он.
— Ты так думаешь?
— Уверен. Напротив, быть настоящей сукой — это — удается временами просто блистательно.
— Честно говоря, от тебя я таких слов не ожидала. Огромные глаза Кейна сузились до узких, тонких серебряных щелочек.
— Ну почему же? — сухо возразил он. — Когда я вернулся к ним в дом сегодня, уже после нашей встречи то попросил у нее разрешения взять Билли, чтобы покатать его на мотоцикле. Знаешь, что она мне ответила? Что ей бы больше хотелось устроить небольшой пикник. Пикник для двоих — причем заранее предполагалось, что ни один из этих двоих не будет ее сыном.
— П-понимаю…
— Конечно, я мог бы что-нибудь придумать, но в то время просто не чувствовал в себе достаточно сил для словесного фехтования с этой дамой. Поэтому я просто напомнил ей о том, что Дейв Каммингс — мой сводный брати, если понадобится, я пойду прямо в суд и добьюсь, чтобы меня назначили опекуном Билли до того времени, пока Дейв не вернется из Европы.
— Так ты… — начала было Шелли, но Кейн, словно не замечая ее слов, все еще продолжал говорить — он словно выплевывал из себя слова, как будто они жгли ему язык.
— Кроме того, я заверил ее, что сумею оформить опекунство таким образом, чтобы создать ей как можно больше трудностей и лишить ее тех дармовых денежек, которыми, в частности, она оплачивает снимаемое жилье — тот самый здоровенный дом, который ты «золотишь»…
Улыбка Кейна стала такой же жестокой, как и металлический блеск его глаз.
— Она быстро поняла, что со мной шутки плохи, — медленно, растягивая слова, произнес Кейн. — Конечно, мне самому не очень-то хотелось бы таскаться по судам, но если я только увижу, что она хоть как-то обижает Билли, — я ни перед чем не остановлюсь. Как только судьи узнают обо всех ее делишках, она тут же проиграет дело, в этом можно нисколько не сомневаться. И она сама прекрасно знает это. Дейва вот только жаль…
Растерянная Шелли почувствовала себя совершенно сбитой с толку и одновременно напуганной еле сдерживаемой яростью Кейна, скрываемой за очаровательной, непринужденной улыбкой.
— Дейва? — переспросила она. — Дейва Каммингса? Так выходит, ты и в самом деле дядя Билли?
Глава 7
Кейн с изумлением посмотрел на Шелли.
— Ну разумеется, я его дядя. А почему бы… — И тут он понял. — Черт, ну, можно, конечно, предположить, что Билли всех подряд мужиков Джо-Линн зовет дядями…
— Почему бы и нет?
— Ну, в принципе… Но я — его настоящий дядя, хоть мы уже довольно долго с ним не виделись. Вот так-то. Я — настоящий дядя, а Дейв — настоящий дурак.
— Почему? Потому, что позволил Джо-Линн уйти?
— Потому, что считал, что у Джо-Линн сердце такое же мягкое, как и ее мозги…
— А ты знал Джо-Линн до того, как… ну…
— До того, как она стала женой Дейва? Шелли кивнула.
— Мы с Джо-Линн познакомились двенадцать лет назад, — ответил Кейн. — Мне было достаточно бросить на нее один взгляд, чтобы сказать Дейву: хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святогo, не женись на ней! Дешевые туфли никогда не сидят на ноге хорошо, а особенно если ими до тебя уже успело попользоваться столько народу…
Эти жесткие, резкие слова Кейна о женщине, которая испытывает к нему явное влечение, шокировали Шелли.
«Неужели Ремингтон так относится вообще ко всем женщинам? — подумала она. — „Хочешь с ней переспать — ради Бога, только, во имя всего святого, не женись…“ Выходит, он один из тех неуверенных в себе мужчин-мотыльков, которые если женятся, то только на девственницах из страха быть опозоренными перед возможными соперниками?»
— Что ты смотришь на меня с таким ужасом в глазах? — рассмеялся Кейн. — Если Джо-Линн чего и заслуживает на самом деле, так это только таких слов.
— И это все только потому, что она не была девственницей, когда выходила замуж за твоего брата?
— Господи, ну конечно, нет. Это потому, что после их женитьбы в ее постели, прости, побывало больше мужчин, чем в общественном туалете..
— Кейн!
— Прости, прости, Шелли. Хотя нет, не прости. Вернее, прости, но это правда. Джо-Линн — настоящая дубинноголовая…
Внезапно Ремингтон замолчал. Проведя рукой по мягким, выгоревшим на солнце волосам, он нетерпеливо дернул плечами.
— Ну как бы ты сама назвала женщину, — снова обратился он к Шелли, — которая подложила мне несколько часов в обществе ее сына в обмен на то же время в постели с ней? — И Кейн кисло улыбнулся.
На этот раз Шелли не смогла скрыть своего изумления. И отвращения. Она вспомнила, как умолял Билли мать не убивать его любимца, вспомнила его комнату — такую живую и яркую, вспомнила, как заботливо проверил он, хорошо ли сидит на голове у Шелли защитный шлем, вспомнила замечательную улыбку мальчика — теплую и искреннюю.
— Судя по твоим словам, — заговорила она наконец, — у Джо-Линн скорпионьи материнские инстинкты.
— Ну зачем же так оскорблять скорпионов? — возразил Кейн.
— Прости, — быстро сказала Шелли. — Я сказала, не подумав. В конце концов, я не имею никакого права осуждать эту женщину.
— А почему нет? За короткое время общения с Билли ты подарила ему больше тепла и нежности, чем Джо-Линн за весь последний год. Хотя, конечно, он-то, бедняга, ее любит…
— Ну конечно! — подхватила Шелли. — Она ведь все же его мать…
— Я бы мог ей простить всех бесчисленных ее мужчин, но не то, как она обращается с мальчиком. — Кейн горько улыбнулся. — Хотя чего это я о ней разговорил. Не люблю говорить о дураках. Я ведь и сам был женат на сучке вроде Джо-Линн. Если на ней не было мужика — любого, понимаешь, абсолютно любого, хоть вообще первого встречного, — она начинала чувствовать себя больной, а то и вовсе мертвой. Слава Богу, не успели мы детьми обзавестись, а то была бы у них «сладкая» жизнь…
Шелли нервно нахмурилась. Когда она заговорила, голос ее был чуть хрипловатым, но тихим, она почти перешла на шепот.
— Думаю, твоя жена была очень несчастной женщиной…
— Хотелось бы надеяться. Однако она, как и Джо-Линн, в конце концов умудрилась остаться с немалыми деньгами…
— Но Джо-Линн в итоге осталась с сыном…
— Да уж, его она заполучила. Ловко, ничего не скажешь. Подожди, через несколько лет он станет вполне самостоятельным и тогда-то быстро от нее уйдет. А она, разумеется, начнет тогда за ним бегать. Можешь мне поверить: станет гоняться повсюду, будто на нем свет клином сошелся.
Шелли снова подумала о Билли и с грустью покачала головой:
— Господи, как же его жалко… Ужасно жалко… Сильная рука Кейна легла на ее запястье.
— Нежная маленькая ласка… — прошептал он. — Не грусти так, не надо… Это все не твои заботы. Вот и пришлось мне оставить дела в Юконе — не вовремя конечно, ох как не вовремя, не так уж там все и ладилось… — и прилететь в Лос-Анджелес.
— Да, но Билли… — И Шелли беспомощно махнула рукой.
— Билли осталось потерпеть ее всего несколько месяцев. Дейв недавно познакомился с очаровательной француженкой. Они собираются вместе приехать в Америку в конце ноября, на праздники (В последний четверг ноября в Америке отмечается День благодарения — официальный праздник в честь первых колонистов Массачусетса.). И скоро у Билли будет настоящий дом — дом, где царят тепло и любовь. Ну а до этого я постараюсь бывать с ним как можно больше.
На глазах Шелли выступили слезы, когда она услышала эти слова Кейна — «дом, где царят тепло и любовь». Сам того не зная, он высказал вслух ее заветную мечту.
— Я очень рада, — сказала она. — Иначе я, ей богу, взяла бы да и выкрала Билли у Джо-Линн, пусть меня потом и посадили бы в тюрьму…
— Не бойся, я бы вытащил тебя оттуда, — засмеялся Кейн. — А потом посадил бы тебя на плечо и показал весь мир. Весь, весь мир…
Шелли словно окатили холодной водой.
— Нет уж, спасибо, — сухо сказала она. — Я мир уже повидала, хватит с меня.
— Весь мир? Ты хочешь сказать, что побывала в каждом его уголке?
— По крайней мере в каждом, где водятся змеи. Это уж точно.
— И тебе это не понравилось.
— Что не понравилось? Змеи? Вовсе нет, я нахожу их замечательными созданиями…
— Тогда что же тебе не понравилось?
— То, что у меня нигде не было настоящего дома. Эти слова Шелли произнесла очень мягко, но тем убедительнее они прозвучали.
— Ну что ты, целый мир был тогда твоим домом, — возразил ей Кейн. — Любое его место, любой уголок, ..
— То есть на самом деле ни один. — Тон голоса Щелли явно показывал, что на сегодня эта тема закрыта для обсуждения.
Возникло напряженное молчание.
Кейн чуть скрипнул зубами, и в воцарившейся тишине этот звук напомнил щелчок золотой ручки Шелли, Кейн хотел пуститься в яростную полемику по поводу того, что считать домом, а что нет, однако сумел вовремя сдержать себя. Одного взгляда на Шелли было достаточно, чтобы понять, что эта тема ей не слишком-то приятна. По крайней мере пока.
Он поднял бокал вина и, сделав большой глоток, насладился терпким, пьянящим ароматом.
— А как жили твои родители? Их брак оказался удачным?
— Странный вопрос, — почти все так же сухо ответила Шелли.
Кейн удивленно пожал плечами:
— Почему же?
— Они жили просто замечательно. Иначе и не выжили бы…
— Но почему?
— Мы постоянно переезжали, — со вздохом объяснила Шелли. — Мама затрачивала огромные силы, чтобы сделать домом каждое место, где мы останавливались — пусть даже на очень короткое время. И когда я стала достаточно взрослой, чтобы понять, что настоящего-то дома у нас как раз и нет, я с трудом сдерживала слезы, когда видела, как она старается сделать уютными все эти арендуемые комнаты, дома и номера…
— А что же она сама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47