— Пожар!— Вот видите! — воскликнула Клер, и в ее голосе послышались торжествующие нотки. — Я ведь говорила, что она и оранжерею подпалит!— Еще один пожар? — спросила Джудит, явно обрадованная такой перспективой. — О, Элли такая интересная!— Джудит, — усталым голосом сказала мать, — в пожарах нет ничего интересного. А ты. Клер, прекрасно знаешь, что это всего лишь тетя Корделия. Я уверена, что никакого пожара нет.Будто в доказательство правоты Элен с криком “Пожар!” в комнату вбежала Корделия. Она пересекла столовую и исчезла в дверях, ведущих в другую комнату.— Ну вот. — сказала Элен. — Это Корделия. Нет никакого пожара.Чарлз был склонен согласиться с Элен, однако вчерашнее происшествие было все еще свежо в памяти, и он почувствовал нервозность. Вытерев салфеткой рот, он поднялся.— Гм… Я, пожалуй, немного прогуляюсь, — на ходу сымпровизировал он. Ему не хотелось, чтобы кузины подумали, будто он устраивает жене проверку.— Но ты едва дотронулся до еды, — запротестовала Клер.— Я не очень голоден, — ответил Чарлз, мысленно прикидывая, как быстро может распространиться пожар в оранжерее. — Увижусь с вами здесь же днем. — Круто повернувшись, он быстро вышел из комнаты, а когда оказался вне поля зрения кузин, перешел на бег.Элли рыхлила землю вокруг цветущего куста, не уставая при этом восхищаться красотой оранжереи. Она слышала о подобных сооружениях, но никогда их не видела. Климат внутри оранжереи поддерживался достаточно теплым для того, чтобы выращивать растения круглый год. Здесь даже вызревали апельсины, для которых, насколько было известно Элли, требовался тропический климат. У нее слюнки потекли, когда она дотронулась до листьев апельсинового дерева. Пока что на нем нет плодов, но придут весна и лето — о, это будет изумительно!Она способна привыкнуть к роскоши, решила Элли, если это будет означать, что она сможет есть апельсины в течение всего лета.Элли ходила по оранжерее, рассматривая различные растения. Ей не терпелось приложить руки к некоторым кустам роз. Она и раньше любила возиться с ними в отцовском саду. Это, пожалуй, самая большая удача в ее поспешном замужестве — возможность заниматься садом и огородом в течение всего года.Элли опустилась на колени, пытаясь получше рассмотреть корневую систему одного из растений, когда услышала топот быстро приближающихся шагов. Подняв голову, она увидела, что в оранжерею буквально ворвался Чарлз. Правда, затем он резко замедлил скорость, явно не желая, чтобы она знала, что он бежал — Ах, это ты, — сухо сказала Элли — А ты ожидала кого-то другого? — Чарлз оглядел оранжерею, словно надеясь кого-то обнаружить.— Разумеется, нет. Просто я не думала, что ты будешь меня искать.— Почему ты так решила? — рассеянно спросил Чарлз, все еще продолжая оглядываться по сторонам — У вас плохо с памятью, милорд? — искренне удивилась Элли.Похоже, он ее не расслышал, и она громко окликнула его — Чарлз!Он обернулся.— Да?— Что ты ищешь!— Ничего.В этот момент в оранжерею ворвалась Корделия и закричала:— Пожар! Пожар, я вам говорю! Элли понаблюдала за тем, как ее новая двоюродная бабушка выскочила из оранжереи, и с укором проговорила:— Ты решил, что я подожгла оранжерею, признайся?— Разумеется, нет, — возразил Чарлз.— Ради Гос… — Элли оборвала себя, дабы не повторять имя Господа всуе. Поистине отца хватил бы удар, если бы он узнал, до чего испортился ее лексикон за те два дня, пока она живет в этой усадьбе. Брак оказывает дурное воздействие на ее характер. Это совершенно определенно.Чарлз потупился, внезапно испытав чувство стыда. Его двоюродная бабушка Корделия каждый день кричит “Пожар!”, сколько он себя помнит. Он должен больше доверять жене.— Тебе нравится сад? — пробормотал он.— Да. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я немного здесь поработаю?— Нисколько.Они стояли молча не менее тридцати секунд. Элли притопывала ногой. Чарлз барабанил пальцами по бедру. Затем Элли напомнила себе, что она от природы не кроткая овечка, и выпалила:— Ты все еще сердишься на меня? Чарлз поднял голову, явно удивившись тому, что она задает этот вопрос.— Это можно квалифицировать и так.— Я тоже на тебя сердита.— Этот факт не ускользнул от моего внимания. Сухой тон его реплик не на шутку рассердил Элли. Он словно насмехался над ее переживаниями.— Ты должен знать, — взорвалась она, — что я никогда не рисовала себе свой брак в виде засушенного, безжизненного контракта, как, очевидно, рисовал себе ты.Чарлз хмыкнул и сложил руки на груди.— Вероятно, ты не могла вообразить, что выйдешь за меня замуж.— Если это не самый эгоистичный…— Более того, — перебил ее Чарлз, — если наш брак безжизнен, как ты деликатно выразилась, то это из-за того, что ты сама предпочла не доводить его до логического завершения.Элли ахнула, возмущенная его грубостью — Сэр, вы достойны презрения!— Нет, просто я хочу тебя. Почему — я не знаю. Но я хочу тебя.— Похоть всегда делает мужчин такими ужасными? Чарлз пожал плечами:— Этого я не знаю. У меня никогда раньше не было проблем с тем, чтобы затащить женщину в постель. И я никогда не был женат на другой.Элли снова ахнула. Разумеется, она не знала всех тонкостей типичного светского брака, но была совершенно уверена в том, что мужья не должны обсуждать свои амурные дела в присутствии собственных жен.— Не желаю слушать подобные откровения, — отрезала Элли. — Я ухожу.Она сделала несколько шагов по направлению к двери, но внезапно повернулась и заявила:— Нет. Я хочу заняться оранжереей. Уходи ты.— Элли, могу я указать на то обстоятельство, что это мой дом?— Это теперь и мой дом. Я хочу работать в оранжерее. Ты этого не хочешь. Следовательно, тебе и уходить.— Элинор…— Мне весьма трудно в полной мере оценить удовольствие от общения с тобой, — процедила она. Чарлз покачал головой.— Прекрасно. Лезь по самые локти в грязь, если тебе так хочется. У меня найдутся более интересные дела, чем стоять здесь и спорить с тобой.— Как и у меня.— Прекрасно!Чарлз повернулся и направился к выходу. А Элли подумала, что они похожи на двух ссорящихся по пустякам детей. Но она была слишком сердита, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.Молодоженам удавалось в течение двух дней избегать общения друг с другом, и вполне вероятно, что это длилось бы и дольше, не разразись очередное несчастье.Элли завтракала, когда в малую столовую вошла Элен с гримасой отвращения на лице.— Что-то случилось, Элен? — спросила Элли, стараясь не замечать того, что кухня еще не функционирует и тосты на завтрак не подают.— Ты не знаешь, откуда взялся какой-то мерзкий запах в южном крыле? Я чуть не упала в обморок, когда там проходила.— Я ничего подобного не заметила. Я шла сюда по боковой лестнице и… — Внезапно у Элли упало сердце. Оранжерея! Господи, только бы не оранжерея! — Боже мой! — пробормотала она, вскакивая на ноги.Элли побежала через холл, Элен последовала за ней. Если что-то произошло в оранжерее, она даже не знает, что готова сделать. Оранжерея — единственное место в этом забытом Богом мавзолее, где Элли чувствовала себя как дома.Подбежав к оранжерее, Элли почувствовала отвратительный запах гниения.— Да что же это такое? — ахнула она.— Отвратительный запах, — подтвердила Элен. Элли вошла внутрь, и то, что она увидела, привело ее в отчаяние. Кусты роз — тех самых роз, которые она успела полюбить, — были мертвы, листья выглядели так, словно их опалили. Земля была усыпана лепестками, а от самих кустов исходило страшное зловоние. Элли зажала рукой нос.— Кто мог сделать такое? — Она повернулась к Элен и повторила:— Кто?Элен несколько секунд молча смотрела на нее, затем проговорила:— Элли, ты единственный человек, кто любит проводить время в оранжерее.— Но надеюсь, ты не думаешь не думаешь, что это сделала я?— Я не думаю, что ты это сделала с умыслом, — явно испытывая неловкость, ответила Элен. — Все видели, как тебе нравится заниматься садом и огородом. Может, ты положила что-то в почву. Или опрыскала их чем-то не тем — Я ничего подобного не делала! — твердо сказала Элли. — Я…— Боже милостивый! — В оранжерею вошел Чарлз, приложив к носу платок. — Откуда такой запах?— Мой розовый куст! — Элли едва не плакала. — Ты только посмотри, что с ним сделали!Чарлз принялся осматривать куст, но вдруг нечаянно вдохнул носом и закашлялся.— Дьявольщина! Элинор, как ты умудрилась погубить этот куст всего за два дня? Моей матери требовалось для этого по крайней мере год.— Я не делала ничего подобного! — воскликнула Элли. — Ничего подобного!На пороге оранжереи появилась Клер.— Кто-нибудь издох в оранжерее? — спросила она. Глаза Элли превратились в узенькие щелки.— Нет, но мой муж может умереть, если произнесет еще хоть одно унизительное слово обо мне.— Элли, — увещевающим тоном проговорил Чарлз. — Я не думаю, что ты это сделала с умыслом. Просто…— А-а! — завопила Элли, вскинув вверх руки. — Если я еще раз услышу эту фразу, я закричу!— Ты уже кричишь, — заметила Клер. У Элли появилось желание задушить стоящую перед ней девчонку.— Некоторые люди не очень хорошие садоводы и огородники, — продолжала разглагольствовать Клер. — В этом нет ничего плохого. Я сама не умею обращаться с растениями. Поэтому мы и нанимаем садовников.Элли перевела взгляд на Чарлза, на Элен и затем на Клер. На их лицах было написано нечто вроде сочувствия и сожаления, словно они встретились с существом приятным, но страшно неумелым.— Элли, — сказал Чарлз, — вероятно, нам нужно это обсудить.После двух дней молчания внезапная готовность Чарлза обсудить ее очевидную неудачу в оранжерее вывела Элли из себя.— Мне нечего обсуждать, — выдавила она. — Ни с кем из вас!И выбежала из оранжереи.Чарлз позволил Элли протомиться в своей комнате до вечера, затем решил, что все-таки надо пойти к ней и поговорить. Он еще никогда не видел ее расстроенной до такой степени, как в это утро. Конечно, он знал ее всего лишь чуть больше недели, но так или иначе не мог предположить, что эта энергичная и смелая женщина, на которой он женился, может быть до такой степени подавлена.За эти дни Чарлз успел несколько остыть после их последнего спора. Он понял, что Элли просто-напросто проверяла его. Она не привыкла к светским порядкам, потому и разразилась такой бранью. Она успокоится, когда привыкнет к своему замужеству.Чарлз постучал в дверь сначала тихонько, затем погромче, но ответа не услышал. Лишь на третий его стук послышалось нечто похожее на “Войдите!”, и он просунул внутрь голову.Элли сидела на кровати, закутавшись в одеяло, которое, должно быть, привезла из дома. Оно было весьма простеньким — белое с голубой вышивкой — и уж конечно, не могло отвечать претенциозным вкусам его предков.— Тебе что-то надо? — бесцветным голосом спросила Элли.Чарлз внимательно всмотрелся в ее лицо. Глаза ее были красными, а сама она, закутанная в громадное одеяло, казалась маленькой и юной. Элли что-то держала в левой руке.— Что это? — спросил он.Элли посмотрела на руку, словно забыла, что в ней что-то есть.— Ах, это? Это портрет моей матери.— Он очень дорог тебе, насколько я понимаю? Последовала долгая пауза, в течение которой Элли решала, стоит или не стоит делиться своими семейными воспоминаниями. Наконец сказала:— Она заказала два портрета, когда поняла, что умирает. Один для меня и один для Виктории. Она хотела, чтобы мы взяли их с собой, когда выйдем замуж.— Значит, ты никогда ее не забудешь?Элли внезапно повернула к нему удивленное лицо.— Она сказала точно такие слова. — Элли всхлипнула и не очень элегантно вытерла рукой нос. — Что я никогда ее не забуду.Элли обвела взглядом стены. Она так и не собралась снять эти ужасные портреты. Графини казались еще более импозантными и строгими по сравнению с матерью, лицо которой выражало доброту и ласку.— Я сожалею по поводу того, что произошло в оранжерее, — мягко сказал Чарлз.— Я тоже, — с горечью произнесла Элли. Чарлз, стараясь не замечать недовольства Элли, сел рядом с ней на кровать.— Я знаю, ты искренне любила эти цветы.— Их любил также кто-то еще.— Что ты имеешь в виду?— Я имею в виду, что кому-то не хочется видеть меня счастливой. Кто-то специально сводит на нет мои усилия почувствовать себя здесь как дома.— Элли, ты графиня Биллингтон. Это означает, что Уикомское аббатство — твой дом.— Пока еще нет. Мне предстоит этого добиться. Нужно сделать что-то такое, чтобы он хотя бы отчасти стал моим. Я пыталась стать полезной, отремонтировав духовку.Чарлз вздохнул.— Может быть, не стоит говорить о духовке.— Это не я не правильно установила лоток, — сказала Элли, сверкнув глазами. — Кто-то тайком сознательно перечеркнул мои усилия.Чарлз протяжно вздохнул и положил ладонь ей на руку.— Элли, никто но думает о тебе плохо. Ты не виновата, что действуешь не совсем умело, когда дело касается…— Неумело? Ну да, неумело! — Ее голос поднялся до крика, — Я вовсе не какая-то неумеха…И тут с ней произошла неприятность. Она хотела соскочить с кровати и по обыкновению гневно упереть руки в бока, но забыла, что Чарлз сидит на краешке одеяла. В результате Элли шлепнулась на пол. Она барахталась, пытаясь встать, запутавшись в своих юбках и одеяле, но, так и не сумев этого сделать, повторила:— Да, я вовсе не какая-то там неумеха! Чарлз, обеспокоенный ее падением, в то же время не смог удержаться от улыбки.— Элли, я совсем не имел в виду…— Ты должен знать, что я всегда была умехой?— Умехой?— Умелой и способной.— Умехой?— Я никогда не отлынивала от своих обязанностей. Все, за что я бралась, делалось должным образом.— И в этом заключается смысл слова “умеха”?— Я не употребляла этого слова.— Элли, боюсь, что…— А если и употребила, — сказала она, слегка покраснев, — то это лишь доказывает, насколько я расстроена. Неверно употребляю слова. Бр-р! Это на меня не похоже.— Элли, я знаю, что ты очень умная женщина. — Он помолчал, выжидательно глядя на нее, затем добавил:— Именно поэтому я на тебе женился.— Ты женился на мне потому, — отрезала Элли, — что тебе нужно было спасти свое состояние, и еще потому, что думал, будто я буду сквозь пальцы смотреть на твои любовные похождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35