Фаллон продолжала сыпать проклятьями. Щеки ее побледнели, а он благодушно улыбался, глядя, как она беснуется. Сунув простыню ей в руки, он негромко произнес:
— Веди себя прилично.
— Безмозглая скотина!
— По английским законам убийство — это преступление. Оно наказывается рабством. А я, миледи, твой господин. Ты всегда говорила, что тебя нельзя сломить. Я клянусь тебе, Фаллон, что ты либо смиришься, либо…
— Ты не сломал меня, Аларик! Тебе это никогда не удастся! И я никогда не склонюсь перед твоим ублюдочным нормандским герцогом!
Он улыбнулся ей любезной улыбкой, однако Фаллон услышала, как он скрипнул зубами, и пережила минуту триумфа. Он снова крепко сжал ее.
— Стало быть, битва только начинается? — шепотом произнес он.
Кажется, прошла жизнь, целая вечность, пока он прожигающим насквозь взглядом смотрел на нее, не выпуская из объятий. Наконец его руки разжались, и она упала на кровать. Он круто повернулся и вышел из шатра.
Фаллон взглянула на простыню, увидела на ней свидетельство своей потери — и слезы градом полились из ее глаз. Отец погиб, Англия разорена, она лишилась невинности и чести.
Фаллон уткнулась в подушку, содрогаясь от рыданий. Меньше чем за сутки она потеряла все, чем дорожила в жизни.
Она не заметила, как забылась спасительным благотворным сном.

Часть третья
Победители
Глава 15
В тот вечер Аларик не вернулся к себе. Он выяснил, куда отнесли Фальстафа, и отправился навестить старинного друга.
Фальстаф спал. Лекарь сказал, что остается только ждать и надеяться на лучшее. Сегодня было очень много раненых. Их до сих пор приносили с поля боя, где команды были заняты печальным делом — отделяли тех, кто еще дышал, от мертвых, рядом с которыми они лежали. Когда Аларик вышел из шатра лекаря, уже забрезжила заря. Он не прошел и десяти шагов, как его остановил рассыльный.
По его словам, герцог всю ночь провел на поле боя. Он разослал людей, чтобы те отыскали Эдит Сваннесхалс и привели к нему. Мертвых саксов раздели и сложили в одну кучу. Вильгельм хотел, чтобы Эдит помогла найти среди убитых тело Гарольда.
Эдит пришла. Аларик встретил ее и провел туда, где пляж смыкался с долиной. Там страшной горюй лежали уже окоченевшие трупы, голые и изуродованные.
Среди них был Гарольд.
Эдит тяжело опиралась на Аларика. Он боялся, что ее может вырвать. За свою жизнь Аларик прошел через многие битвы, но при виде стольких трупов даже ему стало не по себе.
— Эдит, — тихо сказал Аларик. — Позвольте мне увести вас отсюда. Я поговорю с Вильгельмом. Мы позовем кого-нибудь другого, чтобы опознать Гарольда.
— Нет! — Эдит выпрямилась, и хотя ее лицо оставалось мертвенно-бледным, она выдавила из себя улыбку. — Идут слухи, что он жив, что он может объявиться. Я должна знать… И если он мертв, я буду умолять похоронить его с почестями, как это обещает герцог.
Аларик понимающе кивнул. Но как найти Гарольда среди множества убитых? На некотором расстоянии за ними шел священник. Аларик с удивлением узнал в нем отца Дамьена, который так уверенно и загадочно говорил в ту ночь, когда на небе появилась комета.
Отец Дамьен шел среди мертвых, бормоча молитвы. Он поднял голову и встретился взглядом с Алариком, сдержанно и печально поклонился рыцарю и женщине. Они продолжили скорбный поиск.
— Кажется, это он, — очень тихо сказал Аларик.
— Не смотрите долго, ваша светлость, — предупредил священник. Но Эдит не могла оторвать взгляда от обезображенного обнаженного трупа. Из ее груди вырвался звук, не поддающийся описанию, и она бессильно повалилась на землю. Слезы беззвучно лились из ее глаз, когда она обнимала тело того, кто был мужчиной и королем, а стал…
— Эдит!.. Эдит! — Аларик наклонился к ней. Он поднял рыдающую вдову и знаком подозвал двух воинов. Безмолвно и сурово они завернули труп в пурпурное покрывало и отнесли подальше от горы мертвых тел.
Отец Дамьен снова поклонился и пошел следом за телом своего короля. Аларик увидел, как священник подошел к шатру Вильгельма. Грудь его стеснило волнение, ибо он понял, что Дамьен попросит разрешения сопровождать тело Гарольда к месту захоронения. Был ли священник сторонником или врагом норманнов?
Аларик вновь посмотрел на Эдит. Рыдания ее постепенно становились тише. Он простерла к нему руки.
— Гирт, Леофвин, Гарольд — все погибли… — прошептала она. — Тостиг вдали, а Вулфнот — пленник. — Она снова зарыдала, и Аларик обнял ее, произнося слова утешения. Внезапно она отпрянула и уставилась на него огромными голубыми глазами, которые до боли напоминали глаза ее дочери. Он обязан сообщить ей, что Фаллон у него. Ей будет больно, но это лучше, чем мучительная неизвестность.
— Все погибли, все ушли в одночасье! — твердила Эдит. — Аларик, я ничего не знаю о Галене и Аэлфине. Тэм цел и невредим, он в Бошеме. Но я ничего не знаю о судьбе других моих мальчиков… Вильгельм сказал, что он пощадит меня, если дети не встанут против него… Их он тоже пощадит… Но… — Она помолчала, и глаза ее вновь наполнились слезами. — Если они станут воевать против Вильгельма, пощады им не будет… Аларик, даже Фаллон неведомо где!
— Фаллон здесь…
Эдит изумленно посмотрела на него.
— Она сопровождала отца до самого начала битвы?
— Она сражалась.
Тревога и боль отразились на лице Эдит. Она закрыла глаза.
— Она жива… и не ранена?
— Она жива и здорова, — успокоил ее Аларик.
— Он не разрешит мне увидеть ее, — тихо произнесла Эдит. — В этом я уверена.
Аларик не стал разубеждать Эдит. Вильгельм мог проявить милость к Эдит, но не к ее дочери. Лишь со временем, если он убедится, что Фаллон смирилась с его владычеством, он позволит ей повидаться с матерью.
Эдит смотрела на Аларика так, словно пыталась найти в нем утешение.
— Она так любила отца! Так восхищалась им! Пожалуй, никто не занимал столько места в ее сердце… Она не перестанет бороться… Я прошу вас, Аларик… Вы друг герцога, но вы были также другом Гарольда… Он верил вам… Пожалуйста, в память о нем, защитите ее от нормандского проклятия, которое свалилось на всех нас…
— Эдит, — мягко перебил ее Аларик, чувствуя, как сжимается его сердце. — Она под моей опекой. Я расстался с ней считанные минуты тому назад. И я же — то проклятие, которое свалилось на нее. Вам трудно будет поверить, но началось все много лет назад…
Эдит внимательно посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляда, хотя и испытывал острое чувство горечи и раскаяния.
Сквозь слезы Эдит прошептала:
— К лучшему, что это были вы…
— Эдит, — проговорил он в смятении. Она коснулась дрожащим пальцем его губ и покачала головой.
— Аларик, неужели вы думаете, что я стану придавать слишком большое значение тому, что происходит между мужчиной и женщиной в то время, когда смерть разгуливает по стране? Разве я не знаю о непримиримой воинственности своей дочери? Должно быть, со временем горькие воспоминания потеряют остроту… Аларик, я прошу, умоляю вас об одном: сохраните ей жизнь.
Аларик не знал, что ответить Эдит. Она напряженно ждала ответа. Но он устал от войн и хотя бы в своем походном шатре должен спокойно отдохнуть. Дикая кошка в качестве пленницы этому не способствует.
Эдит коснулась его щеки.
— Аларик, — прошептала она, — я так много потеряла… Умоляю, заклинаю вас…
Он положил ладонь на ее руку, поцеловал, затем улыбнулся.
— Она моя пленница, Эдит. И останется ею, в этом я клянусь.
Эдит некоторое время молча смотрела на него, затем удовлетворенно вздохнула.
Аларик с грустью предался размышлениям об обещании, которое дал Эдит.
Наступило утро. Фаллон нехотя открыла глаза. Было уже светло. Она почувствовала приступ острой тоски. Лишь сон способен принести успокоение. День снова вернул к суровой действительности, напрочь вытеснив нежные грезы.
Все кончено. Битва проиграна. Отец погиб, по стране идут завоеватели.
Она повернулась на кровати, которая, по иронии судьбы, была красивой и удобной. Лучи солнца играли на стенах шатра. До Фаллон донеслись голоса. Мужчины говорили о гибели ее отца. Никто не мог опознать тех четырех норманнов, которые набросились на него. Кто-то шептал, что среди них был герцог, другой стал это отрицать. Возможно, последний, решающий удар нанес граф Аларик. Наверное, он заговорен, потому что всегда находится в гуще боя, но никогда не бывает ранен.
Фаллон вцепилась зубами в ткань платья. Неужто она принадлежала убийце отца?
Возле шатра послышались шаги. Фаллон повернула голову, но никто не вошел. Или о ней забыли? Похоже на то.
Фаллон выглянула из двери. Сторожей не было видно. Поодаль несколько человек что-то варили на костре.
Фаллон посмотрела направо. Там к шесту были привязаны лошади. Они взнузданы, но без седел. Фаллон затаила дыхание и огляделась. Если ей удастся подобраться к лошадям, у нее появится шанс для побега.
Она напомнила себе, что почти раздета. На ней было белое кружевное платье, к тому же, с горечью подумала она, изрядно изорванное…
Но какое это имеет значение, если ей, может быть, удастся совершить побег?
Она колебалась всего лишь мгновение, глядя на широкую спину мужчины, который забрасывал грязью костер. Он не мог видеть ее, а поскольку начал кому-то что-то кричать, то, стало быть, и не услышит.
Фаллон бесшумно выскользнула из шатра и побежала к лошадям. Она дышала с трудом, камни царапали босые ноги, но она не сбавляла скорости. Она была почти рядом с лошадьми, когда внезапно перед ней вырос мускулистый воин.
Фаллон вздрогнула и остановилась. Медленная, понимающая улыбка появилась на лице мужчины.
— Cherie! Твой ночной компаньон был не очень любезен с тобой? Но не суди обо всех нас столь строго!
Она выругалась и с брезгливым видом попыталась обойти воина. Но путь ей преградил другой мужчина — постарше и погрузнее. Глаза его плотоядно поблескивали, когда он смотрел на плохо прикрытую грудь Фаллон.
— Она будет моей, парень! — сказал мужчина более молодому сопернику. — Надо уважать титул и звание! — Он поклонился Фаллон и двинулся к ней. — Позвольте представиться, mademoiselle! — проговорил он, беря ее за руку. — Виконт Рольф де Лизье к твоим услугам, саксонская красотка… Ой! — Он, ругаясь, согнулся едва не до земли, потому что Фаллон лягнула его в пах.
— Она не понимает тебя, олух! — заорал молодой. С французского он перешел на восхитительно безобразный английский. Фаллон слишком поздно заметила, что он подошел к ней сзади. Он схватил ее в охапку и поцеловал. Фаллон до крови укусила его за губу. Мужчина выругался и яростно оттолкнул ее.
— Сука! — взревел он.
К этому моменту вокруг собралась кучка зевак, катавшихся от смеха при виде этой сцены. На минуту обретя свободу, Фаллон снова бросилась к лошадям. Могучие руки обвились вокруг ее талии — это третий человек схватил ее и потянул к себе.
— Она моя! — заявил виконт, однако молодой воин издал боевой клич и бросился вперед, размахивая ножом. Фаллон с изумлением наблюдала за обоими. Она почувствовала, что хватка третьего мужчины ослабла, поскольку он разразился смехом и стал подстрекать спутников.
— Посмотрим, возьмут верх возраст и сила или красота и молодость! — выкрикнул мужчина.
— Держи покрепче приз!
Завязалась нешуточная драка. Фаллон затаила дыхание. Когда державший ее мужчина стал подбадривать молодого, она выскользнула из его рук и бросилась к лошадям. Поскольку на месте драки стояли шум, гам и неразбериха, на сей раз ее никто не остановил.
Внезапно прозвучала громкая, резкая команда на французском языке, которая состояла всего из одного слова:
— Halte!
Даже на Фаллон, которая хотела было вскочить на одного из жеребцов, подействовала властность, с которой это было произнесено, и она обернулась.
Среди толпы появился Аларик. Его накидка была переброшена через плечо, руки упирались в бедра. Он с холодным презрением смотрел на мужчин.
— Вы тут, болваны, деретесь, а приз ваш убежал.
Фаллон замерла. Она думала, что он не видел ее, но тут же встретилась с его взглядом. Ироничная улыбка тронула его губы, когда он поклонился ей. Виконт заявил, что он заслужил эту девушку — роскошную розу, способную скрасить суровые будни. Аларик взглядом заставил его замолчать. Молодой воин тяжело дышал. Аларик подошел к нему и покачал головой.
— Глупцы! Удивительно, что саксы не одолели нас!.. Гарольд мертв, а его дочь вьет из вас веревки!
Толпа ахнула, и Фаллон почувствовала, как все взгляды дружно устремились на нее. Голос Аларика зазвучал еще громче, и толпа раздалась, давая ему дорогу.
— Она смеется над вами, пока вы из-за нее деретесь! Но должен вас предупредить, что девчонка моя. Большинство людей знают об этом, другие пусть узнают… Тронете ее — и будете иметь дело со мной… Она мечтает о том, чтобы пролилось как можно больше нормандской крови… Так не доставляйте ей такого удовольствия!
Фаллон сжалась, почувствовав жгучее презрение в этих словах. Но когда умолк чаровавший ее голос, она вспомнила, что рядом горячий конь.
— Нет! — сказала Фаллон. Ему не удастся так легко приручить ее. Она грациозно вскочила на спину жеребца и ударила пятками по бокам. Он встал на дыбы, толпа расступилась.
Но помчаться к лесу Фаллон не успела. Две сильные руки обвились вокруг ее талии и стащили с лошади. Аларик поднял девушку над собой. На мгновение их взгляды встретились. Затем он опустил Фаллон на себя, и пока она скользила по нему, разорванное платье задралось, обнажая ноги. Сняв накидку с плеч, Аларик набросил ее на Фаллон. Снова послышались крики из толпы. Аларик одними глазами улыбнулся Фаллон. Он отвел длинные волосы, открыв шею, и поцеловал в то место, где пульсировала голубоватая жилка. Фаллон яростно сопротивлялась, задыхаясь от бессилия. Потом ей показалось, что свет померк перед ее глазами. Аларик держал ее так крепко, что она не могла вздохнуть или пошевелить руками. Силы оставили Фаллон, и она почувствовала, что проваливается в бездну.
Аларик обнял ее. Голова у Фаллон кружилась, руки обмякли, она с трудом ловила ртом воздух.
— Помните, — сказал, обращаясь к толпе, Аларик, — она моя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55