Огонь – 1

OCR&SpellCheck Goton
«Неистовая принцесса»: АСТ; Москва; 2000
ISBN 5-237-04811-0
Оригинал: Shannon Drake, “Princess of Fire”
Перевод: Э. Г. Коновалов
Аннотация
Они встретились на поле боя — нормандский граф Аларик, сподвижник Вильгельма Завоевателя, и саксонская принцесса Фаллон, дерзнувшая взяться за оружие ради спасения родины. Они были врагами и стали любовниками, и любовь их была не менее яростной, чем бой, который они вели друг против друга.
Шеннон Дрейк
Неистовая принцесса
Пролог
Гастингс, октябрь 1066 года
— Нормандский герцог убит! Герцог Вильгельм мертв!
Весть передавали друг другу вначале шепотом, затем, в самый неподходящий момент, заговорили в полный голос. Строй рыцарей дрогнул, и началось беспорядочное отступление. Лошади то и дело оступались и проваливались в трясину. Несмотря на отчаянные людские вопли и лошадиное ржание, боевые порядки саксов не поколебались.
— Болваны! — Зычный голос Аларика перекрыл звон мечей и скрежет секир. — Вильгельм жив! Вон, смотрите! Он снял шлем, чтобы вы удостоверились в том, что он цел и невредим!
Слова Аларика несколько приглушили панику, однако ситуация оставалась критической. Проклятые англичане! Они представляли собой толпу — неорганизованную, но удивительно упрямую и стойкую. Вильгельм, предводитель норманнов, атаковал конницей. Гарольд и его войско конницей не располагали. Если силы Вильгельма и были малочисленней, они превосходили англичан в тактическом отношении. Норманны вооружены более современно, в то время как у многих саксов основным оружием были пращи да еще отчаянная решимость дать отпор завоевателям. Аларик понимал, что англичане, которые сражались за родину и своего короля Гарольда, скорее всего, не прекратят сопротивления, даже если останутся совсем безоружными.
Вильгельм объезжал войско верхом, Гарольд делал обход пешком. Аларик не представлял себе, как можно было при этом поддерживать боевой порядок.
Тем не менее англичане в этой битве при Гастингсе своих позиций не сдавали. Вильгельм попытался с помощью стрел и метательных снарядов расстроить и смешать ряды саксов, после чего рыцари на боевых лошадях должны были смять и растоптать противника, а пехотинцы — довершить начатое. Однако, несмотря на незаурядное военное искусство Вильгельма, из этого плана ничего не вышло. Конница двинулась вперед раньше времени, и нормандские стрелы поразили своих же воинов. Что касается саксов, то они, сдвинув щиты, создали непроходимую стену, и их урон был незначительным.
Оказавшись в гуще отступающих войск, Аларик остановился и вгляделся в боевые порядки саксов. Тысячи людей погибали. На смену им приходили новые. За независимость Англии платили горами трупов и морем крови. И хотя Аларик готов был без колебаний положить жизнь за Вильгельма, он искренне сожалел о том, что совершалось подобное кровопролитие. Гарольд Годвин был хорошим человеком и справедливым королем. Он умело воевал с викингами и проявлял милосердие к пленникам. Сейчас он снова сражался; сражался во главе плохо обученных и плохо вооруженных людей, сражался отчаянно, и Аларик был один из его врагов.
Среди нормандских знамен развевалась хоругвь епископа, и Аларик полагал, что это было самое мощное оружие на поле битвы. Ибо он знал Гарольда и понимал, какие чувства тот может испытывать, увидев, что сам Господь выступил против него.
— Божья воля, — процедил сквозь зубы Аларик и выхватил меч, поскольку на него надвигался сакс, размахивая боевым топором и издавая грозный клич. На Аларика обрушились страшные удары, однако он мастерски отразил их, и сраженный сакс упал в лужу крови.
— Аларик!
Он развернул свою лошадь. Его окликал Вильгельм. Герцог сидел в седле — высокий, напряженный, все еще без шлема, который он сбросил, чтобы убедить воинов в том, что он жив.
— Они идут. Англичане атакуют. Не дай рассыпаться нашим боевым порядкам и отбрось англичан, когда те подойдут.
Пожалуй, контратака саксов была их первой ошибкой, ибо они получили отпор. Отступление норманнов было приостановлено. Лошади прошлись по поверженным стонущим англичанам. Снова на поле воцарился хаос, но чаша весов стала теперь клониться в другую сторону.
— Боже мой! Гарольд мертв! Король саксов погиб!
Вначале это был шепот ужаса, который затем перерос в крик. На сей раз весть подтвердилась. В продолжительной кровавой схватке Гарольд был убит. Раздались победные крики. Похоже, никто из окружения Аларика толком не знал, как погиб Гарольд. Некоторые утверждали, что ему попала в глаз стрела, после чего его изрубили норманны. Так или иначе, но он был мертв.
И саксонская защитная стена, которую невозможно было разрушить никаким оружием, рассыпалась и разлетелась, словно осенние листья на ветру.
Аларик горько усмехнулся. Он любил Гарольда и восхищался им. Он не испытывал радости от победы, он ощущал только боль. Он знал, что смерть короля — только начало. Эта изобильная страна, столь богатая лесами и пажитями, окажется во власти мародерствующих войск Вильгельма. Вильгельм не одобрял насилие и убийства. Но он обещал богатства тем, кто отправится с ним, а богатства добываются грабежом! Подобно саксонскому королю, страна будет истекать кровью и стонать.
— Аларик! Граф Аларик!
Фальстаф из Булони, закованный в латы, на боевом коне направлялся по усеянному трупами полю к Аларику.
— Большая группа саксонских свиней бежала оврагом, и мы стали их преследовать. Лошади спотыкались и падали, саксы набросились на наших людей и стали их убивать… Они и сейчас продолжают отчаянно сопротивляться. Во главе их отряда кто-то, кто не признает ни плена, ни отступления.
Аларик развернул лошадь и легким галопом направил ее к оврагу. Чтобы не повторять ошибки, которая погубила его соратников, он слез с коня и, обнажив меч, двинулся вниз пешком.
Норманны и их союзники-бретонцы численно превосходили саксов и вынудили последних обратиться в бегство и запросить пощады.
Аларик с тяжелым вздохом вынул свой меч из тела поверженного им врага. Огромный, похожий на медведя Фальстаф вновь оказался за его спиной и окликнул Аларика.
— Мой господин, ты видишь людей возле дуба? Там наши окружили сакса, но он такой хороший фехтовальщик, что к нему не могут приблизиться. Ему предложили сдаться, но этот глупец наотрез отказался… Прямо какой-то неистовый, дерется под стать викингам. Мой господин…
Аларик не стал ждать дальнейших рассуждений Фальстафа и двинулся наверх. Подъем был для него делом непростым, потому что с головы до ног он был закован в тяжелую броню, и лишь серые глаза виднелись в прорези шлема.
Выбравшись из оврага, он взобрался на лошадь и направил ее к дубу.
На этом воине, как и на многих других саксах, были кожаные доспехи, лицо закрыто маской. Аларика неприятно поразило то, что с десяток одетых в броню и хорошо вооруженных норманнов в нерешительности толпились вокруг одного сакса.
Нужно сказать, что позицию защищающийся сакс выбрал весьма удачную, а за то время, пока он демонстрировал свое искусство владения мечом и отвагу, его люди успели скрыться в лесу.
Аларик увидел, как один из его людей выступил вперед. Сакс незамедлительно продемонстрировал свое мастерство. Аларик сжал губы.
— Отойдите! — решительно скомандовал он. — Я беру его на себя.
Возможно, что это было несправедливо, потому что сакс наверняка устал; впрочем, за время этой долгой и кровопролитной битвы устали все. К тому же Аларик не имел цели убивать противника, потому что его покорила и восхитила отвага воина. Он намерен был взять сакса в плен. Он не хотел, чтобы на его глазах гибли или получали увечья его люди.
Аларик восседал на коне. У сакса не было коня, но он был готов к нападению. Когда Аларик нанес первый удар, воин отбил его своим мечом.
Однако Аларик был сильнее, к тому же он наносил удары сверху. Меч сакса сверкнул в воздухе, как комета со светящимся хвостом — недоброе предзнаменование для воина. Мощный удар бросил сакса на землю, и он упал на спину. Он не стал подниматься — тяжело дыша, он ждал последнего смертельного удара.
Аларик подъехал к поверженному врагу. Боевой конь остановился над лежащим саксом.
Аларик нагнулся и приставил окровавленный меч к горлу воина.
— Сдавайся, и ты будешь жить, — негромко сказал он.
На это предложение не последовало никакого ответа. Несмотря на тяжелые доспехи, Аларик довольно элегантно спешился и потянулся к маске, которая скрывала лицо сакса.
— Не смей меня трогать!
Аларик вздрогнул. Он ошеломленно смотрел на воина. Слова были английские, а голос — нежный, мелодичный, звонкий.
Это был не мужчина!
Мгновенно пришла догадка, кто эта женщина. Безоружная и поверженная, она продолжала отчаянно сопротивляться, пытаясь голыми руками оттолкнуть его.
Он тоже не на шутку рассердился, пытаясь преодолеть ее сопротивление. Она была сильной, но, естественно, не могла соперничать с ним на равных.
Он нашел узел на затылке и рывком сдернул маску.
На какое-то время женщина прекратила борьбу и попыталась встать.
Мрачно улыбаясь, Аларик наступил ногой на выбившуюся черную как смоль прядь волос. Ей не оставалось ничего иного, кроме как лежать и смотреть ему в глаза.
Он заговорил с ней по-английски, его слова звучали колко и язвительно, ибо перед ним был враг; это она много раз доказывала ему еще до нынешней битвы.
— Перестать, Фаллон! Ты проиграла.
— Нет! Никогда! — произнесла она задыхаясь. — Никогда!
Она изо всех сил рванулась и выдернула волосы из-под его ступни. Ее глаза метали молнии, и он понял, что она хочет убежать в лес, как это уже сделали ее соратники. Она впилась зубами ему в ногу там, где тело не было защищено доспехами. Ахнув от боли и выругавшись, Аларик на какое-то мгновение отпустил ее. Она бросилась было бежать, но Аларик успел схватить ее за волосы, притянул к себе и прижал к холодным стальным латам.
— Проклятая саксонская ведьма! Ты проиграла! Сдавайся!
— Ублюдку и рабу ублюдка? — От боли ее глаза наполнились слезами, однако мужество ее не покинуло. — Вильгельм никогда не завладеет Англией!
Даже в этот момент, измазанная грязью и кровью, она была удивительно красивой. Голубые глаза цветом напоминали лазурное небо в стране ее предков-викингов, волосы были блестящие и черные как смоль. Лицо формой походило на сердечко, при взгляде на губы вспоминалось крепкое красное вино. Кожа ее была белоснежной, а щеки алели, словно лепестки розы. Она была феей или, если уж смертной женщиной, то никак не ниже принцессы.
Она и была принцессой — пусть не по рождению, а по воле английского народа. Дочь Гарольда Годвина, рожденная им в браке с датской женщиной, она отличалась чувством собственного достоинства и беззаветной любовью к Англии.
И она была красавицей, очаровательным и совершенным созданием. Для Аларика это было столь же очевидно, как и то, что трава зеленого цвета, а море — синего.
Они были врагами с того момента, как он впервые, еще ребенком, встретил ее, и сейчас он отдавал себе отчет, что ее необходимо усмирить, если Вильгельм собирается стать королем Англии. Фаллон была дочерью Гарольда и должна быть непременно укрощена.
Аларик отпустил ее, затем снял с себя шлем и провел пальцами по волосам.
— Фаллон, ты проиграла! Ты моя пленница…
Он скрипнул зубами, поскольку в этот момент.
Фаллон плюнула ему в лицо.
Вытерев лицо рукой в рукавице, он схватил ее за запястье и резко притянул к себе. Девушка с вызовом смотрела на него голубыми, широко раскрытыми глазами.
— Ты проиграла! Англия повержена!
Она откинула назад голову и дерзко сверкнула глазами.
— Англия, сэр? Проиграна только одна битва, а Англия — большая страна! Страна моего отца!
— Твой отец мертв!
Она внезапно поникла и, казалось, была близка к тому, чтобы упасть в обморок. Он протянул руку, чтобы поддержать ее. Она в ярости выдернула свою руку.
— Нет! — хрипло возразила она. — Мой отец жив! Он не может быть мертвым!
— Фаллон, я говорю правду. Гарольд погиб.
— Нет! — Она умоляюще уставилась на него. Он понял, что ей хотелось, чтобы он солгал и сказал, что Гарольд жив. — Пожалуйста, ради всего святого, Аларик…
Аларик продолжал молча и сурово смотреть на нее. Ему очень хотелось поддержать девушку, ибо он любил ее отца. Ему не хотелось быть жестоким, хотя для Фаллон жестокость в этот момент могла оказаться величайшей добротой. Он был слишком занят, чтобы заниматься ею, но все же заниматься пленницей было необходимо.
Если она будет продолжать сопротивляться, ей тоже суждено в скором времени умереть. Ей повезло, что она не лежит сейчас среди мертвых, после того как приняла дурацкое решение пожертвовать собой ради спасения своих людей.
«Ее необходимо сломить, — устало подумал Аларик. — Ее нужно сокрушить, чтобы она не смогла больше подняться — только это может спасти ей жизнь».
— Англия не разбита! — выкрикнула Фаллон. — Наверняка живы мои братья! Жив Эдгар Ателинг, и англичане пойдут за ним! Вильгельму никогда — слышишь? — никогда не быть королем!
— Отведите… гм… принцессу в лагерь, — резко прервал ее Аларик, обращаясь к своим людям. — Посадите под стражу, пока мы не решим, что с ней делать.
Двое облаченных в латы рыцарей шагнули к Фаллон и взяли ее под руки. Хорошо, что они были защищены латами: она вырывалась, стучала кулаками и пинала их ногами. Отчаяние слышалось в ее голосе, когда она вновь заговорила.
— Ублюдок не будет королем! Старейшины витенагемота соберутся, чтобы избрать короля Англии! Королем становятся по закону! Совет старейшин сделал королем моего отца, и мой отец…
— Уведите ее отсюда! — скомандовал Аларик. Он отвернулся и сжал зубы, благодаря Бога за то, что мало кто из бретонских всадников понимает английскую речь. Им не понравилось бы слово «ублюдок» применительно к Вильгельму, хотя это и было сущей правдой. Для тех, кто любил его, он был герцогом Вильгельмом.
Аларик вернулся снова на поле битвы. Саксов не было видно — оставшиеся в живых бежали. Спускалась ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55