Он был известен как покровитель женщин и детей. Она помнила удивительные истории, передаваемые из поколения в поколение, от матери — к ребенку, о самом величественном из всего небесного воинства. Ее мать рассказывала ей, что Габриэль всегда наблюдает за ней. Он был ее особым архангелом, и его надлежало звать на помощь в глухую ночь, когда кошмары преследуют во сне. Архангел был защитником невинных и карателем зла.Джоанна покачала головой. Она была чересчур романтична, вот и все. В имени ее мужа нет ничего символического. Вероятно, его мать находилась в мечтательном настроении, когда он родился. А может быть, его назвали в честь какого-то родственника.Это бессонница прошлой ночи виновата в том, что ею овладели столь сумасбродные мысли. Но ведь именно этой бессонной ночью она молила о чуде, а несколько минут назад она попросила о знаке, который позволил бы ей понять, что все будет хорошо.Джоанна как-то видела изображение архангела Габриеля, сделанное древесным углем. Она до сих пор помнила каждую деталь рисунка. Архангел был представлен в образе рослого воина с блистающим мечом в руке. За спиной его были крылья.У мужчины, стоящего рядом с ней, крыльев не было, но он действительно был рослым воином с мечом на боку.И его звали так же, как архангела. Неужели Господь услышал ее молитвы и дал ей ответ? Глава 5 Матушка должна была назвать его Люцифером.К такому заключению Джоанна пришла уже к концу дня. Впрочем, подошло бы и Варвар, и Дикарь. Его высокомерие и властность были поистине дьявольскими, и он понятия не имел о хороших манерах.Он совершенно не понимает, что драться в день своей свадьбы, по меньшей мере, невежливо.О, начал Габриэль довольно неплохо. Как только отец Мак-Кечни благословил их и закончил церемонию, новый супруг повернул ее к себе лицом и набросил на се правое плечо красивый многоцветный плед, под стать его собственному, а на левое — другой плед, иной расцветки. Первый, как объяснил он ей, был символом принадлежности к клану Мак-Бейна; второй — Маклорина. Он дождался ее понимающего кивка, после чего привлек к себе и поцеловал так, что у нее захватило дух.Губы Мак-Бейна были жесткими и горячими, страстный поцелуй воспламенил ее, она подумала было отстраниться, но у нее уже не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.Смех за спиной наконец заставил Габриэля оторваться от нее. Увидев ошеломленное выражение на лице своей супруги, он удовлетворенно кивнул и вновь повернулся к священнику.Ей же не удалось быстро прийти в себя. Она стояла поникшая рядом с мужем.Отец Мак-Кечни поспешил обогнуть алтарь, чтобы поздравить молодоженов.— Это была прекрасная церемония. Но в какую-то минуту я подумал было, что нам не суждено ее закончить. — Священник едва сдерживал смех.Джоанна улыбнулась ему в ответ.— Я никогда не сомневалась в ее завершении. Если я приняла решение что-то сделать, я довожу это до конца. — Она почувствовала, что Алекс, топтавшийся рядом, дергает се за полы, и улыбнулась малышу.Мужчины не обратили внимания на ее хвастливое заявление. Мак-Кечни отвел Алекса подальше от подола Джоанны и поставил его слева от отца.— Не пора ли вам начать принимать поздравления? — предложил он. — Весь клан хочет высказать вам свои добрые пожелания.Габриэль продолжал смотреть на свою невесту. Казалось, он хочет сказать ей что-то, но не находит нужных слов.— Вы хотите мне что-то сказать, Габриэль?— Не называйте меня так. Я не люблю это имя.— Но это прекрасное имя.Он недовольно заворчал. Она постаралась не обратить внимания на этот варварский звук.— Вы должны гордиться, что носите это великое имя.Он снова заворчал. Она отступилась.— Как я должна называть вас? — спросила она как можно любезнее.— Лаэрд, — предложил он.Видно было, что он сказал это серьезно. Но она не могла согласиться с этим предложением. Зачем мужу и жене такие официальные обращения? Она решила все же не выказывать прямого неповиновения и тихо спросила:— А наедине? Наедине я могу называть вас Габриэлем?— Нет.— Тогда как же?..— Если я разрешу вам обратиться ко мне, называйте меня… зовите меня Мак-Бейн. Да, именно так.— Если вы разрешите мне обратиться к вам? Понимаете ли вы, сколь высокомерно говорите со мной?Он пожал плечами:— Нет, но с вашей стороны любезно признать, что я высокомерен.— Отнюдь нет.— Он не стал обсуждать эту тему.— Вы поступили правильно, подозвав сюда мальчика. Его тон был довольно грубым, а она все еще пыталась понять нелепое предложение называть его Мак-Бейном и потому не сразу сообразила, что он благодарит ее.Она не знала, как на это отвечать, и, кивнув, заметила:— Его надо было бы хорошенько помыть перед этой церемонией.Мак-Бейн сдержал улыбку. Следовало бы одернуть ее после такого выговора, но, видит Бог, он был рад увидеть, что у нее доброе сердце, и спустил ей дерзость.— Я учту это, когда буду венчаться в следующий раз. Она не оставила без внимания эту шпильку.— Вы любите, чтобы последнее слово было за вами, не так ли, милорд?— Люблю, — усмехнулся он.Алекс, как подметил его отец, смотрел на Джоанну, и лицо его выражало полный восторг. Мак-Кечни отвел его в сторону, чтобы он не вертелся под ногами у поздравляющих, но малыш снова протиснулся поближе к Джоанне.Итак, его невеста покорила его сына в несколько минут. Сколько же времени потребуется ему, чтобы завоевать ее сердце? Глупый вопрос. Какое ему дело до ее чувств к нему? Брак закрепил за ним эту землю. Вот и все. Только это имеет значение.Солдаты из обоих кланов один за другим выступали вперед, чтобы представиться Джоанне и принести поздравления своему лаэрду. За ними следовали женщины. Одна юная рыжеволосая девушка, назвавшаяся Лилой, из маклоринского клана, вручила Джоанне красивый букет пурпурных и белых цветов. Новобрачная поблагодарила дарительницу и хотела было присоединить ее букет к тем цветам, которые сжимала в другой руке, но, взглянув на них, увидела, что ее букет, подаренный отцом Мак-Кечни, весь осыпался. Она прыснула: неужели она во все время венчания держала в руке пучок голых стеблей?Наконец представления завершились. Женщины принялись проворно сновать по двору, разнося подносы с едой по столам, за которыми собирались мужчины. Габриэль углубился в разговор с двумя маклоринскими солдатами.Джоанна повернулась к Колуму и Киту.— Там, на нижнем лугу, пасется шестерка лошадей, — начала она.— Одна лошадка пусть будет моей! — выпалил Алекс, вертевшийся рядом.Мак-Бейн услышал возглас сына и обернулся посмотреть на Джоанну.— Твоей будет та, какую ты оседлаешь, — ответил он мальчику.Джоанна не обратила внимания на это замечание мужа и продолжала разговор с солдатами:— Это мой свадебный подарок супругу… и Алексу, — поспешно прибавила она. — Не отправите ли вы кого-нибудь привести их?Солдаты, поклонившись, удалились, чтобы присмотреть за выполнением приказания. Алекс подергал Джоанну за фату.— А тебе папа сделал подарок? На вопрос ответил его отец:— Нет, Алекс, не сделал. Она возразила.— Да, Алекс, сделал.— Что же он тебе дал? — спросил малыш. Мак-Бейну тоже любопытно было узнать, что же он ей такое подарил. Она улыбалась Алексу.— Он дал мне сына.Это заявление застигло Мак-Бейна врасплох. А мальчик не совсем понял, что она имеет в виду.— Но я папин сын, — заявил он и указал на отца, чтобы не было никаких недоразумений.— Разумеется, — согласилась Джоанна. Мальчик улыбнулся:— А сын лучше шестерки лошадей?— Конечно.— И даже лучше сотни?— Да.Уверившись в своей важности, Алекс гордо посмотрел вокруг.— Сколько же тебе лет? — спросила Джоанна. Малыш открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. По его озадаченному виду Джоанна поняла, что он не знает этого. Она повернулась к мужу. Тот пожал плечами, по-видимому, тоже не знал. Это ужаснуло ее:— Вы не знаете возраста вашего сына?— Он молод, — ответил Мак-Бейн.Алекс тут же кивнул в знак согласия.— Я молод, — повторил он. — Папа, можно я пойду посмотреть лошадок?Габриэль кивнул, и его сын, выпустив фату Джоанны из рук, ринулся догонять Колума и Кита. Отец Мак-Кечни наблюдал всю эту сцену.— Она покорила мальчишку, не так ли? — заметил он лаэрду, глядя, как Алекс бежит по двору.— Она его подкупила.— Верно, — согласилась Джоанна.— Мужчину не так легко покорить, — заметил Мак-Бейн.— Я не собираюсь покорять никаких мужчин, милорд. Пожалуйста, извините меня. Я бы хотела поговорить с братом.Это было замечательное отступление, однако оно полностью провалилось, — Габриэль схватил ее за руку и притянул к себе.Николас сам должен был подойти к ней. Его окружили женщины, конечно же покоренные его красотой и обаянием, и Джоанне пришлось долго ждать, пока он заметил ее знаки и освободился от поклонниц.Сначала Николас обратился к Мак-Бейну:— Я пришлю сюда людей на месяц-другой, чтобы помочь в восстановительных работах.Мак-Бейн покачал головой:— Вы не пришлете сюда никого. Я убью любого в ту же минуту, как он ступит ногой на эту землю.— Вы упрямец, Мак-Бейн.— Какова была пеня, какую вы заплатили вашему королю?— Какая пеня? — спросила Джоанна.Они не обратили внимания на ее вопрос. Брат назвал Мак-Бейну сумму. Габриэль заявил, что он возместит издержки.Джоанна наконец сообразила, о чем идет речь, и повернулась к брату:— Не хочешь ли ты сказать, что наш король заставил тебя уплатить пеню? За что, Николас?— За то, что не он выбрал тебе мужа. Он согласился с моим выбором… за деньги.— А если бы я согласилась с его выбором?— С Уилльямсом?Она кивнула.— Тогда, конечно, пени бы не было.— Так ты солгал мне. Ты сказал, что у тебя нет денег, чтобы одолжить мне на уплату штрафа Джону. Я могла бы оставаться свободной еще хотя бы год.Николас вздохнул.— Я солгал, — признался он. — Ты пыталась избежать неизбежного, а я заботился о твоей жизни. Проклятье! Ведь ты была в Лондоне узницей. Я не мог быть уверен в твоей безопасности, и я боялся, что Джон отдаст Маклоринскую землю кому-нибудь еще.Она знала, что брат прав. Еще она знала, что он любит ее и заботится о ней.— Я прощаю тебе этот обман, Николас.— Уезжайте, барон. Сейчас же. И не возвращайтесь. Вы выполнили свой долг. Теперь я несу ответственность за Джоанну.Джоанна была потрясена грубостью мужа:— Сейчас же? — вырвалось у нее. — Вы хотите, чтобы он уехал сейчас же?— Сейчас же, — повторил ее супруг.— Мой брат…— Он вам не брат.Она была так оскорблена, что готова была закричать. Однако он не обращал на нее никакого внимания. Он в упор смотрел на Николаса.— Я должен был это понять, — говорил он ему. — Вы с Джоанной не похожи на брата и сестру. А когда она назвала священнику свое полное имя, я узнал, что вы не родня друг другу. Ваши чувства к ней…Николас не дал ему закончить.— Вы чрезвычайно проницательны. Но Джоанну не должны касаться никакие подозрения, милорд. Прекратите это.— Милорд…— Оставь нас, Джоанна. Этот разговор не для твоих ушей.Его тон не допускал возражений. Она начала обрывать лепестки цветов из свежего букета, глядя на мужчин, угрюмо уставившихся друг на друга, и никак не могла решить, уйти ей или остаться. Отец Мак-Кечни слышал, однако, достаточно, чтобы сообразить, что в воздухе запахло ссорой. Он схватил Джоанну за руку и заговорил с воодушевлением:— Вы заденете чувства здешних женщин, если не попробуете хотя бы несколько особых блюд. Пойдемте. Они очень расстроятся, если не услышат хотя бы крошечную похвалу от своей новой госпожи. Вы помните, как сказать «спасибо» по-гэльски?И священник утащил Джоанну подальше от обоих мужчин. Оглядываясь на них, она пыталась увидеть, что же происходит. Николас выглядел рассвирепевшим. Так же, как и Мак-Бейн. Ее супруг все время говорил. Николас, заметив, что она наблюдает за ним, сказал что-то Мак-Бейну, тот кивнул, и они оба повернулись и скоро исчезли внизу за косогором.Она увидела их снова, поднимающихся на холм, когда солнце уже стало клониться к западу, и испустила громкий вздох облегчения. Оранжевые полосы от заходящего солнца расцвечивали небо за их спинами. Их силуэты, черные на этом ярком фоне, казались какими-то мистическими существами. Словно они поднимались из-под земли, подобно могущественным, непобедимым божественным воинам, легким и грациозным.Да, они были самыми лучшими воинами из всех, каких она когда-либо видела. Архангел Габриэль наверняка улыбнулся бы, глядя на эту пару: они были вполне достойны его образа.Джоанна улыбнулась этим своим мыслям. Но когда она увидела их лица, она едва не задохнулась от охватившего ее ужаса. У Николаса разбит нос, правый глаз заплыл. Мак-Бейн тоже был не в лучшем виде. Кровь сочилась из глубоких порезов на лбу и в углу рта.Кто-то закричал при их появлении, она не поняла кто. Ей захотелось броситься к Николасу, поглядеть, тяжелы ли его раны, но только лишь она подобрала подол платья и кинулась бежать, как поняла, что сначала она должна подойти к Габриэлю. Ведь он ее муж, и о нем она должна думать прежде всего. И, может быть, она сумеет сделать так, что он сменит гнев на милость и позволит брату остаться еще на несколько дней.— Вы дрались!Она выкрикнула это обвинение, добежав до мужа. Черт возьми, само собой разумеется, они дрались. Его не слишком заботило недовольство, прозвучавшее в ее голосе.Джоанна вытащила из рукава платья льняной платок и, встав па цыпочки, промокнула кровь на лбу и увидела, что рана была глубокой. Она мягко отвела назад его полосы, мешавшие ей, но он смахнул волосы обратно. Он не привык, чтобы кто-то беспокоился о нем, и не знал, как отнестись к ее заботам.— Стойте тихо, милорд, — приказала она. — Я не собираюсь делать вам больно.Мак-Бейн послушно замер и позволил ей хлопотать над ним. Проклятье, но ее поведение понравилось ему. И не то что она промокала кровь на его лбу. Ему понравилось, что она подошла сначала к нему.— Так вы разобрались с тем, что вас задевало? — поинтересовалась она.— Разобрался, — угрюмо ответил Мак-Бейн.Она перевела взгляд на брата:— А ты, Николас?— Да. — Его голос был не менее угрюм. Она снова повернулась к Мак-Бейну:— Зачем вы задеваете Николаса? Ведь знаете, что он мой брат. Мои родители взяли его, когда ему едва исполнилось восемь лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51