Он повернулся, чтобы уйти, но она остановила его:— Каковы ваши сегодняшние планы?— Собираюсь охотиться за всякими припасами.— Вроде зерна? — Она уже выбралась из постели и потянулась за своим платьем.— Вроде зерна, — подтвердил Габриэль.Джоанна оделась и завязала пояс. Он наблюдал, как она высвобождает волосы из-под воротника. Ее движение было женственным и грациозным.— Как же можно охотиться за зерном?— Мы крадем его.Она задохнулась от удивления:— Но это грех!Габриэля чрезвычайно позабавило выражение ее лица Выло ясно, »то его сообщение ужаснуло ее, но он никак не мог понять почему.— Если отец Мак-Кечни прослышит об этом, вам непоздоровится.— Мак-Кечни еще нет. А пока он вернется, я успею совершить все свои грехи.— Вы не можете говорить это серьезно!— Я вполне серьезен, Джоанна.— Габриэль, вы не должны впадать в грех воровства и в грех предвкушения кражи тоже.Она глядела на него, ожидая ответа. Но он лишь пожал плечами.— Не ваше дело обсуждать мои поступки, жена.— О нет, это мое дело, милорд, ведь речь идет о вашей душе, и я, ваша жена, должна беспокоиться о вашем спасении.— Какая нелепость! — Он ничего не понимал и едва удержался, чтобы не расхохотаться.Волна возмущения захлестнула ее.— Вы считаете нелепостью, что я беспокоюсь о вас?— Беспокоитесь обо мне! Неужели? Когда это вы успели так привязаться ко мне?— Я не сказала этого, милорд. Вы выворачиваете мои слова наизнанку. Я беспокоюсь о вашей душе.— А я в этом совсем не нуждаюсь.— Но ведь жене позволяется высказывать свое мнение, не так ли?— Да, конечно — согласился он. — Но только если ее об этом просят.Она не обратила внимания на последнее замечание.— Мое мнение таково, что вы можете выменять на что-нибудь то, в чем вы нуждаетесь.— У нас нет ничего ценного для обмена, — раздраженно объяснил он. — И если другие кланы не могут уберечь своего добра, они заслуживают того, чтобы их припасы были украдены. Таков наш обычай, жена. Вы свыкнетесь с этим.— Такое рассуждение…Но Габриэль не дал ей закончить.— Отдыхайте! — приказал он, закрывая за собой дверь.Глупец! Какой упрямец! Джоанна решила не касаться больше темы воровства. Муж прав. Не ее дело поучать его или кого-то еще из клана. Если все они хотят вечно гореть в аду, пусть! Ей-то какое дело?Все утро Джоанна упражнялась в стрельбе из лука, а днем они с Огги играли в его бессмысленную, но чрезвычайно занимательную игру.Огги стал здесь ее единственным другом. С ней он говорил только по-гэльски, и она обнаружила, что с ним язык не кажется ей трудным. Старик терпеливо выслушивал ее и отвечал на все ее вопросы.Она рассказала ему, как огорчилась, узнав о кражах Габриэля.Но Огги одобрял ловкость своего лаэрда и не посочувствовал Джоанне.Они стояли на гребне холма и, бросая камни в дальние лунки, обсуждали ее тревоги.— Англичане уничтожили наши собственные припасы. Милорд должен быть уверен, что этой зимой клан не будет голодать, — произнес Огги. — Как вы можете называть это грехом, дитя?— Но ведь он ворует, — возразила она. Огги покачал головой:— Господь все поймет.— В дом можно входить не только с одного входа, Огги. Габриэль мог бы найти другой способ прокормить клан.Старик нацелил свой посох на круглый камень, широко расставил ноги и, размахнувшись, ударил. Прищурив глаза от солнца, он посмотрел, на какое расстояние откатился камень, удовлетворенно кивнул и снова обернулся к своей госпоже.— Мой камень упал втрое дальше стрелы. Побейте это достижение, маленькая мучительница. Смотрите, если ваш камень не сможет докатиться до моего!Джоанна снова сосредоточила внимание на игре. Ее удивил захлебывающийся смех Огги, когда она примерялась к его расстоянию. Ее камень полетел вниз и остановился в каком-нибудь дюйме от его.— Вы приобрели сноровку, дитя, — похвалил ее Огги. — А теперь нам лучше вернуться. Я удерживаю вас от исполнения ваших обязанностей дольше, чем имею право.— У меня нет обязанностей, — вырвалось у нее. Она сунула свой посох под мышку и повернулась к Огги. — Я пыталась взяться за управление домашним хозяйством, но меня никто не слушает. Хотя макбейнки более учтивы Пока я указываю им, что и как делать, они улыбаются, а затем возвращаются к своим делам, не обращая никакого внимания на то, что я им сказала. Маклоринская прислуга куда грубее, да она попросту совершенно не обращает на меня внимания.— И что же милорд говорит об их поведении?— Я не рассказывала ему. И никому другому тоже, Огги. Я должна сама с этим справиться.Огги оперся на руку Джоанны, и они стали спускаться с крутого холма:— Вы уже достаточно долго здесь пробыли, так?— Почти двенадцать недель.— И вы довольны проведенным у нас временем, не так ли?Она кивнула:— Довольна.— А почему?Этот вопрос удивил ее. Она пожала плечами:— Здесь я… свободна. И здесь я в безопасности, — поспешно прибавила она.— Вы были словно голубка с подбитым крылом, — сказал Огги. Он дружески похлопал ее по руке. — И более робкого человека я не встречал.— Теперь я не робкая, — возразила она. — По крайней мере, когда я с вами.— Я вижу, как вы меняетесь. Но другие не видят этого. В свое время, думаю, и они заметят, что вы стали капельку бойчее.Она не знала, упрек это или похвала.— Но воровство, Огги. Что я могу сделать со своим мужем?— Оставьте все как есть, — предложил он. — Правду сказать, я не могу возмущаться маленькими кражами. Милорд обещал привезти мне ячменя, и я хочу получить его, грешно это или нет. Это для приготовления моего напитка, — прибавил он, кивая головой. — Англичане вылакали все мои запасы, девушка. — Он фыркнул от смеха, наклонился ближе к ней и прошептал: — Однако они не добрались до бочонков с жидким золотом. Они не знали об их существовании.— Что это за бочонки с жидким золотом?— Вы помните пространство между соснами позади холма?— Ну да.— Прямо за ним пещера, — пояснил он. — Она вся забита дубовыми бочонками.— А что в этих бочонках?— Живая вода, — ответил он. — Налиток, которому десять, а то и все пятнадцать лет. Готов спорить, что у него превосходный вкус. Эти бочонки полны жидкого золота. Как-нибудь на днях возьму вас с собой, чтобы вы сами составили представление о нем. Англичане не тронули их только потому, что не знали об их существовании.— А мой муж знает об этой пещере?Огги довольно долго обдумывал ее вопрос, прежде чем ответить.— Я не стремился рассказать ему об этом, — признался он, — и я единственный, кто помнит, как старые маклоринские вожди схоронили эти бочонки. Конечно, они об этом никому не говорили, но я однажды днем выследил их. И когда я обращаюсь мыслью к этому делу, я успокаиваюсь, — прибавил он.— А когда вы в последний раз были в этой пещере?— Несколько лет назад, — сказал ей Огги. — А заметили ли вы, Джоанна, что, когда вы носите макбейновский плед, вы играете прилично, но, как только вы надеваете маклоринские цвета, вы не можете попасть в цель?Конечно, он говорил вздор. Ему нравилось поддразнивать ее. Она подумала, что такова его манера выражать свою привязанность.Во дворе Джоанна заметила Кита. Она поклонилась ему и поспешила мимо. С той минуты, как он объяснил ей настоящее значение того прозвища, которым наградили ее маклоринские женщины, она чувствовала себя с ним неловко.К тому же ей хотелось вымыть руки до того, как вернется муж. Он мог быть весьма неразумен в своих претензиях к се внешнему виду, но, поскольку он требовал от нее немногого, она старалась угодить ему, когда это было возможно.Джоанна начала подниматься по лестнице в дом, когда позади нее раздались крики. Она обернулась и увидела солдат, бегущих к ней. Некоторые держали обнаженные мечи.Она не поняла, из-за чего вся эта суматоха.— Войдите в дом, миледи. И закройте за собой дверь! — крикнул ей Кит.Джоанна не собиралась спорить с солдатом или задавать ему вопросы. Может быть, их атаковали враги. Она бросилась выполнять то, что ей было велено.Но тут до нее донесся низкий угрожающий рев. Она вновь обернулась и увидела любимца своего мужа, медленно пересекающего двор. При виде собаки она вскрикнула: Дамфрис был весь в крови. Со своего места она смогла рассмотреть, что весь его левый бок разорван в клочья.Собака пыталась добраться до дома, чтобы там умереть. Глаза Джоанны наполнились слезами, когда она увидела усилия Дамфриса.Солдаты описывали широкие круги вокруг пса.— Войдите в дом, леди Джоанна! — Кит еще раз проревел свой приказ.И тут она поняла, что они собрались сделать. Они хотели убить волкодава, чтобы положить конец его мучениям. По их настороженности было видно, чго они опасаются Дамфриса.Но Джоанна не могла позволить кому бы то ни было причинить вред собаке! Один солдат уже начал приближаться к псу с мечом, занесенным для удара.— Оставьте его!Ярость в ее голосе остановила солдата. Все обернулись, чтобы взглянуть на нее; от изумления они разинули рты.Кое-кто из маклоринских солдат послушно отступил от собаки, но макбейновские воины не двинулись с места.Кит бросился к лестнице и схватил Джоанну за руку.— Вам не следует смотреть, — сказал он. — Пожалуйста, идите в дом.Она вырвала свою руку у солдата:— Дамфрис просто хочет войти в дом. Он уснет у камина. Вот чего он хочет. Держите двери открытыми, Кит. Выполняйте!Она выкрикнула этот приказ и лишь потом обернулась к солдатам. Она не думала, что Дамфрис позволит хоть кому-нибудь из них помочь себе. Пес, постоянно спотыкаясь, медленно подбирался к лестнице. Было ясно, что он страшно мучается.— Миледи, по крайней мере не злите его!— Скажите своим людям — пусть не мешают ему войти.— Но, миледи…— Делайте, что я приказываю! Если хоть кто-нибудь прикоснется к Дамфрису, он ответит за это!По тону ее голоса Кит понял, что спорить с ней бесполезно. Он отдал команду, затем снова взял хозяйку за руку и попытался отвести ее подальше от входа.— Двери, Кит! Пусть они будут открыты настежь.Джоанна не сводила глаз с собаки, отдавая этот приказ. Лила и Мэган, две маклоринки, в обязанности которых сегодня входила уборка большой залы и верхних комнат, бегом спустились к дверям.— Великий Боже, — прошептала Мэган. — Что с ним случилось?— Отойдите, миледи, — крикнула Лила. — Бедняжка Дамфрис. Ему не одолеть лестницы. Они убьют его …— Никто его не тронет, — оборвала ее Джоанна. — Мэган, принесите мне иголки и нитки. Лила, у меня под кроватью лежит сумка с травами и медикаментами. Подайте ее сюда.Дамфрис обессилел на третьей ступеньке. Он заскулил, и попытался снова подняться, и то рычал, то визжал. Джоанна больше не могла этого выносить. Она поначалу решила, что подойдет к псу, когда он уже будет в доме у очага, но теперь поняла, что ему самому не добраться до камина.Она оттолкнула Кита и бросилась к Дамфрису. Он громко зарычал, когда она приблизилась к нему. Джоанна замедлила шаг, протянула руку и зашептала ласковые слова, чтобы успокоить его.Кит еще раз попытался остановить хозяйку. Но когда он прикоснулся к Джоанне, пес зарычал еще сильнее.Джоанна приказала Киту отойти. Оглянувшись, она увидела, что двое макбейнцев вложили стрелы в луки. Они хотели защитить ее, независимо от ее собственного желания. Если собака вздумает вцепиться в нее, их стрелы убьют животное прежде, чем оно успеет причинить ей вред.Жалость к раненому псу боролась в Джоанне со страхом. Да, она испытывала ужас; и, когда медленна наклонилась, чтобы обхватить его руками, не сдержала всхлипываний.Пес продолжал рычать, но позволил поднять его.Она едва устояла на йогах под тяжестью пса, но выпрямилась и еще крепче сжала его руками. Она обхватила собаку под передними лапами и вынуждена была пригнуться так, что одной щекой прижалась к собачьей шее. Не прерывая ровного потока успокаивающих слов, она почти потащила пса вверх по оставшимся ступенькам. Это было изнурительно, но, когда они преодолеть лестницу, немного отдохнувшая собака освободилась от ее рук. Она еще раз зарычала и двинулась в открытую дверь.В доме Дамфрис остановился на верхней ступеньке, ведущей вниз, в большую залу. Джоанна опять пришла ему на помощь и почти снесла его по лестнице.У камина занятые уборкой люди, наводившие последний лоск своими щетками, быстро отступили прочь, когда Дамфрис направился прямо к ним. Собака дважды описала круг перед очагом, а затем снова заскулила. Очевидно, боль была слишком сильной, и она не могла лечь.Мэган бегом спустилась, принеся то, что просила Джоанна. Хозяйка отправила ее обратно с приказом принести одеяло с постели.— Я возьму новое из сундука, миледи, — крикнула Мэган.— Нет, — возразила Джоанна. — Возьмите с постели, Мэган. Запах моего мужа успокоит Дамфриса.Еще через несколько минут Мэган перебросила одеяло своей хозяйке. Джоанна встала на колени и приготовила подстилку для пса. Закончив, она похлопала по одеялу и приказала собаке лечь.Дамфрис описал еще один круг и упал на бок.— Вы заманили животное в дом, миледи, — прошептал Кит позади нее. — Это огромное достижение.Она покачала головой:— Это было легко, — ответила она. — А сейчас предстоит сделать нечто более трудное. Я собираюсь зашить ему рану. Правду сказать, мне страшно это делать. Ведь Дамфрис не может понять, что это необходимо.Ока опять потрепала собаку по шее, прежде чем осмотреть глубокую рану на левом боку.— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно, миледи. Собака может загрызть вас, если вы прикоснетесь к ране.— Искренне надеюсь, что не загрызет, — отозвалась Джоанна.— Но ведь вы боитесь его! — невольно вырвалось у солдата.— Да, — не стала спорить она. — Я боюсь. Но ведь это ничего не меняет, не так ли? Дамфрис страдает от раны, и я должна зашить его. Лила! Вы нашли баночки с лекарствами?— Да, миледи.Джоанна обернулась и увидела Лилу и Мэган, стоящих радом на верхней ступеньке. Мэган держала иголки и клубок белых ниток, а Лила сжимала в руках хозяйкину серую сумку.— Подайте их мне, пожалуйста. Положите их на одеяло.Служанки было направились к ней, но тут же остановились. Дамфрис приподнялся и низко, утробно зарычал. Джоанна подумала, что, наверное, такой звук испустил бы вырвавшийся из ада демон. От этого рыка пробирал озноб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51