Но, Господи, до чего забавно было наблюдать, как она сердится. Как он мог когда-то считать ее робкой? Он вспомнил ее поведение в первый день, когда они встретились. Тогда она была робкой и сверх того — испуганной. Его маленькая, нежная невеста в короткий срок проделала большой путь. Все перемены были к добру, конечно, но ему хотелось думать, что произошло это во многом благодаря ему. Она не чувствовала себя в безопасности, когда впервые приехала в Нагорье. Но теперь все изменилось. Она доверяла ему. Она бы не могла поучать его и бушевать, если бы все еще его боялась.— Не могу поверить, что вы улыбаетесь, Габриэль. Или вы лишились рассудка?— Это вы заставили меня улыбнуться, Джоанна. Вы определенно изменились с того момента, когда вышли за меня замуж. Все черты вашего характера, конечно, были при вас, но вы скрывали их от меня под маской равнодушия. Истинный Бог, вы заставляете меня гордиться, когда перечите мне. Да, гордиться.Она не могла поверить собственным ушам: он рассыпается в похвалах в тот момент, когда они ведут жестокий спор, который она решилась выиграть. Значит, он прибегает к хитрости, подумала она. Да, вот что он делает. Хочет отвлечь ее внимание тем, что хвалит ее. Она не собиралась поддаваться на его уловку.— Вы тоже заставляете меня гордиться, — заметила Джоанна. — Но все же вы не должны убивать нюхальщика. Я буду стоять на этом до последнего, супруг мой, так что вам лучше уступить мне. Я не отступлюсь, пока вы не пообещаете мне это.Судя по ее виду, она уже сама была готова кого-нибудь убить, и ему подумалось, что он вполне бы мог стать ее мишенью.— Я решил согласиться с вашим предложением насчет обмена, чтобы угодить вам, но я собираюсь стоять до последнего относительно участи нюхальщика.Громкое одобрительное ворчание послышалось с нескольких сторон следом за заявлением лаэрда.— Мы не можем позволить этому человеку вернуться обратно домой. Он приведет за собой оттуда целую армию, чтобы украсть наши бочонки, — объяснил Кит, отвечая на возмущенный взгляд своей госпожи.— Вот именно! — крикнул другой маклоринец.— Она снова встает! — заорал Брайан.— Во имя…Мужчины что-то бормотали, поспешно поднимаясь с мест. Джоанна не стала обращать на них внимания.— Габриэль, ведь если нюхальщик не узнает, где находится пещера, и не увидит, как туда пройти, тогда он не сможет никого привести к этим бочонкам, не так ли? Следовательно…Она позволила мужу самому вывести заключение. Он, конечно, был варваром, да, но он был разумным варваром. Он вполне мог бы пораскинуть умом и сообразить, что она ему предлагает.Колум хлопнул рукой по столу:— Клянусь Богом, миледи предложила прекрасный план, милорд!— Немного бессердечный, — заметил Кит. — Я бы скорее предпочел быть убитым… Но если миледи настаивает, чтобы нюхальщик остался в живых, я готов согласиться, что это прекрасный выход.— Она и впрямь умна, — произнес Огги. Его голос был исполнен гордости.Джоанна не совсем понимала, о чем это толкуют мужчины. Ее взгляд был прикован к мужу. Он долго смотрел на нее, а затем сказал:— Значит, вы не позволите мне убить его, не так ли, девочка моя?Ей показалось, что в его голосе прозвучала безнадежность. Она дала ему почувствовать свое раздражение:— Разумеется.Его вздох был глубоким и горьким.— Черт возьми.Она истолковала это ругательство как знак того, что она выиграла.— Благодарю вас, — прошептала она. — Я знала, что вы можете быть разумным.Она почувствовала такое облегчение, что бессильно опустилась на стул. Все мужчины снова сели.— Мы последуем вашему совету, — заявил Габриэль.— Совет злой, но толковый, — сказал Кит таким тоном, словно расхваливал свою хозяйку.— Злой? — Она подумала, что в словах Кита нет никакого смысла. Искры, плясавшие в глазах Габриэля, тоже были абсолютно непонятны. Или он счастлив оттого, что спор закончен?Она подняла глаза, желая увидеть реакцию отца Мак-Кечни. Он должен радоваться победе. Однако она ошиблась. Он по-прежнему был встревожен.Она немедленно вновь насторожилась:— Кит, что же именно вы называете злым?— Это умный план, миледи, злой он или нет, — вмешался Колум.— Какой план?— Тот, который вы нам предложили. Разве вы не помните?— Миледи не обременяет себя воспоминаниями, — заметил Кит. — Кажется, она никак не может упомнить дни. Взгляните: она и сегодня надела не тот плед.— Может быть, кто-нибудь будет так любезен объяснить мне мой план?— Мы ослепим нюхальщика, вот и все.Об этом зверстве ей доложил Кит. За его словами последовало всеобщее ворчание.Джоанна снова вскочила на ноги. Все мужчины тут же последовали ее примеру.— У меня есть предложение: привязать миледи к ее стулу, — пробурчал Огги. — Я уже устал поминутно вскакивать и садиться.Джоанна ощущала стучащую в висках головную боль. Она теряла терпение и почти проревела приказание мужчинам сесть.Конечно, она понимала, что кричит, и постаралась успокоиться. «Разум, — повторяла она себе, — надо быть благоразумной с этими дикарями».— Господа, в дом можно входить не только с парадного входа… — начала Джоанна. Ее голос был хриплым из-за усилия сдержаться.— Миледи, — оборвал ее Кит, — нам было известно это и прежде. Разве вы все еще не уяснили себе этого? Мы пользуемся и задней дверью, и парадной, и…— Помолчите! — прокричала Джоанна новый приказ. Она запустила пальцы в волосы и продолжала уже более спокойным голосом: — Вы вынуждаете меня срываться на крик! Истинный Бог, вынуждаете!..— Вы опять кричите, миледи, — заметил Линдзи.Она перевела дыхание. Бог свидетель, она или заставит их прислушаться к голосу разума, или умрет от этих попыток. Наверняка некоторые из них понимают, как грешна их мысль об ослеплении нюхальщика. Ей нужно только убедить в том же остальных. Все они члены ее клана, в конце концов, а следовательно, она за них ответственна.— Помоги мне небо, — прошептала она.— Что она говорит? — спросил Линдзи.— Я не верю, что вы и впрямь думаете ослепить беднягу нюхальщика! — крикнула Джоанна.— Вы подали нам эту мысль, миледи.— Кит, если бы у меня в руках была чаша, клянусь, я бы…— Вы выводите миледи из себя, — предостерег Кита Огги.Она повернулась к мужу:— Никто не должен ослеплять нюхальщика. Я не хочу даже слышать об этом. Когда я сказала, что в дом можно входить не только с парадного входа, я просто привела вашим людям пословицу, и… Истинный Бог, Кит, если вы еще раз попытаетесь сообщить мне о количестве здешних дверей, клянусь, я чем-нибудь в вас брошу!.. Я хотела сказать, супруг мой… О Господи, я забыла, что я хотела сказать!— Вы пытались припомнить, через какие двери можно входить в дом, — подсказал ей Брайан.— Вот уж нет! — крикнула она. — Я привела вам пословицу, глупый вы человек. Видите ли, есть много способов чистить рыбу. И если вы не хотите, чтобы нюхальщик видел пещеру, то вам нужно просто завязать ему глаза, когда вы его туда поведете.— Да мы тут вообще не чистим рыбу, — возразил Линдзи. — Мы едим ее так.Ей захотелось убить солдата. Вместо этого она молча смерила его свирепым взглядом.— Вы только раздражаете ее! — крикнул Огги. — Ей и так нездоровится, а от этого ей будет совсем плохо. Лучше извинись, мальчик, — велел он.— Габриэль, я хочу, чтобы вы дали мне слово, что не причините никакого вреда нюхальщику! — потребовала Джоанна.Муж хмурился, глядя на нее. Линдзи, запинаясь, бормотал извинения, Кит нашел необходимым лишний раз пересчитать все входы-выходы из башни, а Колум громко удивлялся тому, что англичане чистят рыбу перед тем, как ее съесть. Он полагал их довольно невежественным народом, если они следуют подобной практике.— А не должна ли миледи сегодня носить наши цвета? — Майкл, самый молодой из маклоринских солдат, только сейчас заметил нарушение.Кит кивнул. Его голос звучал покорно и смиренно, когда он произнес:— Должна бы.— Огги, что за чертовщину вы имели в виду, когда говорили, что моей жене нездоровится? — спросил Габриэль, которого старый воин навел на эту тему.— Сегодня она потеряла сознание, милорд, — пояснил Огги. — Упала наземь, словно труп, вот так.Рев Габриэля эхом прокатился через зал. Все тут же замолчали.Два месяца тому назад подобное поведение заставило бы ее пуститься наутек. Да, это привело бы ее в ужас. Определенно, она проделала большой путь, подумала Джоанна про себя, ибо сейчас от ярости Габриэля в ней только поднялось раздражение.В ушах у нее просто звенело от его рева. Она заткнула их руками и посмотрела на мужа.— Разве так вы должны поступать? — спросила она. Он не обратил внимания на ее упрек.— Вы действительно потеряли сознание? На этот-то раз вы не притворялись?Джоанна не ответила.— И почему здесь каждый считает своим долгом все время кричать? Предупреждаю вас, господа, — добавила она, оглядывая присутствующих, — когда сюда приедет моя мама, никто не должен будет говорить иначе, как почтительным шепотом.Мужчины не сразу отреагировали согласием на ее требование.— Вы поняли меня?!! — Она тоже почти прорычала свой вопрос.Солдаты разом кивнули. Она испустила неподобающее леди довольное урчание. Затем перехватила улыбку отца Мак-Кечни. Она вся была захвачена происходящим, и ей понадобилось некоторое время, дабы попытаться понять, что такого забавного он нашел в этой ситуации.Но Габриэль не собирался допускать, чтобы его затирали:— Отвечайте же мне, черт возьми!Он решил вырвать у нее объяснение. Плечи у нее поникли. Мысленно она уже увидела себя прикованной к постели на ближайшие пять-шесть месяцев и поморщилась от такой картины.«Лучше постараться задобрить его», — решила Джоанна. В конце концов, он ее муж и, кажется, чрезвычайно расстроился из-за ее недомогания.— Это вовсе не то, что вы думаете, — сказала она. — Я не больна.— Вы падали или не падали в обморок?Стул отлетел к стене, когда Габриэль вскочил с него. Он возвышался над нею, словно ангел-мститель, каким она рисовала его в своих фантазиях, и, Господи, как он был величествен! Он наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее, и словно вознамерился пытать ее до тех пор, пока не добьется ответа.Она коснулась рукой его щеки:— Обещайте, что вы не причините вреда нюхальщику, и я объясню вам, что случилось.Прежде чем ответить, он схватил ее руку:— Я не в настроении вести с вами переговоры, жена. По какой такой причине вы разыграли обморок перед Огги?— Это не было притворством, милорд. Я знаю разницу. Я была бы рада обсудить это с вами наедине, — прошептала Джоанна.— Я повел ее к Глинис, чтобы та что-нибудь посоветовала, — произнес Огги.— Так милорд думает, что вчера вечером она притворялась? — спросил Брайан.— Она достаточно зла, чтобы постараться нас обмануть, — заметил Линдзи.Колум был совершенно согласен с маклоринцем:— Да, она достаточно коварна.Джоанна была ошеломлена оскорблением, которое нанесли ей мужчины, обсуждая ее характер. Она выдернула руку из ладони мужа и обернулась к солдатам:— Как вы можете называть меня злой и коварной?! — крикнула она.— Вы сами тому причиной, миледи, — бодро сказал ей Брайан.Она снова повернулась к Габриэлю, ожидая, что он встанет на ее защиту.А он ждал, когда она расскажет, какая это дьявольщина с ней приключилась.— Габриэль, как вы можете позволять вашим людям оскорблять меня?— Это похвала, а не оскорбление, черт возьми!.. Я требую, чтобы вы слушали, что я говорю. Когда я задаю вопрос, я жду, чтобы на него ответили.— Да, конечно так, — согласилась она, пытаясь успокоить его. — Но только теперь еще не время… — Ее мысли все еще были заняты мнением, которое высказали о ней солдаты. — Я не могу поверить, что вы считаете меня злой! — выкрикнула она.— Но вы убили нашего Любимчика и еще троих волков, — напомнил ей Колум.— Это было необходимым, а не злым делом.— Вы подали нам план ослепить нюхальщика, — сказал Кит.— Завязать ему глаза! — поправила она.— Вы пустили стрелу в одного из макиннсов. Это было чертовски зло, миледи.— И я бы сделала это снова! — заявила она. Она не собиралась притворяться, будто сожалеет, что поранила солдата. Он хотел пнуть ногой Клэр Мак-Кей, а она не могла допустить, чтобы это случилось.— Конечно, вы бы сделали это снова, — согласился Кит. — И вот причина, по которой все мы считаем вас злой, миледи. Для нас большая честь, что вы наша госпожа.Ропот одобрения последовал за похвалой Кита. Джоанна была возбуждена. Она откинула волосы назад. Она старалась держаться так, будто ее вовсе не поразило замечание Кита.— Полагаю, у вас есть все права называть меня злой, господа, но я бы не хотела, чтобы такие вещи говорились при моей маме. Она не поймет.— Джоанна! — выкрикнул Габриэль.Ей показалось, что он потерял терпение. Он довольно долго ждал, когда она обратит на него все свое внимание. Повернувшись к мужу, она улыбнулась ему снизу вверх.— Что вам угодно, милорд?Его веки задергались. Он и впрямь истощил уже все! свое терпение. Джоанна собралась с силами, а затем у нее вырвалось:— Я не притворялась, будто падаю в обморок в первый раз, и действительно потеряла сознание сегодня днем. Однако, — быстро прибавила она прежде, чем он успел снова зарычать на нее, — я и вправду не больна. Глинис объяснила мне, что это такое.— Идите в постель!— Я знала, что вы так поступите! — закричала она.Он схватил ее за руку и повернулся, чтобы увести ее из залы. Она не слишком-то поддавалась и всячески старалась вырваться.— И сколько же я должна пролежать в постели?— Пока вы не скажете мне, отчего вам нездоровится, — повелительно сказал он. — Проклятье! Я знал, что вы недостаточно крепки, чтобы прожить тут целый год.Она охнула на весь зал и принялась серьезно возражать. Конечно, все солдаты наблюдали за ними. И все разом улыбнулись, когда услышали, что ответила Джоанна их лаэрду:— Если вы полагали, что я такая слабая, то могли бы не жениться на мне!Габриэль усмехнулся. Джоанна вырвала у него руку и быстро отступила на шаг, прежде чем он успел снова поймать ее.— Спорю, что она опять готова разозлиться, — заметил Линдзи.Отец Мак-Кечни покачал головой.— Только не на милорда, — сказал он солдату. — Она снисходительна к Мак-Бейну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51