— Почему вы дрожите?Она попыталась выдернуть свою руку. Однако это ей не удалось. Он держал ее и явно не собирался отпускать.И прежде чем Джоанна нашлась что ответить, он повернулся и потащил ее за собой по ступенькам через вход.— Из-за вашей необычной погоды, — наконец проговорила она.— Из-за нашей — чего? — Он был в замешательстве.— Ничего, милорд.— Объясните, что вы имели в виду, — приказал он. Она вздохнула:— Николас говорил мне, что здесь весь год стоит теплая погода… Я думала, что он рассказывал вам о своей… — Она вздрогнула, собираясь сказать «лжи», но тут же одернула себя. Лаэрд не смог бы понять, как забавна она была с возмутительной выдумкой своего братца о «солнечном климате» Нагорья.— Рассказывал мне — о чем? — спросил Мак-Бейн, заинтригованный ее внезапным румянцем.— Он говорил, что здесь необычны такие холодные ветры.Мак-Бейн едва не расхохотался. Как раз погода была необыкновенно мягкой для этого времени года. Но он одернул себя и даже не улыбнулся. Молодая леди уже обнаружила свою уязвимость, а он понимал, что его насмешки над ее наивностью вряд ли смягчат ее отношение к нему.— А вы всегда верите словам своего брата? — только и спросил он.— Да, конечно, — ответила она, и он понял, что она действительно во всем доверяет Николасу.— Я это вижу.— И я дрожу от холода, — сказала она, не зная, что бы такое выдумать поубедительнее.— Нет, не холод причина того, что вы дрожите.— А что же тогда?— Просто вы боитесь меня.Он ожидал, что она опять солжет ему, но не угадал.— Да, — вымолвила она, — я боюсь вас. А еще я боюсь вашу собаку.— Мне нравится ваш ответ.Он наконец отпустил ее. Но она была так удивлена его замечанием, что забыла отнять свою руку.— Вам нравится, что я боюсь вас? Он улыбнулся:— Что вы боитесь меня, я уже понял, Джоанна. Мне нравится, что вы сами сказали мне это. Вы не смогли солгать.— Вы бы догадались, что я лгу.— Конечно.Это прозвучало у него нестерпимо высокомерно, но она не обиделась — ей казалось, что такой огромный, неустрашимый воин и должен быть высокомерным. Спохватившись, она убрала руку и оглянулась, осматривая вход, который они миновали. Справа поднималась широкая лестница с деревянными перилами, украшенными резным орнаментом. За лестницей начинался коридор, и слева от входа виднелась большая зала. Она была разрушена. Джоанна остановилась на верхней ступеньке и глядела на развалины. Стены обуглились, а крыша залы, от которой мало что осталось, нависала широкой полосой, удерживаясь на потемневших опорах. В воздухе висел застарелый запах дыма.При виде этого опустошения у нее сжалось сердце, и она почувствовала, что готова заплакать.Мак-Бейн наблюдал за сменой выражения ее лица.— Это сделали люди моего мужа, не так ли? — Да.Она обернулась и посмотрела на него. Он увидел в ее глазах глубокую печаль и понял, что у нее есть совесть. Это ему чрезвычайно понравилось.— Здесь совершилась ужасная несправедливость.— Это правда, — согласился он. — Но вы за нее не ответственны.— Я могла бы попытаться ходатайствовать перед мужем…— Сомневаюсь, чтобы он прислушался к вам, — возразил Мак-Бейн. — Скажите-ка мне вот что, Джоанна. Знал ли ваш супруг, что его вассал был причиной здешнего разорения?— Он знал, на что способен Маршалл, — отозвалась она.Мак-Бейн кивнул. Сжав руки за спиной, он продолжал разглядывать ее.— Вы постарались загладить сделанное, — заметил он. — Вы послали сюда брата за Маршаллом.— Этот вассал возомнил себя полубогом. Он не пожелал даже слушать, что Рольф умер и что здесь он уже не нужен.— Он вообще не был здесь нужен. — Голос Мак-Бейна прозвучал резко и тяжело.Она кивнула в знак согласия:— Да, он вообще был здесь не нужен. Он вздохнул.— У Маршалла оказалась власть. Очень немногие люди смогли бы отказаться от нее.— А вы смогли бы?Ее вопрос удивил его. Он собирался ответить, что, мол, конечно, он смог бы, но его положение лаэрда было внове ему, и, если по-честному, то не знал, сумел бы он отказаться от достигнутого.— Я еще не прошел искуса, — признался Мак-Бейн. — Надеюсь, однако, что для пользы клана я смогу сделать все, что бы от меня ни потребовалось; но я не могу ничего сказать наверняка, пока не встал перед таким выбором.Его честность понравилась Джоанне, и она улыбнулась:— Николас сердился на вас из-за того, что вы не разрешили ему преследовать сбежавшего Маршалла. Он рассказывал, как вы поспорили, а затем вы заставили его крепко уснуть Л когда он открыл глаза после этого сна, Маршалл валялся у его ног.Мак-Бейн улыбнулся. Николас, конечно же, смягчил эту кровавую историю.— Вы согласны выйти за меня, Джоанна?Он произнес это, выделяя каждое слово. Теперь он не улыбался. Джоанна собралась духом в предчувствии его гнева и медленно покачала головой.— Объясните мне причину вашей нерешительности, — приказал он.Она еще раз покачала головой. Мак-Бейн не привык, чтобы ему перечили, но теперь он постарался не выказать своего неудовольствия. Он не мог похвастать умелым обращением с женщинами, он понятия не имел, что это такое — ухаживать за дамой.Зачем, Господи Боже мой, в первый раз они предоставили Джоанне право выбора? Николас мог бы просто сказать ей, что собирается выдать ее замуж, и на этом все было бы кончено. И не было бы сегодняшнего спора. Проклятье, сейчас уже прошла бы половина брачной церемонии, и они бы уже обменивались обетами!— Я не люблю робких женщин. Плечи Джоанны выпрямились:— Я не робкая, — заявила она. — Меня учили быть осмотрительной, милорд, но я никогда, никогда не была робкой.— Я вижу. — Он не поверил ей.— Я просто не люблю высоких мужчин, пусть даже и красивых.— Вы находите меня красивым?Как он ухитрился обратить ее слова в комплимент? К тому же он казался удивленным, как будто действительно ничего не знал о своей красоте.— Вы неправильно поняли меня, сэр, — сказала она ему. — Красота свидетельствует против вас. — Она не стала обращать внимания на скептическое выражение его лица и повторила: — И я особенно не люблю рослых мужчин.Она знала, что это звучит нелепо, но ее это не волновало. Теперь она не отступала: она смотрела прямо ему в глаза и хмурилась. Ее руки были сжаты на груди, а шея напряглась из-за того, что ей приходилось смотреть на него, запрокинув голову.— Что вы думаете о моих словах, милорд?В ее позе и голосе чувствовался вызов. Теперь она смело стояла перед ним. Внезапно ему вновь захотелось расхохотаться.Вместо этого он вздохнул.— Это сумасбродные слова, — сказал он ей так искренне, как только мог.— Возможно, — согласилась она. — Но это не меняет моих чувств.Но Мак-Бейн решил, что он уже потратил на этот спор достаточно времени.— Истина состоит в том, что вы не уедете отсюда. Вы останетесь со мной, Джоанна. Завтра мы должны пожениться. И это, между прочим, уже не слова. Так оно и будет.— Вы женитесь на мне против моей воли?— Женюсь.Черт, она опять перепугалась. Такая реакция не устраивала его. Он решил попробовать снова прибегнуть к разумным доводам. В конце концов, не людоед же он! Он может быть и разумным.— Разве за эти несколько минут вы изменили свое решение и теперь хотите снова вернуться в Англию? А Николас рассказывал мне, что отъезд из Англии весьма привлекал вас.— Нет, я не изменила своего решения, но…— Но вы можете заплатить деньги, которые ваш король требует с незамужних женщин?— Нет.— Или вам необходим барон Уилльямс? Николас говорил мне, что этот англичанин желал бы жениться на вас. — Он не дал ей времени для ответа. — Не в этом дело. Я просто не позволю вам уехать. Никто другой не получит вас.— Мне не нужен барон Уилльямс.— Должен ли я из отвращения, прозвучавшею в вашем голосе, заключить, что барон тоже красивый великан?— Если вы находите свиней привлекательными, то он красив, милорд; к тому же он маленького роста, хотя его ум и того меньше. Мне он совершенно не подходит.— Я вижу, — протянул Мак-Бейн. — Итак, вам одинаково неприятны и рослые, и невысокие мужчины. Я прав?— Вы смеетесь надо мной.— Нет, я смеюсь над вашими сумасбродными ответами. Николас такой же рослый мужчина, как и я, — напомнил он.— Да, но брат никогда не обижал меня.Правда была высказана. Слова вырвались у нее раньше, чем она успела остановить себя. Одна бровь у Мак-Бейна приподнялась при этом заявлении.Джоанна тут же уставилась в пол, но он все же заметил краску на ее лице.— Пожалуйста, попытайтесь понять меня, милорд. Если меня укусит волчонок, то у меня останется много шансов выжить, но, если меня растерзает волк, полагаю, что у меня вообще не останется никаких шансов.Она так мучительно старалась быть смелой, что совсем ослабела Ее ужас был непритворным, и Мак-Бейн предположил, что источник этого — в ее прошлом.Несколько долгих минут протекли в молчании. Мак-Бейн смотрел на нее, она глядела в пол.— Разве ваш муж …— Я не хочу говорить о нем.Ответ был получен Он шагнул к ней. Она не отодвинулась Он положил руки ей на плечи и приказал взглянуть на него. Пришел ее черед подчиниться.Когда он заговорил, его шепот был низким и грубоватым:— Джоанна?— Да, милорд?— Я не кусаюсь. Глава 4 Бракосочетание состоялось на следующее утро. Мак-Бейн согласился ждать ровно столько, сколько требовалось отцу Мак-Кечни, чтобы приготовиться к церемонии.Однако это было единственное, к чему его удалось склонить. Джоанна хотела вернуться в лагерь и провести ночь в своей собственной палатке поблизости от брата, священника и верных ей людей. Но лаэрд не желал и слышать об этом. Он велел ей переночевать в одном из заново отстроенных на холме крохотных однокомнатных домиков, с одним-единственным окном и каменным очагом.Вплоть до самой церемонии Джоанна не видела лаэрда, так же как и собственного брата, пока брат не пришел, чтобы помочь ей собраться. За дверью Мак-Бейн поставил двух солдат, и она боялась спросить у них, должны ли они оберегать ее от чужих или помешать ее бегству.Спала она плохо: мысли метались от одного страха к другому. А если Мак-Бейн будет для нее вторым Рольфом? Великий Боже, сможет ли она снова вынести подобное? Самая возможность вторично выйти замуж за такое чудовище заставила ее расплакаться от жалости к себе. Но она тут же устыдилась. Неужели, в конце концов, она такая трусишка? И Рольф был прав, когда высмеивал ее?Нет, нет, она — сильная женщина. Она сумела бы урезонить любого, кто встал у нее на пути. И она не поддастся страхам и не позволит себе так плохо думать о себе самой. Она знает себе цену, черт побери… ведь правда же?Джоанна думала, что после смерти Рольфа к ней вернулась ее уверенность в себе. В первый раз за последние три года она забыла про страх. Ее дни были исполнены благословенного мира. Даже когда король Джон призвал ее к своему двору, ей было позволено оставаться одной в ее комнатах, и никто не докучал ей. Прямо за ее дверью находился сад, где она проводила почти все свои дни.Но это блаженное время миновало, и теперь ее снова принуждают к замужеству. Она была уверена, что разочарует лаэрда. А что он сделает тогда? Заставит ее чувствовать себя брошенной и ненужной? Господь свидетель, она не допустит этого. Нападки Рольфа были так умно замаскированы, а она была так молода и по-детски наивна, что не понимала их, а потом уже, пожалуй, было поздно разбирать, что именно он делает. То были неприметные, коварные нападки на ее характер, к тому же безжалостные, и они продолжались, продолжались и продолжались, пока она не почувствовала себя так, словно он вынимал из нее самую душу.Тогда она попыталась обороняться. И именно тогда он начал избивать ее.Джоанна заставила себя оторваться от воспоминаний. Она заснула, моля Бога о чуде.Николас пришел к ней в полдень. Он бросил взгляд на ее бледное лицо и покачал головой.— Неужели у тебя так мало веры в проницательность брата? Я же сказал тебе, что Мак-Бейн — честный человек, — напомнил он ей. — Ты не должна его бояться.Она вложила свою руку в ладонь брата и вышла вместе с ним.— Я верю в твою проницательность, — пробормотала она.Ее голосу недоставало убежденности, но его это не задело. Он понимал ее страхи. Воспоминание о ее лице, покрытом синяками, которое он изредка видел, когда Рольфу не хватало времени припрятать ее перед его визитом, сейчас снова подняло в нем прежний гнев.— Пожалуйста, не хмурься, Николас. Я переборю страх. Все будет хорошо.Николас улыбнулся. Он не мог поверить, что теперь сама сестра пытается успокоить его.— Да, с твоим замужеством все будет хорошо. Знаешь ли ты, что тебе достаточно лишь оглянуться, чтобы кое-что понять в характере твоего будущего мужа? Где ты ночевала сегодня?— Ты же сам очень хорошо знаешь где.— В новехоньком домике, не так ли? — Он не дал ей времени для ответа: — Отсюда я могу видеть еще три таких домика, и все выглядят недавно отстроенными. Дерево еще не пострадало от непогоды.— И что из этого следует?— Эгоистичный человек прежде всего подумал бы о своих удобствах, не так ли?— Да.— А ты видишь новую башню?— Нет.— Колум — это первый командир макбейновских воинов, Джоанна, — рассказал мне, что домики предназначены для стариков клана. Они идут первыми, потому что они более других нуждаются в тепле и в крыше над головой. Себя Мак-Бейн считает последним. Подумай об этом, Джоанна. А еще я обнаружил, что в восточном крыле над лестницей в самой башне имеются две спальни. Ни одна из них не пострадала от огня. Все же Мак-Бейн не провел там ни единой ночи. Он спит снаружи вместе с другими солдатами. Это говорит тебе что-нибудь о его характере?Ее улыбка была лучшим ответом на его вопрос.Щеки ее снова порозовели. Николас удовлетворенно кивнул.Они уже почти достигли двора и остановились, наблюдая, как толпа мужчин и женщин готовит его к свадебной церемонии. Поскольку часовня выгорела, свадьба должна была состояться прямо здесь. Алтарь заменяла широкая и плоская деревянная доска, установленная на двух пустых бочонках из-под эля. Какая-то женщина разостлала на ней белый льняной покров. Отец Мак-Кечни поставил на него прекрасные золотую чашу-потир и блюдо. Две женщины, опустившись на колени, укрепляли букеты вдоль всей алтарной доски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51