Что ж, подумал Фрай, раз немцу не приходится тратиться на красоток, надо помочь ему облегчить кошелек.
Фридрих поднял глаза от бумаг и недоверчиво посмотрел на англичанина. За время их не такого уж долгого знакомства он успел узнать Купера как человека очень умного в те моменты, когда мозг его не был затуманен избытком крепких напитков, и пройдоху, каких свет не видывал. Любопытно, с чем теперь пришел к нему этот господин? У Фридриха на англичанина был зуб: из-за этого лживого проходимца он лишился Рейлин и стал калекой.
— Итак, — откинувшись на спинку стула, спросил Густав, — чем на этот раз я обязан вашему появлению? Редко вижу вас трезвым в последнее время, так что смею предположить: дело у вас серьезное. Что вы хотите предложить мне на этот раз? Или опять явились за деньгами? И что же вы готовы сделать для меня за несколько звонких монет?
Не дожидаясь приглашения, Купер сел за стол напротив Фридриха.
— Я держу ушки на макушке. Сегодня до меня дошли слухи о том, что Бирмингем арестован за убийство Нелл, вот я и подумал, что пора вам отдать обещанную мне тысячу баксов. Все как договаривались.
— Тысячу баксов?! — патетически воскликнул Густав, сдвигая в угол счета. — Что вы такого сделали, чтобы заслужить вознаграждение? Вы видите, я работаю? Должны бы уже запомнить, что я не люблю, когда меня отвлекают!
В ответ Купер только пожал плечами:
— Если бы я не убил Нелл, Джеффри Бирмингем не сидел бы сейчас в тюрьме. Насколько помнится, вы обещали мне тысячу за то, чтобы я разлучил свою племянницу с ее любезным муженьком.
Немец вскочил с места и в гневе ударил кулаком по столу.
— Ты врешь! Олни видел, как Бирмингем убил девчонку, а ты решил вымогать с меня деньги и за это?
Фрай Купер презрительно фыркнул. Вечно этот шакал Олни крутится под ногами и все норовит урвать кусок от чужого пирога.
— Ваш друг, как обычно, ошибся. Нелл убил не Бирмингем. Некоторое время Густав и Фрай молча смотрели в глаза друг другу. Наконец немец решил, что не мешало бы выслушать неизвестную ему версию того, что произошло дождливой октябрьской ночью в Оукли.
— Итак, что видел Хайд, я уже знаю. Теперь расскажите, что видели вы, а потом я сам решу, кому из вас верить.
— Ладно уж, придется удовлетворить ваше любопытство, — снисходительно согласился Фрай. Немца он не любил и, если бы не деньги, которых у Фридриха водилось в избытке, ни за что не стал бы вести дела с этим толстым деспотом. — Так вот, до меня дошли слухи, что Олни собирается везти Нелл в Оукли во время бала, чтобы девчонка припугнула муженька моей племянницы, пообещав опозорить его перед гостями. Я решил сам посмотреть, как пойдут дела, и приехал на бал, правда, поздновато: в тот день наемный экипаж было не достать, все расхватали гости. К моему прибытию гости разъехались, но я решил, что так оно даже и лучше, — если Олни удалось с помощью девчонки чего-то добиться, то все будет ясно и без гостей. Чтобы осмотреться, я пошел к амбарам, где висел фонарь. Любопытство привело меня в конюшню, и там, в пустом стойле, я увидел Нелл — девчонка была еще жива, но из раны текла кровь. Ей было больно, но, сдается мне, если бы тогда привести к ней доктора, он бы поставил ее на ноги. Там же был и ребенок Нелл.
Вначале я решил, что Олни пырнул ее ножом, который валялся рядом, но Нелл сказала, что это какой-то чужак, которого она увидела, пробравшись в спальню к Бирмингему. Он пытался вскрыть шкатулку, стоявшую на письменном столе, но, заметив Нелл, схватил ее за горло и, приставив нож, велел молчать. На улице прошел дождь, и вор, не желая марать свои нарядные туфли, натянул башмаки Бирмингема.
— Но почему он не убил Нелл прямо там, в спальне? Тогда не пришлось бы никуда тащиться под дождем.
— Видно, он побоялся, что преступление обнаружат раньше, чем гости разъедутся. Зачем ему весь этот шум, шериф и прочая суматоха? — терпеливо пояснил Фрай.
Густав кивнул и жестом дал знак продолжить рассказ.
— Этот человек притащил Нелл в конюшню и ударил ножом в живот. Он собирался нанести еще удар, но тут из соседнего стойла выскочил Олни. Убийца помчался за ним, но Нелл решила, что Хайду удалось убежать, потому что она слышала стук копыт. Потом тот господин, что пытался ее убить, вернулся в конюшню, но Нелл притворилась мертвой, и он, решив, что дело сделано, пошел прочь. Узнав все это, я начал шевелить мозгами. Если бы Нелл нашли, она повторила бы свой рассказ — и тогда плакала моя тысяча баксов. Девчонка завизжала, когда поняла, что у меня на уме, да только ей это не помогло. И все же я не успел ее умертвить до конца: снаружи показался свет, и я нырнул в соседнее стойло. Тут же в конюшню вошел сам Бирмингем, и бедняга Нелл начала что-то бормотать о том, как сильно его любит, как сожалеет, что лгала людям, будто он зачал ее ребенка. Очень скоро на пороге конюшни появилась и моя племянница. Судя по всему, она сразу решила, что ее муженек разделался с девчонкой, и бросилась бежать так, будто ей юбки подожгли.
— Послушай, Фрай, — холодно заметил Фридрих, выслушав рассказ старого Купера, — если ты думаешь, что теперь между Рейлин и Бирмингемом все кончено, так знай, что я застал их вдвоем в доме, когда решил нанести фрау Бирмингем визит вежливости. Все твои труды яйца выеденного не стоят, и денег тебе не видать как своих ушей.
— То, что моя племянница опять воспылала страстью к своему муженьку, сейчас уже не важно. Нелл больше нет, и никто не сможет свидетельствовать в пользу Бирмингема.
— Итак, ты хочешь получить плату за убийство? — процедил Густав, не скрывая своей злобы.
— Ту самую обещанную тысячу баксов. В противном случае я пойду к шерифу и скажу ему, что Нелл убил незнакомец, которого видел Олни.
Густава терзали сомнения. С одной стороны, ему уже пришлось отдать десять тысяч за то, чтобы Бирмингема арестовали, и, пожалей он еще одну тысячу, все пойдет прахом. С другой стороны, Купер спокойно мог шантажировать его и дальше, приходя, по мере того как будут кончаться деньги, за очередной порцией в уплату за молчание. Оставалось надеяться, что Бирмингема повесят достаточно скоро и признания Фрая утратят актуальность. За обладание Рейлин — сокровищем, ни на йоту не утратившим для Фридриха своей привлекательности, — надо было платить.
— Я готов отдать тысячу за молчание, — согласился он наконец и, выдвинув ящик, отсчитал золотые монеты — Зная тебя — Добавил Фридрих, — я почти уверен, что без этих денег ты тут же побежал бы к шерифу и сам попросил его освободить Бирмингема.
— Рейлин — моя племянница, — ухмыльнулся Фрай после того, как монеты были им пересчитаны и отправлены в кожаный мешочек у пояса, — родная кровь. Я желаю ей только добра.
— Черт! — воскликнул, стукнув по столу кулаком, Густав, как только Фрай ушел. — Где все?! Морган! Чини! Мустафа!
Ответа не последовало, и он прошел на склад.
— Морган!
— Я здесь, сэр, укладываю в ящики ружья, которые вы велели отправить вверх по реке.
— Забудь об этом на время, у меня есть для тебя дело поважнее. Купер Фрай ушел отсюда несколько минут назад. Он стал опасен нашему бизнесу. Я хочу, чтобы ты… Как бы это сказать? Избавил его от бренности существования. У Фрая при себе имеется золота на тысячу долларов. Если ты возьмешь с собой еще троих ребят, поделите его денежки между собой. Это будет вам плата за работу. Меня не волнует, как вы поделите деньги — поровну или все возьмет один; важно, чтобы Фрай замолчал навечно. Задача ясна?
Купер Фрай шагал по улице в весьма приподнятом настроении; особенно прибавляла ему бодрости приятная тяжесть в кошельке. Кроме того, голова была необыкновенно ясной, и в ней уже созревал план новой операции по приобретению денег. На сей раз он потребует не одну тысячу, а по крайней мере пять. Для того чтобы стать обладателем вожделенной суммы, Фраю предстояло встретиться с человеком, который пожелает с этой суммой расстаться; именно к нему Купер сейчас и направлялся. Впрочем, прежде он не зря избегал встречи с этим человеком, бывшим куда опаснее десяти Фридрихов, однако при благополучном стечении обстоятельств и ясной голове победа будет на его стороне — на стороне Купера Фрая.
Редко когда старина Купер появлялся на фешенебельной Митинг-стрит и еще реже заглядывал в расположенный там самый роскошный в городе отель. Дело было не в том, что он не любил там бывать или питал отвращение к роскоши, просто деньги утекали из его карманов как вода, и, едва они появлялись, он спешил потратить их на что-то более насущное, такое как ром или виски, а не на приличное жилье с ванной и чистым постельным бельем.
Портье за стойкой посмотрел на Фрая так, словно перед ним был кусок дерьма, выброшенный прибоем на берег, но он предпочел не обижаться. Не повесишь же на лоб объявление о том, что твою душу сейчас греют монеты, тянущие на тысячу бумажных денег этих янки.
Одной серебряной монеты хватило на то, чтобы горничная, женщина еще в соку, согласилась передать записку жильцу указанного номера, но на всякий случай Купер сам поднялся следом за служанкой на второй этаж. Все было сделано, как договорились. Выйдя из номера, женщина, весело напевая, пошла по коридору; Купер подкараулил ее и грубо ущипнул за ягодицу. Женщина вскрикнула от испуга и боли, но тут же обернулась и схватила его за мошонку так, что у бедняги чуть глаза на лоб не вылезли.
— Еще раз сделаешь что-нибудь в этом роде, — прошипела она, — я все твое хозяйство с корнем вырву. Понял?
Фрай с готовностью закивал, мечтая лишь о том, чтобы она поскорее смилостивилась. Наконец горничной показалось, что он вполне достаточно наказан, и, отпустив его, она отряхнула руки.
— Стерва! — пробормотал Фрай, но не слишком громко и лишь когда за женщиной закрылась дверь. Он искренне опасался того, что весьма нужная часть тела никогда больше не оправится после столь жестокого обращения, но воспоминание о тысяче долларов подняло ему настроение, и он, распрямив спину, вышел, напевая, на улицу, радуясь бодрящему осеннему холодку, разлитому в вечернем воздухе. Купер Фрай неторопливо шел к месту назначенной встречи, выбранному с тем расчетом, чтобы вокруг было побольше народу.
— Черт, Рейс, ты должен меня отпустить! Рейлин в любой момент может подвергнуться нападению, а я сижу здесь взаперти!
— На самом деле, Джеффри, тебя никто не запирал. — резонно заметил шериф, ничуть не растроганный монологом друга. — Вот Олни — да, под замком, а ты — нет. И вообще хватит шагать взад-вперед, не то ты мне дырку в полу протрешь.
— Да я бы не то что у тебя в полу, а в твоем толстом брюхе с удовольствием сделал бы дыру! — в сердцах воскликнул Бирмингем. — Ну как ты не возьмешь в толк: моя жена одна в доме, Тиззи и четырехлетний ребенок не в счет! Кто придет ей на помощь, если что-то случится? Густав уже являлся к ней с визитом, а тут еще демон в маске! Говорю тебе, Рейс, она в опасности!
— Да успокойся ты, все в порядке. Илайя наблюдает за домом, вся охрана на месте. Если случится что-то непредвиденное, мне сразу дадут знать.
— Но я должен быть рядом, понимаешь ты это?
— Послушай, почему бы тебе не пойти в свою камеру и не вздремнуть часок? Если я тебя отпущу, тебя тут же прикончат, а своей жене ты нужен скорее живой, чем мертвый.
Однако Джеффри не унимался.
— Знаешь, я ведь могу уйти, тебя не спрашивая! Ты не считаешь меня виновным, и никакого ареста на самом деле не было! Пока!
— Чарли! — рявкнул Рейс и бросился к двери.
— Я здесь, шериф!
Через секунду путь Бирмингему на свободу был отрезан.
Купер Фрай ждал своего визави возле здания бывшей военной тюрьмы. Теперь, когда война с Британией осталась в далеком прошлом, этот дом служил таможенным складом и был в портовом городе местом довольно людным. Место для встречи Купер выбрал вполне удачно, однако беда была в том, что никто не спешил к нему на свидание. Подождав еще немного, он решил, что пора уходить.
Свернув с Эксчейдж-стрит на север, в сторону Маркет-стрит, и купив себе яблоко, Фрай решил перекусить под деревом, но не успел он прислониться к стволу и вкусить от сочного плода, как длинная тень упала на него, и в следующий момент под ребра уперся острый нож.
— Здорово, — хрипло произнес грубый голос прямо у него над ухом.
— Морган? — Купер Фрай хотел было обернуться, но нож ушел глубже, и сразу стало понятно, что лишних движений делать не стоит. — Что ты тут делаешь?
— На этот раз ты крепко разозлил Фридриха. Он послал за тобой меня и еще нескольких парней, но раз я нашел тебя первым, все денежки достанутся мне.
— Какие денежки? — скосив глаза, чтобы увидеть собеседника, спросил Фрай.
— Те, которые сейчас при тебе. Вознаграждение. Я возьму их, надеюсь, ты не против.
— Они у меня за пазухой, но, если я сейчас стану доставать их оттуда, народ решит, что ты на меня напал, и пошлет за полиций.
Морган чуть помедлил: он понимал, что Фридриху не понравилось бы, если бы в их разборку вмешался шериф.
— Пошли к бухте, там не так много народу, — приказал он и, видя, что Купер не торопится, слегка резанул лезвием по его рубашке, сделав прореху в области талии, там, где над штанами нависала неряшливая складка. — Иди вперед и не испытывай мое терпение.
На этот раз Фрай подчинился и, как только они оказались на безлюдном пятачке, стал стягивать куртку. Сначала один рукав, потом другой… Вдруг он резко развернулся и ударил Моргана в челюсть. Тот он неожиданности выронил нож и попятился. Фрай мигом овладел оружием и воткнул лезвие Моргану в объемистый живот, а затем, резко выдернув нож из глубокой раны, с удовлетворением наблюдал, как тот, корчась, сползает на землю, явно собираясь распрощаться с жизнью. Оглядевшись и убедившись в том, что вокруг нет ни души, Купер мысленно поздравил себя с удачным днем и, припевая, направился в свою каморку спать.
Едва Купер Фрай задремал, как его разбудил душераздирающий вопль. Открыв глаза, он в ужасе завращал зрачками: над ним нависало нечто ужасное и темное. Это нечто не имело лица — из-под черной маски сверкали недобрым огнем глаза. Вначале Купер решил, что он все еще спит;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47