Впрочем, дело прошлое. — Хетти бросила быстрый взгляд в сторону пастора: — Его преподобие, должно быть, пребывает в расстроенных чувствах. Вначале случилось нашествие лягушек, а потом кое-кто из прихожан начал храпеть во время службы.
— Неправда, я не храпел, — обиженно воскликнул Брендон, вызвав у родственников дружный хохот.
— Дядя Джеффри, — сказал Бо, заглядывая Джеффри в глаза, — помоги мне поймать еще лягушку. Та, первая, убежала.
— Может, твой папа возьмет тебя к нам в усадьбу и мы поищем тебе лягушку в нашем пруду? Их там больше чем достаточно. Только в церковь носить их не надо, им здесь не место. Лягушки любят жить в прудах, на свежем воздухе.
— Ладно, дядя Джеффри. — Мальчик поглядел на Джеффри своими ясными небесно-голубыми, почти кукольными глазами, и от этого взгляда Джеффри вдруг почувствовал некоторую неловкость.
— У Бо голубые глаза, но я помню, что они были зелеными!
Хетти рассмеялась:
— Вот уже три года Бо смотрит на мир голубыми глазами. Неужели ты не замечал?
— Но они были зелеными, разве не так?
Брендон кивнул в сторону жены и шепотом сообщил брату:
— Она подговорила фей поменять цвет его глаз. Если тебе нравится, как они выглядят, попробуй выведать у нее секрет колдовства: может, она и твои глаза превратит в голубые.
Хетти улыбнулась мужу:
— Какое там колдовство — просто глаза в течение первого года жизни часто меняют цвет. Были зеленые, стали голубые.
Хетти так мило повела плечом, что Брендон, обожавший жену, забыв о том, что они с Хетти не одни, быстро поцеловал ее в губы.
Хетти торопливо отстранилась и, обведя взглядом толпу, заметила неодобрительно посматривающих на них старых сплетниц.
— Брендон, люди кругом!
Брендон, улыбнувшись трем старым девам, привлек жену к себе, и она не стала отстраняться, а, наоборот, прижалась к нему теснее и заглянула в глаза с такой улыбкой, что сплетницы немедленно начали перешептываться.
Рейлин же лишь порадовалась за своих новых родственников. Ей было приятно, что они не стесняются при людях выражать свои чувства друг к другу, и, когда Джеффри взял ее за руку, она подняла глаза и одарила его любящей улыбкой. Слова здесь не были нужны: любовь умеет изъясняться взглядами, а в этом взгляде Рейлин были любовь к мужу и радость за себя, радость от того, что она теперь тоже принадлежит к клану Бирмингемов.
В конце сентября состоялась последняя примерка бального платья Рейлин. Зная, что Нелл будет работать в салоне, пока позволит срок ее беременности, Джеффри принял все меры предосторожности для того, чтобы избежать конфликта между швеей и Рейлин. Он специально выкроил время для того, чтобы сопроводить жену в Чарлстон. К счастью, Нелл в этот день попросила выходной. Джеффри искренне надеялся, что у Нелл хватит ума уехать из Каролины навсегда.
Согласно укоренившейся традиции, мужчинам не дозволялось присутствовать при примерке, так что Джеффри ничего не оставалось, кроме как ждать. Для Рейлин был заказан целый гардероб на осень, так что она не могла освободиться слишком скоро. Каково же было его удивление, когда Рейлин вышла из примерочной в сияющем бальном наряде. У Джеффри от восхищения дух перехватило.
— Закрой рот, — со смехом сказал ему Фаррел, — а то муха влетит!
— Красота! — выдохнул Джеффри, пожирая жену глазами.
— Иначе и быть не могло, — скромно согласился кутюрье. — Не забудь, кто создавал этот наряд.
— Я имел в виду свою жену, приятель. Фаррел пожал плечами:
— Согласен, к твоей жене это тоже относится. Честно говоря, тут трудно разобраться, что красивее: она или платье. И все же красота твоей жены по-новому засияла в моем произведении. У нее такая фигура, что и в рубище будет смотреться. Сам посуди: высокая, стройная, а какая походка…
— Довольно, — остановил его Джеффри. — Не пытайся отбить у меня жену.
— Ладно. Знаешь, я хотел спросить у тебя совета.
— О чем это, интересно?
— Я буду сопровождать Элизабет у тебя на балу, — быстро взглянув на друга, сообщил Фаррел. — Ты не против?
— Ну и ну, черт меня побери!
Фаррел беспокойно задвигал шеей, стянутой крахмальным воротничком.
— Может, не стоит? Я не хочу, чтобы ты попадал в ад или что-то в этом роде, Джеффри.
Зеленые глаза Джеффри вспыхнули.
— Дружище, тебе давно бы пора взяться за ум, но я рад, что это наконец случилось. А то мне уже начало казаться, что у тебя мозги совсем не в том направлении работают.
Фаррел откашлялся, прежде чем сделать потрясающее признание.
— На самом деле с тех пор, как ты был здесь в последний раз, я уже приглашал Элизабет пообедать вместе. Разумеется, мы говорили только о деле, иначе она ни за что не согласилась бы пойти со мной в ресторан. Но я никак не ожидал, — продолжал Фаррел с озадаченным выражением лица, — что многие мужчины будут заглядываться на нее, несмотря на то что я был рядом. Поверь мне, Джеффри, у меня так и чесались руки кому-нибудь из них заехать по физиономии, чтобы не смотрели куда не следует.
— Так ты испугался, что твою незаменимую помощницу уведут под венец у тебя из-под носа? — со смехом спросил Джеффри.
— Черт бы тебя побрал, Джеффри, ты говоришь так, будто я способен ухаживать за Элизабет или даже жениться на ней ради выгоды!
— А разве это не так? Фаррел раздраженно крякнул:
— По-твоему, я что, законченный негодяй? Элизабет — чертовски красивая женщина, и она мне давно нравится, но, честно говоря, я совсем не уверен в том, что она позволит нашим отношениям перейти грань между работодателем и наемным работником. И все-таки мне куда приятнее смотреть на голубку, живущую у меня на заднем дворе, чем щипать перья соседских цыплят.
— Брось ершиться, дружище. Я очень рад таким переменам в твоем настроении: два месяца назад ты только смотрел ей вслед, и не более того. Теперь ты наконец прозрел.
— Черт возьми, и ведь всего-то надо было взглянуть на кончик собственного носа. Элизабет всегда была так близко, что до недавних пор мне просто в голову не приходило посмотреть на нее другими глазами.
— Ты хочешь сказать, что не обращал на нее внимания как мужчина?
— Нет, — протянул Фаррел. — Ты-то должен понимать, что это не так, — сам недавно ходил в холостяках. Холостяки все одинаковы: когда хорошенькая женщина появляется в поле нашего зрения, мы мысленно тут же ее раздеваем и укладываем в кровать. Элизабет всегда была рядом, так что мне было с кем сравнивать; к тому же я, не отдавая себе отчета, проделывал с ней мысленно то же, что и с другими. В общем, ты меня понял. Все это происходило задолго до того, как она стала вдовой.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Вот в этом-то и весь вопрос, — удрученно вздохнул Фаррел.
Джеффри, хитро прищурившись, посмотрел на друга. Фаррел был вовсе не слеп, он просто шел на поводу у старых обид, и что выйдет из всей этой истории, никто не взялся бы сейчас предсказать.
Когда Джеффри и его супруга вернулись домой, внимание их тут же привлек сердитый голос, раздававшийся откуда-то с заднего двора.
— Я уже сказал, что вам тут делать нечего. Я знаю, как и все остальные здесь, что вы сделали год назад. А теперь оставьте хозяина в покое и убирайтесь отсюда — нечего вам тут слоняться!
Узнав голос дворецкого, Рейлин недоуменно взглянула на мужа. Никогда она не слышала, чтобы Кингстон разговаривал с кем-то столь грубо.
— Что там, Джеффри?
В глазах Джеффри загорелся недобрый огонек.
— Подожди меня здесь, — сказал он и, взяв жену за плечи, посмотрел ей в глаза. — Я сам во всем разберусь.
Рейлин кивнула в знак согласия и осталась ждать мужа возле дома. Один раз так уже было: по дороге в Оукли Джеффри пришлось разбираться с Фридрихом и его бандой, а она осталась ждать его в экипаже. Но на этот раз ему предстояла схватка с… женщиной, вернее, с девушкой по имени Нелл.
Потоптавшись немного на месте, Рейлин, закусив губу, пошла следом за Джеффри. Если у него и впрямь невыносимый характер, как утверждала Нелл, то сейчас это должно проясниться.
Услышав гневный голос мужа, она остановилась.
— Какого дьявола ты пришла сюда?
— Джеффри, я жду тебя уже почти час и даже собралась было уходить, чтобы не слушать оскорблений Кингстона. Я знала, что тебе будет интересно узнать кое о чем: у тебя родился сын, и я хотела показать его тебе. Я дала ему имя Дэниель в честь моего отца. Надеюсь, ты не будешь возражать?
Рейлин прижала дрожащую руку к горлу. Она испытала немалое облегчение, узнав от Фаррела, что Нелл нет на работе. Теперь стало понятно, зачем ей понадобился выходной.
— Очень даже буду. Ребенок вполне может быть твоим сыном, но никак не моим. Прекрати эти глупости, или я просто посажу тебя в телегу и отвезу подальше, но на этот раз и пальцем не пошевельну, чтобы найти тебе жилье. Интересно, какого повесу ты на этот раз затащила к себе в кровать?
— Посмотри на него, Джеффри, — не реагируя на угрозы, продолжала ворковать Нелл. — Посмотри, какой у нас красивый мальчик. Волосики черные и брови дугой. Он вырастет и будет точь-в-точь как ты. Он и сейчас на тебя похож. Я даже не удивлюсь, если его глаза станут зелеными. Порой мне кажется, что он от меня вообще ничего не взял: весь пошел в тебя. Взгляни на нашего сына, Джеффри, неужели ты не видишь сходства?
— Хватит, Нелл! Понятия не имею, кто его отец, но точно знаю, что не я!
— У него черные волосы и…
— У тысяч младенцев черные волосы! Это не значит, что все они мои дети!
Рейлин с трудом сдерживала подступающую тошноту. Эта сцена почти целиком повторяла первую: Нелл была столь же настойчива, а Джеффри столь же непоколебим, только на этот раз еще больше раздражен. Хотя Рейлин понимала, что ситуация не могла не повлиять на его настроение, гнев мужа напугал ее. Слишком уж очевидным был контраст между тем Джеффри, которого Рейлин привыкла видеть: спокойным, уравновешенным, — и этим — грубым, высокомерным, безжалостным.
Рейлин растерянно огляделась, словно надеялась задержать свое внимание на чем-то, способном отвлечь ее от ужасной сцены, но тщетно. К тому же голова у нее стала кружиться, и все поплыло перед глазами.
— Тебе ни к чему так кричать, Джеффри, я все прекрасно слышу.
— Честно говоря, самым лучшим для тебя было бы немедленно убраться отсюда с твоим ублюдком, чтобы мои глаза вас больше не видели.
— Ты просто боишься, что твоя жена все поймет, когда посмотрит на ребеночка! — обиженно воскликнула Нелл.
Казалось, Джеффри утратил последние остатки самообладания.
— Убирайся вон! Уходи, если тебе дорога жизнь, иначе я Задушу тебя! Не испытывай моего терпения! Кингстон, — совсем другим тоном позвал он дворецкого, — она пешком пришла или в коляске приехала?
— В коляске, хозяин. Вон стоит за домом.
— Так бери ее и тащи туда. Не захочет садиться — впихни и скажи вознице, чтобы вез ее обратно в город.
Рейлин в оцепенении смотрела, как Нелл, не дожидаясь, когда ее поволокут прочь силой, побежала по тропинке, огибающей дом, и неожиданно для всех, подойдя к ней, с ненавистью взглянула на соперницу, а затем, криво усмехнувшись, спросила:
— Ты думаешь, что Джеффри теперь весь твой, со всеми потрохами? Так вот, мисс Богатая Сука, у меня с ним еще не все кончено. Я опозорю вас обоих так, что вы постесняетесь нос высунуть отсюда. Может, тогда благородный лорд Бирмингем даст мне то, чего я прошу у него. Можно подумать, ему самому на жизнь не хватает. За тебя-то он выложил кругленькую сумму, и ничего, не обнищал!
С этими словами Нелл развернулась и пошла к наемному экипажу, ждавшему в конце аллеи. Бросив последний взгляд на Джеффри, который молча стоял рядом с женой, она махнула вознице и уехала, ни разу не оглянувшись.
Рейлин перевела дух только после того, как карета скрылась из виду, и осторожно взглянула на мужа: озабоченное выражение и напряженная поза выдавали его тревогу. Вздохнув, она тихо сказала:
— Никогда не надо надеяться на то, что тебе ничего не свалится на голову с ясного неба. Здесь это, похоже, случается регулярно.
Глава 7
Нежные мелодии вальса парили над Оукли; бальный зал, освещенный сотнями свечей и украшенный цветами, радовал глаз. Рейлин кружилась в вальсе с Джеффри, и подол ее роскошного платья слегка касался его затянутых в черные шелковые чулки икр. Тонкие пальчики слегка поглаживали ткань его прекрасно сшитого фрака. Черный шелковый костюм приятно контрастировал с бледно-розовым, расшитым бисером платьем Рейлин. Впрочем, дело было не только в нарядах: черные как смоль волосы Джеффри и загорелое лицо лишь подчеркивали безупречную белизну кожи его жены и роскошный цвет ее волос.
Эти двое видели лишь друг друга и поэтому не замечали как гости, расступившись, любуются ими.
Впрочем, не все гости были настроены столь благодушно. В течение по меньшей мере десяти лет на братьев Бирмингем неизменно было устремлено самое пристальное внимание хорошеньких дочерей плантаторов и бизнесменов. Вначале их надежды обманул старший сын, и, поскольку Брендон, по всей видимости, был вполне счастлив в семейной жизни, а его жена, подарив ему сына, сейчас ждала второго ребенка, девицы на выданье и их родители переключили внимание на младшего брата. Увы, и здесь их ждало разочарование, поэтому потенциальные невесты и их мамаши бросали неприязненные взгляды на красавицу, которая перешла им дорожку. Большинство присутствующих были в курсе того, что миссис Бирмингем являлась объектом нежного внимания Густава Фридриха, злобного немца, пошедшего ради предмета своей страсти на то, чтобы выкрасть девушку. Известно было и о том, что Рейлин находилась во власти Фридриха более суток, так что у похитителя было вполне достаточно времени, чтобы насладиться ею всласть. Естественно было бы предположить, что лишь врожденное благородство не позволило Джеффри Бирмингему отказаться от женщины, которой вдоволь попользовался другой. Неудивительно, что многие смотрели на Рейлин со смешанным чувством зависти и презрения, считая ее не более чем публичной девкой, которой просто несказанно повезло.
Но были среди гостей и те, кто искренне радовался за молодоженов, воздавая должное красоте и элегантности самой Рейлин и ее наряду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47