Кристель одобрительно заржала.
– Я думаю, что с ней будет все в порядке, – заметила Глори. Миссис Блу с улыбкой кивнула.
Глори устроилась на соломе. Теперь она понимала, почему солому используют для подстилки лошадям. Сидеть на ней было очень удобно. Глори словно омывала умиротворяющая мелодия миссис Блу. Веки Глори опустились, и по ней пробежала волна успокоительного тепХа. Но когда ее подбородок коснулся груди, она встряхнулась и выпрямилась, отгоняя сон.
Мистер Блу все не появлялся.
– Где ваш муж? Миссис Блу улыбалась.
– И Мод тоже нет… – Глори прикусила язык, словно осененная ужасной догадкой.
Миссис Блу улыбнулась, отвергая это подозрение, и провела рукой по голове Глори, как сделал бы взрослый человек, которому ребенок задает слишком много вопросов не по возрасту.
Глори знала, что никаких ответов не дождется, а те, кто мог бы хоть что-то объяснить, словно куда-то провалились. Она со вздохом прилегла на солому и задремала.
Данте вцепился в плечо мистера Блу, вместе с ним неотрывно смотревшего через ущелье. Как и говорил Питер, ущелье, которое вроде бы можно было захватить со стороны долины, вблизи действительно оказалось слишком широким.
– Вы сможете это сделать?
– Хороший лучник может с первого раза положить стрелу между двумя каменными глыбами, – заметил мистер Блу. – Но я никогда не пробовал попасть в цель стрелой, к которой была бы привязана веревка. Я не знаю, как это отразится на полете стрелы.
– Вы должны воткнуть ее между глыбами очень надежно, – предупредила Мод. – Веревка должна быть натянута как можно туже – поэтому-то ее и называют тайтропом – от слова «натягивать». И если она провиснет, считайте меня покойником.
– Женщина, я буду просить, чтобы тебя благословил качина.
– О, это мне очень поможет!
– Так ты сможешь это сделать, Мод? – мягко спросил Данте. Мод рассердилась, хотя ее негодование не прогнало выражения беспокойства из ее глаз. – Разве я не надела свой костюм канатоходца?
Действительно, на ней было искусно украшенное драгоценными камнями платье неестественно яркого розового цвета. Оно открывало будившую воображение верхнюю часть тела Мод и расходилось колоколом от талии до уровня ниже колен. Чулки плотно обтягивали ее икры, такие мускулистые, каких Данте не доводилось видеть раньше даже у солдат, привыкших к самым далеким переходам. На ногах у нее были изящные атласные туфельки, такие тонкие и облегающие ногу, что изгибались, как вторая кожа, когда она поднималась на носки.
– Я вижу, не одни цыгане хранят свои костюмы, – с улыбкой заметил он.
Поддразнивание Данте заставило Мод слабо улыбнуться:
– Это мой шанс вознаградить Глори за то, что она взяла меня к себе, сделала меня кем-то вроде члена семьи. Я сделаю для нее все.
– Даже это? Один неверный шаг, Мод…
Она подняла руку, чтобы заставить его замолчать:
– Не нужно тратить время на чтение мне нотаций о необходимости предвидеть все возможные последствия. Давайте ваш динамит.
– Сначала мы с мистером Блу проверим вашу проволоку.
– Никакая это не проволока. Всего лишь засаленная старая веревка.
Казалось, Данте никогда не поймет, что такое проволока. Он осмотрел стрелу, проверил узел на ней и вручил уникальный снаряд мистеру Блу.
– Данте? – Голос Мод дрожал.
– Что?
– Видишь этот сверток, что я оставила там, у камня? Как ты просил, я принесла зеркало. Я хотела, чтобы ты знал, что оно здесь, на случай, если… на случай, если я… потом забуду сказать тебе об этом.
– Мне оно не понадобится, Мод. Я рассчитываю на тебя, но объясню, что от тебя потребуется, позднее… когда ты вернешься.
Она кивнула. Мод еще не знала, что Данте был намерен попросить именно ее осуществить его исчезновение. И для этого были достаточно веские причины. Ехли бы этот дерзкий план увенчался успехом, Глориана была бы только благодарна. Он подумал о тех, с кем Глориана была ближе всего, – это были Мод и ее лошади, отверженные неудачники, когда-то сослужившие ей верную службу. Для него было невыносимо сознавать, что она причислила его к этой коллекции единственно из чувства признательности, и поэтому он решил удалиться.
Мистер Блу изготовился и прицелился. Губы его шептали молитву, когда он, сильно оттянув тетиву, выпустил стрелу. Она с каким-то воем рассекла воздух, смотанная у ног мистера Блу веревка со свистом размоталась, и наступила тишина.
– Тяните, – внезапно охрипшим голосом выдавил приказ Данте.
Все трое принялись тянуть веревку к себе, и никто из них, казалось, не сомневался в точности прицела мистера Блу. Но вот они ощутили сопротивление веревки, крепнущее с каждой секундой. Они стали тянуть сильнее, и веревка поднялась с земли на высоту их рук.
– Дерево, – скомандовал Данте.
Они завели ее вокруг ствола крепкой сосны и напрягли все силы, пока веревка не превратилась в туго натянутую струну.
– Закрепите ее, – выдохнула Мод. – Она схватилась за веревку и попробовала подергать. Горло ее вовсю работало; она судорожно глотала, а когда заговорила, голос ее показался незнакомым: – Хорошо. Я могу по ней прогуляться.
Когда Кристель слизала с руки хозяйки пригоршню овса, Глори поняла, что опасность миновала.
Миссис Блу улыбнулась и вышла из сарая с довольно важным видом, натолкнувшим Глори на мысль, что она отправилась готовить грандиозный завтрак. Глори немного постояла, почесывая Кристель за ушами, ласково повторяя ее имя и вспоминая, как оно не понравилось Данте.
Наверное, он устал, оставаясь на страже всю ночь. Она выглянула из сарая, надеясь увидеть Данте, отправлявшегося завтракать, но вокруг дома крутились лишь несколько помощников Питера. Она поморгала и посмотрела снова – одним из мужчин, потягивавших кофе, был пожилой работник, к которому, как думала Глори, ходила ночью Мод. По спине Глори забегали мурашки.
Она побежала к дому, едва замечая приветственные возгласы ковбоев. Промчалась через кухню, мимо миссис Блу – в спальню. Мод там не было. Сердце Глори бешено заколотилось, она прижала ко рту кулак. Этот ковбой… Она хотела спросить у него, не видел ли он Мод, но такой вопрос мог выдать предположение Глори о том, что они провели ночь вместе. О, да черт с ней, с репутацией Мод, она напрямик спросит его, был ли он с ней.
Но где они могли бы провести эту ночь? Мод не выносила саму мысль о скалах и насекомых, и было маловероятно, что она согласится назначить свидание на открытом воздухе. Амбар сожгли головорезы Ножа Мясника. Сарай был не тем местом, где можно было бы рассчитывать на уединение, поскольку там всю ночь кто-то находился около Кристель.
Фургон.
Ей следовало бы подумать о нем сразу. Господи, да Мод, конечно, улеглась спать в нем, особенно если вспомнить, как не понравился ей дом на ранчо. Глори вернулась обратно через дом и через толпу мужчин. Их приветствия сопровождали ее до самого фургона. Она ухватилась за щеколду и распахнула дверь.
– Мод?
Ее встретили тишина и пыль, серебрившаяся в луче ворвавшегося через дверь солнечного света. Дверца тайника в углу была открыта. Ее зеркало исчезло.
– Нет. – Она вышла из фургона в смятении, потрясенная пропажей.
– Доброе утро, мисс Глори.
Глори едва заметила появление Питера, настолько занята была своими мыслями. Мод пропала. Зеркало исчезло. Куда-то подевался мистер Блу. Все еще не вернулся Данте, хотя другие, что были в дозоре, давно возвратились. Все было как-то связано одно с другим, но как?
– – Похоже, день будет прекрасным, – заговорил Питер. Бодрость неунывающего фермера показалась ей отвратительной, вызвав у нее желание поколотить Питера, чтобы он замолчал и дал ей подумать.
Мод, зеркало, мистер Блу, Данте. Она сцепила руки и безмолвно всматривалась в простор долины. Обшарила глазами и кольцо гор. Ничего.
Ущелье… Оно выглядело как-то по-иному.
Она сделала несколько шагов по направлению к горе.
Это не помогло ей лучше разглядеть ущелье, но начинавшийся восход смог это сделать. Небо заливало золотисто-оранжевым светом, высветившим тонкую черную линию, протянувшуюся через ущелье. И что-то или кто-то, казавшийся на таком расстоянии не больше крошечного сверкающего насекомого, медленно двигался по этой линии.
Внезапно в голове Глори пронеслось: Мод, сидевшая на кровати с зажатой в руке старой туфлей для хождения по канату, ее сундук, полный в беспорядке наваленной туда одежды, – все говорило о лихорадочных поисках чего-то лежавшего на самом дне, например, ее костюма для выступлений на проволоке, сверкавшего на ней и удивлявшего зрителей в те далекие дни, когда Мод еще осмеливалась танцевать под куполом цирка…
– Нет! Моди, нет! – протестующе закричала Глори.
Питер приблизился на лошади к Глориане.
– Мисс Глори? – Его черты исказило беспокойство. Он спешился и шагнул к ней с вытянутой вперед рукой, словно приближаясь к рычавшей собаке. – Мисс Глори? С вами все в порядке?
Она быстро повернулась к нему, совершенно некстати вспоминая, как ей всегда бывало неприятно уходить с пляжа, зная, что придется часами сдирать с себя проклятый песок, приставший к ее коже.
Ее внимание переключилось с Питера на его оставшуюся без всадника лошадь, стоявшую в полном безделье. Глори в два прыжка подскочила к кобыле, уцепилась за ее холку и тут же оказалась в седле.
– Мисс Глори?
Удивленная лошадь рванулась вперед. Глори закинула колено за луку седла, как ее учили акробаты-наездники, и схватила повод раньше, чем лошадь успела наступить на него, что грозило верной смертью обеим. Она крепко села в седло и, приникнув к шее лошади, помчалась через долину к горе.
Данте стоял на самом краю обрыва. Мод просила его встать там и следить за нею, как будто его присутствие могло бы помочь ей удержаться на веревке. Его сердце сжималось с каждым осторожным шагом, с каждым случайным порывом ветра, и он проклинал того идиота, которому пришла в голову мысль, что женщина может взять в руки шест и бросить вызов пропасти. Но вот Мод наконец двинулась обратно и со сдавленным плачем, выдававшим ее нескрываемый страх, бросилась с веревки в его объятия.
– Вы заложили динамит точно так, как было нужно, – шептал он, чувствуя бесполезность своих усилий остановить дрожь, сотрясавшую ее щуплое тело. Мод не могла остановить рыданий. – Вы установили запал так мастерски, что мистеру Блу будет легко в него попасть. – Мод не успокаивалась. – И подтвердили свои слова о том, что вы лучшая из артистов-канатоходцев в цивилизованном мире. Я беру на себя смелость сказать, что вы могли бы еще раз бросить вызов этой отвратительной Мариэтте Рейвел.
Мод откинулась назад, и ее полные слез глаза встретились с его обеспокоенным взглядом. Она икнула и прикрыла рот рукой.
– Данте, – пробормотала она через свою ладонь, – посадите меня под это дерево. Мне не добраться до него самой.
Данте осторожно усадил ее среди сосновой хвои, отвернулся, чтобы дать ей прийти в себя, и она, сгорбившись, со стоном прильнула к стволу.
– У меня готова зажигательная стрела, бахана. Данте отломил крепкую ветку от сосны и подошел к мистеру Блу. Он прижал конец ветки к горевшему наконечнику стрелы.
– Я подожгу запал на этой стороне, когда займется тот, – объявил он.
Этот дерзкий план должен был удаться. От огня исходил аромат успеха.
– Мод, – окликнул ее Данте, – будьте готовы немедленно убраться по моей команде.
– Я… я думаю, вам придется меня унести, Данте. Мистер Блу взял лук на изготовку. Стрела взлетела вверх, описывая изящную дугу горящим концом, который должен был поджечь запал. Даже такому неопытному в стрельбе из лука человеку, как Данте, было видно, что полет стрелы замкнется точно на ожидавшем ее запале.
И в эту минуту пламя на конце стрелы вспыхнуло и погасло, оставив за собой лишь слабый дымок.
Данте выругался. Мистер Блу пробормотал какие-то мрачные слова, смысла которых Данте не понял. Стрела, независимо от того, что все было испорчено, воткнулась в самый запал, словно насмехаясь над тем, что успех был так близок.
– Попытайтесь еще раз.
– Да, бахана, но…
Неуверенность мистера Блу встревожила Данте.
– Но что, мистер Блу?
– Та стрела может отклонить любую из тех, которые упадут рядом.
– Сделайте все, что сможете, дружище. Следующая стрела донесла пламя, но действительно отскочила, задев концом воткнувшуюся ранее.
Мистер Блу несколько изменил прицел, совсем незначительно, выпуская третью стрелу, но даже этого оказалось достаточно, чтобы пламя бесполезно догорело в нескольких дюймах от запала. Он делал все новые и новые попытки, пока его колчан не оказался пустым, и плечи раздосадованного неудачей индейца опустились.
– Эта женщина, бахана. Она должна отправиться туда снова и поджечь запал с той стороны. Его нужно сделать более длинным, чтобы у нее осталось время для возвращения до взрыва.
Данте взглянул на Мод и еще раз выругался про себя. Ни разу в жизни ему не доводилось видеть на лице человека выражение такой муки.
– Простите, – прошептала она. – Я сделаю это. Клянусь, я сделаю. Но я… я посмотрела вниз, и мои ноги стали как ватные. Боюсь, что я сейчас не могу даже встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы снова дважды пройти по веревке.
Он тоже не мог этого сделать. Даже когда он просто стоял на кромке обрыва в ущелье, Данте чувствовал себя почти парализованным; он никогда не смог бы заставить свое неповоротливое, огромное тело пройти над этой зиявшей пропастью.
Солнце поднималось все выше, глядя своим немигающим оком на потерпевшего неудачу Данте. Скоро бандиты Ножа Мясника начнут выползать из своего логова. Если хоть один из них, появившись в долине, случайно заметит натянутую над ущельем веревку, эти убийцы тут же полезут на гору, чтобы окончательно разрушить их план.
Данте залила волна горькой злости. Ему захотелось опуститься на колени рядом с Мод и, как она, уткнуться в ствол сосны. Он был так близко у цели, используя все мыслимые средства лишь для того, чтобы все сорвалось из-за нескольких дюймов. Никто, кроме разве что какого-нибудь колдуна, не мог подорвать динамит с этой стороны ущелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43